МАКСИМ. Девочки, девочки!
ЖУЧКОВ. Не шалить!
РАМКИН. Вы что, с ума сошли?
Куренина подходит к Вадиму и отвешивает ему пощечину.
ВАДИМ (в камеру). Сережа, снял? Отлично!
Затемнение.
Кухня. Ночь. Входит Суепалов с лестницей-стремянкой. Замирает, прислушивается. Все тихо. Суепалов снимает бельевую веревку, ставит лестницу, поднимается по ней, привязывает веревку к массивному крюку, на котором когда-то висела люстра, а сейчас – лампочка. Завязывает узел.
Где-то – звонок телефона.
Сонный голос Вадима.
ГОЛОС ВАДИМА. Сережа? Что случилось?
ГОЛОС СЕРЕЖИ. Старик вешается. Что делать?
ГОЛОС ВАДИМА (после паузы). Ничего.
ГОЛОС СЕРЕЖИ. Вадик, ты с ума сошел? Это статья. Непредотвращение.
ГОЛОС ВАДИМА. Непредотвращение убийства – это статья. Непредотвращение самоубийства – такой статьи нет.
ГОЛОС СЕРЕЖИ. Ну, доведение.
ГОЛОС ВАДИМА. Это надо доказать. Скажем: у мониторов никого не было. Кстати, можешь отойти.
ГОЛОС СЕРЕЖИ. Нет, но человек же все-таки.
ГОЛОС ВАДИМА. Ты уволен. С этой минуты. Поэтому не несешь никакой ответственности.
ГОЛОС СЕРЕЖИ. Я не могу. Я сейчас включу громкую связь и кого-нибудь позову!
ГОЛОС ВАДИМА. Только попробуй!
Суепалов уже встал на стремянку и примеривается к петле…
ГОЛОС СЕРЕЖИ. Все, включаю!
Тут распахивается дверь и вбегает Суепалова.
СУЕПАЛОВА. Коля! Не смей!
СУЕПАЛОВ. Отойди!
СУЕПАЛОВА. Тогда со мной! (Лезет по стремянке, обнимает мужа.) Тогда вместе! Я одна не останусь! Коля… (Плачет.) Бог меня разбудил!.. Пойдем отсюда… Как меня толкнуло что-то… Пойдем! Я прошу тебя!
Затемнение
В кухне - Максим и Вадим.
МАКСИМ. Ну что, доволен?
ВАДИМ. На сто процентов. Сегодня финальный аккорд – и… Такого не было. Я показывал материал, все с ума сходят. Гениальное кино!
МАКСИМ. А что будет, когда ты им скажешь, что их не показывали по телевизору?
ВАДИМ. Им уже все равно, деньги-то платим. Предложи я им сейчас кого-нибудь убить, начнут возмущаться, кричать. Но убьют. А что, это был бы мощный финал.
МАКСИМ. Убийство и так почти уже было.
ВАДИМ. Самоубийство. Нет, предлагать я, конечно, не буду, это подстрекательство, уголовка, статья – сто процентов. Но если бы само собой…
МАКСИМ. Учился с тобой, не думал, что ты станешь такой сволочью.
ВАДИМ. Значит, плохо разбираешься в людях. Актеру простительно, а риэлтору нет. Дисквалифицируют. А чего ты не рад, я не понимаю? Получил женщину своей мечты.
МАКСИМ. Да. Только я – не мужчина ее мечты.
Появляются бредущие под руку, усталые и словно постаревшие, Суепаловы.
ВАДИМ. Здравствуйте, проходите.
Постепенно собираются остальные.
ВАДИМ. Михаил! Ты трезвый?
ЖУЧКОВ. Хватит.
ЖУЧКОВА. Не такой сегодня день, чтобы пить!
Все рассаживаются. Лина – с Максимом, Рамкин с Риммой.
ВАДИМ. Итак, господа, сегодня решающий момент. Голосование. Вот урна (указывает на кастрюлю). Вот бумажечки. (Раздает.) Пишем имена первых кандидатов на выбывание, учитывая состав новых пар. То есть Лину пишем с Максимом, а Пашу…
РАМКИН. Нет.
ВАДИМ. Что нет?
РАМКИН. Я буду один.
ВАДИМ. Не получится. Либо парой, за исключением Юлии Юрьевны, либо никак.
РАМКИН. Тогда никак. Я выбываю. Пока.
Хочет уйти.
ЛИНА. А со мной не хочешь?
РАМКИН. Я наигрался.
ЛИНА. Безо всякой игры. (Максиму.) Извини.
МАКСИМ (пожимает плечами). Я ждал чего-то в этом духе.
