Ты когда-нибудь наблюдал за этим параллельным движением мысли? Учебники по английской грамматике скажут тебе, что "я" - это местоимение первого лица единственного числа, именительного падежа; но это не то, что ты хочешь знать. Можешь ты взглянуть на то, что ты называешь "я"? Оно неуловимо. Посмотри на него сейчас, почувствуй его, потрогай его и скажи мне. Как ты смотришь на него? И что же смотрит на то, что ты называешь "я"? В этом-то и загвоздка: тот, кто смотрит на то, что ты называешь "я", и есть "я". Оно создаёт иллюзорное разделение себя на субъект и объект и благодаря этому делению продолжает своё существование. Это разделяющая природа, действующая в тебе, в твоём сознании. Всё, что её интересует, это продолжение её существования. До тех пор пока ты хочешь понять это "я" или превратить это "я" во что-то духовное, что-то святое, прекрасное или чудесное, это "я" будет продолжаться. Если ты не хочешь ничего с ним делать, его нет, оно исчезло.
Как ты это понимаешь? Я фактически сделал заявление: "То, на что ты смотришь, не отличается от того, кто смотрит". Как тебе быть с подобным утверждением? Какие инструменты есть у тебя в распоряжении, чтобы понять бессмысленное, алогичное, иррациональное утверждение? Ты принимаешься думать. Путём размышления ты ничего понять не можешь. Ты переводишь то, что я говорю, в понятия знания, у тебя уже имеющегося, точно так же, как ты переводишь всё остальное, потому что ты хочешь извлечь что-нибудь из него. Когда ты прекращаешь делать это, остаётся то, что я описываю. Отсутствие того, что ты делаешь - попыток понять или попыток изменить себя, - это и есть состояние, что я описываю.
Есть ли запредельное? Из-за того, что вам неинтересна повседневная жизнь и происходящее вокруг вас, вы изобрели то, что называется "запредельное" или "Бог", "Истина", "Реальность", "Брахман", "просветление", что угодно, и ищете это. Может и не быть никакого "запредельного". Ты ничего не знаешь о нём; всё, что ты знаешь, тебе рассказали, всё это знание, что у тебя есть о нём. И вот ты проецируешь это знание. То, что ты называешь "запредельным", создано знанием, которое у тебя есть об этом запредельном; и какое бы у тебя ни было знание о "запредельном", это именно то, что ты испытаешь. Знание создаёт переживаемый опыт, и затем этот опыт подкрепляет знание.
То, что ты знаешь, никогда не может быть запредельным. Всё, что ты испытываешь, не является запредельным. Если есть нечто запредельное, то это движение "я" отсутствует. Отсутствие этого движения, вероятно, и есть запредельное, но ты никак не можешь испытать запредельное; это когда нет "тебя". Почему ты пытаешься испытать то, чего испытать невозможно?
Ты должен всегда узнавать то, на что ты смотришь, иначе тебя нет. Как только ты переводишь, появляется "ты". Ты смотришь на что-то и распознаёшь это как сумку, красную сумку. Мысль вмешивается в ощущения, переводя их. Почему вмешивается мысль? И можешь ли ты с этим что-то сделать? Как только ты смотришь на вещь, в тебя проникает слово "сумка", или "скамейка", или "перила", "ступенька", "у человека, сидящего здесь, белые волосы". Это продолжается и продолжается. Если ты этого не делаешь, ты занят чем-то ещё: "Я опаздываю в офис". Ты либо думаешь о чём-то, никак не связанном с тем, как в настоящий момент действуют сенсорные органы, или же ты смотришь и говоришь себе: "Это сумка, это красная сумка", и так далее и тому подобное - и это всё. Слово "сумка" отделяет тебя от того, на что ты смотришь, таким образом, создавая "тебя", а иначе между ними нет никакого расстояния.
