Признайся, ведь и ты порой не прочь от взятки;
А в мутной-то воде, в смятеньи, в беспорядке.
Куда как легче рыбу нам ловить…
Послушай, если мне сумеешь угодить -
Я к ордену тебя представлю!
Чиновник.
Ваше
Превосходительство! бегу, бегу.
Опомниться от счастья не могу…
Мне - орден! Это цель, мечта всей жизни нашей…
(про себя)
А птица важная, должно быть. Да, такой
Особы слушаться не стыдно:
Уж по наружности одной
Лицо начальственное видно.
Какие брови, что за бас!
(громко)
Лечу, сеньор, лечу исполнить ваш приказ!
Уходит.
Придворный (переодетый в платье рабочего).
Эй, мужичок, ты за кого?
Крестьянин.
Я, батюшка, в делах не смыслю ничего.
Картошки два куля привез я на продажу,
Да ярмарки-то нет, вот горюшко! Брожу
По городу весь день - купцов не нахожу.
Не купишь ли хоть ты? Уж я тебя уважу!
Картошка славная, ядреная!
Придворный.
Дурак!
Ужели ты к судьбе отчизны равнодушен?
Стыдись!
Крестьянин.
Нам времени терять нельзя никак;
Нужда не свой ведь брат; мужик земле послушен;
Одно лишь на уме - пшеница да овес,
Подохнешь с голоду, как хлеб не уродится…
А тут еще пора корове отелиться.
Придворный.
Здесь государственный решается вопрос.
А у тебя в уме - корова да овес!
Крестьянин.
Ты, братец, не серчай, хозяйственное дело;
О пользах родины нам ведать не дано;
Что старый государь; что новый - все одно;
Того, кто по душе, вы избирайте смело.
Мне что? Мне только бы скорей картошку сбыть.
Придворный.
Глупец, ведь юный царь и щедрый, и нестрогий.
И вам же обещал он облегчить налоги.
Крестьянин.
Что молвил ты? Отец родной! Не может быть
Налоги?..
Придворный.
Да, на шерсть, и соль, и водку…
Крестьянин.
Ну нет, уж я теперь за Сильвио! На сходку
Я приведу тебе здоровых молодцов.
Налоги! Боже мой, да я на все готов!
Ах, светики мои, вот счастье-то какое!
Задел же ты нас, братец, за живое…
За Сильвио мы все, за Сильвио! Лечу.
На площади я весь народ перекричу!
Пьяные солдаты выходят из таверны с песнями.
Один из солдат.
Какой у нас король! Не царь он, а старуха,
Ему с веретеном за прялкою сидеть,
Умеет лишь в пыли над книгами корпеть.
Нет, братцы, Сильвио - вот царь с душой геройской,
Вот нашей армии достойный генерал,
Рубака, весельчак и любит же он войско!
Не даром нас в поход вести он обещал.
Награды, ордена, фуражировки …
Уж то-то привезем любовницам обновки!
Другой.
Войны, мы требуем войны!
Третий.
За Сильвио, отдайте нам героя.
Не то возьмем его мы с боя!
Где принц? Где юный вождь? Вся армия за ним!
Мальчик ведет за руку слепого старичка.
Вот слепенький, вот Божий человек!
Слепой.
Бог помочь вам, поклон от нищих и калек.
Прослышал, что принц обиду терпит злую;
Я старичок простой, не смыслю ваших дел.
Но правду Божью сердцем чую:
Ведь за обиженных Господь стоять велел
Вперед же, мир честной! Восстаньте дружно, смело,
За принца Сильвио, ребятушки, горой!
Он - мученик - король, он, братцы, нам родной;
Невинного спасем, умрем за Божье дело!
Народ (в сильном воодушевлении).
Ты правду говоришь, спасибо, старичок!
Костьми мы ляжем все за дорогого брата.
Мы за гонимого страдальца, с нами Бог!
Всем миром постоим за Сильвио, ребята,
На смерть за правду, с нами Бог!
Пустыня.
Народ и войско Сильвио под звериной шкурой.
Военачальник на коленях подает ему корону.
Военачальник.
Царем мы Сильвио избрали:
Мы умолять тебя пришли,
Чтоб ты в смятеньи и печали
Не покидал родной земли.
Прими же пурпур и корону;
Мы за тобой на смерть пойдем;
И путь к сияющему трону
Тебе проложим мы мечом.
Сильвио.
Рассейтесь, призраки, исчезните виденья!
Прочь, пурпур и венец, не верю вам, о нет!