РИММА. А я имею право одна, как Юлия Юрьевна!
МАКСИМ. Я тоже. У меня договор на мое имя.
ВАДИМ. А кто против? Никто не против! Я даже рад, что любящие сердца соединились!
РАМКИН. Ты можешь не брехать?
ВАДИМ. Действительно, к делу, к делу! Пишем имена кандидатов. Или кандидата. Принцип: одна семья – один голос.
Все пишут и кладут записки в кастрюлю. Вадим начинает доставать по одной и читать вслух.
ВАДИМ. Юлия Юрьевна. Римма. Максим. Бурские Настя и Костя. Рамкины Паша и Лина. Юлия Юрьевна. Юлия Юрьевна. Юлия Юрьевна – извините. Можете присутствовать, можете отдыхать.
КУРЕНИНА. Нет, но за что? Я ничего никому не сделала!
ВАДИМ. Вот именно за это. Вы самая благородная, но самая беззащитная, Юлия Юрьевна. Вы можете даже радоваться: лучшие в таких играх выбывают первыми. Их боятся.
КУРЕНИНА. Сволочи! Мещане! Пошлые люди! Будьте вы прокляты! (Неумело кидает тряпкой, попадает в Жучкову.)
ЖУЧКОВА. Ну, ну, полегче!
КУРЕНИНА. Чтобы вам сдохнуть в ваших новых квартирах! Уроды! (Зуммер, зуммер, зуммер.)
Куренина отходит, берет кружку с водой, садится в углу, достает из кармана таблетки…
ВАДИМ. Продолжаем.
Все пишут, кладут записки. Вадим вынимает.
ВАДИМ. Максим. Римма. Жучковы. Суепаловы. Максим. Римма. Незадача. Максим и Римма – по два голоса. Макс, уступишь даме?
МАКСИМ. Запросто. Все равно в следующем туре выкинут.
Отходит в сторону. Следующий тур.
ВАДИМ (достает записки). Римма. Жучковы. Рамкины. Бурские. Римма. Красавица, увы!
РИММА. Начхать.
Отходит к Максиму. Следующий тур.
ВАДИМ. Рамкины. Рамкины. Бурские. Жучковы. Паша, Лина! Вас считают серьезными соперниками!
РАМКИН. И правильно делают. Все только начинается.
ВАДИМ. Что вы имеете в виду?
РАМКИН (Лине). Кофе хочешь?
ЛИНА. Я сама сделаю.
Идут к плитам, занимаются приготовлением кофе.
Следующий тур.
ВАДИМ. Суепаловы. Жучковы. Суепаловы.
СУЕПАЛОВА. Неправда!
ВАДИМ. Что неправда? Тут написано.
СУЕПАЛОВА. Все равно! Подтасовка!
СУЕПАЛОВ. Замолчи! Пойдем отсюда!
СУЕПАЛОВА. Нет, я останусь! Я посмотрю, кого они победителем сделают! И сразу все пойму!
СУЕПАЛОВ. Да нечего тут понимать…
ВАДИМ. Итак, их осталось двое, как поется в веселой песенке, известной нам по книге Агаты Кристи! Костя и Настя – Михаил и Нина. У нас есть результаты зрительского голосования по всем кандидатам. Подлинность может подтвердить наш сотовый оператор – есть статистика. Достаем список, смотрим, у кого из наших победителей больше голосов.
ЖУЧКОВА. Не дай бог.
ВАДИМ. Что?
ЖУЧКОВА. Ты смотри, смотри.
ВАДИМ. Смотрю. (Ведет ручкой по списку.) Подавляющим, извините, большинством голосов окончательными победителями становятся… Бурские Костя и Настя! Поздравим!
Аплодирует. Но никто не присоединяется. В том числе и Костя с Настей.
ЖУЧКОВА. Ну и чего ты радуешься? Думаешь, все? Ничего подобного. Если ты мне такую же квартиру, как им, не предоставишь, то есть даже больше, с учетом детей, то я… Я даже не знаю, что я с тобой сделаю. Мне самой страшно подумать. Ты понял?
ВАДИМ. Господа, успокойтесь! Вы забыли, у вас приличные бонусы! Деньги – и слава! Вас смотрела вся страна.
МАКСИМ. Хоть сейчас не ври. Они завтра уже узнают, что по телевизору ничего не было.
СУЕПАЛОВ. Как это не было?
МАКСИМ. Не было. Он для кино это снимал. Гений штопаный. На тему манипулирования людьми.
