Таня. Нет. Ничего не забывается. Ничего. Милый Алексей Иванович, мне хочется крепко обнять вас, уткнуться головой в ваше плечо и… Вы чудесный человек, Алексей Иванович, но что вы знаете обо мне? Ничего. (Пауза.) Я говорила вам неправду. У меня был муж. Три года назад я ушла от него. Ушла потому, что слишком сильно любила. Так сильно, что не могла позволить ему быть даже немножко плохим. Об этом трудно рассказать.
Игнатов(негромко). Я знал.
Таня. Как… знали? Откуда?
Игнатов(пожимая плечами). Просто я понял… еще тогда, ночью, на дороге.
Таня. Я ушла от него. У меня родился сын. Потом он умер. И я осталась одна. Совсем. (Пауза.) Я никогда не говорила вам правды, решила вычеркнуть прошлое из своей памяти… Я думала - так будет легче… Но ошиблась. Я ничего не могу забыть.
Игнатов. Кто он… ваш муж?
Таня. Он инженер, работает где-то здесь, в Сибири. (Слабо улыбнулась.) Когда меня посылали сюда, я сразу подумала: а вдруг я его увижу? Тогда я не призналась себе в этом. Но теперь я знаю, это так.
Игнатов. Вы все еще его любите?
Таня. Наверное. Хотя… Это не совсем точное слово - люблю. Нет, просто я все еще принадлежу ему. (Пауза.) Иной раз подумаю, и кажется - встреть я его сейчас, не совладала бы с собой. Бог знает что натворила, только бы быть с ним вместе… Никого бы не пощадила!
Игнатов. Вот какая вы…
Таня. А что же. Нет, я не добрая.
Телефонный звонок.
Вероятно, это Николай Фаддеевич. (Снимает трубку.) Да, это я. (Пауза.) Что же делать? Подождать до завтра? Но вы сами говорили, что ребенок в опасном положении. Не знаю… А если дойти до "Розы" на лыжах? Нет, немножко устала, но в подобном случае это не имеет значения… Да, да. Я выйду сейчас же и успею добраться до темноты… Хорошо… Спасибо. (Вешает телефонную трубку.) Надо идти на лыжах.
Игнатов. А что же аэросани?
Таня. Еще утром ушли в другой район.
Игнатов(помолчав). Вы знаете дорогу?
Таня. Пожалуй… Правда, это не мой участок. Нижние рудники обслуживал Стасик, но… думаю, что не заблужусь.
Игнатов. Вы на "Золотом луче" были? Так вот, от "Луча" пять километров к северу.
Таня. Это за большой сопкой? Кажется, помню. Я летом проезжала мимо…
Игнатов. Ну, значит, знаете. Отправляйтесь. (Пауза.) И все-таки тридцать километров не шутка! (Помолчав.) Может быть, вам взять провожатого?
Таня. Что вы, Алексей Иванович, я не маленькая и все дороги знаю отлично!..
Игнатов. Ну как хотите. Вот обед наш не удался. Это жаль.
Пауза.
Может, все-таки успеете пообедать?
Таня. Нет, надо торопиться.
Игнатов. Пожалуй, что так. У вас термос с собой?
Таня. Дома остался.
Игнатов. Погодите минутку, я сейчас свой принесу. (Идет к двери.) Мы в него кофе горячего нальем, в дорогу пригодится. (Уходит.)
Таня бродит по комнате, остановилась возле приемника, вертит регулятор настройки. Доносится музыка, и вдруг наступает тишина, а затем слышится ясный голос диктора: "Говорит районный радиоузел. Передаем срочную сводку погоды. Вечером ожидается снегопад и ветер. Возможно, пурга. Все виды транспорта после восемнадцати часов прерывают работу до получения новой сводки". Таня снова поворачивает регулятор - вновь раздается музыка. В задумчивости она медленно опускается в кресло.
(Возвращается с термосом в руках.) Ну вот и кофе, прошу. (Протягивает ей термос.) Берите же.
Таня. Не надо.
Игнатов. Как - не надо?
Таня. Дело в том, что я… я, кажется, не пойду.
Игнатов(помолчав). А почему, позвольте спросить?
Таня(пристально смотрит на него и улыбается). Знаете, вы очень смешной, Алексей Иванович… Поставьте термос на стол. В общем, я раздумала.
Пауза.
Игнатов. Раздумали? Ну что ж. Это ваше право… В конце концов, дорога действительно нелегкая, и вы очень устали… Ну что ж. В таком случае давайте хоть пообедаем вместе.
Таня. Давайте.