Вы не действительность, вы мой безумный бред,
Вы мимолетная игра воображенья…
Прочь с глаз моих!
Военачальник.
Король, опомнись, пред тобой
Не призраки - взгляни: народом и войсками
Покрыты все холмы. С надеждой и мольбой
Искали мы тебя. О, смилуйся над нами.
Прими венец!
Сильвио.
Прочь, прочь! Престол ваш - западня,
Я знаю вас, предатели, вы лжете.
Хотите опьянить могуществом меня,
Но только что на миг забудусь я в дремоте.
И власти и любви божественным вином,
Упиться захочу на троне золотом -
Вы в бездну с высоты смеясь меня столкнете,
Прочь, прочь!
Военачальник.
Ужели, принц, оставишь ты без мести
Обиды и позор! Ужель склонить готов
Ты гордое чело к стопам своих врагов.
Низверженный монарх, лишенный прав и чести…
О нет, ведь ты не трус, ты - воин, ты - герой.
Ты прежний наш король с великою душой!
Сильвио.
Ты прав, еще в бою не дрогнут эти руки…
Корону мне скорей, я снова полон сил,
Ты злобу дикую мне в сердце пробудил.
Я прежний Сильвио - я отомщу за муки!
Вот счастие, вот жизнь!..
(после раздумья)
…Глупец, глупец…
Кому ты хочешь мстить?
Видениям бесплотным,
Как утренний туман, как грезам мимолетным?..
Ужели призраки могли тебя обидеть?
Их тело - дым и прах, создание мечты.
Не стоит их любить, не стоит ненавидеть.
Они мгновенным сном рассеются, как ты.
Убить врага - к чему? Чрез два иль три мгновенья
Не будет ли и он, как все, добычей тленья?
За всех, за всех живых в груди моей тоска;
И мстить не хочется, и потухает злоба
Пред вечным холодом и тишиною гроба.
И падает с мечом бессильная рука…
Уйдите!..
Военачальник.
Дорого нам каждое мгновенье.
Несметные полки тиран ведет на нас.
Подумай, скольких жертв в руках твоих спасенье;
Должны с отцом твоим мы в бой вступить тотчас.
Победа - или смерть, нам больше нет исхода…
Спаси нас, будь царем! Глас Божий - глас народа!..
Сильвио.
Да будет так… Мне все равно… На трон ведите.
Я вновь готов принять порфиру и венец…
В груди нет воли, сил, желаний… Что хотите
Вы делайте со мной, я буду, как мертвец.
Как бездыханный труп, безропотно послушен.
И нем, и холоден, и к власти равнодушен.
Нет гордой силы. Нет, мне жаль моей мечты,
Незнанья детского, блаженной простоты.
Мысль, как расплавленный металл, в кипящем горне.
Мысль точит, роется, подкапывает корни,
Напрасно от нее в отчаяньи бегу.
Как раненый олень, ловцами утомленный.
Жжет, жжет она мне мозг, как уголь раскаленный.
И ни на миг нигде забыться не могу!
Народ и войско.
На щит, на щит царя!
(Сильвио поднимают на щит).
Сильвио (про себя).
Противны мне и дики
Бессмысленной толпы восторженные крики…
Войска, народ, - и все, что вижу пред собой -
Мне кажется теперь какой-то грезой дальней,
Иль сказкой, полною иронии печальной.
И жалок сам себе в короне золотой,
Я призрачный монарх над призрачной толпой!
Народ.
За Сильвио, умрем за Сильвио!
Войска и народ уносят Сильвио на щите.
После победы. Над полем сражения высокий холм. Шум битвы. Сильвио в полном вооружении.
Войска.
Привет, царю, привет!
Солдаты приводят старого короля в оковах.
Монарх, мы привели
Тирана пленного, врага родной земли.
Сильвио.
Родитель любящий! Давно ли
Ты мучил, гнал свое дитя?
Давно ль, судьбой моей шутя.
Играл ты, изверг? На престоле
И там, в неведомых степях,
Я был твой раб без дум, без воли…
Но изменились наши роли -
И ты у ног моих. в цепях.
Твой сын палач тебе и мститель…
Дрожи, тиран, пади, мучитель,
Челом развенчанным во прах!
Базилио.
Я жду… Не трать насмешек даром.
Кончай скорей, одним ударом.
Я не боюсь твоих угроз.
Так дуб спаленный, жертва бури,
Чернеет в блещущей лазури
И не страшится новых гроз.
Не ты, а я здесь победитель!
Пред торжествующим врагом
Стою, ваш царь и повелитель.