ВАДИМ. Ну кино. Какая разница? В контракте, между прочим, есть строчечка – возможна киноверсия. Вы даже не обратили на нее внимания.
СУЕПАЛОВ. Нет, минутку! Значит, мы мучились – зря?
ВАДИМ. Почему зря? И почему мучились? Получится шедевр, я вас уверяю!
Суепалов идет на Вадима со страшным лицом.
ВАДИМ. Николай Иванович, в чем дело? Слушай, старче, не заставляй применять силу!
СУЕПАЛОВ. Силу? Ты эти руки видишь? Думаешь, я только на калькуляторе тюкал? У меня от природы… Я в своем управлении всех… Этот самый… (Сгибает руку, нетерпеливо – Суепаловой.) Как называется?
СУЕПАЛОВА. Армреслинг.
СУЕПАЛОВ. Именно. Я в армреслинг всех ломал! Без исключения!
ЖУЧКОВА. А у нас тоже ручки не слабые.
ЖУЧКОВ. Как клопа его! Чтобы кровь из людей не сосал!
ВАДИМ. Я не понял, вы что, серьезно, что ли?
Все идут на него. Затемнение, возня, вскрики.
Появляется свет. Никого – только Вадим на полу.
Входят Режиссер и Продюсер. Продюсер останавливается, не приближаясь к Вадиму.
РЕЖИССЕР. Сережа, снято?
ГОЛОС СЕРЕЖИ. Да.
РЕЖИССЕР (наклоняется, щупает пульс Вадима). Потрясающе. Он уверял, что гарантирует драку с убийством в конце, я сомневался. Он угадал. Гениальный был человек. Настоящая смерть режиссера в кадре, Голливуд отдыхает навсегда!
ПРОДЮСЕР. А кому это вообще в голову пришло?
РЕЖИССЕР. Ему и пришло. Явился и сказал, что давно хотел снять кино о том, как можно манипулировать людьми. И есть такая возможность. Просил помощи и содействия, я же его учитель как никак. Он не подозревал, бедный, что я сам давно хочу снять кино – о том, к чему приводит манипулирование людьми. Он работал на меня и не знал этого. Но я не вмешивался, все случилось само собой. Ну что, Виктор Викторович, эффектно? А вы боялись за свои деньги.
ПРОДЮСЕР. Продюсера не всегда интересуют деньги.
РЕЖИССЕР. Возьмем Канны, а? Конечно, сомнительный пункт – подлинное убийство. Но это же почти документальное кино. Человек провоцировал и нарвался. Мы ни при чем.
ПРОДЮСЕР. Ты меня успокаиваешь или себя?
РЕЖИССЕР. Я спокоен.
Пока они беседуют, к Режиссеру подкрадывается Куренина с топориком для рубки мяса. Лицо сумасшедшее. Продюсер видит ее, но молчит. Куренина взмахивает топором, бьет обухом по голове Режиссера. Ненатуральный звук – громкий, резкий, на весь театр. Режиссер удивленно падает. Куренина, бросив топор, уходит.
ПРОДЮСЕР. Надо же, как бывает. А говорят, бомба в одну воронку не падает. Сережа, ты снимал?
ГОЛОС СЕРЕЖИ. Да.
ПРОДЮСЕР. Отлично. Теперь это окончательно гениально. Канны будут, он прав. В случае чего, Сережа, меня тут не было, тебя у мониторов тоже не было. Я в кадр не попал?
ГОЛОС СЕРЕЖИ. Только сейчас.
ПРОДЮСЕР (Режиссеру). Увы, друг, я пришел слишком поздно. Я ничего не мог сделать.
К Продюсеру подкрадывается Максим, подбирает топор, подходит все ближе.
ГОЛОС СЕРЕЖИ. Может, еще успеете.
ПРОДЮСЕР. Что успею? Как-то ты странно это сказал. Сережа, это ты вообще? Я голоса не узнаю. Сережа? Кто там? Чей это голос?
Максим взмахивает топором.
Затемнение.
Громкий резкий звук.
Занавес.