Садятся к столу. Игнатов кладет ей на тарелку винегрет.
Игнатов. А все-таки почему вы раздумали?
Таня. Вы знаете, я вот тоже об этом думаю. Почему? Пожалуй, все-таки потому, что я трусиха.
Игнатов. Ешьте винегрет.
Таня. У, как это грустно сказано! (Ест винегрет.) Ничего себе винегрет, но… попробуем его усовершенствовать. Уксус у вас есть, сахар и горчица тоже… (Делает соус.) А я вижу, вы все-таки осуждаете меня, Алексей Иванович. Ну что ж, может быть, этот соус оправдает меня в ваших глазах. Кстати, который час?
Игнатов(смотрит на часы). Без десяти три.
Таня(задумчиво). Без десяти три. Интересно, очень интересно…
Нас пригласили на обед,
Там был чудесный винегрет.
А сколько, по-вашему, километров можно пройти за три часа?
Игнатов. Полагаю, километров двадцать пять. А что?
Таня. Пустяки. (Поливает винегрет соусом.) Ну, каков?
Игнатов(пробует). Черт!.. Однако вкусно…
Таня. То-то, Алексей Иванович. Когда-то я была знаменитой поварихой. (Пауза.) А правда, что вы всю Гражданскую войну в тайге партизанили?
Игнатов. Ну и что же?
Таня. Вы когда-нибудь попадали в пургу?
Игнатов. Случалось.
Таня. Ну и как?
Игнатов. Как видите. Целехонек.
Таня(усмехаясь). Вы молодец, Алексей Иванович. А страшно было?
Игнатов. В общем - да, довольно страшно.
Таня. А вот я когда-то заблудилась под Москвой, в Сокольниках… И вдруг мне показалось, что я где-то далеко-далеко на севере, а вокруг меня медведи, хищные птицы… Я даже заревела от страха.
Игнатов. Как же вы выбрались?
Таня. А я шум трамвая услышала.
Игнатов(смеется). Я вижу, вы отважный товарищ.
Таня(весело). А что вы думаете. Я отчаянный смельчак. (Таня встает из-за стола и идет к двери, быстро одевается.)
Игнатов. Вы… Вы уходите?
Таня. Значит, по-вашему, мне все-таки следует отправиться на "Розу"?
Игнатов. Да. Мне казалось, что сейчас это будет полезно для вас. Почему вы смеетесь?
Таня. Смотрите не отрекитесь потом от своих слов.
Игнатов. Значит… все-таки решили?
Таня. Да. (Улыбнулась.) Так сказать, совесть заела.
Игнатов. Ну что же… до темноты вы добраться успеете. Тридцать километров пройдете часа за четыре… Сегодня для лыж отличная погода.
Таня. Вашими бы устами да мед пить, Алексей Иванович. (Одетая, она подходит к столу.) Что это у вас в бутылке?
Игнатов. Коньяк.
Таня. Эх, где наша не пропадала. Налейте чуточку. Вот так. А теперь себе. Вы очень, очень хороший, Алексей Иванович. Спасибо вам за это. Ну, чокнемся и выпьем. (Пьет и ставит рюмку на стол.)
Кар! Кар! Стал ворон напевать
И на одной ноге скакать.
(Жмет руку Игнатову, берет лыжи и идет к двери.) Нет, не провожайте меня! Я тороплюсь. (Уходит.)
Игнатов в некотором замешательстве смотрит ей вслед.
Картина седьмая
Седьмое ноября 1938 года.
Прииск "Роза". Поздний вечер. В маленьком деревянном клубе идет спектакль "Чапаев". Помещение за сценой. Среди хаоса декораций актеры - приисковая молодежь - подклеивают бороды, догримировываются, курят. Издали доносится шум спектакля, музыка, пение, аплодисменты. За стенами клуба бушует пурга. По лестнице со сцены пробегает вихрастый парнишка, ведущий спектакль.
Вихрастый. Офицеры и генералы! Давай на сцену! Чапаеву ждать моего сигнала… (Исчезает.)
"Чапаев". Обозлилась нынче погода… Снегу навалило, словно со всего света к нам в гости.
Пауза.
"Фурманов". Братцы! У меня грим в коробке замерз.
"Чапаев". А ты подыши на него, голова.
"Матрос". Как же с доктором? Не слышно?
"Чапаев"(указывает на окно). Видишь, что делается! Второй час пурга бушует… Разве пробиться человеку?
Один из "партизан". А наш-то доктор что же?
"Матрос". В отпуску наш… В Красноярск уехал.
Молчание.
