Сергей. Догадываюсь.
Аркадий. Да, я о Жене. Ты сто раз прав. Когда я вернусь, больше ни одного дня этой ерунды… В первый же день все ей скажу, и пусть решает.
Сергей. Первые умные слова, которые я слышу от тебя за пятнадцать лет знакомства.
Аркадий. Хорошо, смейся. Я уже написал ей письмо с объяснением в любви.
Сергей. Молодец! И послал?
Аркадий. Нет, завтра пошлю. Я хотел тебе показать.
Сергей. Мне? Зачем?
Аркадий. Ну, все-таки у тебя опыт. У Варьки лежит, по крайней мере, два пуда твоих писем.
Сергей. Неужели два пуда? Хотя, за столько лет… Но они все одинаковые: "Варька! Жду! Хочу видеть! Скорей! Варька! Жду! Хочу видеть! Скорей!" Тебе от меня будет мало проку.
Аркадий. Ничего, все-таки почитай.
Сергей. Ну, ладно, давай.
Аркадий передает ему письмо. Вбегает врач.
Врач. Товарищ военврач!
Аркадий. Что такое?
Врач. Из авиаполка приехали за вами. Там над аэродромом воздушный бой был. Ихних несколько, но и наш один - капитан. Боятся, не довезут сюда его без операции, на месте просят.
Аркадий. Машина готова?
Врач. Они на своей.
Аркадий. Едем! (Сергею.) Я через час приеду, зайду, договорим. (Уходит.)
Сергей(проводив его взглядом, развертывает письмо, проглядывает его). "Я давно люблю тебя"… Правильно, молодец!
Издалека слышится чья-то песня. На сцене темнеет. Полная темнота. Когда снова появляется свет, в степи уже сумерки. Сергей опять в прежней позе строгает палку. Время от времени Сергей прислушивается. Входит Сафонов.
Сафонов. Что прислушиваетесь, товарищ майор? Я без гудка, тихо, с конспирацией.
Сергей. А я, Сафонов, не к вашему гудку прислушиваюсь.
Сафонов. Я думал, меня ждете. Что, раздумали?
Сергей. Нет, сейчас поедем. Я тут только дождусь, мне нужно… Вы пойдите к машине, посидите еще полчасика.
Сафонов(пожав плечами). Есть, товарищ майор. Только ночь будет, растрясу я вас по кочкам.
Сергей. Ничего. Идите.
Сафонов уходит. Сергей опять прислушивается. Входит врач.
Что, товарищ Антоненко, все еще не приехал Бурмин?
Врач. Нет еще. Из чего у вас палочка, товарищ майор?
Сергей. Из пропеллера.
Врач. И ехать-то ему всего десять километров… Обход надо делать… Из пропеллера, говорите?
Сергей. Да, тут недавно во время бомбежки одна их птичка в землю уткнулась - вот принесли мне кусок пропеллера. А то ведь здесь на триста верст ни одного порядочного дерева нет!
Врач(разглядывая палку). Ох, и терпение у вас!
Сергей. Ну, это когда как.
Пауза.
Что ж, Бурмина-то нет, а?
Врач. Может, начальнику по телефону звонили, пойду спрошу.
Сергей. И правда, сходили бы.
Врач уходит. Долгое молчание. Сергей рассеянно строгает палку. За сценой слышны голоса. Сергей прислушивается. Встает. Голос Аркадия: "А я вам говорю - сюда!" Двое санитаров вносят на носилках Аркадия. Он очень бледен. Рядом с носилками идет врач.
Аркадий(хриплым голосом). Отстань, тебе говорю. Не хочу я под брезентом… Здесь положите.
Санитары ставят носилки.
Под голову повыше.
Ему подсовывают что-то попавшееся под голову.
Врач. Может, попробовать извлечь?
Аркадий. Что там извлечь! Что я, ребенок, что ли! Не знаю… когда… Сережа, скажи ему, чтоб отстал! (Врачу.) Будешь ковырять, а что толку? Отстань, дай три минуты пожить спокойно.