Каждый раз, когда рождается мысль, рождаешься ты. Когда исчезает мысль, исчезаешь и ты. Но это "ты" не позволяет мысли исчезнуть, а мышление даёт непрерывность этому "тебе". На самом деле в тебе нет постоянной единицы, нет совокупности всех твоих мыслей и переживаний. Ты думаешь, что есть "кто-то", кто думает твои мысли, "кто-то", кто чувствует твои чувства, - но это иллюзия. Я могу говорить, что это иллюзия, но для тебя это не иллюзия.
Твои эмоции более сложны, но процесс тот же самый. Зачем тебе говорить себе, что ты зол, что ты завидуешь кому-то или что тебя беспокоит секс? Я ничего не говорю об удовлетворении или неудовлетворении. В тебе есть ощущение, и ты говоришь, что ты подавлен или несчастен, или счастлив, что чувствуешь ревность, зависть или алчность. А это наклеивание ярлыков создаёт того, кто переводит эти ощущения. То, что ты зовёшь "я", - это не что иное, как "красная сумка", "скамейка", "ступени", "перила", "лампочка", "злой", "счастливый", "ревнивый", что угодно. Ты подвергаешь свои мозговые клетки ненужной деятельности, заставляющей клетки памяти постоянно работать, уничтожая имеющуюся энергию. Это лишь изнашивает тебя.
Это наклеивание ярлыков необходимо, когда ты должен общаться с кем-то или с самим собой. Но ты постоянно общаешься с самим собой. Зачем ты это делаешь? Единственное различие между тобой и человеком, который разговаривает вслух сам с собой, лишь в том, что ты не говоришь вслух. Когда ты начинаешь говорить вслух, тут же появляется психиатр. Этот парень, конечно же, делает то же самое, что и ты, всё время общается с самим собой - "сумка", "красная сумка", "навязчивый", "маниакальный", "Эдипов комплекс", "жадный", "скамейка", "перила", "мартини". Потом он говорит, что с тобой что-то не так, кладёт тебя на кушетку и хочет изменить тебя, помочь тебе.
Почему ты не можешь оставить ощущения в покое? Почему ты переводишь их? Ты делаешь это, потому что, если ты не общаешься с собой, тебя нет. Такая перспектива пугает "тебя".
Что бы ты ни испытывал - покой, блаженство, тишину, счастье, экстаз, радость, бог знает что ещё, - всё это будет старым, бывшим в употреблении, сэконд-хенд. У тебя уже есть знание обо всех этих вещах. Тот факт, что ты в состоянии блаженства или в состоянии потрясающей тишины, означает, что ты уже знаешь о нём. Чтобы что-то испытать, ты должен знать об этом. В этом знании нет ничего чудесного или метафизического; "скамейка", "сумка", "красная сумка" - это и есть знание. Знание - это то, что кто-то другой заложил в тебя, а он получил это ещё от кого-то; оно не твоё.
Можешь ты испытать такую простую вещь, как эта скамейка напротив тебя? Нет, ты испытываешь только знание, которое у тебя есть о ней. И это знание пришло из какой-то внешней среды, и так всегда. Ты думаешь мыслями своего общества, чувствуешь чувствами своего общества и переживаешь переживаниями своего общества; нет никакого нового опыта.
Итак, всё, что человек когда-либо думал или чувствовал, должно уйти из твоей системы. А ты - продукт всего этого знания - ничего больше.
Что такое мысль? Ты ничего о ней не знаешь; всё, что ты знаешь о том, что зовёшь "мыслью", тебе рассказали. Как ты можешь что-то делать с нею - формировать её, контролировать, направлять или останавливать? Ты постоянно пытаешься что-то с ней сделать, потому что кто-то сказал тебе, что ты должен поменять это или заменить то, придерживаться хороших, а не плохих мыслей. Мысли есть мысли; они ни хороши, ни плохи. До тех пор пока ты хочешь что-то сделать с тем, что есть, ты думаешь. Хотеть и думать - это не две разные вещи. Желание понять означает, что присутствует движение мысли. Ты добавляешь силы этому движению, придавая ему непрерывность.
