- Господин Демулен, господин Демулен, позвольте пожать вам руку! Да здравствует господин Демулен! Да здравствует наш малыш Камилл!
Гоншон (уже капитан милиции буржуа, входит в сопровождении патруля, состоящего из его молодчиков) . Чего вы тут наворотили? Из-за чего горланите? Вы нарушаете порядок, будите весь квартал. Проваливайте! По домам!
Народ . Опять эти проклятые буржуи-охранники! Плюем мы на ваш дозор! Начхать на таких сержантов!
- Нарушаем порядок! Ну не наглость ли?
- Мы защищаем Париж!
Гоншон . Это не ваша забота.
Народ (поражен и возмущен) . Не наша забота?!
Гоншон (еще громче) . Да, вас это не касается. Это наша обязанность. Постоянный комитет поручил нам защиту города. Прочь отсюда!
Демулен (приближаясь, всматриваясь) . Да ведь это Гоншон!
Гоншон (натыкаясь на баррикаду) . Проклятье! А, черти, мерзавцы, разрази вас гром! Лопни ваши глаза! Какие сукины дети осмелились нагромоздить эту рухлядь, разобрать мостовую, преградить уличное движение?.. Сейчас же расшвырять все это!
Народ (вне себя) . Разрушить нашу баррикаду! Пусть-ка сунутся!
Столяр . Послушай, капитан! Да слушай хорошенько и взвесь все, что я тебе скажу. Мы согласны разойтись и не оспаривать приказов комитета, хоть и писали их, видно, дураки безмозглые. Что ж, раз мы воюем, значит, нужна дисциплина. Поэтому мы подчиняемся. Но если только хоть пальцем тронут один кирпичик в наших сооружениях, мы свернем тебе шею, а заодно и твоим обезьянам.
Народ . Уничтожить нашу баррикаду!
Гоншон . Да никто и не думает разбирать вашу баррикаду. Вот еще! Разве мы каменщики? У нас и своих дел довольно. Разойдись!
Каменщик (угрожающе) . Мы уйдем, но, надеюсь, ты понял?
Гоншон (с апломбом) . Я сказал, что никто ее не тронет, - значит, не тронет. Довольно болтать!
Строители баррикады расходятся. Демулен задерживается.
А ты что, оглох, что ли?
Демулен . Разве для друзей нельзя сделать исключение, Гоншон?
Гоншон . Это ты, проклятый болтун? Арестуйте этого хулигана!
Робеспьер (входя) . Кощунство! Кто тут осмеливается поднять руку на одного из поборников Свободы?
Демулен . А, Робеспьер! Спасибо!
Гоншон (выпуская Демулена; про себя) . Депутат! Черт его дери! (Громко.) Я обязан охранять порядок. И буду поддерживать порядок, чего бы мне это ни стоило.
Робеспьер . Пойдем со мной, Камилл! Наши друзья собираются ночью вон в том доме. (Показывает на дом, находящийся на первом плане слева.) .
Демулен (про себя) . Оттуда мне будет видно окно Люсили.
Они подходят к дому, у дверей которого в темной нише какой-то человек, в блузе, босой и с ружьем на плече, несет караул, покуривая трубочку.
Человек, стоящий на часах . Кто вы такие?
Робеспьер . Робеспьер.
Человек . Не знаю такого.
Робеспьер . Депутат от Арраса.
Человек . Покажите ваше удостоверение.
Демулен . Демулен.
Человек . А, так ты тот парень, который придумал кокарду? Проходи, товарищ!
Демулен (показывая на Робеспьера) . Он со мной.
Человек . Хорошо, хорошо, проходите, гражданин Робер-Пьер.
Демулен (рисуясь) . Вы имеете случай, мой друг, оценить силу красноречия.
Робеспьер, горько улыбаясь, смотрит на Демулена, вздыхает и молча следует за ним.
Гоншон (подходя к человеку, несущему караул) . Этот еще откуда взялся?
Человек . Проваливай!
Гоншон . Что, что ты сказал, мошенник? Ты чем тут занимаешься?
Человек (напыщенно) . Стою на страже Нации; охраняю мозг народа!
Гоншон . Это что еще за выдумки! У тебя есть удостоверение? Кто приказал тебе стоять здесь?
Человек . Я сам.
Гоншон . Ну так марш домой!
Человек . А я и так у себя дома. Мой дом - улица. Другого дома у меня нет. Убирайся ты сам домой, буржуй! Проваливай с моей мостовой! (С угрожающим видом наступает на него.)