Врач. Аркадий Андреевич, может быть, все-таки…
Аркадий. Ну, жалко вам меня, ну, понимаю, но глупости-то зачем предлагать? Ведь видите сами… Сережа…
Сергей(наклоняясь над ним.) Аркаша, как?
Аркадий. Так. Шляпы. Нашему сделал операцию, стал пленного перевязывать, - так, шляпы, маузер у него взяли, а другой, маленький, в комбинезоне, не заметили. Всадил, - вот прямо когда нагнулся над ним. (Замечает вопросительный взгляд Сергея, обращенный к врачу.) Все, Сережа, все. Ты что его спрашиваешь? Ты меня спроси, я же лучше знаю. Он ординатор, а я профессор.
Пауза.
Везти сюда не хотели, боялись, а я велел. Тебя видеть хотел. Нагнулся над ним… а он… Пристрелили его, так и надо.
Сергей. Аркаша, ты не дури, слышишь! (Врачу.) Ну, что вы стоите! Сделайте же что-нибудь.
Врач за спиной Аркадия делает безнадежный жест.
Аркадий. Ничего он не может. Я только по дороге, что не доеду, боялся. А сейчас… Почему опять голову опустили? Поднимите.
Сергей поднимает его за плечи.
Сторожить не буду… удерешь теперь, да?
Пауза.
Что молчишь? Знаю… удерешь… Письмо прочел?
Сергей. Прочел.
Аркадий. Изорви. Пусть не знает, а то еще хуже. Изорви, слышишь?
Сергей. Слышу.
Аркадий. Нагнулся к нему, а он… Ты их…
Долгое молчание.
(Почти шепотом.) Это хорошо, что бреда у меня нет. Повыше… Выше… (Запрокидывает голову.)
Сергей медленно опускает его на носилки. Врач и санитары снимают фуражки. Долгое молчание. Сергей, встав, рукавом стирает с глаз слезы, оглядывается на врача и санитаров.
Врач. Я скажу начальнику, что родным вы напишете.
Сергей. Напишу.
Санитары поднимают носилки и молча уходят вместе с врачом.
(Механически, не замечая их ухода, повторяет.) Напишу. Напишу. А что я им напишу?
Входит Сафонов.
Сафонов. Ну, как, был обход, товарищ майор?
Сергей. Был.
Сафонов. Хирург-то вас не задержит?
Сергей. Теперь не задержит. (Смотрит себе на ноги.) Сапог у вас нет каких-нибудь?
Сафонов. Есть, только старые, ношеные, они вам просторны будут.
Сергей. Вот и хорошо. (Поднимает палку и, прихрамывая, идет вслед за Сафоновым.) Разобьем их, Сафонов?
Сафонов. А то как же, непременно разобьем, товарищ майор!
Сергей(угрюмо). Разобьем их! Чтоб и праху от них не осталось! Чтоб в урнах домой везти нечего было!
Занавес
КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
Вечер следующего дня. Степь. Наполовину зарытая в землю машина - "эмка". В глубине палатка. За сценой женский голос поет последние слова какой-то арии. Аплодисменты. На заднем плане видны фигуры расходящихся после концерта бойцов. Входят Севастьянов и Гулиашвилн.
Севастьянов. Что же ей говорить?
Гулиашвили. То же самое, дорогой: вызвали к командующему, уехал па три дня. И коротко, и на правду похоже.
Севастьянов. Не поверит.
Гулиашвили. Хорошее известие будет - правду скажем, а пока нельзя.
Севастьянов. Когда Сафонова послали?
Гулиашвили. Вчера в девять. Два дня. Не знаю, что и думать, дорогой. Хорошо думать - не могу. Плохо думать - не хочу.
Севастьянов. Боюсь, проболтается кто-нибудь.
