Аббат . Два человека, его помощники в этом отвратительном убийстве, были черны, как черти, и действительно он просил их передать несколько слов Оборотню.
Д'Апремон . Что же он сказал, кузен?
Аббат . Я был так потрясен, что ничего не расслышал.
Д'Апремон (пожимая плечами) . Да, правда, для духовных лиц мужество не обязательно. (К Рено.) Что ты им сказал.
Рено . Я просил этих людей поблагодарить их атамана Оборотня.
Д'Апремон . А откуда ты знаешь разбойника, которого зовут Оборотнем?
Рено . Я встретил его раз в лесу. Я сильно горевал после смерти сестры и попросил его помочь мне отомстить. Он мне обещал и прислал двух человек.
Д'Апремон . Где теперь Оборотень?
Рено . Не знаю. Говорят, он никогда не проводит двух ночей в одном месте.
Д'Апремон . Да, это правда. (Прокурору.) Мэтр Гюг! Что ты на это скажешь?
Прокурор . Дело ясное, монсеньор: он сознается в убийстве, указывает сообщников, свидетели подтверждают его слова. Остается вынести приговор.
Д'Апремон . Значит, пытка не нужна?
Прокурор . Если вашей милости угодно, пытку можно применить. Но этот человек сказал все, что требуется знать.
Д'Апремон . Тем лучше.
Конрад . Как, папа, неужели его не будут пытать? А мне сказали, что его вздернут на дыбу!
Д'Апремон . Молчи, негодник! Беги лучше во двор стрелять из лука. Тебе тут нечего делать... Ну, мэтр Гюг, как мы казним этого злодея?
Прокурор . По обычаю, монсеньор, в подобных случаях виновного вешают после того, как ему отрубят кисть руки и отрежут язык.
Де Монтрёйль . Его следовало бы сжечь живьем.
Конрад . Да, сжечь! Я никогда не видел, как сжигают живьем.
Прокурор . Это не в наших обычаях.
Аббат . Как! Сжигать? А что же вы сделаете с тем, кто убьет духовное лицо?
Д'Апремон . Мой кузен аббат прав, он всегда стоит за привилегии духовенства. Мэтр Гюг! Составь приговор по своему усмотрению. У этого злодея есть мужество, у меня невольно пробуждается к нему жалость. К тому же я не люблю мучить без нужды божью тварь. Если мне случается долго преследовать дикого кабана, который лихо защищался и разорвал у меня не одну собаку, то я всегда стараюсь вогнать рогатину прямо в сердце, чтобы свалить его одним ударом. Человек этот убил моего сенешаля, но я не хочу, чтобы его калечили перед смертью.
Рено . Покорнейше вас благодарю, монсеньор.
Д'Апремон . Посмотрим, так ли ты будешь хладнокровен, когда пойдешь на виселицу.
Входит стольник.
Стольник . Ваша милость! Слуга мессира Филиппа де Батфоль привез прекрасного, жирного оленя в подарок от своего господина. Дочь вашей милости Изабелла спрашивает, как вы прикажете его приготовить.
Д'Апремон . Спроси у этих господ.
Сивард . Он жирен?
Стольник . Жира на полтора пальца.
Сивард . Приготовьте филе на вертеле. Я не знаю лучшего жаркого, если олень жирен.
Де Монтрёйль . Вы правы, а в соус положите побольше пряностей.
Конрад . А мне пусть дадут оленью ножку на ручку для плети.
Д'Апремон . Ты этого не стоишь, ты еле держишься на коне.
Конрад . Мне не для верховой езды, а чтобы хлестать собак.
Д'Апремон . Ну, давайте кончать. Пусть уведут этого человека. Когда писец напишет приговор, я приложу печать.
Рено . Монсеньор! Сделайте милость, не откажите мне в духовнике.
Д'Апремон . В духовнике? Зачем он тебе, проклятый злодей? Или ты надеешься примириться с небом?
Аббат . Благородный кузен! На грех и милость. Этот человек еще сохранил некоторое почтение к духовным особам, нельзя отказать ему в священнике.
Д'Апремон . За час до того, как тебе придется иметь дело с мэтром Клодом, палачом, тебе пришлют священника из моего замка.
Рено . Если вы ничего не имеете против, я предпочел бы досточтимого отца Жана.
Д'Апремон . Я замечаю, что все негодяи в округе знают отца Жана и исповедуются у него.
