МУЖЧИНА. Ты не марсианка, в самом деле?
ДЕВУШКА. Пскопские мы преимущественно. Прощай, любимый мой. Спасибо за эту ночь.
МУЖЧИНА. Останься, ради бога! Я тебя прошу!
ДЕВУШКА. Ты напейся. И утром подумаешь, что тебе все приснилось. А если нет – ну, будешь тосковать обо мне, мечтать. Искать. Только не найдешь.
МУЖЧИНА. Почему?
ДЕВУШКА. А ты меня не узнаешь.
Уходит.
Пауза.
МУЖЧИНА. Ничего себе, как мне плохо-то! Даже хорошо!
Затемнение.
Брезжит. Светает.
В роскошных креслах, в роскошных халатах сидят Лысый и Кудлатый.
ЛЫСЫЙ. Мы с тобой сняли номер за две тысячи долларов?
КУДЛАТЫЙ. Сняли.
ЛЫСЫЙ. Мы сняли проституток по тысяче?
КУДЛАТЫЙ. Сняли.
ЛЫСЫЙ. Мы всю ночь читали им стихи и отпустили?
КУДЛАТЫЙ. Отпустили.
ЛЫСЫЙ. Ты помнишь, что одна их них поцеловала меня в губы на прощанье?
КУДЛАТЫЙ. Помню.
ЛЫСЫЙ. А ты знаешь, что проститутки никогда не целуются в губы?
КУДЛАТЫЙ. Знаю.
ЛЫСЫЙ. Врешь, ты этого не знаешь!
КУДЛАТЫЙ. Знаю! Я сам никогда не целуюсь в губы. Что в них хорошего? Скользкое что-то, а во рте зубы гнилые.
ЛЫСЫЙ. Это у тебя гнилые, а у нее зубки были перламутровые. А губы коралловые. И она поцеловала меня и сказала: спасибо, дядечка, мы так отдохнули!
КУДЛАТЫЙ. Отдохнули – это да!
ЛЫСЫЙ. Идем дальше. Мы персики ломтиками со сливками кушали?
КУДЛАТЫЙ. Кушали.
ЛЫСЫЙ. Форель свежепойманную кушали?
КУДЛАТЫЙ. Кушали.
ЛЫСЫЙ. Мы седло дикой гвинейской козы под соусом ремулад, обложенную ребрышками белой куропатки, кушали?
КУДЛАТЫЙ. Кушали.
ЛЫСЫЙ. Мы фирменный салат из сорока восьми ингредиентов, включая языки амазонских петухов, кушали?
КУДЛАТЫЙ. Кушали.
Сползает и начинает на полу искать выпивку, заглядывая в пустые бутылки.
ЛЫСЫЙ. Мы картошечку в мундире по твоему особому заказу кушали?
КУДЛАТЫЙ. Кушали.
ЛЫСЫЙ. Мы бордо тысяча восемьсот семьдесят седьмого года пили?
КУДЛАТЫЙ. Пили.
ЛЫСЫЙ. Виски пили?
КУДЛАТЫЙ. Пили.
ЛЫСЫЙ. Портвейн "Анапа" по твоему спецзаказу пили?
КУДЛАТЫЙ. Пили.
ЛЫСЫЙ. Вот именно так я мечтал провести хоть одну ночь в своей жизни!
КУДЛАТЫЙ. И я.
ЛЫСЫЙ. Не тронь! Хотя… Бог с тобой, и ты мечтал. И знаешь сколько в результате у нас осталось?
КУДЛАТЫЙ. Сколько в результате у нас осталось?
ЛЫСЫЙ. Ничего!
КУДЛАТЫЙ. Ты серьезно? Ты с ума сошел! А опохмеляться чем будем?
ЛЫСЫЙ. Это ерунда. Это еще нескоро, вот поспим – и начнется похмелье. Ну, украдешь опять какой-нибудь ранец.
КУДЛАТЫЙ. Ни за что! Я не вор. Это вышло случайно! Я его завтра найду и подброшу этой девчонке.
ЛЫСЫЙ. Я мечтал! Нет! Я думал, что мечтал! Мечта вечно голодного и похмельного студента, да еще из не очень умных. Но мне повезло. Произошло то, о чем я не мечтал. Девочка юная меня поцеловала и сказала: спасибо, дядечка! Понимаешь ты, брат мой в безумии, в пошлости и глупости, понимаешь, что она запомнит это на всю жизнь?! Нет, весь я не умру теперь!