Гулиашвили. Если я не проболтаюсь, никто не проболтается.
Входит лейтенант.
Лейтенант. Товарищ капитан, артисты в палатке, ужинают. Какие будут приказания?
Гулиашвили. Сейчас покушают, потом спать лягут. Утром в машину посадим, на другое место повезем. Куда им завтра?
Лейтенант. В политотдел.
Гулиашвили. В политотдел свезем. Пойдем посмотрим, как кушают. (Направляются к выходу.)
Навстречу идет Варя.
Куда? А кушать?
Варя. Я не хочу, я потом…
Гулиашвили. Нельзя потом. Сейчас вернусь - уговорю.
Лейтенант и Гулиашвили уходят.
Севастьянов(сажая Варю на крыло "эмки"). Это наша с Сережей штаб-квартира. Комаров всех выкурим и спим в ней ночью. Если скучно - радио заводим, там радио есть. Хорошо вы пели. Испытал я удовольствие. И читали тоже хорошо.
Пауза.
Этот толстенький смешные рассказы читал, - он что, новый в труппе?
Варя(рассеянно). Да. Что вы спросили?
Севастьянов. Я спросил: этот толстенький - новый в труппе?
Варя. Да, новый. Комик.
Севастьянов. Вы что, значит, с самолета - и прямо к нам?
Варя. Нет, мы уже утром в политотделе были, а потом у зенитчиков. У нас ведь свое расписание. Мне просто повезло, что в первый же день - сюда.
Севастьянов. Очень большое наслаждение приносят бойцам такие концерты.
Варя. А мы так и подумали. Пошли в политуправление округа и сказали: "Ваша бригада на фронте, мы тоже хотим туда свою бригаду послать". Вот и приехали. Правда, наша бригада немножко меньше вашей, всего пять человек.
Входит Гулиашвили.
Гулиашвили. Зато какие люди!
Варя. Я, когда пела, смотрела - у вас много новых лиц, а знакомые не все. Где капитан Стасов? Я ему письмо от жены привезла.
Гулиашвили. Нет его. Погиб.
Варя. А она посылку хотела - и опоздала. Я видела, как она по платформе бежала, когда поезд уже тронулся.
Молчание.
Вано, где Сережа?
Гулиашвили. Я же русским языком сказал тебе, что его в штаб армии вызвали.
Варя. Петр Семенович, это правда?
Севастьянов. Безусловно. Он тут безусловно если не завтра - послезавтра будет, - сами убедитесь.
Гулиашвили. Ну, подумай сама, Варя, зачем я тебя обманывать буду? Сама увидишь, сама спросишь, - сам тебе скажет - правдивый человек Вано!
Севастьянов. Ну, что вы волнуетесь, Варвара Андреевна?
Варя. А я не волнуюсь, я просто должна сегодня видеть Сережу. Непременно сегодня.
Гулиашвили. Ну, а если завтра… нет, я, конечно, понимаю…
Варя. Нет, Вано, ты не понимаешь, ничего не понимаешь. Я должна его видеть, потому что…
Гулиашвили. Что потому что? Ну, говори же, что потому что? Я так не могу…
Варя. Мы были в политотделе утром, и там… там…
Гулиашвили. Что там? Что там? Или я сейчас пойду звонить туда… что там?
Варя. Там не знали, что я… и при мне сказали, что Аркаша погиб.
Севастьянов. Как погиб! Как он мог погибнуть? Глупости там болтают! Не верь им!
Варя. Они сказали, что профессор Бурмин погиб при исполнении обязанностей и что надо кого-нибудь вместо него. Вместо него… Аркаша… Но ведь он… я же думала, что увижу его, а оказывается, тогда последний раз был на вокзале, а я не знала, что последний, я шутила с ним, что он смешной очень в военной форме. И над Сережей тоже шутила, что он так долго меня обнимает, что проводники боятся - увезет с собой без билета. Но его я увижу! Увижу! Да?