С высоко поднятым челом,
И ты бессилен!..
Сильвио.
На колени!
Базилио.
Я не склонюсь ни перед кем,
Из уст ни жалобы, ни пени,
Палач, не вырвешь ты ничем.
Сильвио (заносит над ним меч).
О, что мне делать… Без боязни
Невозмутимо ждет он казни…
Проклятье!..
Базилио.
Прав ваш приговор
Неодолимые светила!
Давно влекла нас ваша сила
На преступленье и позор.
И вот - свершилось. Победила
Судьба… Мой сын, не ты жесток,
Не ты казнишь меня, а рок.
Но я погибну, примиренный,
Как из кадила фимиам -
От всех цепей освобожденный
Мой дух помчится к небесам.
Прости мне. Сильвио!..
Сильвио.
О, муки!
Стою в отчаяньи немом.
И обессиленные руки.
Как плети, падают с мечом.
О где же, где порыв тот страстный?..
Ищу в груди моей напрасно
Хоть искру злобы… Он остыл,
Смешной, ребяческий мой пыл,
В душе все холодно безгласно,
Казалось, был могуч и дик,
Я прежним Сильвио на миг, -
Но и тогда весь лицемерил,
Кричал, грозил, - и сам не верил,
Не верил гневу своему,
Потухло сердце, омертвело,
И, как бесчувственное тело,
Я равнодушен ко всему.
Ты прав, ты прав! Что значит мщенье?
Едва забыл я на мгновенье -
И ты напомнил мне, что бред
Вся наша жизнь, любовь и злоба,
Ведь только призраки мы оба.
И мстить нет сил, ни воли нет.
Пред ужасающею тайной,
Как я, - беспомощен и слеп, -
Непознаваемых судеб
Ты был игрушкой лишь случайной.
И жажду мстить, но не могу
Я беззащитному врагу.
Нет виноватых!.. Гнев бесплоден…
Снимите цепь с него… Старик.
Ты был в несчастиях велик. -
Иди… Прощаю, ты свободен…
ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВИЕ
Терраса над морем. Лунная ночь. Пир. Сильвио на троне. Базилио, Клотальдо, Беатриче, придворные. Певец играет на арфе. По знаку Сильвио он умолкает.
Сильвио.
На что, певец, мне эти звуки?
Должны когда-нибудь они умчаться прочь.
И будут после них еще тяжело муки.
Еще томительнее ночь.
Ты убаюкиваешь горе
Обманом сладостным, но все ж
И в ослепительном уборе
И в блеске красоты - мне ненавистна ложь.
Могильный остов прячет в розы
Поэтов детская мечта;
Но если правды нет - на что мне красота?
На что пленительные грезы?
Уйди, певец!
Беатриче.
Ко мне! Я разум усыплю.
Боль ненавистного сознанья утолю;
Пока хоть капля яда есть в бокале золотом,
Мы выпьем все до дна. потом, без сожаленья.
С безумным смехом опьяненья
О землю кубок разобьем!..
Сильвио.
Я твой… прижми меня к своей груди сильней.
Руками нежными властительно обвей…
О, только бы убить сознанье роковое,
Не думать, не желать, не помнить ничего
И, в одиночестве, у сердца своего
Почувствовать на миг хоть что-нибудь живое.
Вот так!
(Обнимает ее).
Пускай вся жизнь неуловимый сон,
Пускай весь мир - ничтожное виденье -
Я докажу себе, что есть один закон.
Одна лишь правда - наслажденье!
(После мучительного раздумья отталкивает Беатриче).
Обман, и здесь обман! Оставь меня. уйди…
Потухла страсть, в душе лишь ужас без предела…
Мне показалось вдруг, что я прижал к груди
Холодное, как лед, безжизненное тело…
Увы! погибнет красота.
И кудри выпадут, и череп обнажится…
Где ныне вешних роз свежей твои уста -
Там щель беззубая ввалившегося рта
Бессмысленной, немой улыбкой искривится.
Оставь меня! Прочь, все уйдите прочь!
За пышной трапезой, сияющей огнями,
Мне кажутся теперь все гости мертвецами,
И давит грудь, как склеп, томительная ночь.
Довольно! Факелы и свечи потушите…
Мне страшно быть с людьми! Уйдите все и пусть
Растет в безмолвии моя немая грусть.
Скорей, безумцы, пир кощунственный прервите…
Гости уходят, слуги уносят кубки, яства и свечи; остаются Kлотальдо, Базилио и Сильвио.
