Виктор Сергеевич (подбегая к ней): – А что? Что?!!
Янина (обнимая его за шею): – Счастье – это благородный поступок. Вот вы захотели перед смертью меня... Я готова! И не за деньги, а просто так.
Виктор Сергеевич (отрывая от себя её руки): – Дура. И бабка твоя дура. Да ты знаешь, сколько девчонок твоей профессии сочли бы моё предложение просто волшебным? А ты... дура. Благородный поступок! У каждого благородного дела есть две стороны – показушная и показушная. Вот ты мне сейчас отдашься – несчастному раковому больному, – а потом всю жизнь будешь ждать: а когда же мне воздастся за это доброе дело?! Подружкам будешь рассказывать про свой подвиг, и сокрушаться – а где же награда, где приз?! А я тебе сразу предлагаю – бери! Бери мою плату, пока я живой, богатый и добрый! Дай мне сделать этот благородный поступок – осчастливить бедную девушку!
Янина (опять закрывая грудь): – Ну... я даже не знаю... Это так неожиданно... Я не знаю...
Виктор Сергеевич (потирая руки): – Отлично. Значит, согласна!
Янина : – Не знаю...
Входит Руфина.
В одной руке у неё поднос, в другой – ведро с водой. Она ставит ведро у входа и начинает накрывать на стол.
Руфина : – Кушать подано.
Виктор Сергеевич : – Руфина, позвони моему адвокату, я хочу составить завещание.
Руфина : – А кто он?
Виктор Сергеевич : – Не знаю! Узнай у моего управляющего!
Руфина : – А кто он?
Виктор Сергеевич : – Откуда я знаю! Узнай у Елены Сергеевны, моей секретарши, уж её-то ты знаешь!
Руфина : – Я по хозяйству больше, а не по персоналу.
Виктор Сергеевич : – Делай, что я сказал! Господи, этот последний месяц своей несчастной жизни я могу провести в полном покое и в подчинении со стороны прислуги?!!
Руфина : – Нет.
Виктор Сергеевич : – Что ты сказала?!
Руфина : – Я не дам вам спокойно прожить этот месяц, Виктор Сергеевич. Я заявлю в милицию, что вы развратничаете с несовершеннолетними.
Виктор Сергеевич : – Я?!!
Янина (дрожаот холода и обхватив себя руками за плечи): – Мне уже двадцать один год! Я совершеннолетняя даже по меркам Нового Света!
Руфина (поджав губы): – Я всё равно заявлю... куда-нибудь. Стыд-то какой!
Янина (вскакивая): – Я совершеннолетняя!! И сама за себя отвечаю! Вы кто – прислуга?! Вот и прислуживайте тут, а не угрожайте! "Кушать подано" и на кухню! На кухню, я сказала! (Топает ногой). Я вам... задам! Я вас... построю!!
Руфина : – Виктор Сергеевич, что она себе позволяет?
Виктор Сергеевич : – Привыкай, Руфина. Это твоя будущая хозяйка. Я собираюсь сделать Янину своей наследницей.
Руфина : – Я увольняюсь. Немедленно.
Виктор Сергеевич (хохоча): – Руфиночка, у тебя ещё месяц! У тебя ещё целый месяц, чтобы осознать, какой я замечательный человек и добрый хозяин! Ой... (Хватается за правый бок). Метастазы.
Руфина : – В мозгу у вас метастазы, Виктор Сергеевич! (Бросается к Виктору Сергеевичу, помогает ему сесть за стол, накладывает в тарелку еды, наливает в бокал вина).
Янина быстро одевается. Подходит к зеркалу, и, высоко вздёрнув подбородок, осматривает себя, очевидно, примеривая роль хозяйки-миллионерши.
Виктор Сергеевич с аппетитом откусывает пирог.
Руфина (очень обиженно): – Вы уж, Виктор Сергеевич, если ещё целый месяц жить собираетесь, то скажите этой миллионерше, чтобы она мною не командовала.
Виктор Сергеевич (жуя пирог): – Янина! Не смей командовать Руфиной. Я ещё жив!
Янина подходит к столу, берёт бокал вина.
Янина : – Не надо делать из меня кровожадную крокодилицу. Я отказывалась от вашего наследства, как могла.
Виктор Сергеевич (уплетая пирог): – То есть, я должен быть тебе безмерно благодарен за то, что ты позволила мне переписать на тебя всё своё имущество и деньги?
Янина : – Вроде того.
Виктор Сергеевич : – Я могу передумать делать тебя своей наследницей, у меня впереди ещё целый месяц!
