Горностаева. Так вы… наш… наш?.. (Радостно жмёт ему руку, обнимает.)
Вводят под сильным конвоем Хруща, Мазухина и других жегловцев.
Яровой(рапортует генералу). Злоумышленники, покушавшиеся на Жегловский мост.
Любовь. Миша? Ты?.. Неправда! (Падает.)
КАРТИНА ВТОРАЯ
Ночь. Глухая местность - за городом, у оврага. Тишина. Потом приближающееся пение Шванди. Он выходит в сопровождении двух конвойных. Остановились.
Первый конвойный. Да где ж он, чёртов город? В небе светит, а на земле не видать. Стой, отдохнём.
Сели.
Швандя(поёт).
Ох ты, шельма, ты, девчонка,
Что ж неправдою живёшь?
Первый конвойный. На черта тебя сюда за двадцать вёрст было гнать, раз можно было повесить на месте?
Швандя (закуривает). А может, та местность меня не располагает.
Первый конвойный. А я думаю, тебя, бандита, на этой местности прикончить - и квит! Всё равно приговорённый.
Швандя. Это, конечно, спасибо за аккуратность. Только сначала в тюрьму меня доставьте.
Первый конвойный. Пока доставишь, рассвет, и повесить тебя за ночь не успеем.
Швандя. А мне не к спеху. (Поёт.)
Ох ты, шельма, ты, девчонка,
Что ж неправдою живёшь?
Первый конвойный. Брось. Не дери собачью глотку.
Швандя. Перед смертью требуется прочистить. (Поёт.)
Говорила - любить буду,
А замуж - обратно идёшь.
Первый конвойный. Не пой, говорят тебе, перед смертью!
Швандя. А после смерти голосу не хватит. А песня смерти не помеха.
Первый конвойный. То-то! Смерть рукой не отведёшь. И всё на свете суета и тлен. Вот ты, большевик, немцам продался, капитал с их получил, а на тот свет с собой не унесёшь.
Швандя. Где уж! Не донесёшь!
Первый конвойный. А! Много, видно, загрёб?
Швандя. Да, средственно.
Второй конвойный. А какую примерно сумму? Кайся же перед смертью!
Первый конвойный. Авось бог хоть малость греха скинет.
Швандя. Каяться-то не вещь, да кабы попа добыть.
Первый конвойный. Попа для вас, христопродавцев, не полагается, а я всё ж таки церковный староста.
Швандя. А! Ну, это подходяще.
Первый конвойный. Ну вот, говори, как на духу: сколько с ерманца за продажу веры-царя-отечества цапнул?
Швандя. Да, слава богу, не обидели. За веру по сто гульдов, обратно, на рыло пришлось, за царя по двести, аа отечество - оптом стервингами платили.
Первый конвойный. Сколько жо это на царские деньги?
Швандя. Да тысчонок, как бы не сбрехать, сорок.
Второй конвойный. Ох, чёртов буржуй!
Первый конвойный. Где они у тебя?
Швандя. При себе, конечно, я свой капитал никому не доверяю.
Первый конвойный. А ну покажь!
Швандя. Тебе покажи, а ты отымешь!
Второй конвойный. И следует! Пристрелить продажного паразита!
Первый конвойный. Значит, на тот свет унести хочешь?
Швандя. Зачем? Кабы б на этом свете надёжному хозяину пристроить. На помин души, и амба.
Первый конвойный. Дай сюда! Я надёжный хозяин.
Швандя. Ну, я вот лучше ему: он надёжней.
Первый конвойный. Да он батрак! У меня таких-то полон двор был.
Второй конвойный(первому). Ишь ты, живоглот!
Первый конвойный. Ну, давай добром. А я уж за тебя сорокоуст справлю.
Швандя. Сорокоуст маловато, папаша.
Первый конвойный. Давай, говорят! Давай, а то я тебя враз шлёпну. Руки вверх, бандит!
Швандя поднимает руки.
Где они у тебя? (Обыскивает, выворачивает карманы.) Ну? Сказывай точно.
Швандя. Были в карманах, может, обратно, за подкладку упали.
Второй конвойный. Да там и подкладки нет. Одни дырки!
Швандя. Значит, вывалились обратно.
Второй конвойный. В таких карманах капиталу не полагается.
Первый конвойный. Ты что же это, гад, смеяться? Сказывай, где деньги?
Швандя. Деньги у тебя, хозяин. А у меня только душа да вша.
Первый конвойный. Врёшь! Как бы не немецкие деньги, не грабил бы да не убивал.
Швандя. Кажись, не я - ты меня ведёшь убивать. Да за это же немецкие деньги требуешь, продажная твоя шкура жирная!
Первый конвойный. Брешешь! Я не за немецкие деньги, а за свою землю воюю!