КУДЛАТЫЙ. Пушкин.
ЛЫСЫЙ. Помнишь? И в тебе есть человеческое?
КУДЛАТЫЙ. Обижаешь! Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя, то как зверь, то как… ребенок маленький… (Плачет.)
ЛЫСЫЙ. Прости меня, брат. Прости. Я больше никогда тебя… Да, это Пушкин! Но я побил Пушкина. Пушкина она не помнит или помнит холодно, без души. А меня будет помнить горячо! Она через пятьдесят лет будет рассказывать своим внукам: однажды ночью меня похитил потомок князей. Он умчал меня в роскошные чертоги, он окружил меня негой и роскошью и всю ночь читал мне стихи. И отпустил меня со слезами! И внуки не поверят, что были такие бескорыстные времена и такие бескорыстные люди, потому что все будет продажно и гнусно! А я, когда состарюсь совсем, уйду в монастырь. Покаюсь. Постригусь. Соберу вокруг монахов и расскажу о своей кутейной и грешной жизни и о том, как однажды я спас душу одной прекрасной блудницы и заодно свою. Я только на одну секунду спас: когда наши дыхания, чистые дыхания, братья-монахи, безгрешные дыхания, хотя плоть моя, быть может, и горела, наши чистые дыхания слились в одно! И полетели тихо вверх, чтобы кому-то там, кого, возможно, и нет, донести весть о том, что случилось великое событие: две души на миг породнились в один космос – и, может, это и спасет мир! И я до сих пор еще чувствую, как они летят, летят, летят…
…
Максимальный Максим, влюбленный в Милгу Йогович
Действующие лица
МАКСИМ, юноша 22-х лет
ХЕЛЬГА (ОЛЬГА), девушка 20–25 лет
МИЛГА ЙОГОВИЧ, знаменитость
Квартира, в которой главное – крайняя захламленность. На стенах – картины. Все они выполнены в попсово-гламурной манере, свойственной стилю уличных выставок-продаж на Арбате или в переходе у Дома Художника – в Москве. А впрочем, такие же – прилизанные или имитирующие чью-то известную широкой публике манеру, можно встретить и в Париже, на Монмартре.
Максим вводит Хельгу – девушку, похожую на знаменитую Милгу Йогович, большой постер с портретом которой, наряду с картинами, висит на стене. (Это не обязательно Милла Йовович, как вы подумали. Портрет должен быть похож на актрису, играющую Хельгу.) Максим одет в грязную футболку, драные джинсы, волосы давно не мыты. Но он сам об этом знает и поэтому чувствует себя очень дискомфортно. Хельга же в белой кофточке, в белых джинсах со стразами по швам, в руках белая сумочка, тоже со стразами. Ее настораживает обстановка, хотя она старается этого не показать. Посматривает на дверь. И тут видит портрет Милги.
ХЕЛЬГА. Вот почему ты меня вызвал! Все говорят, что я на нее похожа. Это еще как посмотреть, это она на меня похожа! А чего ко мне не согласился приехать? Машины нет? Или боишься? Некоторые боятся. Зря. У нас не фирма, от себя работаем. Нет, конечно, есть люди, курируют. Зато помочь могут, если что. Ты извини, я, пока ехала, у меня как-то перемкнуло. Матвей?
МАКСИМ
Максим.
ХЕЛЬГА. Ну вот, почти угадала. Хельга. (Протягивает руку.)
МАКСИМ. Я никогда не пожимаю рук.
ХЕЛЬГА. Тоже правильно. Гигиена. Я в метро, хотя я там очень редко ездию, я там сроду за поручень не берусь. Как представлю, сколько там рук в этом месте побывало – бррр! (Передергивает плечами.)
МАКСИМ
(заинтересованно).
Ты рипофобией случайно не страдаешь?
ХЕЛЬГА. Чего? Тебе справку от врача показать? Или от венеролога? Да я, кроме насморка, никогда не болела ничем! Я зарядку делаю, в бассейн хожу! Нет, если хочешь, у меня и справка есть. Некоторые требуют. Чудаки, ё, будто не знают, что любую справку сейчас можно подделать. Или просто купить. Показать справку?
МАКСИМ
Спасибо, обойдусь.