Гоншон . Ладно уж! Не будем ссориться... Стану я драться с пьянчугой! Проспись лучше! А мы продолжим наш обход... Ах, мерзавцы! Когда только мы разделаемся с ними! Хоть разорвись - баррикады так и лезут из-под земли, как грибы. И все улицы полны сбродом, которому только бы сцепиться с нами! Дай им волю, - они завтра же скинут короля. (Уходит со своими людьми.)
Человек, стоящий на часах . Разъелись, черти, синебрюхие гады, им не ружье носить, бездельникам, а кур щупать по курятникам! Ты думаешь, назвал себя командиром, так и можешь распоряжаться свободным человеком!.. Буржуи! Соберется их четверо или пятеро - и сразу пошли комитеты всякие, бумаги изводят груду, а главное, стараются установить свои порядки. "Покажи, говорит, удостоверение!" Как будто кто-то еще нуждается в их разрешениях, подписях и во всем прочем их кривлянье. Не беспокойтесь, без вас себя отстоим, раз уж на нас напали! Пусть каждый за собой смотрит! Хорош мужчина, который ждет, чтобы его защитили другие! Будто мы не понимаем! Они, конечно, рады бы отнять у нас ружья и снова узду на нас надеть по старинке. Да только руки коротки - кончилось их времечко. А эти-то чудаки: орут, что их предали, а сами же при первом окрике бросают на произвол судьбы свою баррикаду из страха перед властями и богатеями с туго набитой мошной! Привыкли, чтобы их водили на поводу, - в один день от этого не отучишься! Счастье еще, что существуют на свете бродячие псы вроде меня, у которых угла своего нет и почтения ни к чему нет. Вот и стой здесь на посту вместо них и смотри в оба. Нет уж! Мы не отдадим нашего Парижа! Париж все-таки, хоть у нас и нет ничего, принадлежит нам, а не только аристократам, теперь он нам особенно полюбился, Париж-то. Еще вчера я ни о чем не заботился. Что мне было до этого города, где у меня даже конуры нет, чтоб укрыться от дождя и где не сыщешь корки хлеба, когда одолевает голод? Какое мне было дело до того, счастливы или несчастливы все прочие? Теперь все переменилось. Все, что происходит здесь, касается и меня; все стало вроде как и моим - их дома, их деньги и их глупые башки. Я обязан за всем этим приглядеть - ведь они работают и на меня. Все равны, как они говорят, равны и свободны... Боже мой... да я же всегда это чувствовал, только выразить не мог... Свободны! Пусть мы голь, пусть жрать нам нечего, пусть кишки у нас подводит - наплевать!.. Свободны! Мы теперь свободны!.. Можем расправить грудь!.. Дышать! Мы короли! Мы завоюем весь мир! (Увлекаясь все больше и больше, расхаживает большими шагами.) Что это со мной? Я - как пьяный, голова кружится, а я ведь ничего не пил. Что же это? Это - свобода!
Гюлен (выходя из дома) . Уф! Чуть не задохнулся, надо проветриться.
Человек, стоящий на часах . Это ты, Гюлен? Что они там делают?
Гюлен . Что делают? Говорят, говорят. А! Проклятые болтуны! Как примутся нанизывать фразу на фразу - ничем их не остановишь... Демулен несет невероятную чепуху, пересыпая ее латынью. Робеспьер мрачен и призывает всех к самопожертвованию. Они все ставят под вопрос: законы, общественный договор, разум, происхождение мира. Один объявляет войну Богу, другой - Природе. А когда надо подумать о том, что идет настоящая война, как отвратить опасность, все молчат! Решать? Пусть, мол, все решится само собой: никто ведь не беспокоится, когда идет дождь в Париже. Пойдет, да и перестанет. Так вот и они рассуждают, фразеры проклятые!
Человек . Не нужно ругать их! Уметь красиво говорить - это ведь тоже хорошо! Иной раз скажут словечко, так насквозь тебя и проймет. Даже дрожь по телу проходит. Тут можно и разрыдаться и на родного отца руку поднять! Кажется, ты всех сильнее в мире, вроде господа бога! Что поделаешь - каждому свое! Они думают за нас. Наша обязанность - действовать за них!
Гюлен . Попробуй тут действовать!.. Видишь? (Показывает на Бастилию.)
Человек . Огоньки перебегают по левой башне. И там наверху не спят вроде нас. Наводят красоту на свои пушки.
Гюлен . А наши пушки где? Нет, мы не сможем сопротивляться.
Человек . Посмотрим.
Гюлен . Что ты сказал?
Человек . Я говорю: посмотрим. Стая скворцов забьет и коршуна.
Гюлен . Ты оптимист.
Человек . Такова уж моя натура.
Гюлен . А ты, видать, недалеко ушел с твоим оптимизмом.