Органы чувств функционируют в тебе неестественно, потому что ты хочешь использовать их, чтобы что-то получить. Почему ты должен что-то получить? Потому что ты хочешь, чтобы то, что ты зовёшь собой, продолжалось. Ты защищаешь эту непрерывность. Мысль - это защитный механизм: он защищает "тебя" за счёт чего-то или кого-то ещё. Всё, порождённое мыслью, имеет разрушительную природу: в конце концов оно уничтожит вашего брата.
Именно повторяющийся механизм мысли изнашивает тебя. Так что же ты можешь сделать с этим? - это всё, что ты можешь спросить. Это единственный вопрос, и любой ответ, данный мною или кем-то другим, придаёт импульс этому движению мысли. Что ты можешь сделать с этим? Ничего. Она слишком сильна: её движущей силе миллионы лет. Ты абсолютно бессилен, ты не можешь осознавать это бессилие.
Если ты практикуешь какую-нибудь систему контроля ума, автоматически присутствует "ты" и благодаря практике оно продолжает своё существование. Ты когда-нибудь медитировал, по-настоящему, всерьёз медитировал? Никто этого не делает. Если ты всерьёз медитируешь, то загремишь в психушку. Ты не можешь практиковать и осознанность, пытаясь быть осознанным каждый момент твоей жизни. Ты не можешь осознавать; "ты" и осознанность не могут сосуществовать. Если бы ты смог быть в состоянии осознанности хотя бы одну секунду, один раз в жизни, непрерывность бы разорвалась, иллюзия структуры переживаний, "ты" разрушилось бы, и всё попало бы в свой естественный ритм. В этом состоянии ты не знаешь, на что смотришь, - это осознанность. Если ты распознаёшь, на что ты смотришь, там присутствуешь "ты", снова испытывая старое, то, что ты знаешь.
Я не знаю, что заставляет одного человека, а не другого, попасть в это состояние. Может быть, это записано в клетках. У него нет причины. Это не может быть усилием воли с твоей стороны; ты не можешь вызвать его. Ты не можешь ничего сделать. Можешь не доверять любому человеку, кто будет рассказывать тебе, как он попал в это состояние. Одно ты можешь знать точно: он сам не может этого знать и не может сообщить это тебе. В теле заложен пусковой механизм. Если случается так, что мысленная структура переживаний отпускает тебя, то другая сторона возьмёт своё. Функционирование тела станет совершенно другим, без вмешательства мысли, за исключением тех ситуаций, когда необходимо общение с кем-то. Тебе остаётся, как это говорится в боксе, "выбросить полотенце", признать себя побеждённым, быть совершенно беспомощным. Никто не может помочь тебе, и сам ты не можешь.
Это состояние не в твоих интересах. Тебя интересует только продолжение. Ты хочешь продолжаться, возможно, на другом уровне, действовать в другом измерении, но ты хочешь каким-то образом продолжаться. К этому страшно прикоснуться. Это ликвидирует то, что ты называешь собой, всего тебя - высшее "я", низшее "я", душу, атмана, сознание, подсознание - всё это. Ты подходишь к чему-то, но потом говоришь: "Мне нужно время". Поэтому появляется садхана (вопрошание и религиозное стремление), и ты говоришь себе: "Завтра я пойму". Эта структура порождена временем и действует во времени, но не кончается со временем. Если ты не понимаешь сейчас, ты не поймёшь никогда. Что тут понимать? Почему ты хочешь понять то, что я говорю? Ты не можешь понять того, что я говорю. С твоей стороны это тщетные усилия - пытаться соотнести описание того, как я функционирую, с тем, как функционируешь ты. Это нечто такое, чего нельзя передать. Да в этом и нет необходимости. Диалог невозможен. Когда нет "тебя", когда нет вопроса, остаётся понимание. С "тобой" покончено. "Ты" уйдёшь. И никогда не станешь слушать, как кто-то описывает своё состояние, и не будешь задавать вопросы о понимании.