ХЕЛЬГА. Слушай, извини, конечно, это не мое дело, а чего у тебя такой бардак? Мы вот три девушки вместе живем, а порядок идеальный всегда. Я их гоняю – терпеть не могу, когда мусор.
МАКСИМ
Я тоже ненавижу грязь.
ХЕЛЬГА (с легкой иронией). Оно и видно!.. А картин сколько! Ты художник?
МАКСИМ
Картины моего отца.
ХЕЛЬГА. Красиво. Как в музее.
МАКСИМ
Ты любишь посещать музеи?
ХЕЛЬГА. Бываю, вообще-то. Недавно в этом была… Ну, на этом, на этой… О, ё… Ну, в центре… Короче, картины там, Репин, Васнецов. Врубель.
МАКСИМ
Тебе понравилось? Ты чем-то восхитилась?
ХЕЛЬГА. Я живопись вообще люблю. Но только классику. Когда картина такая… Ну, люди там настоящие, природа. А современные эти – ну, когда пятна всякие, ну, понимаешь. Абстракции. Я тоже так могу.
МАКСИМ
В искусстве все зависит не от стиля,
А от художника. Хотя, я, как и ты,
Предпочитаю классику, но, все же,
Я не люблю, когда совсем похоже
На то, что в жизни.
ХЕЛЬГА. Странно говоришь. Тьфу, я тоже начала. Ты прикалываешься? Ты почему стихами?
МАКСИМ
Стихи? Да нет. Ритмическая речь.
Способность с детства, а потом привычка,
Потом болезнь. Врачи предостеречь,
Считая пустяками, не успели.
И я таким остался.
ХЕЛЬГА. В самом деле? Ё, это прямо как зараза – ты видишь, я прямо попала в рифму тебе! То есть ты не можешь нормально говорить?
МАКСИМ
Меня не напрягает. Всех сначала
Пугает это. Ничего, привыкнешь.
ХЕЛЬГА. Уже привыкла.
МАКСИМ
Понимаю, это
Необходимо девушкам твоей
Профессии. Мгновенно под клиента
Подстроиться, сообразить, кто он,
Чего желает и чего бояться,
Чем угодить ему, но так, чтоб чересчур
Он не увлекся, ибо неизвестно,
Что хуже – гнев его или любовь.
Вы все психологи.
ХЕЛЬГА. А то! Само собой! Слушай, ты извини, конечно, я просто уточняю. Два часа минимально, ес? А там как пойдет, ес? В смысле, если понравлюсь, на ночку, ес?
МАКСИМ
Ну да. Хотя, возможно…
ХЕЛЬГА (перебивает). Тогда, слушай, это просто на всякий случай. Ты отличный парень, интеллигентный, я вижу, даже чересчур, я шучу, нет, правда, папа художник, я понимаю, но у меня принципы, независимо. Для всех. И психология, сам про нее сказал: когда человек, ну, то есть мужчина, думает, что потом отдавать, он только об этом и думает. А когда он уже отдал, он уже не думает, отдал и отдал. Он уже отдал, можно отвлечься.
МАКСИМ
Рубли иль доллары?
ХЕЛЬГА. Мне все равно, хоть йены. Тьфу, блин, как быстро прилипает! Нет, это точно, на фиг, как болезнь. Ты посмотри, я же хочу нормально, а получается совсем, как у тебя! Ну прямо, блин, чесслово, как икота! Давай нормально, а?
МАКСИМ
Я не умею.
ХЕЛЬГА. Тогда хоть буду я, как человек, а то прилипнет, гадость, в самом деле! (Напрягается, усилием воли возвращается к нормальной речи.) Я говорю: тогда я буду по-человечески говорить, а то, в самом деле, прилипнет эта зараза! (Вздыхает с облегчением.) Ффу, прошло. Так как?
Максим достает деньги, протягивает Хельге, она берет их, хочет сунуть в сумочку. Максим смотрит.
ХЕЛЬГА. В ванную не хочешь?
МАКСИМ
Я только что оттуда. Прячь, не бойся.
Мне отвернуться? Выйти?