Швандя. И я за то же…
Первый конвойный. За что?
Швандя. За твою землю! Чтоб у тебя отнять, да вот ему, товарищу, обратно дать.
Первый конвойный (в бешенстве вскинул ружьё). Так ты ещё грозиться, бандит? Измываться! Ну-ка, отойди! Спиной, падаль, повернись!
Швандя. Без привычки вряд ли.
Первый конвойный(второму). Ты! Бери его на мушку! Что стоишь?
Второй конвойный. А ты его не трожь!
Первый конвойный. Что! Стреляй, говорю, не то самого, как собаку…
Второй конвойный(отскочив и целясь). Да я тебя, кулацкая морда, скорей…
Швандя(схватив первого конвойного за руки). Товарищ, стой! Не трать даром пулю, не делай тревоги.
Первый конвойный. Кара…
Швандя(зажав ему рот). Тащи-ка его в сторону, в овраг.
Уносят первого конвойного в темноту. Выстрел. Быстро возвращаются.
Второй конвойный. Куда ж теперь?
Швандя. Местность знакомая. Располагает. Тебя как звать?
Второй конвойный. Егор.
Швандя. А! Егорий, который на белом коню. Ну, мы покеда пешком… Сюда, Егор. Это дорога в каменоломни.
Уходят.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Вечереет. С половины действия сумерки. Комната первого действия. Трёхцветные флаги. Плакаты, афиши о танцах: "В пользу вооружённых сил юга России". За аркой сидит Панова. Колосов чинит провода. В дверях появляется Любовь Яровая.
Любовь. Что узнали?
Колосова. Ничего. Все утверждают: жегловцам смертной казни не избежать. Ждут только пакеты с утверждением приговора.
Любовь. Это мы знаем, не помилуют. Но когда? Сейчас Швандя был от Романа. Он отобьёт жегловских товарищей, когда их будут вести на казнь. Необходимо узнать, когда, где?
Колосова. Казнить будут немедленно по утверждении приговора.
Любовь. Но вот когда это утверждение будет получено?
Колосова. Может быть, уже получено.
Любовь. Да в том-то и дело! Панова всё знает.
Вбегает молодой человек - дирижёр танцев.
Дирижёр. Господа, сегодня танцы до рассвета!
Любовь. Что?
Дирижёр. Что? Танцы с летучей почтой. Я сам дирижирую. (Поправляет афишу и убегает.)
Любовь. Я ухожу, чтобы Михаила не встретить.
Колосова. Вы с ним после того не встречались?
Любовь. Нет. Объяснились и… всё. (Уходит.)
Входит Панова.
Панова. А в карманах что-то есть.
Колосова. Возможная вещь. (Вытаскивает два яблока.) Две вещи. (Угощает.)
Панова. В тех комнатах вчера света не было.
Колосова. Всё рвутся ваши струны, музыканты его величества. (Уходит.)
Входят Кутов и Елисатов.
Елисатов. С приездом, полковник. Давно изволили вернуться?
Кутов. Только что. Прямо с фронта. Здравствуйте, Павла Петровна. Сделал доклад его превосходительству о новой блестящей победе под Селезнёвкой. Вам известны трофеи?
Елисатов. Как же! Семьдесят пленных и четыре пулемёта.
Кутов. Ошибка. Сто семьдесят пленных.
Елисатов. В телеграмме…
Кутов. Исправьте. Четырнадцать пулемётов и, кроме того, девять орудий.
Елисатов. Уже напечатано, но можно "по дополнительным сведениям".
Кутов. Напечатайте также, что состояние духа в армии превосходное. Население же во многих местах чуть не поголовно записывается в добровольцы.
Елисатов. А как у противника?
Кутов. Полное разложение. Три четверти в дезертирах, остальных подгоняют штыками и пулемётами. Гидра революции издыхает, и недалёк тот момент, когда весь русский народ единым сомкнутым строем встанет за единую неделимую Россию и с криком: "С нами бог…".
Панова ушла.
Елисатов. Привезли что-нибудь?
Кутов. Сахар.
Елисатов. Много?
Кутов. Семь пудов.
Елисатов. Цена?
Кутов. Семьсот тысяч.
Елисатов. Полковник, не жадничайте.
Кутов. Шестьсот - ни копейки меньше.
Елисатов. Мой.
Кутов. Деньги сейчас.
Елисатов. Завтра.
Кутов. Через час и ни минутой позже.
Входит Панова.
Елисатов. Разрешите полковник, иптервью поместить в экстренном выпуске?
Кутов. Пожалуйста. Дорогая Павла Петровна, что нового у наших мерзавцев - благородных союзников?
Панова. Новые моды, новая оперетка. Весь Париж взволнован.