Севастьянов. Конечно, Варвара Андреевна, конечно, увидите.
Варя. Я попрошусь и поеду туда, где он, хоть на один час. Мне разрешат?
Гулиашвили. Конечно, разрешат.
Варя. Вы не сердитесь, что я так. Я… я сейчас буду совсем в порядке. Там у вас ужин, я тоже пойду ужинать. Со всеми.
Гулиашвили(обняв ее за плечи, идет с ней к палатке). У меня апельсин есть. Любишь апельсин?
Варя(механически). Да.
Гулиашвили. Сейчас тебя провожу, схожу - принесу.
Варя и Гулиашвили скрываются в палатке.
Севастьянов(один, кричит). Левшин!
Входит танкист.
Сейчас "эмку" заправьте, поедете в полевой госпиталь, найдете" Сафонова, из-под земли достанете и узнаете, что с майором. Идите.
Входит Гулиашвили.
Гулиашвили. Даже не знаешь, что говорить ей. Мы живы, а Аркадий убит. Что с ней делать?
Севастьянов. Прежде всего достать апельсин, ты же за ним пришел.
Гулиашвили. Апельсин? Какой апельсин? Нету у меня никакого апельсина!
Прихрамывая, опираясь на палку, входит Сергей, за ним Сафонов.
Сергей. Кто тут апельсинами торгует, а?
Гулиашвили(обнимая его). Дорогой! Вырос, красивый стал, не узнать.
Сергей. Ты на меня смотри, чего ты в гимнастерку-то уткнулся?
Гулиашвили. Так. Ближе рассматриваю. Возьми его, Севастьянов, - что он, в самом деле, такой красивый - плакать хочется.
Сергей молча обнимается с Севастьяновым.
Севастьянов. Что долго ехал?
Сергей. Растряс он меня вчера ночью, сегодня у летчиков полдня отлеживался. Потом в штаб являлся… Сафонов, похищение благополучно окончено, теперь идите выполняйте свои прямые обязанности. Машину в укрытие заведите.
Сафонов уходит.
Ну, как тут у вас, Севастьянов?
Севастьянов. Третий день отдыхаем.
Сергей. События какие?
Севастьянов. События? Есть тут для тебя одно событие. Пойдем, капитан, пришлем ему это событие.
Севастьянов вместе с Гулиашвили направляется к палатке.
Сергей. Куда вы?
Гулиашвили. Сейчас, дорогой, одну минуту.
Оба скрываются в палатке, Сергей стоит в некоторой растерянности. Из палатки выходит Варя.
Варя(вглядывается, бросается на шею Сергею). А мне сказали, что тебя вызвали куда-то.
Сергей. Соврали. Ранили меня. В госпитале был…
Варя. В госпитале?.. В каком? В том, где… в том, где Аркаша?
Сергей(с запинкой). Нет, не в том. В другом. А что?
Варя. В другом…
Сергей. А что ты, что ты так… как-то…
Варя. Нет, я ничего.
Сергей(заглядывает ей в глаза). Всё такие же. Только вот что: слезы - это ни к чему, Варька.
Варя. А сам?
Сергей. Мне можно. По слабости здоровья. Я же ранен был.
Пауза.
Как ты попала?
Варя. Я не одна. Мы впятером от театра по всем частям поедем.
Сергей. А я вот возьму и в своей части тебя оставлю. Придется им вчетвером дальше ехать, а?
Варя. Не оставишь.
Сергей. Я бы оставил… Тридцать семь атак у меня тут было, Варька. Тридцать семь раз тебя перед этим вспоминал. Два экипажа у меня сменилось. А я, вот видишь…
Входит Сафонов.
Сафонов. Машина поставлена, товарищ майор.
Сергей(быстро отстранив от себя Варю). Хорошо, можете идти.
Сафонов уходит. Варя снова хочет прижаться к Сергею, но он отодвигается.
Не нужно, Варенька, не нужно.