"Чапаев"(смотрит в зеркало). Ну как? Похож?
Один из "партизан". Как вылитый.
Открывается дверь, с улицы врывается снег и ветер. Входит Башняк, пожилой бородатый мужчина.
Он плотно закрывает дверь, отряхивается.
"Фурманов". Ну? Был у нее?
Все плотно обступают Башняка.
Башняк. Был.
"Матрос". Что же… как с мальчишкой?
Башняк (тихо). Плохо. (Долго молчит.) Конечно, разве простым глазом болезнь поймешь… Тут с докторским понятием надо… Может, и ничего, может, обойдется.
"Матрос". Врешь, Башняк. По правде говори.
Башняк. По правде и говорю: всю силу мальчишка потерял.
"Чапаев". Неужели помрет парень? (Пауза.) Помню, осенью я их у речки встретил. Взял у нее мальчишку на руки, держу, а он мне глазом моргает…
Один из "партизан". Иди ты!..
"Чапаев". Право слово, моргает. И шевелится весь… как человек.
Пауза.
"Матрос". Да… Нету теперь прежнего геройства… Вот был бы Чапаев доктор - он бы мигом через какую хочешь пургу пробился бы.
"Фурманов". Ладно уж.
Молчание. Вбегает вихрастый парнишка и оглушительно палит из бутафорского пистолета.
Вихрастый. Давай крик за сценой!
"Чапаев"(вбегая на лестницу). Товарищи чапаевцы, слушай командира! Бейтесь до последнего, что есть силы! К нам идут на подмогу красные части… Они уж близко. Вперед, дорогие бойцы!
Все. Вперед! Да здравствует Чапаев! Ура!
Треск бутафорского пулемета. За сценой фанфары играют боевой сигнал. Отворяется дверь. Слышно завывание пурги. На пороге появляется высокий парень, на руках у него Таня. Он медленно входит и кладет ее на широкую скамью.
Парень. Снегу принесите! (Устало опускается на табурет.)
Башняк приносит в ведерке снег. "Партизаны" обступают скамью. "Фурманов" осторожно раскутывает Таню.
"Матрос" (удивленно). Ребятки, девушка!..
Башняк. Видел я ее где-то… Убей меня Бог, видел.
Парень. Лицо ей снегом разотрите… и руки.
"Чапаев"(дает парню водки). Глотни-кась.
Парень пьет.
Так… теперь полегчает.
"Фурманов". Что за девушка, Иван? Где нашел?
Парень. У самого поселка. Она, видать, из города на лыжах шла, а тут пурга… Я до крайних бараков ходил, смотрю - по снегу ползет кто-то… Что, думаю, за история? Подхожу, а она чувств лишилась.
"Матрос". Да кто она есть? Куда шла?
Парень. Не знаю…
"Чапаев"(вынимает из мешка Тани градусник). Градусник, ребятки! (Пауза.)
Башняк(вглядываясь в лицо Тани). Стой, стой! Вспомнил… Она… Она и есть! Я в городе в больницу ходил - и вот, значит, она… (Кричит.) Ребятки… доктор!
"Матрос". Где?
Башняк. Вот она… доктор!
"Чапаев". Врешь!
"Матрос". Она? Девчонка?
Башняк. Я побежал… скажу, доктор… доктора принесли.
Парень. И я с тобой.
Быстро убегают.
"Матрос". Ах ты маленькая! (Обнял Таню, целует.) Ах ты… Чапай!..
Вихрастый (ударил кулаком по столу). Что делаешь? Одурел, что ли?
"Матрос". Уйди ты…
Вихрастый. Тихо! Тихо! (Подбегает к краю сцены и слушает.) Так и есть! Чуть не опоздали… Партизанский выход. Давай все на сцену! Впереди Чапаев, за ним Фурманов и прочие герои! Живо, давай!
Все бегут на сцену. Вихрастый парень склоняется над Таней.
(Тихо.) Ну откройте глаза, ну, пожалуйста, скажите что-нибудь… Вы дошли. Вы все-таки дошли…
Со сцены доносится любимая чапаевская песня:
Ты не вейся, черный ворон,
Над моею головой,
Ты добычи не дождешься,
Все равно не буду твой…
Таня открывает глаза, медленно приподнимается, с удивлением смотрит вокруг.
Таня. Что это? Не понимаю…
Вихрастый(с восторгом смотрит на нее). Видите, вы все-таки дошли. Вы ведь доктор, правда?
Таня. Правда. Это прииск "Роза"?
Вихрастый. Да.
Таня. А почему поют?