Кутов. Ну, ничего, не волнуйтесь, дорогая. Получим вооружение, получим и моды. Аркадий Петрович, вы знаете, скоро прибудет его высокопревосходительство.
Елисатов. Знаю, конечно.
Кутов. Между прочим, в прошлый приезд его высокопревосходительства на улицах почти не было штатского населения. Его превосходительство заметил это…
Елисатов. Неужели? Какая наблюдательность!
Кутов. И просит на этот раз принять меры.
Елисатов. К увеличению штатского населения? Кто же должен принять меры?
Кутов. Ну, все мы, конечно, по возможности.
Елисатов. Слышите, Павла Петровна? Повинность. Но не находите ли, полковник, что срок для выполнения столь серьёзного задания слишком мал? При нашей технике…
Кутов. Вы всё шутить изволите?
Входит протоиерей Закатов.
Вот отец протоиерей мог бы также вдохновенным словом…
Елисатов. Разве что словом.
Закатов. Доброго здравьица, господа. Его превосходительство не прибыл?
Панова. Нет ещё.
Закатов. Справедливо ли благовестие о даровании новой победы?
Кутов. Совершенно справедливо. Ждём его высокопревосходительство… За вами вдохновенное слово.
Закатов. С великой радостью. Тем паче, что торжество сугубо. Сейчас на площади встретил полковника Малинина. Только что с карательной экспедиции: мятежные деревни приведены к сознанию вины и раскаянию. Помяните, господа, моё пророческое слово: через сорок дней мы с вами будем слушать малиновый звон московских колоколен.
Входят Малинин и Яровой.
Вот и он, виновник торжества, лёгок на помине.
Малинин. Здравствуйте, господа. Отец протоиерей, прошу благословить. (Подставляет руки для принятия благословения.)
Закатов(благословляя). Благословен возвратившийся в мире.
Малинин(поцеловав руку Закатова, целует обе руки Пановой). Сначала одну священную, затем две божественные.
Закатов. Порядок благолепный, слова же суетные.
Панова. Фи, как называются ваши духи? Карательные? Вот полковник Кутов мне с фронта привёз - прелесть!
Кутов. Поздравляю, полковник, с успехом.
Малинин. И вас также.
Елисатов. Разрешите интервью?
Малинин. До доклада его превосходительству - не ногу.
Елисатов. Хотя бы силуэтно?
Малинин. Ну, если силуэтно…
Елисатов. Что побудило эти деревни скосить помещичьи нивы и разгромить усадьбы?
Малинин. Исключительно большевистская агитация.
Елисатов. Удалось ли захватить агитаторов?
Малинин. Полностью и без остатка.
Елисатов. Какие взяты меры успокоения?
Малинин. Решительные и срочные, оперируя в рамках сожжения деревень и экзекуции. Впрочем, это не для печати. В печати же прошу отметить, что в трудном двухнедельном походе весь отряд, от командира до последнего солдата, был выше похвал. Все одинаково одушевлены были готовностью пойти за веру - на крест, за царя - на плаху, за отечество - на штык. А за такие ручки (целует руки Пановой) - в огонь и в воду.
Панова. Кто же вас там на плаху? Бабы?
Кутов. Да и штыки в тылу как будто… (Фыркает.)
Малинин. Могу вас, дорогая, уверить, что, во-первых, козни большевиков в тылу опаснее, чем их штыки на фронте; во-вторых, мы в тылу на штык не жидовские перины брали и не духи для дам добывали, как это делали на фронте некоторые из ныне фыркающих.
Кутов. А в-третьих, я полагаю, отец протоиерей, что благороднее искоренять жидов на фронте, нежели русских баб в тылу.
Малинин. Что-о?..
Закатов. С одной стороны, да, но, с другой… и с третьей, особенно…
Яровой. Я предпочёл бы, господа, для этих дискуссий пройти в кабинет и освободить от них отца Закатова.
Закатов. Исчезаем, исчезаем… яко дым от лица огня. А как относительно дачи, Аркадий Петрович? Купить желательно.
Елисатов. Есть, батюшка, именно для вас.
Елисатов и Закатов уходят.
Кутов. Баб усмиряете, а под носом жегловцы мост опять чуть не взорвали.
Малинин. Однако не взорвали. А Мазухин и Хрущ со всей бандой мною захвачены.
Кутов. Вами?
Малинин. Да, мной.
Кутов. Всё это сделал поручик Яровой, и напрасно вы себе приписываете…
Малинин. Вы думаете?
Яровой. Господа, прошу вас прекратить это. Момент серьёзнее, чем вам кажется. Пока не ликвидировали Романа Кошкина, тыл находится под большой угрозой.
Малинин. Ликвидируем. Сейчас получены точные сведения: в Ореховские леса ушёл. А этот, как его, ну, что при повешении конвойного задушил?
Яровой. Швандя?