Аббат . Увы! Надо сознаться, отец Жан не может служить примером для назидания в нашей общине.
Д'Апремон . Не в одной ли из своих проповедей он внушил этому мужику дьявольскую мысль убить моего сенешаля?
Рено . Я действовал по собственному побуждению.
Д'Апремон . Будь я на вашем месте, сир аббат, я стал бы зорко смотреть за этим монахом. Он вечно трется среди мужиков. Я очень сомневаюсь, чтобы он призывал их к повиновению. (К Рено.) С тебя довольно и монаха из замка. Благодари за то, что мы проявляем хоть некоторую заботу о такой душе, как твоя... Когда у нас базарный день?
Прокурор . В будущий четверг.
Д'Апремон . Ну, приготовься же к четвергу, сын Вараввы !.. Увести его.
Рено уводят.
Конрад . В феодальном суде нет ничего забавного. Пойду на кухню за оленьей ножкой.
Д'Апремон . Пойди скажи дворецкому, чтобы принес из погреба четыре бутылки испанского - отличное вино к дичи.
Сивард . Скажи, малыш, пусть лучше подадут шесть, а не четыре.
Д'Апремон . Шесть так шесть... Вы славный собутыльник, мессир Сивард.
КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Другая зала в замке Апремон.
Сивард, паж.
Паж (у окна) . Вот это все, до той колокольни, - владения барона.
Сивард . Прекрасная барония! И маленький обжора получит все это в наследство?
Паж . Да, монсеньор.
Сивард . Жаль, что дочь не единственная наследница! У нее было бы княжеское приданое.
Паж . О, приданое у нее будет отличное, ручаюсь вам. Бабушка завещала ей в Артуа великолепный лен; говорят, он приносит больше десяти тысяч флоринов.
Сивард . Так эти десять тысяч флоринов вместе с ней самой предназначаются тому толстомордому, с зеленым пером? Клянусь святым Георгием, я знаю человека, которому они больше бы подошли!
Паж . Мессир де Монтрёйль получит большое богатство с дядиной стороны.
Сивард . Тем хуже, потому что он не сумеет распорядиться им как следует: ведь он ужасный скаред.
Паж . Простите, монсеньор, меня ждут мои обязанности.
Сивард (дает ему денег) . Большое спасибо, мальчуган. Вот тебе, выпей за мое здоровье.
Паж уходит.
Десять тысяч флоринов дохода! На это можно содержать отличный отряд! Если Жильбер соединится со мной, мы будем предписывать законы всей Бовуази. А после его смерти все перейдет ко мне. Ведь этот маленький дурачок...
Входят Изабелла и Марион.
Изабелла . Прекрасный рыцарь! Вы печально глядите в окно. Вам, кажется, хотелось бы выбраться поскорее из наших старых стен и снова нестись по этим красивым местам во главе своего отряда.
Сивард . Нет, прекрасная дама, я не думал о моих воинах. Я мечтал о том, как приятно было бы скакать по этой равнине с соколом на руке, в вашем обществе.
Изабелла . Это удовольствие доставить легко. Мой отец вовсе не желает лишать своих пленников развлечений, которые могут скрасить им жизнь.
Сивард . С таким милым тюремщиком тюрьма отрадна.
Изабелла . А долго ли мы будем иметь честь сторожить вас, монсеньор?
Сивард . Кажется, еще некоторое время я буду иметь счастье оставаться поблизости от вас. Никак не могу договориться с вашим отцом. Он требует королевского выкупа, на который не хватает ни собственного моего кошелька, ни кошелька друзей.
Изабелла . Ах, монсеньор! Если бы английские леди знали, что вы в плену, я уверена, они продали бы золотые кольца и булавки, чтобы освободить мессира Сиварда.
Сивард . Если бы английские леди увидели владелицу замка, которая держит меня в плену, они решили бы, что я о них забыл.
Изабелла . Как, рыцарь? Они такого дурного мнения о вашем постоянстве?
Сивард . Сударыня! Какой Амадис сохранил бы верность, увидев ваши прекрасные глаза? Все рыцари Круглого стола...
Изабелла . Ах, избавьте меня от лести! Узнаю вас, предводителей вольных отрядов. Когда вы не в состоянии больше рыскать по стране, угоняя быков и лошадей, тогда вы снисходите до нас, бедных девиц, и стараетесь прельстить нас учтивыми речами.
