Шестая женщина. Глупец! Не он так себя называет – в нем говорит родовая память. Так же, как она говорила в его отце и будет говорить в сыновьях и внуках. Что бы ни творили тут белые люди.
Седьмая женщина. Вспомни, разве не один океан омывает земли белых и черных? Иди и скажи своему белому господину, что, куда бы он ни спровадил нашего сына, тот возвратится, когда придет время, – океан принесет его к родным берегам.
Амуса. Правительство приказало прекратить это беззаконное безобразие.
Первая женщина. А кто прекратит его? Может быть, ты? Сегодня ночью наш муж и отец покажет, что он неподвластен законам, которыми нас опутали белые.
Амуса. А я говорю, что никто ничего не докажет – хоть сегодня, хоть когда угодно. Это безграмотно и преступно – показывать, что кто-нибудь неподвластен.
Ийалоджа (выходя из киоска в сопровождении юных девушек, прислуживавших невесте). В чем дело, Амуса? Почему ты решился нарушить спокойствие людей?
Амуса. Мадам Ийалоджа, мне сам аллах помог вас тут встретить. Вы меня знаете. Я не люблю учинять людям беспокойство, но долг есть долг. Мне нужно арестовать Элесина за преступные намерения. Скажите этим женщинам, чтоб они не мешали мне выполнять мой долг.
Ийалоджа. Выполнять долг, Амуса? А по какому же праву ты сам пытаешься помешать вождю, когда он выполняет свой естественный долг?
Амуса. Что еще за естественный долг, мадам Ийалоджа?
Ийалоджа. Тебе непонятно, какой естественный долг выполняет мужчина наедине с новобрачной?
Амуса (сбитый с толку, удивленно смотрит на окруживших его женщин и дверь киоска). Мадам Ийалоджа, не путайте меня, причем тут свадьба?
Ийалоджа. Амуса, у тебя ведь тоже есть жены. Что бы он над тобою ни учинил, твой белый хозяин, ты еще, говорят, нуждаешься в женах. А если они уже тебе не нужны, он-то женат. Вот и спроси его, раз уж ты сам успел позабыть, чем завершается у мужчины свадьба.
Амуса. Здесь никакая не свадьба.
Ийалоджа. И спроси заодно, что бы он сделал, если б ему помешала полиция выполнить в свадебную ночь свой долг.
Амуса. Мадам Ийалоджа, я еще раз вам говорю, здесь никакая не свадьба!
Ийалоджа. Тебе хочется заглянуть в их брачную спальню? Хочется увидеть собственными глазами, как невеста становится женщиной и женой?
Амуса. Мадам…
Вторая женщина. Похоже, его жены все еще ждут, когда он поймет, как становятся мужем.
Амуса…Ийалоджа, скажите этим женщинам, чтоб они прекратили оскорблять меня при исполнении долга. Пусть только попробуют еще раз…
Первая девушка (протиснувшись вперед). И что же ты сделаешь?
Вторая девушка. Да он просто спятил! Ты разговариваешь с нашими матерями – тебе понятно, прислужник белых? Тут перед тобой не безграмотные крестьяне, которых ты можешь унижать и запугивать! Как он посмел явиться сюда?
Третья девушка. Ну и мерзавец! Ну и наглец!
Четвертая девушка. Вы обращались с ним чересчур уважительно. А теперь пора уже ему показать, каково приходится обнаглевшим хамам, когда они оскорбляют хранительниц рынка.
Девушки (в один голос). Пусть и хозяевам своим закажет соваться на рынок, когда наши матери этого не хотят!
Пятая девушка. Ты понял нас, шут в накрахмаленном хаки?
Ийалоджа. Девочки!..
Девушки. Нет уж, позволь, Ийалоджа, мы его научим уважать матерей. Свою он забыл, так мы ему напомним, как подобает разговаривать с матерью.
Словно по команде, неожиданно и ловко, девушки выхватывают у констеблей дубинки и окружают их плотным кольцом.
Шестая девушка. Ну, что вы нам сделаете? Мы отняли у вас дубинки. Что вы нам сделаете? Ну скажите – что?
Так же внезапно и ловко срывают с полицейских шапки.
Седьмая девушка. Попробуйте, суньтесь! Мы сорвали с вас шапки. Ну, и что вы сделаете, прислужники белых? Разве хозяева вас не учили, что надо снимать перед дамами шапки?
Ийалоджа. Это свадебная ночь. Ночь радости для людей. Мир и покой…
Первая девушка. Да только не для него! Зачем он сюда, незваный, явился?