Дурак
("Не дайте мне вас убить")
Действующие лица
ДУРАК, 25 лет
РЕГИНА, врач, около 30 лет, она же РЕГИНА, ДОЧЬ ВРАЧА АДА, СТАРУХА, БАРМЕНША
ВРАЧ (мужчина), около 50 лет
ЛЫСЫЙ (самом деле рыжий), 25 лет, он же ЗАЩИТНИК, БРАТ ДУРАКА, БАРМЕН, СЫН ВРАЧА ДЭН, ЖУРНАЛИСТ-1, ЖУРНАЛИСТ-3
РЫЖИЙ (на самом деле лысый), около 50 лет, он же ОБВИНИТЕЛЬ, ДОДУРАК, ЖУРНАЛИСТ-2, ПРЕДСТАВИТЕЛЬ, ЖУРНАЛИСТ-4
ЛОХМАТЫЙ (действительно лохматый), за 60 лет, он же СУДЬЯ, СТАРИК, ПСИХИАТР, ГЛАВВРАЧ, ОРУЖЕЙНИК
Выходят сын Врача (он же Бармен, он же Брат, он же Защитник, он же Лысый – т. е. рыжий) и дочь Врача (она же Регина). Сына зовут Дэн, дочь зовут Ада.
Примечание. В пьесе обозначено, что всех героев играют 5 актеров и 1 актриса. Но при постановке не исключен и обычный подход: 1 персонаж = 1 актер (актриса).
Первое действие
1
РЕГИНА сидит в кабинете. Это довольно симпатичная женщина, настроенная вполне благодушно.
Заходит молодой человек, имя которого ДУРАК. В руках у него только что заведенная больничная карта.
РЕГИНА. Здравствуйте, проходите.
ДУРАК. Здравствуйте. (Пятится назад, смотрит на дверь с обратной стороны.) Извините. Тут фамилия. По фамилии непонятно, что тут женщина. А там не сказали.
РЕГИНА. Где?
ДУРАК. Где запись.
РЕГИНА. Для вас это имеет значение?
ДУРАК. Да.
РЕГИНА. Вы лечиться пришли?
ДУРАК. Да.
РЕГИНА. Какая вам разница, у кого? На что жалуетесь?
ДУРАК. Жаловаться зачем мне? Просто… Болеет что-то.
РЕГИНА. Да вы проходите. Садитесь. Давайте карту.
Дурак дает ей карту. Регина смотрит.
РЕГИНА. Дурак. Это что?
ДУРАК. Имя. Звучит оно, как ваше слово дурак.
РЕГИНА. А фамилия?
ДУРАК. Нет фамилии у нас. Повторяем для паспорта имя. Получается Дурак Дурак. Я знаю, это вам смешно.
РЕГИНА. Почему? Всякое бывает. Вы, значит… перемещенное лицо?
ДУРАК. Я, да, из другой страны, да. Другой климат там совсем, все другое там. Не болел никогда там я. Не болел тут тоже никогда. И заболел вдруг. Заболел нет. Чешется немного там оно.
РЕГИНА. Покажите.
ДУРАК. Не могу.
РЕГИНА. Почему?
ДУРАК. Вы женщина. Показывать у нас нельзя это чужим женщинам. И своим. Никому. Вообще женщинам нельзя. Только жене – в темноте.
РЕГИНА. В темноте отлично видно.
ДУРАК. Сказал я неправильно. Знаю плохо язык, кажется, что я неумный. А я не неумный. Знаю много. Выучил ваш язык. Я хотел сказать, разрешается видеть в темноте на ощупь жене. Руками.
РЕГИНА (улыбается). Я врач, понимаете? Мне можно и руками, и глазами. И даже нужно.
ДУРАК. Извините, нельзя.
РЕГИНА. А как я буду лечить? Хорошо, скажите хотя бы – где это?
ДУРАК. Не могу. Сказать не могу при женщине это слово.
РЕГИНА. А я могу. Хорошо. Я буду называть, а вы кивните.
Она очень тихо, почти беззвучно называет, Дурак неподвижен.
РЕГИНА. Вы не поняли?
ДУРАК. Не знаю этих слов.
РЕГИНА. Расшифровываю. (Делает знак Дураку пододвинуться. Объясняет.)
ДУРАК. Говорите зачем это вы? Вы женщина, вам нельзя!
РЕГИНА (с улыбкой). Я врач! Как я буду лечить, интересно? Не называя?
ДУРАК. Почему. Есть слова, которые около. Например: то, что ниже низа живота.
РЕГИНА. Уже легче. Итак, у вас болит то, что ниже низа живота? Как болит? Резь, выделения, сыпь, опухоль, что?
ДУРАК. Это не там. Это… Это ниже пояса с обратной стороны.
РЕГИНА. На ягодицах? Что? Порез, укус, язва?
ДУРАК. Сидеть больно. Было сперва немного, теперь больше. Болит, чешется.
РЕГИНА. Какого цвета?
ДУРАК. Не знаю. Увидеть как могу я? Это же там.
РЕГИНА (с улыбкой). В зеркало, например.
ДУРАК. Смотреть в зеркало на это не могу я. Нельзя.