Сивард . Увы! Бедная рыцарская вольница! Все-то нас бранят. Дамы смеются над нами потому, что мы круглый год на конях, со шлемом на голове, и нам некогда обучаться нежному языку любви. Рыцари, из тех, что чаще одеваются в шелк, чем в железо, покоряют сердца красавиц, которых они не посмели бы оспаривать у нас с копьем в руке.
Изабелла . Что касается языка любви, мессир Сивард, то вы доказываете, что у вас хватило времени научиться ему.
Сивард . О, когда бы небу угодно было, чтоб я показался вам красноречивым!
Изабелла . Оставим это, монсеньор. Вы ведь знаете, что я невеста, и мне не следовало бы прислушиваться к нежным словам, которые вы мне говорите.
Сивард . Невеста! А разве это обещание нерушимо?
Изабелла . Нерушимо? Этого я не могу сказать.
Сивард (в сторону) . Город взят! (Громко.) Возможно ли?..
Изабелла . Я могу нарушить его... но при одном маленьком условии.
Сивард . При каком? Говорите, ради пресвятой девы!
Изабелла . Условие заключается в том, что если я не выйду за мессира де Монтрёйля, то мое поместье в Артуа - а оно составляет все мое состояние - перестанет мне принадлежать.
Сивард (в сторону) . Черт побери!
Изабелла . Что с вами, монсеньор? Вы как будто... несколько смущены?
Сивард . Нет, но... поневоле чувствуешь себя несчастным... когда... когда... Престранное, однако, условие... Кажется, сегодня что-то запаздывают с обедом. Мне не терпится отведать оленя, которого вам прислали.
Изабелла . Сейчас позвонят.
Сивард . Вот мессир д'Апремон идет по галерее... Кажется, он сделал мне знак, он зовет меня. (Уходит.)
Изабелла . Ха-ха-ха! Куда девалась вся его учтивость? Моя выдумка сразу оборвала нить его любезностей.
Марион . Он действительно отважный рыцарь, если смеет притязать на руку девицы, владеющей крупным дворянским леном! Какой-то атаман грабителей, у которого только и состояния, что конь да старые латы.
Изабелла . Замолчи! Мессир Сивард - дворянин, и тебе не пристало дурно отзываться о нем.
Марион . Дворянин! Такой же, как вся эта голь, тотчас же выдумывающая себе герб, как только ей удается собрать вокруг себя десяток вооруженных негодяев. Право, я предпочла бы принимать ухаживания этого бедняги Пьера, которого вы прогнали.
Изабелла . Кажется, я раз навсегда запретила тебе говорить о нем.
Изабелла и Марион уходят.
КАРТИНА ПЯТНАДЦАТАЯ
Поляна в лесу с большим дубом посредине. Ночь.
Брат Жан, Симон, Мансель, Бартельми, Тома, Моран, Гайон, Оборотень, крестьяне, разбойники.
Оборотень (брату Жану) . По заслугам и честь. Досточтимый отец! Садитесь сюда, под этот дуб, на сноп соломы. Ей не сравниться с прекрасными резными креслами вашего аббатства. Но это все, что мы можем предложить. (Остальным) . А вас я приглашаю последовать моему примеру. (Садится наземь, остальные тоже.) Не бойтесь, нас не застигнут врасплох. Я сам расставил волков - они хорошие сторожа: надо быть большим ловкачом, чтобы провести их.
Брат Жан . Возлюбленные дети мои и земляки! Я вас созвал сюда, чтобы условиться, как нам действовать. Я призываю всякого высказать то, что он считает за лучшее, открыто заявить о том, что он считает правильным. Но раньше узнаем, что делают крестьяне в других деревнях. Где наши друзья из Жене?
Тома . Досточтимый отец и вы все, господа и друзья мои! Должен вам сообщить, что весь честной народ в Жене, крестьяне и обыватели, готовы свернуть шею мессиру Филиппу де Батфолю и в случае нужды помочь вам сделать то же самое и с вашими господами. Спросите вон тех трех - они из Жене, - солгал ли я вам хоть в чем-нибудь.
Трое крестьян . Да, это верно. Мы рады свернуть ему шею.
Брат Жан . Есть у вас оружие?
Тома . Хватит на всех. Я накупил мечей и пик и все это запрятал в яму под скалой, хорошенько обернув, чтобы не заржавело.
Брат Жан . Вот это хорошо. (Другим крестьянам.) А вы, кажется, из Бернильи, вы из Ласурса, а вы...