То, чего ты ищешь, не существует. Ты бы с большим удовольствием ступил на зачарованную землю с блаженными видениями радикальной трансформации этого несуществующего "я" в состояние, вызываемое некими чарующими фразами. Это уводит тебя от твоего естественного состояния - это движение от себя. Чтобы быть собой, нужны выдающиеся способности. Ты "благословлён" этими способностями; никто не должен давать их тебе и никто не может забрать их у тебя. Тот, кто позволяет им выражаться по-своему, и есть естественный человек.
Часть III. Нет силы вне человека
(Интервью, взятое профессором ХСК, Майсор, Индия)
Человеку необходимо освободиться от прошлого всего человечества, не только от своего прошлого. То есть, ты должен освободиться от всего того, что каждый человек думал, чувствовал и испытывал до тебя, - только тогда ты сможешь быть самим собой. Единственная цель моих разговоров с людьми - указать на уникальность каждого индивида. Культура или цивилизация, или назовите это как хотите, всегда пыталась вместить нас в структуру. Человек - вовсе не человек; я называю его "уникальным животным" - и человек будет оставаться уникальным животным до тех пор, пока на нём лежит груз культуры.
Природа порой каким-то своим образом выдаёт какой-нибудь цветок, законченный продукт человеческой эволюции. Эволюционный процесс не может использовать его как модель для создания другого - вот почему я говорю, что это законченный продукт человеческой эволюции, - она выдаёт один цветок, вот и всё, понимаешь. Такой цветок ты можешь поместить в музей и смотреть на него - это всё, что ты можешь сделать.
Вам не нравится то, что я говорю, потому что это подрывает всю индийскую культуру и психологическую надстройку, воздвигнутую на фрейдистской фальшивке. Вот почему психологи и религиозные деятели настроены против меня - им не нравится то, что я говорю, ведь это их хлеб. Со всем этим покончено: всему религиозному и психологическому бизнесу придёт конец в следующие двадцать или тридцать лет.
Вопрос: Сэр, какую роль приходится играть Индии в сегодняшнем мировом кризисе?
Юджи: Кризис, который мир претерпевает, должен породить нечто, [для того чтобы мир] мог спасти себя. Я думаю, это должно прийти, и придёт оно с Запада - не знаю, откуда именно, но у Индии нет никакого шанса.
В.: Искреннее ли вопрошание там на Западе?
Ю.: Очень искреннее. Они ставят под вопрос свои ценности. Сейчас это всего лишь стадия восстания и реакции, но они хотят ответов. Это прагматичные люди, они хотят ответов; их не удовлетворяют одни лишь обещания.
Так выглядит ситуация - иначе человек обречён, понимаешь. Но человек не исчезнет; каким-то образом он выживет. Я не проповедую теорию конца света - я не предсказатель конца света. Но я верю, что это придёт с Запада. Понимаешь, оно должно откуда-то прийти, и этой страной будет не Индия.
В.: Вы совершенно точно уверены?
Ю.: Я в этом уверен, потому что половину своей жизни я прожил на Западе - первую половину в Индии, а теперь вторую половину на Западе.
В.: Как вы пришли к такому выводу? Разве вы не считаете, что Индия выработала своего рода философию?
Ю.: Вчера я цитировал отрывок из Эмерсона. Я очень редко кого-то цитирую. Знаешь, он говорит, это очень интересно, что если ты хочешь, чтобы твой ближний поверил в Бога, дай ему увидеть, каким тебя может сделать Бог. Бесполезно рассуждать о Боге как любви, о Боге как истине, о Боге как том и сём.
Так вот, это самое интересное: пусть мир увидит, каким тебя может сделать Бог. Точно так же, ты должен привести свой дом в порядок. Он находится в хаотичном состоянии - Индия - никто не знает, куда она катится. И если есть что-то в вашем духовном наследии (а там много всего; я ни на секунду не отрицаю этого; Индия породила такое множество святых, мудрецов и спасителей человечества), если это наследие не в силах помочь этой стране привести свой собственный дом в порядок, как, по-твоему, эта страна может помочь миру? Это первое.