Человек (добродушно) . Вот тут ты прав! Удача мне несродни. С тех пор как я себя знаю, не могу припомнить, чтобы хоть раз удалось то, что я задумал. (Смеется.) А, пропади все пропадом! Я всего натерпелся на своем веку! Что поделаешь, не для одних радостей мы на свет родились. В жизни все перемешано - бывают и хорошие и плохие дни. Только я не теряю надежды. Конечно, иногда можно и просчитаться. Но сейчас, Гюлен, я чувствую, что дело к хорошему клонится. Ветер переменился. Фортуна повернулась к нам лицом.
Гюлен (насмешливо) . Фортуна, говоришь? Ты бы попросил у нее обувку-то поприличнее.
Человек (рассматривая свои босые ноги) . Я предпочитаю свою обувку башмакам Капета. Я и босиком дойду, если понадобится, до Вены, а то и до Берлина. Ох, и солоно тогда придется королям!
Гюлен . Что, тебе дома дела мало?
Человек . Пока дела хватит. А вот когда мы покончим у себя, наведем порядок в Париже и по всей Франции, почему бы нам не прогуляться всем вместе? А, Гюлен? Взявшись за руки? Солдатам, буржуа и беднякам, и не почистить Европу? Мы же не эгоисты, верно? Какая радость - радоваться только за себя? Когда я узнаю какую-нибудь новость, мне не терпится поделиться со всеми. С тех пор как началось все это, у меня в голове точно гул стоит от слова "свобода" и от всех наших речей - так и хочется без конца повторять их всем и каждому, орать на весь мир. Будь я неладен, если вру! Если бы все были на меня похожи, вот бы было шуму! Я уже слышу, как дрожит земля от наших шагов и вся Европа бурлит, будто вино в чане. Народы бросаются нам на грудь. Знаешь? Как ручьи, которые сливаются в реку. И мы - река, смывающая все на своем пути.
Гюлен . Ты, случайно, не болен?
Человек . Я? Я крепок, как кочерыжка.
Гюлен . И часто тебе снятся сны вот так, наяву?
Человек . Всегда. Так легче жить. Что-нибудь да сбудется в конце концов из моих снов. А ты, Гюлен, разве не согласен, что это была бы недурная прогулка? И разве тебе не хочется принять в ней участие?
Гюлен . Ну ладно! Когда ты возьмешь Вену и Берлин, я постараюсь удержать их.
Человек . Не смейся. Кто знает, что может случиться!
Гюлен . Правда, случается всякое.
Человек . Все сбывается, надо только захотеть, конечно.
Гюлен . Пока что я бы очень хотел знать, что произойдет в ближайший час.
Человек . Это-то как раз всего труднее угадать. Что мы будем делать? Ну, там видно будет. Всему свое время.
Гюлен . Ох уж эти мне французы! Все на один лад; любят думать о том, что произойдет через сто лет, и совсем не заботятся о завтрашнем дне.
Человек . Возможно и так. Зато и о нас будут помнить столетия.
Гюлен . А тебе от этого легче?
Человек . Мои кости заранее ликуют. Одно только досадно - мое имя не останется в истории.
Гюлен . Честолюбец!
Человек . Ничего не поделаешь! Я неравнодушен к славе.
Гюлен . Прекрасная вещь - слава. Все несчастье в том, что она достается в большинстве случаев покойникам. Я предпочитаю хорошую трубку.
Справа появляется Вентимиль.
Вентимиль . Улицы пусты. Двое голодранцев разглагольствуют о славе - им бы блох ловить. Обломки мебели, разбитой бесноватыми парижанами. Вот оно - великое восстание! Достаточно было бы одного патруля, чтобы навести порядок в Париже. Чего они дожидаются там, в Версале?
Человек (внезапно поднявшись, направляется к Вентимилю) . Эй, ты! Чего тебе здесь надо?
Вентимиль (насмешливо разглядывая его) . Вот какова теперь форма господ стрелков ночного караула! Прочь с дороги, уважаемый!
Человек . Кто вы? Куда идете в такой поздний час?
Вентимиль (протягивая ему бумагу) . Читать умеешь?
Человек . Бумажонки? Конечно, умею. (Гюлену.) Читай. Что там написано?
Гюлен (прочитав) . Пропуск. Все по форме. Подписано Комитетом городской ратуши. Скреплено Гоншоном, капитаном милиции буржуа.
Человек . Так я им и поверил! Все это покупается за деньги. (Ворча, пропускает Вентимиля.)
Вентимиль . Бесспорно, все можно купить за деньги. (Проходя, брезгливо протягивает человеку деньги.) До свиданья.
Человек (подскакивая) . Что? Это еще что такое?