Крестьяне . Мы из Валь-о-Корнье.
Брат Жан . Что у вас нового?
Крестьяне . Все готово, вожаки выбраны. Выступим, когда прикажете.
Второй крестьянин . Оружие у нас есть.
Третий крестьянин . Назначьте день, и мы двинемся.
Брат Жан . Я вижу, все вы полны решимости. Придумаем же наилучший способ избавиться от баронов и всех сеньоров этого края. У кого есть какое-нибудь предложение?
Оборотень (поднимаясь) . Волки... то есть, я хочу сказать, друзья мои! Вам известно, что Апремонский замок - самый крепкий в Бовуази. Нам, жителям этой округи, выпала самая трудная задача, а потому я думаю, что все остальные, кому надо будет убить лишь одного-двух человек да спалить беззащитный дом, должны подать нам руку помощи, чтобы взять сообща Апремонский замок.
Тома . Так мы и сделаем. Если потребуется хоть сотня наших, - вам стоит только слово сказать.
Симон . Это все уладится. Нам надо знать, как овладеть замком и когда за это дело взяться.
Моран . Мне кажется, досточтимый отец... и вы, все присутствующие, - низко вам всем кланяюсь... Мне кажется, что лучше повременить немного, пока все крестьяне Бовуази не примкнут к нашему союзу. По крайней мере мы будем знать тогда наши силы...
Оборотень . Незачем дольше ждать, черт возьми! Нас и так немало, начнем! Другие наберутся храбрости, когда увидят хороший пример, который мы им подадим. Итак, заноси палицы, бей, круши - вот мой совет!
Симон . Притом, дорогие господа, человек, которого вы все любите, Рено из Апремона, мой шурин, сидит в тюрьме и ждет казни. Позор, если мы дадим ему умереть и не попытаемся спасти его.
Бартельми . Да, Рено стоит того, чтобы помочь ему.
Мансель . Вы все знаете, как великодушно он поступил. Убив злодея сенешаля, он сам отдал себя в руки барона, чтобы не казнили каждого десятого из односельчан и не пытали их.
Оборотень . Молодец, клянусь бычьей тушей! Только ради того, чтобы его спасти, стоило бы перебить всю французскую знать. Завтра же возьмемся за оружие, подступим к замку, постараемся выломать ворота и...
Моран . Ишь ты! А про стражу и подъемный мост забыл?
Бартельми . А что, если завтра ночью нагрянуть врасплох?..
Моран . Нужны лестницы, чтобы взобраться на стену, а у нас их нет.
Гайон . У меня есть лестница, чтобы лазить на чердак. Я охотно ее дам.
Моран . Дурень! В твоей лестнице пятнадцать футов, а стены - выше сорока.
Бартельми . Так наделаем лестниц, клянусь кровью божьей матери! Нарубим шестов...
Моран . А если нас за этим делом накроют?
Симон . Притом у нас не остается времени. Рено казнят в четверг, в базарный день.
Бартельми . Ну, тогда, черт побери, я уж и не знаю, что делать!
Оборотень . Если бы Жильбер или его дочка выехали из замка, мы могли бы...
Брат Жан . Вы говорите, Рено хотят казнить в четверг?
Симон . Да, в четверг.
Брат Жан . На базарной площади?
Симон . На базарной площади. Там уже ставят виселицу.
Брат Жан . В четверг и надо его освободить. При нем стражи будет десятка два латников, не больше. Жильбер, конечно, будет присутствовать при казни. Он любит такие зрелища. Случай выдается отличный: ровное место, сотня против одного. Успех обеспечен.
Оборотень . Так будет лучше всего, и придумал это наш отец Жан!
Брат Жан . Как только латники перейдут подъемный мост, сотня наших, спрятавшись за домом Морана, бросится к воротам. Если внезапно напасть, ими нетрудно будет овладеть. Во всяком случае, мы захватим Жильбера. А раз он попадет к нам в руки, замок продержится недолго.
Симон . И мы освободим Рено!
Все . Отец Жан прав! Он это хорошо придумал.
Бартельми . Если хотите, я нападу на ворота.
Брат Жан . Хорошо... Моран! Ты пойдешь с ним и с Пьером, который сейчас явится сюда. Он знает замок и будет вашим проводником. Ты, Франк, станешь со своими молодцами у опушки леса и кинешься к нам на подмогу по первому знаку.
Оборотень . Меня не заждетесь.