РЕГИНА. Господин Дурак, давайте договоримся. Вы пришли лечиться, правильно? Я ничего не напутала? Лечиться. Не рассказывать о своих обычаях, о том, что в вашей стране другой климат. Правильно?
ДУРАК. Смеетесь надо мной?
РЕГИНА. Упаси боже! Самое большее – немного подшучиваю.
ДУРАК. Подшучивать над мужчиной нельзя женщине.
РЕГИНА. Скажите пожалуйста, цари природы какие! А мужчине можно подшучивать над женщиной?
ДУРАК. Нельзя тоже.
РЕГИНА. А кому можно?
ДУРАК. Нельзя никому.
РЕГИНА. Веселый вы народ! Смеяться-то можно вообще?
ДУРАК. Да, очень. Смеется когда ребенок. Улыбается мама. Или папа. Идет когда дождь.
РЕГИНА. Дождь идет – это да, это смешно. Обхохочешься, в самом деле. Ладно, к делу. Придется вам все-таки показать. У вас обычаи, я понимаю. Но вы в другой стране. У нас другие обычаи. А у болезни, должна вам сказать, обычаев вообще нет. Болезни у всех одинаковые – независимо от нации, вероисповедания и политических убеждений. Понимаете? Инфаркт, например. Имя – инфаркт, фамилия – инфаркт, национальность – инфаркт, вероисповедание – инфаркт.
ДУРАК. Кажется мне, говорите не очень умные вещи вы. Извините. Ошибаюсь наверно я.
Регина смеется.
ДУРАК. Что?
РЕГИНА. Да так. Смешной вы. Сколько вам лет?
ДУРАК. Двадцать пять лет мне. Почему смешной?
РЕГИНА. Давно здесь?
ДУРАК. Три года.
РЕГИНА. А такое ощущение, будто только что прибыли.
ДУРАК. Работаю на стройке работаю, выхожу мало совсем. Там у нас свои все.
РЕГИНА. Дорогой Дурак, должна признаться: мы в тупике. Вы хотите вылечить болезнь, я хочу вам помочь. Но, не посмотрев, что там у вас, я помочь вам не сумею. Понимаете?
ДУРАК. Да. Пойду, где записывают, и скажу, чтобы записали к мужчине.
РЕГИНА. Зачем вам время терять? (Смотрит на часы.) Сейчас я приглашу своего коллегу, он тоже дерматолог. Ему покажете?
ДУРАК. Да. Спасибо вам.
РЕГИНА. Хорошо. (Идет к двери. Останавливается. Возвращается, берет со стола визитную карточку, дает Дураку.) Это моя визитка. Телефон, адрес. Если заболит то, что можно показать, звоните. И просто так звоните. Вам нужно понять здешнюю жизнь, чаще выходить за пределы своей стройки.
ДУРАК. Хотите, чтобы я вас имел?
РЕГИНА. Юноша, у вас с головой все в порядке? С чего вы взяли?
ДУРАК. Говорили мне – такие обычаи у вас. Если женщина приглашает мужчину, она это делает, чтобы он с ней лег.
РЕГИНА (с улыбкой). Вам говорили те, кто хочет, чтобы так было. Понимаете? На самом деле, во-первых, я вас не приглашала. То есть приглашала – как врач. Во-вторых, даже если бы пригласила не как врач, это ничего не значит.
ДУРАК. Неправда. Значит. Нравлюсь вам я.
РЕГИНА. Что?!
ДУРАК. Смотрите вы так. Вижу.
РЕГИНА. Я так смотрю, надо же! Я смотрю – человечно! Меня так воспитали! Я на всех так смотрю! Доходит?
ДУРАК. Не доходит. Но уже идет.
РЕГИНА. И слава богу! Я имею право при вас говорить "слава богу"?
ДУРАК. Да, конечно.
РЕГИНА. Слава богу! А то ведь при вас скоро и своего бога нельзя будет упомянуть!
ДУРАК. Это неправда.
Регина выходит. Дурак подходит к зеркалу. Поворачивается спиной. Щупает больное место и словно пытается рассмотреть сквозь брюки.
Стремительно входит врач (около 50-ти лет), которого так и будем называть - ВРАЧ.
ВРАЧ. Здравствуйте. Снимаем штанишки, молодой человек. Мне сказали, какие у вас проблемы. Не стесняйтесь. Я мужчина. При этом не гомосексуалист. Ну?
Дурак чуть приспускает брюки.
ВРАЧ. Ниже!
ДУРАК. Видно уже.
ВРАЧ. Только краешек. Мне надо все рассмотреть.
ДУРАК (еще чуть приспускает). Теперь?