Второе: тебе приходится пользоваться современной терминологией, новыми фразами. Люди на Западе заинтересованы, очарованы из-за новой терминологии, новых фраз, и они чувствуют, что представляют собой нечто, оттого что могут повторять эти вещи, - вот и всё. Ты учишь новый язык и начинаешь говорить на нём, и чувствуешь себя великолепно, но по сути своей это никак не помогает тебе.
Ну и как может это великое наследие, которым так гордятся все индусы, помочь прежде всего этой стране? Почему оно не может помочь нашей стране? - вот в чём мой вопрос.
В.: Помочь в каком смысле?
Ю.: Прежде всего должна быть экономическая стабильность - каждый должен быть накормлен, одет и иметь крышу над головой. Бедности в этой стране нет оправдания - мы уже более тридцати лет являемся свободной страной. Почему всё это до сих пор продолжается здесь? Это мой основной вопрос. Не то чтобы у меня были ответы. У меня нет ответов. Если бы у меня были ответы, я бы не сидел тут, болтая с тобой; я бы делал что-то. Понимаешь, индивидуально никто не может ничего сделать - такова ситуация. Коллективное действие несёт с собой проблемы - моя партия, моя система, моя техника; твоя партия, твоя система, твоя техника - и все эти системы в конце концов оказываются на поле битвы. Все их силы растрачиваются на попытки…
В.: Склонить на свою сторону?
Ю.: …склонить людей к своим политическим позициям. Но эти системы никоим образом не разрешили проблемы - вот и всё, что я хочу сказать.
В.: Страна не может спасти себя? Наследие не способно помочь?
Ю.: Страна не может спасти себя. Наследие, по-видимому, не способно помочь людям, к сожалению.
В.: (Невнятно)
Ю.: Я говорю то же самое. Психологи, например, исчерпали свои возможности - теперь они смотрят на Индию. Они ходят по всем этим святым, йогам, тем, кто учит, - ты упоминал Трансцендентальную Медитацию. Они действительно заинтересованы, но хотят подвергнуть это проверке. Они хотят результатов, понимаешь, не просто болтовни, не просто каких-то духовных переживаний и духовных фантазий. Это должно найти применение, чтобы решить проблемы этого мира, - вот что их интересует. Итак, мой аргумент или мой акцент в том, что им необходимо найти решения их проблем. У учёных свои проблемы, у технологов свои проблемы - они должны предложить решения своих проблем - это прежде всего. Этим людям бесполезно обращаться к святым, понимаешь.
В.: Они должны найти ответы своими способами.
Ю.: В своей собственной области - они должны предложить решения своих проблем. Наши решения не дают никаких ответов на эти проблемы - не только на эти проблемы, но и на твои повседневные проблемы. Человека интересуют только решения, а не рассматривание проблем. Вы говорите, что у этих великих мудрецов и святых есть ответы на наши проблемы. Тогда почему же мы до сих пор задаём те же самые вопросы?
Почему мы до сих пор задаём те же самые вопросы? Итак, это не ответы. Если бы они были ответами, вопросов бы не было. Тот факт, что мы всё ещё задаём вопросы, означает, что они не являются ответами. Итак, решения, предложенные для наших проблем, не являются решениями. Иначе почему бы проблемы оставались проблемами?
Так что ответственность сейчас лежит на каждом индивиде; не на какой-то определённой стране - Индии, Америке или России. Понимаешь, индивид должен найти свои ответы на вопросы. Вот почему каждый индивид является спасителем человечества - но не коллективно. Если он сможет найти ответ на свой вопрос или решение своих проблем, у человечества в целом, возможно, есть надежда - потому что все мы вместе: что бы ни происходило в Америке, влияет на нас; что бы ни происходило здесь, воздействует и на другие страны.
Видишь ли, весь мир сегодня думает в понятиях всего мира в целом, по крайней мере, теоретически, но никто не готов отказаться от суверенитета своей страны. Это действительно главная загвоздка. Европейское Экономическое Сообщество - они объединились только по экономическим причинам, и ни по каким другим. Каждая нация до сих пор отстаивает свой суверенитет - но это то, что должно исчезнуть в первую очередь, понимаешь.