Вихрастый. Так надо. (Пауза.) Вам плохо, да?
Таня. Нет… мне лучше… Только нога… Я, кажется, сильно ее расшибла. (Пауза.) А где мои лыжи?
Вихрастый. Вы не должны горевать… Я подарю вам новые. Таких ни у кого нет.
Таня(недоумевая). Спасибо.
Вихрастый. Тихо! (Прислушивается к тому, что делается на сцене, и дважды палит из бутафорского пистолета.)
Таня. Что это вы?… Зачем?
Вихрастый. Гражданская война. Чапаев - понимаете?
Таня. Мне надо идти. Помогите встать… Надо найти директора прииска. (Старается встать.) Нет… не могу… больно.
Открывается дверь. Вбегает Башняк, за ним Шаманова.
Башняк. Вот…
Шаманова(вглядываясь). Таня?!
Таня. Вы? (Растерянно.) Что же это… почему?
Молча смотрят друг на друга.
Шаманова. Вы… вы к Герману?
Таня(испуганно). Он здесь?
Шаманова. Нет… Он в Москве, но завтра выезжает… Что-нибудь случилось? Почему вы ночью, в пургу…
Таня(кричит). Подождите! Вы директор "Розы"?
Шаманова. Да…
Таня. И сын… это Германа?
Шаманова. Да. А где доктор?… Вы приехали с ним вместе? (Пауза.) Ну говорите же, Таня…
Таня(беспомощно). Я доктор… Я… я… я…
Шаманова. Ты? (Подбежала к Тане, молча ее целует.)
Таня(тихо). Ему очень плохо?
Шаманова. Очень.
Таня. А как его зовут… сына?
Шаманова. Юрик… Юра.
Таня. Юрик… (Тихо.) Да… Герман всегда хотел назвать его Юрой…
Шаманова(удивленно). Его?
Таня. Сына.
По лестнице спускаются "Чапаев", "Фурманов", "матрос", "партизаны".
Отведите меня к нему… Тише, у меня плохо с ногой… Нет, ничего, я дойду сама.
Из зрительного зала доносятся аплодисменты, толпа "партизан" расступается, пропуская Таню.
Картина восьмая
Пятнадцатое ноября 1938 года.
Прииск "Роза". Комната Шамановой - небольшая, светлая, в деревянном доме управления прииска. В окне виден поселок, покрытый сверкающим снегом. Раннее утро. На маленьком табурете возле детской кроватки сидит Таня. Она задремала, опустив голову на руки. В дверях появляется Игнатов. Он останавливается на пороге и молча смотрит на спящую Таню.
Таня(просыпается, замечает Игнатова). Алексей Иванович? Вы? А я задремала… Какими судьбами?
Игнатов(он явно взволнован, но не хочет показать этого). Да вот… приехал на прииск по служебным делам. Ну, и вас очень хотел проведать… поглядеть, как вы тут живы-здоровы.
Таня. А я только что вас во сне видела - вы меня чаем угощали и ужасно сердились почему-то.
Игнатов(вынимает газетный лист). Вот - это в газете о вас… прислали из Красноярска. "Самоотверженный поступок врача" и фотография…
Таня. А ее-то откуда достали? Ведь это же просто стыд, какая физиономия!
Игнатов. Из личного дела взяли, где ж было другую достать. (Смотрит на фотографию.) И правда - вы на ней курносая какая-то.
Таня. Курносая? (Улыбнулась.)
Игнатов. Вы уж не сердитесь, Татьяна Алексеевна, но я эту заметку вашим родителям отправил. Пусть порадуются вместе с нами.
Таня. Спасибо.
Игнатов. Одного вам не прощу: отчего вы тогда не сказали, что знали сводку погоды?
Таня (улыбаясь). Но ведь если бы вы узнали о пурге, вы не пустили бы меня…
Игнатов. Кто его знает. А может, я бы с вами пошел.
Таня. Я вижу, Алексей Иванович, вам завидно, что наконец в газете не о вас, а обо мне пишут.
Игнатов. А вы, я вижу, совсем от рук отбились - старшим дерзить? Извольте-ка возвращаться в город на работу. Ведь вы здесь уже целую неделю. Нет, нет, пора возвращаться домой, товарищ доктор! Знаете что? Через час я свои дела закончу, и… давайте поедем вместе, а?
Таня(не сразу). Может быть, я останусь.
Игнатов. Почему? Ведь мальчику хорошо.
Таня. Да, ему хорошо. (Помолчав.) Алексей Иванович, у вас никогда не было сына?
Игнатов. Нет.