Если мы таким же образом пройдем по Земле, нашему взору предстанут неровности и изгибы, гордо вздымающиеся горы, которые потом переходят в скромные долины и равнины; бурлящие и ревущие реки, которые прокладывают себе русла в глубине породы; темные ущелья, скрывающие неизвестные тайны… Глядя на морщины Земли, мы словно увидели, как в зеркале, самих себя. Морщины, шрамы, седина, отметины, родинки – это те детали, которые говорят нам о жизни. Реки, моря, равнины и возвышенности, пустоши и густые чащи тоже говорят о жизни.
Вот почему мое внимание привлекли раны Земли. Я почувствовала, что сохранившиеся еще в некоторых местах остатки древних цивилизаций – это раны, зажившие не до конца. Они еще хранят силу и импульс, породившие их. Как бы мне хотелось спросить у Земли о том, что она помнит; как бы мне хотелось услышать ее истории о тех мгновениях, событиях и людях, которые оставили на ней следы…
Конечно, есть ученые, которые изучают Землю. Вооружившись терпением, обладая специальными знаниями, они заботливо собирают оставшиеся на ней следы и знаки, чтобы потом анализировать их в своих лабораториях. Но они не видят эти раны, не слышат, как временами Земля плачет через расщелины, не понимают, что древность Земли хранит сокровенные воспоминания.
Да, Земля хранит секреты. Но не холодный язык науки способен проникнуть в их глубину. Чтобы между Землей и людьми возникла подлинная связь, остро необходим дух человечности, созвучие всех живых существ.
И здесь важны не столько специальные инструменты, сколько умение проявлять нежность по отношению к "коже" Земли, покрытой старыми ранами, которые воскрешают в памяти мгновения прошлого. Нужно испытывать такое же сострадание к расщелинам, наполненным испарениями, как и к морщинам, избороздившим лицо. Нужно чувствовать, что годы проходят не только для мужчин и женщин, что следы истории накапливаются и в нас, и в нашем планетарном доме.
Необходимо пробудить ту утерянную чувствительность, благодаря которой мы способны испытывать трепет перед остатками предшествовавших нам миров, даже если не можем измерить или пересчитать руины их памятников.
Только тогда мы узнаем, что гордый профиль башни забытого замка может сиять тем же огнем, что и глаза, полные воспоминаний и надежд.
У Земли есть свои раны, часть из них за века уже затянулась. Сможем ли мы прочесть эти знаки? Сможем ли мы высечь новые иероглифы, чтобы будущее смогло расшифровать их?
… как дрожит Земля
Сегодня я увидела, как дрожит Земля, как она издает глухое рычание, словно гигантский зверь в неволе, который с ревом стремится на свободу…
Не всегда нужно оказаться в центре событий, чтобы пережить их. По правде говоря, те, кто имели несчастье пострадать от землетрясения, могли бы рассказать об этом намного лучше меня. Но, даже не имея собственного опыта, я не хочу хладнокровно читать газетные сообщения и равнодушно слушать ежедневные новости. Я пытаюсь увидеть другими глазами – глазами пострадавших людей – этот странный способ Земли выражать себя: толчками, судорогами вулканических извержений, громовым голосом и дыханием лавы.
Сегодня я увидела ужасные картины на фотографиях, пришедших из очень далеких – далеких для меня – точек земного шара, но за всем этим я ясно увидела признаки деятельности живого существа по имени Земля.
Со временем уходят в прошлое наивные теории, утверждающие, что наша планета – это некая совокупность камней и глины, морей и рек. Сегодня чем дальше мы продвигаемся вперед, тем чаще оглядываемся назад и с жадностью возвращаемся к тем утерянным знаниям, которые представляют Землю еще одним из живых существ во Вселенной. Да, это планета, но со своей особой формой существования, со своими законами роста, со своими болезнями и болью, ритмами и пульсом. Это "одушевленная" Земля, огромное "животное", проявления жизни которого не слишком отличаются от человеческих.
Когда глаза действительно видят, трудно вообразить Землю "мертвой" или спящей; почти невозможно поверить, что источник множества чудес, которые мы ежедневно наблюдаем, – это просто кусок горной породы, летящий наудачу в пространстве. Большого труда стоит убедить себя в том, что цветы, тенистые деревья, драгоценные камни, – все это возникает "из ничего".
Когда глаза действительно видят, то для них Земля живет и движется, стонет и вздыхает, разговаривает и засыпает; иногда она внезапно просыпается или просто стряхивает со своей кожи то, что ей больше всего досаждает.
Сегодня я увидела, как дрожит и ревет наш великий Космический Дом… Я не знаю, гневается ли Земля, но я ощутила, насколько она живая и взволнованная, словно в той великой боли, которая терзает ее и ее обитателей, она собирается родить новый мир для новых времен.