ХЕЛЬГА. Да не надо! Вот – опять! (Почти по слогам.) Не надо, ничего я не прячу, я не это имела в виду! А сама я душ хочу принять. Не помешает. Хотя у меня первый вызов сегодня, но – дорога, то, се…
МАКСИМ
Я это понимаю. Сам, когда
На улице пробуду больше часа,
То чувствую, что весь в грязи и в смоге,
Что все пропитано – до мозга – этой вонью
Гнилого города. А как воняют люди!
Когда еще я ездил на метро,
Я вытерпеть не мог и пары станций!
Я задыхался – нет, я подыхал!
Серьезно, я однажды потерял
Сознание. Решили – наркоман.
Никто не трогал. А когда очнулся,
Увидел, что вагон в депо. Вокруг
Все было пусто. Тишина. Безлюдье.
Мне так понравилось! Потом пришли убраться
Две тетки. Убрались – и удалились.
И я один остался. Знаешь, как младенец
Я спал – и ощущал сквозь сон
Блаженство чистоты и пустоты…
ХЕЛЬГА. Все как у меня! (Хочет сесть в кресло, но осматривает его и остается стоять.) Я в Щучине жила, город такой, Белоруссия, военных много, отец военный у меня, уже в отставке, он больной, а мама в ателье работала, они с утра уйдут – дома никого, тихо, приятно… Или в выходной утром, если рано выйти – все спят, ну, после работы, с похмелья, просто отсыпаются – никого абсолютно, как умерли все! Идешь – будто ты одна совсем, будто все вымерли. А сейчас – чума, в одной комнате втроем, клиент если придет, вообще на кухне сидим, а одна работает. Все время народ, народ вокруг… В метро недавно попала в восемь утра. Ну, получилось так, денег на машину не было, а клиент, сволочь… Ладно, это неинтересно. Короче, пришлось в метро. Это мрак! Зажали – кости трещат, голову задрала, воздух глотаю, а сама думаю: ё, в такой тесноте запросто – или грипп, или экзему подцепишь, или вообще СПИД, а что, я слышала, бывает, воздушно-капельным путем, врачи врут, что через кровь, успокаивают. Короче, еду – и тетка встает. Маечка такая без рукавов. Руку подняла – и в морду мне прямо подмышкой! А подмышка мохнатая, мокрая, и прямо пар от нее, я серьезно! Прямо в нос. Я умирала на фиг! Хочу отойти – не могу! И ты не поверишь, меня сблевало! Прямо на мужика, там мужик сидел подо мной, прямо ему за пазуху, в рубашку! Ё, что было, это просто не описать! Мужик орет, я к выходу пихаюсь, мне кто-то в живот локтем… Короче, вывалилась еле-еле… После этого взяла номер в гостинице и три дня там прожила одна. Не выходила практически. Я вообще, между нами, человеческий запах не перевариваю.
МАКСИМ
Как мы похожи… Даже интересно.
Да, запах – это… Но еще воняют взгляды -
Тупые, сальные, безмозглые, пустые!
А как смердят слова! Когда я слышу,
Ну, что-то типа:
(гнусаво, протяжно, пародийно)
"Ты, ваще, кончай
Понты кидать, тут все свои, в натуре!" -
Мороз по коже, будто ты услышал,
Как по стеклу ножом – над самым ухом!
ХЕЛЬГА. А что же сам живешь в такой грязюке?
МАКСИМ
Грязюка специально. Я пытаюсь
От рипофобии хоть как-то полечиться.
ХЕЛЬГА. А что это за дрянь еще?
МАКСИМ
Болезнь.
Боязнь заразы. А вернее, грязи.
ХЕЛЬГА. Не въезжаю. То есть ты боишься грязи и хочешь грязью от этого вылечиться?
МАКСИМ
Да, потому что – как иначе?
Меня родители сперва оберегали,
Потом я сам берегся – толку нет.
Куда ты денешься, когда весь этот мир
Пропитан вонью, грязью и заразой?
ХЕЛЬГА. То есть ты решил себя приучить?
МАКСИМ
В каком-то смысле.
ХЕЛЬГА. Интересный способ. Знаешь, у меня мама, она алкоголя не переваривала с детства. Терпеть не могла. Даже запах. А отец любитель. Не алкоголик, но выпить любил всегда. Разгружался. Культурно, по-человечески. В одного. Выпьет – начинает петь. Хохлацкие песни, он хохол у меня. "Дывлюсь я на нэбо, тай думку гадаю: чому я не сокил, чому не летаю…" А мама завидовала. Вся на нерве всегда, а расслабиться, нервы сбросить – не может. Почему, говорит, я пить не могу? Ну, начала себя приучать…
МАКСИМ
И приучила?