Янина (вскакивая): – У вас точно метастазы в мозгу! (Хватает Руфину под руку). Пойдёмте на кухню. Наше дело маленькое – "кушать подано"!
Гордо уходят.
Виктор Сергеевич : – Обидчивые какие. Надо же! Мне осталось жить всего тридцать дней, а они на меня обижаются! Э-эх! (Встаёт, и, потягиваясь, проходит по комнате). Как хорошо жить-то! Как хорошо... Как хорошо есть пирог, видеть раздетую молодую девку на своём диване и шпынять нерасторопную горничную! Как хорошо пить вино и знать, что на тебя злятся и обижаются как на живого нормального человека без метастазов! (Подходит к зеркалу, оттягивая веки, рассматривает белки глаз. Говорит задумчиво). То ли действительно отписать всё этой, прости господи, Янине? Вот разговоров-то будет! Белов сделал своей наследницей проститутку только за то, что она будет таскать на его могилу белые розы! А ведь она не будет... Она даже памятник не поставит, сволочь продажная... Нужно самому об этом позаботиться. Самому!
Хватает с тумбочки газету, разворачивает её, находит нужный телефон, звонит.
– Алло, ритуальные услуги? Мне нужен памятник, цена не имеет значения. Да, мраморный. Да, гранитный. А какой лучше? Мне на века. Часовенка? Давайте часовенку. С попом, с колоколами, с алтарём и всеми святыми... Не принято с алтарём? Ладно, давайте, какую принято, только повыше и помасштабнее. Через месяц успеете? Я умру через месяц. Да, для себя. Ну, не надо мне соболезновать, я ещё жив, и у меня ещё даже ничего не болит. Конечно, лечусь. "Возбудином"! Отличное средство от рака, рекомендую. Так успеете за месяц сделать мне памятник? Ну и отлично. Я дам ваши координаты секретарю, можете выставить ей счёт.
Кладёт трубку. Кидается к шкафу, достаёт фотоальбом.
Виктор Сергеевич : – Фотография! На памятник нужна хорошая фотография! (Садится за стол, листает альбом, перебирая снимки). Вот эту. Нет, у меня тут одно ухо больше другого. Вот... тут я хорош. Молод и красив как бог! Нет, правый глаз тут сильно косит. Господи, стоило жениться в шестой раз только ради того, чтобы самому этим не заниматься! (Отбрасывает фотографии, пьёт вино. Плачет, рвёт на себе волосы, опять пьёт вино).
Виктор Сергеевич (орёт): – Руфина! Янина! Я болен! Смертельно болен! Я умираю с каждой секундой, с каждым мгновением, с каждым глотком вина... Янина, Руфина... У меня кроме вас никого нет... (Роняет голову на руки).
Свет приглушается.
На цыпочках входит Янина. Берёт чемодан. На цыпочках идёт к выходу, но вдруг останавливается, подходит к Виктору Сергеевичу и трясёт его за плечо.
Янина : – Виктор Сергеевич! Виктор Сергеевич!
Голова у Виктора Сергеевича заваливается на бок, рот приоткрыт, язык высунут.
Янина пронзительно визжит.
Вбегает Руфина.
Руфина : – Что случилось?
Янина : – Он умер. (Кивает на Виктора Сергеевича).
Руфина : – Но месяца ещё не прошло!
Янина : – Так бывает. Врачи не боги, всего знать не могут.
Руфина визжит.
Виктор Сергеевич закрывает рот, открывает глаза и громко ржёт. Икает от смеха.
Виктор Сергеевич : – Что, испугались?! А я жив! Жив!!!
Руфина крестится, Янина допивает вино из бокала.
Виктор Сергеевич : – Врачи, конечно, не боги, но свои семьсот двадцать часов я никому не отдам! Фиг вам, а не мои семьсот двадцать часов!! (Показывает две фиги, вскакивает и начинает носиться по комнате). Вы не знаете, почему у меня ничего не болит? Не знаете?! Я тоже не знаю... (Оттягивая веки, рассматривает свои белки в зеркале). Странно, у меня вид совершенно здорового человека... Совершенно молодого, здорового, богатого человека! (Начинает опять носиться по комнате).
Янина, взглянув на Руфину, вертит у виска пальцем.
Руфина кивает.
Виктор Сергеевич вдруг срывает с себя халат и остаётся в трусах.
Хватает ведро с водой, которое стоит у двери.
Виктор Сергеевич (орёт): – Я хочу прожить не семьсот двадцать, а семьсот двадцать один час! Семьсот двадцать один и ни секундой меньше!
Выливает на себя ведро воды.
Хватается за сердце и с грохотом падает на пол.