Нужно ли нам снова возвращаться к учениям об изменении земной поверхности, о перемещении полюсов, о континентах, ушедших под воду, и поднявшихся материках? Будем ли мы сравнивать поверхность земного шара с нашей кожей и ее свойством терять свои клетки и восстанавливать утерянные ткани?
Очевидно, что нет необходимости раскапывать старые теории или становиться лжепророками, вещающими о будущем. Цифры, относящиеся к законам циклов, говорят об одной очевидной истине, объясняющей нам что-то, независимо от того, понимаем мы это или нет.
То, что мы называем сейсмическими катастрофами, повторяется все чаще и чаще, некоторые зоны нашей планеты страдают от них постоянно; передышки между землетрясениями становятся все короче и короче…
Что происходит с Землей? Что она пытается сообщить нам на своем странном языке катаклизмов? Что хочет явить на свет из тех темных и глубоких расселин, которые открываются на "коже" ее континентов? О чем говорят моря, когда бушуют их гигантские волны?
Находимся ли мы на пороге новой эры? Быть может, Земля готовит новую основу для будущих людей или грядущих цивилизаций, не похожих на сегодняшние?
Если вся Природа полна символов, если каждый трепещущий листок что-то значит для Вселенной, то здесь кроется новая тайна, которая притягивает наше внимание. Мы вряд ли понимаем что-то, но чувствуем, что что-то происходит… Мы живые, и Земля тоже. Перед глазами души предстает все еще трудный для нас язык Природы. Но мы получили важное послание, которое нужно расшифровать именно сейчас, в это мгновение нашей истории.
… Идеал, называемый Новым Акрополем
Сегодня я увидела Идеал, называемый Новым Акрополем.
Хотя наши читатели уже знакомы с ним, стоит время от времени освежать свои представления, чтобы они всегда оставались живыми и действенными или чтобы глубже понять этот Идеал для Нового и Лучшего Мира.
Новый Акрополь – не изобретение сегодняшнего дня; то, что мы считаем новым, просто вновь возвращается в мир в тех формах, которые соответствуют требованиям времени. Впрочем, во все времена человек спрашивал себя: кто я, откуда я пришел и куда иду?.. Ответ на эти главные вопросы всегда один и тот же, и если он скрыт под разными покровами, то это для того, чтобы люди, живущие в разных уголках земли и в разные эпохи, мог ли понять его в соответствии со своими представлениями.
Сегодня мы на новый лад повторяем, что человек есть плод Божественного Древа, пришедший из таинств Вечности и стремящийся к ним же. Мы считаем, что попытка разгадать загадку человека только по его жизненному пути даст неполную и ущербную картину – это все равно что оценивать дерево по одному-единственному плоду. Один вид представлен тысячами разнообразных плодов, хотя дерево остается деревом даже зимой, без цветов, без листьев, без плодов… Так и жизнь остается жизнью, хотя в какое-то мгновение, когда наступает зима смерти, люди теряют свои тела.
Поскольку Жизнь вечна и человек несет в себе частицу этой Вечности, мы ищем возможности познать человека через его самые долговечные творения, через его наиболее глубокие духовные открытия, через его усилия быть подобным Богу, от которого он происходит и к которому стремится, сознательно или бессознательно.
Символизм религий, язык искусства, научные дисциплины, точное осуществление правосудия – вот основные элементы, из которых при изучении истории мы пытаемся создать образ человека, его земных желаний и его стремления разгадать вечную тайну своих далеких истоков.
Из этих элементов Новый Акрополь – новый "верхний город" – строит эклектическое учение, образованное всеми идеалами, которые побуждали человека практиковать добродетели, улавливать прекрасное, действовать справедливо и пробуждать собственный дух. Борьба Акрополя с материализмом во всех его много численных проявлениях не более чем результат иного понимания жизни – жизни как процесса чисто духовной эволюции, который хотя и опирается на материю, но не сводится к ней.
Для Идеала Нового Акрополя задачей настоящего времени является воплощение Нового и Лучшего Мира. Нового не потому, что ничего подобного никогда не существовало, но потому что он резко отличается от того чрезмерного материализма и безверия, в котором мы сегодня пребываем. Нового не потому, что никто и никогда раньше не пытался предложить нечто подобное, но потому что мало найдется тех, кто отважится жить им сегодня. Лучшего не потому, что все, что у нас есть сейчас, плохо, но потому что мы должны совершенствовать этот мир. Лучшего, потому что перемены ради самих перемен бессмысленны, если они не подразумевают движения вверх.
У Идеала Нового Акрополя есть два орудия, необходимые для достижения равновесия: Мистика и Действие.