ХЕЛЬГА. Даже чересчур. А как эта картина называется? (Показывает за спину Максима и вверх. Он поворачивается, она быстро прячет деньги в какой-то внутренний кармашек джинсов.)
МАКСИМ
Не помню. Вроде, "Море"…
ХЕЛЬГА. Просто "Море?" Красиво. Макс, давай решим: уже час почти прошел. Я не гоню, ты мне нравишься, с тобой интересно, но ты определись, мы говорить будем или что? Я предлагаю: давай по-быстрому, а потом еще поболтаем. У меня все быстро кончают. (Подходит к постели, откидывает покрывало.) А белье чистое, молодец. Ну? Я в душ?
МАКСИМ
Постой. Я должен объяснить.
ХЕЛЬГА. Потом объяснишь. Чего объяснять-то? Ты мальчик, я девочка, нас так природа устроила. Тебе надо облегчиться, я должна помочь, все нормально. Ты прямо как первый раз. У меня были один раз два школьника, вызвали, сами храбрятся (вдруг зевает, похлопывает ладошкой по рту), извини, спала плохо, а у самих сопли до полу. Я говорю: мальчики, онанизм – друг восьмиклассника, а главное – даром! Пока с настоящей женщиной не трахнешься, все равно мужчиной не станешь. С проституткой тот же онанизм, только в живую теплую дырку лезть. Ну, разогрей себе этот, хот-дог, в микроволновке – и на здоровье, лезь туда вместо сосиски! Нет, все равно полезли…
МАКСИМ
Ты не права. Конечно, понимаю:
Аналоговый секс и настоящий -
Большая разница. Но важен и сам факт
Того, что ты сумел, что получилось.
ХЕЛЬГА. Я что, угадала, что ли? Тебе сколько лет?
МАКСИМ
Сто двадцать два. Тебе какое дело?
ХЕЛЬГА. А почему ни с кем еще? Просто интересно?
МАКСИМ
Я объясню. Так будет лучше. Я хочу,
Чтоб ты все знала. Мне спокойней будет.
Ты знаешь, мне уже почти спокойно.
Ты молодец, умеешь поддержать.
ХЕЛЬГА. Я еще ничего не делала.
МАКСИМ
Самим своим настроем, а еще своей
Открытостью. И тем, что я пока
Не понял, но почувствовал. Так вот.
Я девушек и женщин сторонился
В такой же мере, как боялся грязи.
ХЕЛЬГА. То есть заразы?
МАКСИМ
Можно так сказать.
Скорей брезгливость, что ли… Я не мог
Ни разу ни в кого влюбиться. Только
В красоток глянцевых – журнальных, интернетных.
В них безупречно все – фигура, кожа,
Черты лица, одежда, все такое…
Я понимаю – фотошоп, отделка,
Гламур фальшивый, но моим глазам
Какая разница? Они уже не могут
В телах живых не видеть недостатков.
Но все-таки я пробовал бороться.
Однажды, лет в шестнадцать… Вечер. Чья-то
Квартира без родителей. Одна
Девица на меня вовсю…
(Щелкает пальцами, ища слово.)
ХЕЛЬГА. Запала?
МАКСИМ
Ну, скажем так. И вот мы в темноте,
В закрытой комнате. И все располагает.
И я себе сказал: заткни свой слух
И нюх забудь. И помни об одном -
Что ты обязан просто сделать это.
Я гладил ее волосы, лицо,
Стараясь избегать ее дыханья.
Но тут она рванулась и впилась
Губами в губы мне. Я задохнулся.
И в рот мне потекла слюна чужая.
Во рту толкалась мускулом удава
Чужая плоть чужого языка…
Но я держался, я терпел, но вот,
Когда она своей рукой полезла….
ХЕЛЬГА (смеется, потом хохочет – и вот уже изнемогает). Хватит, хватит!.. Я все поняла! Ё, как похоже, даже смешно!
МАКСИМ. У тебя было что-то в таком же духе?
ХЕЛЬГА. Ты что, нормально заговорил?
МАКСИМ
Когда?
ХЕЛЬГА. Да только что!
МАКСИМ
Не знаю… Не заметил.