ЗАНАВЕС
За занавесом голоса Руфины и Янины орут : – Врача!!! Скорее врача!!! Помогите! Врача! Господи, ему ещё жить да жить...
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена первая
Та же гостиная.
Виктор Сергеевич в халате лежит на диване с полотенцем на голове. Рядом с ним сидит доктор. На тумбочке – шприц, лекарства и прибор для измерения давления.
Виктор Сергеевич (шёпотом): – Что, док, уже началось?
Доктор : – Что началось?
Виктор Сергеевич : – Рак, метастазы...
Доктор : – Какой рак? У вас обычный сосудистый криз. Какой идиот научил вас обливаться холодной водой без тренировки и подготовки?
Виктор Сергеевич : – Горничная научила. Она говорит, что метастазы боятся решительного характера.
Доктор (раздражённо): – Да какие метастазы?! Что вы несёте?!
Виктор Сергеевич : – А-а-а, я же совсем забыл вам сказать, Марат Игнатьевич! Я тут... без вашего ведома обратился в мужскую клинику, меня обследовали и обнаружили рак в последней стадии. Метастазы в лёгких, печени, почках и ещё где-то, я забыл. (Хихикает).
Доктор : – Господи... какой ужас. Где результаты исследований? Почему вы мне до сих пор ничего не сказали?! (Вскакивает, садится).
Виктор Сергеевич : – Забыл! Совсем забыл вам сказать! (Приподнявшись, достаёт из тумбочки какие-то бумаги, отдаёт их доктору). Вот анализы, УЗИ, рентгеноскопия, томограмма. Врачи мне дали месяц. Всего месяц!
Доктор, нахмурившись, просматривает бумаги.
Виктор Сергеевич : – Док, вы не знаете, почему у меня ничего не болит?
Доктор, хмурясь, читает бумаги.
Виктор Сергеевич : – Эх, проснуться бы, а тебе двадцать лет, ты беден, здоров и свободен, как птица в небе! И чтоб ни одного метастаза... (Хватаясь за печень). Нет, док, ну почему у меня совсем ничего не болит?! Четвёртая стадия всё-таки... Даже обидно.
Доктор (хмурится, читая бумаги): – Мда-а... мда-а... мда-а... мда-а... (Вздыхает). Не вздумайте больше обливаться холодной водой, а то помрёте не от рака, а от инсульта.
Виктор Сергеевич (подскакивая): – Что вы говорите?! Я не хочу от инсульта! У меня рак! Метастазы по всему организму, даже в мозгу! При чём тут инсульт?
Доктор (вскакивая, орёт на него): – Вот и не обливайтесь больше холодной водой!
Виктор Сергеевич (тоже орёт): – Вот и не буду!
Доктор (садится): – Извините.
Виктор Сергеевич (махнув рукой): – Да ладно вам. Не извиняйтесь! Это ж такой стресс, эти бумаги читать. Я когда свой диагноз узнал, матерился полчаса, потом плакал, потом опять матерился, а потом хотел повеситься, но не придумал на чём. Вот, решил жить дальше. Решил отмотать весь свой срок, до последней секундочки. Знаете, когда понимаешь, что скоро умрёшь, жизнь ощущается особенно остро. Хочется всё успеть, всё попробовать. Увести, например, горящий самолёт далеко от города, укачать плачущего ребёнка, вызвать проститутку, наконец!
Доктор (насмешливо): – Очень равноценные желания!
Виктор Сергеевич (мечтательно): – Да какая разница, равноценные они или нет? Желания – это жизнь! Ведро холодной воды на голову – тоже жизнь! Мой жёсткий ответ метастазам.
Доктор (сочувственно): – И всё-таки с водой я был бы поосторожней. Сосуды, они, знаете ли, губят значительно быстрее, чем метастазы.
Виктор Сергеевич (хватаясь за пах): – Ой!
Доктор (обеспокоенно): – Что?
Виктор Сергеевич : – Ой! Подействовало!
Доктор (вскакивая): – Да что подействовало-то?!
Виктор Сергеевич : – "Возбудин" подействовал! Зовите Янину! Зовите скорее, я ей уже заплатил! Зовите, или... или я умру прямо сейчас!
Доктор (орёт): – Какая Янина?! Какой "Возбудин"?!! У вас пульс сто двадцать! Давление двести на сто! У вас рак простаты в последней стадии, вы не можете ничего хотеть!!!
Виктор Сергеевич (хихикая и держась за пах): – Хочу, доктор, ей-богу, хочу! Зовите Янину, я заплатил ей!
Доктор (страдальчески): – Может, лучше горящий самолёт подогнать? Или ребёночка орущего принести?