Под Мистикой мы подразумеваем то, что столь верно определили греки, говоря об "энтузиазме" – о "Боге в человеке". Мистика – это способность глубоко ощущать божественное начало, пульсирующее в человеке. Мистика – это способность откликаться прежде всего на это начало, а не на животный зов материи. Это способность летать, меч тать, творить, изобретать, любить и страдать во имя духа.
Под Действием мы подразумеваем просто применение на практике всего, что предлагает нам Мистика, или, иными словами, Действие есть живая Мистика.
Конечно, поскольку все люди немного отличаются друг от друга, невозможно требовать от них одинакового отклика на соприкосновение с Мистикой или одинаковой работы в ответ на призыв Действия.
Мы оставляем в стороне ложные формы мистики, которые состоят только из пустых поз и жестов внешнего ритуала и претендуют на "освобождение" от мира либо через излишества, либо через равнодушное бегство от проблем. Но поскольку все люди разные, мы встречаемся и с немного созерцательными и одинокими мистиками, и с закаленными борцами за истину. Если мистика – это звучание Бога в человеке, мы не должны считать в меньшей степени мистиком того, кто, движимый любовью к человечеству, полностью отдает свои силы решению проблем современного мира. То, что человека глубоко волнует происходящее в мире, далеко не всегда свидетельствует об отсутствии мистики или о духовном упадке. Напротив, те, кто следуют голосу своего внутреннего Бога несмотря на все те трудности, с которыми сталкиваются в мире, в полной мере доказывают свое призвание мистиков.
Вот так и встречаются в одной точке Мистика и Действие – когда стремление к высокому встречается лицом к лицу с работой на человеческом уровне.
Несомненно, духовное Действие не было одинаковым на протяжении истории. Мы хорошо знаем, что время под властно циклам и что во времена, когда общество признает и понимает Мистику, Действия людей отличаются спокойствием и сосредоточенностью. Но когда человечество обращается к материализму, Действие Акрополя становится самым настоящим способом грести против течения. Это Действие яростное, прямое, использующее все возможные инструменты, чтобы добиться возвращения на правильный путь.
Причины, лежащие в основе смены исторических циклов, – это слишком обширная тема, чтобы включать ее в эту простую статью. Но когда человек осознает себя целостным существом, его не тревожат перемены, его деятельность остается неизменной несмотря на препятствия. И поэтому существует Идеал Акрополя, стремящийся в своей версии XX века к разумному и решительному Действию, которое позволило бы вновь вернуть вечные ценности, вызволить их из центра шторма; к Действию, которое пробудило бы как можно больше людей. Объединившись, они смогли бы повернуть колесо истории в нужном направлении. Мы ищем Действия твердого и отважного, которое не будет безмолвно созерцать заблуждения и ошибки, поскольку молчание не всегда свидетельствует об уверенности; скорее, уверенность побуждает к ясному и чистому выражению своих убеждений.
Идеал, называемый Новым Акрополем, который я увидела сегодня и о котором рассказала, чтобы пригласить вас участвовать в нем, – это философия действия, любовь к познанию, выраженная в действиях, встреча человека с его духовными предками, зерно мира нового и лучшего, к которому все мы так горячо стремимся.
V
… кота
Сегодня я увидела кота… Я вижу его далеко не в первый раз, ведь уже несколько лет его теплое и ласковое присутствие сопровождает меня. Но, глядя на него сегодня, я попыталась проникнуть в его тайну и понять его кошачий язык, такой простой и одновременно такой сложный.
Мой кот – это маленькое славное существо с блестящей светлой шерсткой, темной мордочкой и лапками. Говорят, что его порода возникла в древние времена в далеком Сиаме благодаря причудливой мутации; уверяют, что он не совсем кот и в его жилах все еще течет кровь его предка – рыси. Но я его люблю вовсе не из-за породы…
Говорят, что коты привязываются не к хозяевам, а к дому и что их ласка всегда готова превратиться в агрессию. Но я убедилась в обратном…
Он никогда не требует пищу и ни разу не стащил ни кусочка из моей тарелки, хотя часто сидит у меня на коленях, когда я ем. Я никогда не видела, чтобы он набрасывался на еду, даже когда очень голоден: он аккуратно берет кусочки пищи, не объедается ни мясом, ни молоком. А если я зову его, когда он ест, он всегда оставляет еду, чтобы подойти ко мне…
Удивительно, как он умеет улавливать настроение; ему знакома и грусть, и радость своей хозяйки. Нет ни чего мучительнее его мяуканья в те моменты, когда я болею, унываю или переживаю неудачи…
Он внимательно следит за тенями и гоняется за какими-то необыкновенными существами, которых видит только он. Во тьме ночи он часто сражается с невидимыми врагами и возвращается обратно на постель уставший, но довольный, словно говоря: "Спи спокойно, ни одного не осталось…"
Он различает звуки, которые не доступны нашему слуху, и предупреждает, что вдалеке что-то происходит. Он всегда понимает, что я собираюсь уехать и оставить его одного, а за несколько дней до моего возвращения он точно знает, что я скоро вернусь. Нервничая, почти в истерике, он бросается на мои чемоданы и одежду, словно умоляя, чтобы его не покидали. Но он умеет ждать.