Вентимиль (не оглядываясь) . Ты же отлично видишь. Бери и молчи.
Человек (подбегает к Вентимилю и загораживает ему дорогу) . Так ты, значит, аристократ? Ты хочешь купить меня?
Гюлен (вмешиваясь) . Успокойся, товарищ, успокойся! Я его отлично знаю. (Подходит к Вентимилю.)
Вентимиль (не смущаясь) . В самом деле, это...
Гюлен . Это Гюлен.
Вентимиль . Ну да.
Короткая пауза. Оба смотрят друг на друга.
Гюлен (человеку) . Пропусти его.
Человек (взбешенный, кричит) . Он хотел купить меня! Купить мою совесть!
Вентимиль . Твою совесть? На что она мне? Нечего сказать, хорош товар! Я плачу тем, кто мне оказывает услуги. Ну, бери же!
Человек . Я не оказываю услуг. Я исполняю свой долг.
Вентимиль . Ну что ж, в таком случае получай за исполнение долга. Не все ли мне равно, за что платить?..
Человек . За исполнение долга не платят. Я - свободный человек!
Вентимиль . Ни твой долг, ни твоя свобода не прокормят тебя. Ненавижу фразеров. Поторапливайся. Деньги всегда стоит брать - за что бы ни платили. Не ломайся! Ведь самому не терпится взять. Я знаю, что ты не устоишь, дело только в цене. Может, мало тебе показалось? Сколько же ты хочешь, господин свободный человек?
Человек (несколько раз порывавшийся взять деньги, кидается на Вентимиля. Гюлен его останавливает) . Пусти меня, Гюлен, пусти меня!
Гюлен . Спокойно!
Человек . Нет! Я должен убить его!
Вентимиль . Что с ним?
Человек (удерживаемый Гюленом, Вентимилю) . Убирайтесь отсюда! Зачем вы явились! Я был счастлив, я забыл о своей нищете; я был свободен, я был властелином вселенной. А вы мне напоминаете, что я голоден, что я даже и себе-то не хозяин, что любой подлец, у которого есть пригоршня серебра, может стать моим господином и унизить мое человеческое достоинство, потому что без этих грязных денег не обойтись. Вы отравили мою радость. Убирайтесь!
Вентимиль . Вот уж действительно много шума из ничего! Кого ты думаешь поразить своей щепетильностью? Мне это совсем не нужно. Ну, довольно, бери!
Человек . Лучше подохнуть! Вот если ты, Гюлен мне дашь...
Вентимиль протягивает деньги Гюлену, тот отдергивает руку. Деньги падают. Человек поднимает их.
Гюлен . Куда ты?
Человек . Напиться, чтобы забыть.
Вентимиль . Что забыть?
Человек . Что я на самом деле не свободен. Негодяй! (Уходит.)
Вентимиль . Кривляка! Трудно придумать что-либо глупее оборванца, который изображает из себя гордеца, не имея для этого никаких оснований. До свиданья, уважаемый. Спасибо.
Гюлен . Оставьте при себе вашу благодарность. Я не хотел называть вас, иначе вы не ушли бы отсюда живым. Это было бы предательством с моей стороны, а я человек честный. К тому же я не поклонник насилия и нисколько не верю в их революции. Но я не с вами, и уж ни в коем случае не допущу, чтобы вы причинили вред моим товарищам. Зачем вы сюда пожаловали?
Вентимиль . Я нахожу, что ты чересчур любопытен.
Гюлен . Прошу прощения. Но вы играете со смертью. Разве вам не известно, как вас ненавидят?
Вентимиль . Я возвращаюсь от любовницы. Не менять же мне свои привычки из-за двух-трех сумасшедших!
Гюлен . Вы даже не представляете себе, какое их множество!
Вентимиль . Вот и прекрасно. Чем они многочисленнее и наглее, тем лучше.
Гюлен . Для кого?
Вентимиль . Для нас. В наше время слишком много развелось чувствительных душонок. Оттого никто и не решается действовать. Из страха пролить несколько капель крови не смеют отдать приказ о пресечении гнусного своеволия черни. Слабость - причина беспорядков, разоряющих королевство. Мы не избавимся от зла, если не доведем его до предела. Хороший мятеж - вот что нам нужно. Повод для расправы. Мы не заставим себя просить. В двадцать четыре часа мы покончим, по крайней мере лет на пятьдесят, со всеми дурацкими бреднями наших философов и адвокатов.
Гюлен . Значит, Революция вам на руку? Вы ничего не имеете против того, чтобы народ применил кровавые насилия? А при случае совершал преступления?
Вентимиль . А почему бы нет? Любое - лишь бы побольше шума.
Гюлен . А если начнут с вас?