Виктор Сергеевич : – Янину! Аргентинское танго! (Хватает доктора за руку). А хотите групповой секс, док?! Я никогда не пробовал! Давайте, я, вы и девушка из "Нирваны"!
Доктор, вырвав руку, уходит.
Виктор Сергеевич : – Ну нет так нет, я ж не настаиваю.
Входит Руфина.
Руфина : – Марат Игнатьевич говорит, что вы меня требуете.
Виктор Сергеевич (в ужасе): – Вас?! Вас я не потребую даже в гробу! (Орёт). Янина! Солнце моё! Я хочу тебя! Я готов!
Руфина : – Старый бесстыдник.
Виктор Сергеевич (суча ногами): – Я-ни-и-на!!!
Руфина : – Тьфу! Вот помрёте, сразу уйду от вас.
Виктор Сергеевич : – А-а-а! Янина!!!
Входят Янина и доктор.
Виктор Сергеевич (улыбаясь): – Док, познакомьтесь, это Янина, моя наследница из "Нирваны".
Янина : – Я из "У фонтана".
Виктор Сергеевич : – Какая разница, суть-то одна! Кыш все отсюда, у меня сексуальная пауза! Янина, солнце моё, иди ко мне, я созрел! Вон все отсюда! На кухню! Или... док, вы созрели для групповухи?!
Доктор, Янина и Руфина понимающе переглядываются.
Руфина стучит себя по лбу.
Доктор и Янина согласно кивают.
Виктор Сергеевич (трагично): – Всё. Не успели. Я расхотел.
Руфина : – Слава те, господи, пронесло.
Виктор Сергеевич : – Док, может, вы с Яниной того, а я посмотрю? Я никогда не видел это со стороны! А ведь я скоро умру и так ничего и не увижу... Только антиквариат, антиквариат и антиквариат. Горы старой мебели, гнилой посуды и поцарапанных статуэток. Господи, ну почему я всю жизнь занимался рухлядью?! Почему я не стал музыкантом? Поэтом? Художником? Космонавтом, наконец! Всю жизнь пыль, плесень и никакого секса.
Руфина, поджав губы, собирает разбросанные на столе фотографии и засовывает их в альбом.
Виктор Сергеевич : – Так вы покажете мне чудеса разврата, док?! Я заплачу вам за это столько, сколько вам не заработать за всю карьеру!
Доктор : – Виктор Сергеевич, вам нельзя волноваться. У вас пульс, давление и метастазы.
Янина : – Дядя Витя, хотите, я станцую аргентинское танго? Хотите, французский стих прочитаю?! Хотите...
Виктор Сергеевич (с трудом садится на диване): – Дядя Витя! Надо же... Меня никто никогда так не звал. Вот она – волшебная сила наследства! Руфь, ты нашла моего адвоката?
Руфина (яростно протирая тряпкой стол, потом зеркало, потом часы): – Я не Руфь! Я Руфина! Думаете, если у вас в печени эти... клешни, значит, вам всё можно?! Я Руфиной была, Руфиной осталась, хоть у вас рак, хоть простуда!
Виктор Сергеевич : – Да какая разница! Суть-то одна. Где мой адвокат?
Руфина (по второму разу протирая стол, зеркало и часы): – Никто не знает, кто ваш адвокат! Даже Елена Сергеевна!
Виктор Сергеевич (хватаясь за сердце и падая на диван): – Уволю! Всех к чёрту уволю и найму новых людей! Хоть месяц, да поживу с адвокатом!
Доктор, присаживаясь на край дивана, считает Виктору Сергеевичу пульс.
Виктор Сергеевич : – Как там мои метастазы?
Доктор : – Хреново. Пульсируют со скоростью сто ударов в минуту.
Янина садится за стол, открывает фотоальбом, начинает рассматривать фотографии.
Руфина по-прежнему трёт мебель, словно стараясь уничтожить её своей уборкой.
Звонит телефон.
Виктор Сергеевич подскакивает с дивана, хватает трубку.
Виктор Сергеевич : – Да! А-а, Мишаня! Рад тебя слышать, дружище. Рад, что ты обо мне помнишь. Понимаешь, она мне отдалась, но я её в тот момент не хотел, а когда захотел, в гостиной было много народу и я опять расхотел, потому что мне коллективно намекнули, что это безнравственно. Да, безобразие, я тоже так считаю. Какая им разница, а мне удовольствие. Мишань. Я боюсь умирать. Даже через семьсот двадцать часов. Может, мне отравиться, Мишань? Существует же эта... как её... ухты... вахты...
Доктор : – Эвтаназия.