Он спит тогда, когда сплю я, и пытается бодрствовать вместе со мной. Но струящийся сквозь окна солнечный свет мягко убаюкивает его, и он лишь время от времени приоткрывает глаза, проверяя, здесь ли я. Он обнюхивает мои книги и терпеливо слушает ту же музыку, что и я. Однажды я захотела научить его танцевать… Но он решил, что это уже чересчур.
Сегодня я увидела, как он пушистым клубочком свернулся у моей кровати и пристально наблюдает за мной своим гипнотическим взглядом, чтобы не упустить ни малейшего моего движения или зова. Я увидела, как этот кот узнает меня – не только глазами, но и своим беспокойным носиком, всегда готовым различить запах хозяйки среди тысяч запахов окружающих его людей.
Я увидела, что он старается выйти из состояния безмятежного покоя и даже заговорить – если бы это было возможно! – чтобы я смогла понять его. Конечно, его горлышко издает только мяукающие звуки, но все они разные. Он особым образом зовет меня (кто знает, как звучит мое имя на его кошачьем языке!) и по-разному мяукает, чтобы заставить меня понять, что ему нужно.
Но больше всего я люблю его великолепное мурлыканье. Это "мур-мур" для меня бесценно. В такой форме он ясно выражает ту привязанность, которую я почувствовала в нем и, боюсь, не нашла во многих знакомых мне людях. Мурлыча, он не просит ни пищи, ни тепла, не требует ответа, не ждет ничего взамен: это просто любовь, это радость от того, что после стольких часов раз луки он снова рядом со мной. Это ощутимое проявление чувств маленького пушистого тельца, свернувшегося возле своей хозяйки и поднимающего к ней свои бездонные голубые глаза, молчаливые, но ласковые.
Сегодня я словно впервые увидела в моем коте безмолвное обещание верности, странную ностальгию по ушедшим временам, которые мне не довелось узнать, и уверенность в мире будущего, где никогда не будет недостатка в такой щедрой и верной любви, способной преодолеть огромное расстояние, отделяющее животное от человека.
Сегодня я увидела моего кота и, что любопытно, он тоже увидел меня.
… аиста
Сегодня я увидела аиста. Как символ наступившей весны, он вернулся в свое гнездо на высокой башне и, как символ неизменности циклов, высиживает своего будущего птенца, который скоро родится во славу природы и на радость воображению людей.
Увидев аиста, я еще раз осознала, как неумолимо исполняются законы природы и насколько мудры эти существа, разумность которых мы привыкли считать чем-то чисто символическим. Это был не просто аист, это было не просто гнездо. Это был тот самый аист, который каждую весну возвращался из жаркой Африки и занимал одну и ту же башню, одно и то же гнездо, исполнял один и тот же ритуал, проявляя постоянство, которого так часто недостает нам.
Свобода аиста, как сказали бы философы-стоики, заключается в его подчинении птичьим законам. Он свободно покидает свое гнездо с наступлением первых холодов, свободно пролетает километры за километрами, пока не достигнет теплого южного пристанища, свободно дожидается северной весны и так же свободно возвращается к гнезду, которое считает своим, на свою землю, на свою башню, в свой мир. Не думаю, чтобы он долго размышлял, прежде чем предпринять свое даль нее путешествие или осесть в своем зимнем или летнем гнезде. Он просто живет согласно естественной философии крылатого существа, живет в том совершенном ритме, который и заставил меня пристальнее взглянуть на эту птицу.
Аист побудил меня задуматься о множестве бескрылых людей, чья жизненная позиция основана на сомнении и неопределенности, о тех, кто считает, что свобода заключается в возможности каждый день менять свое мнение и разрушать сегодня то, что было построено вчера, ибо нет ничего долговечного, начиная с нас самих. Однако аист не сомневается ни в чем.
Он напомнил мне, как много детей рождается нежеланными и нежданными, изначально обреченными на случайность. Но аист точно знает то время, одно и то же каждый год, когда должен родиться его птенец.
Аист подтолкнул меня к размышлению о том, как часто так называемые "существа разумные" пасуют только из страха перед тем, "что скажут люди", и всегда внимательно прислушиваются к мнению моды. А гнездо аиста не выходит из моды, и сам он ни от кого не требует одобрения своей упорядоченной и стабильной жизни.