Базилио.
Мой час теперь настал.
Не в наслажденьях смысл и цель существованья,
Не все погибло: есть великий идеал -
Он мог бы утолить души твоей страданья.
Не все разрушены сомненьем алтари…
Но, сын мой, жаждешь ли ты Бога?
Сильвио.
Говори.
Базилио.
Умом бесстрастным побеждая муки,
Забудь себя, отдай всю жизнь науке.
Могильный прах - и чистый луч рассвета,
Звезду, что перлом в сумраке повисла,
Мечту, что родилась в душе поэта -
Ты разлагай на меру, вес и числа,
Исследуй все в тиши лабораторий:
Гниющий труп и нежный запах розы.
Людских сердец возвышенное горе.
И брызги волн, и вдохновенья слезы.
Тогда спадет с очей твоих завеса,
Поймешь ты жизнь таинственную мира
И в ропоте задумчивого леса,
И в трепете полночного эфира:
Как звук с созвучием - душой смиренной
Сольешься ты с гармонией вселенной.
Сильвио.
Скажи, достигну ли я тайны роковой?
Проникну ль хоть на миг к источнику явлений,
К той грозной глубине, к той пропасти немой,
Что скрыта облаком блистательных видений?
Наука даст ли ключ к загадке мировой.
Пойму ли я, что там, за призрачной вселенной,
За всеми формами, за дымкой жизни тленной?
Базилио.
Нет, лгать я не хочу, там, за пределом знаний,
Тебя наука к Тайне приведет:
Твой ум слабеющий коснется вечной грани -
И больше ни на шаг не двинется вперед.
И как бы ни дерзнул глубоко погружаться
К началам бытия в природу человек -
Он будет к роковой загадке приближаться -
И не решит ее во век.
Сильвио.
На что же мне твоя наука?
Чем безнадежнее, чем глубже сознаю
Пред тайной мировой беспомощность свою.
Тем жизнь бессмысленней, тем нестерпимей мука.
Базилио.
Ты к невозможному стремишься.
Сильвио.
Бороться с нищетой, изнемогать, трудиться,
Потом, когда бедняк в сырой земле сгниет,
Удобрив чернозем, из почвы хлеб родится.
Из хлеба - жизнь людей, но люди возвратиться
Должны к сырой земле, - и снова хлеб взрастет:
Из жизни - смерть, из смерти - жизни всходы, -
Таков круговорот бессмысленной природы.
Но если б знал его счастливый твой мужик.
Но если б он свое ничтожество увидел,
И не был бы так груб, невежествен и дик, -
Он проклял бы судьбу, он жизнь бы ненавидел.
Так вот твой идеал? Отречься от всего.
Уснуть животным сном, убить в себе рассудок,
Весь век в поту, в грязи работать для того,
Чтоб завтра чем-нибудь наполнить лишь желудок?
Пускай убьет меня безумная тоска,
За мирный сон души я не отдам сознанья!
Не надо мне тупого прозябанья.
Покорности скотов и счастья мужика!
Ведь жизни внутренней незримые богатства.
Сокровища ума, следы наук. искусств, -
Их истребить нельзя, и я во имя братства
Отречься не могу от прежних дум и чувств.
В деревне, за сохой, я, в нищенской одежде,
Останусь богачом изнеженным, как прежде.
С народом не сольюсь в неведомой глуши.
Я сброшу горностай, забуду трон, величье.
Но что все внешние, ничтожные отличья
Пред этим внутренним неравенством души!
Идти в народ шутом в наряде маскарадном…
Но сам мужик мое стремление к добру
Сурово заклеймит укором беспощадным.
Как недостойную игру,
Мечту для бедных. Быть товарищем и братом.
Бежать из городов, в полях найти приют,
Нужду, и черствый хлеб, и деревенский труд -
Ты можешь сделать все утонченным развратом.
Наружностью бедняк, ты клад душевных сил,
Ты роскошь внутренних неравенств сохранил.
А между тем в глазах глупцов ты вдохновенный
Апостол-труженик, могучий и смиренный.
И вот не жертвуя, не тратя ничего,
Твой праздный ум пленен роскошною забавой.
И беспредельного тщеславья своего
Ты жажду утолил легко добытой славой.
Так прихотливый сибарит
Суровой пищею искусно раздражает
Уснувший, дряхлый аппетит,
И на мужицкий хлеб все пряности меняет.
Проклятье всем! Вы лжете оба,
В груди от ваших слов сильней тоска и злоба.
Там, в мирной тишине жилища твоего,