Восьмая девушка. Во дворец наместника он без приглашения не пойдет!
Вторая девушка. Даже на кухню, где прислужники белых пожирают объедки с хозяйских столов.
Девушки (по очереди и подражая англичанам). Ба, господа, это мистер Амуса! Но позвольте, разве вам выслали приглашение?
Разыгрывают шутовской спектакль, имитируя англичан. Женщины поощряют их одобрительным хихиканьем.
– Не откажите в любезности, предъявите ваше приглашение.
– Кто вы? Мне кажется, вас не представили.
– Будьте любезны, назовите ваше имя.
– Прошу прощения, я не расслышал.
– Извините, можно мне взять вашу шляпу?
– Если желаете. И позвольте вашу. (Обмениваются шапками полицейских.)
– Вы очень любезны.
– Ваш покорный слуга!
– Присядьте, пожалуйста.
– После вас.
– О нет!
– Я очень прошу вас.
– Премного вам благодарен.
– Как вам здесь нравится?
– Вы про аборигенов?
– Они дружелюбны?
– Скорее, покладисты.
– Чуть-чуть диковаты?
– О да, чуть-чуть.
– Немного опасны?
– Боюсь, вы правы.
– Но вы справляетесь?
– В общем справляюсь. Мне помогает мой мул Амуса.
– Вы хотели сказать – осел, не правда ли?
– Нет, все же мул. Он обходится без вязки.
– Лоялен?
– Предан, как дрессированный пес.
– Отдаст за вас жизнь?
– Без малейших колебаний.
– О, понимаю. Это крайне удобно. У меня такой был. Я доверял ему бесконечно.
– Но вообще-то они порядочные лгуны.
– О, безусловно. Я не видел аборигена, способного вымолвить хоть словечко правды.
– Вы не находите, что здесь душновато?
– Вполне терпимо для этой поры.
– Но возможен и дождь, не правда ли, старина?
– В этом году дожди запоздали.
– Здесь все запоздалое.
– Ха-ха-ха!
– Ха-ха-ха!
– В Африке меня убивает влажность.
– А в Англии убивало виски, не так ли?
– Вы дьявольски остроумны. Ха-ха-ха!
– Ха-ха-ха!
– Какую фору вы даете мне, старина?.
– А скачки здесь есть?
– И поле для гольфа.
– Мне положительно нравится этот край.
– А наш Европейский клуб – лишь для избранных.
– Честь Британии превыше всего.
– Мы не посрамим британское знамя.
– Служить своей родине – великая радость.
– Позвольте налить вам.
– Сделайте милость.
– Почту за честь. А где же официант? (Внезапно выкрикивает.) Сержант Амуса!
Амуса (вытягиваясь по стойке "смирно"). Слушаю, сэр! Первая девушка. Уведите своих людей!
Женщины истошно хохочут.
Амуса (сообразив, что он одурачен, впадает в неистовую ярость из-за "потери лица"). Я последний раз предупреждаю вас!..
Вторая девушка. Так он еще смеет грозить, этот евнух? Пора сорвать его хаки со… чресел!
Девушки медленно сжимают кольцо.
Ийалоджа. Девочки, я прошу вас…
Амуса (угрожающе приосанившись). Первая из женщин, которая меня тронет…
Ийалоджа. Девочки!..
Третья девушка. Пусть улепетывает отсюда. Здесь наши матери, и мы не желаем, чтобы устроенный их руками праздник был опоганен этими подъедалами, которым белые швыряют свои отбросы.
Ийалоджа (Амусе и констеблям). Вы слышали? Вам лучше уйти.
Девушки. Мы ждем!
Амуса (начиная отступать). Я сделал вам последнее предупреждение, так потом не отнекивайтесь, что не слышали…
Девушки. Мы ждем!
Четвертая девушка. И прежде, чем ты нам объявишь "Акт об охране общественного спокойствия", у тебя и минутки спокойной не будет.
Амуса (констеблям). Отступаем. (Пятится все поспешней.)
Женщины радостно вздымают руки вверх и хлопают в ладоши.
Первая женщина. Девочки, неужто вас научили этому в школе?
Вторая женщина. А я-то, глупая, не пускала туда Апинке!
Третья женщина. А слышали? Ну просто белые, да и все тут!
Четвертая женщина. Аи голоса, и тон, и слова… Удивительно! Вот, бывают же чудеса на земле!
Ийалоджа. Наши мудрые предки сложили присловье: "Неважно, что старший с годами слабеет: его наследник силен и бесстрашен".
Пятая женщина. А в следующий раз, если белый человек посмеет сунуться к нам на рынок, я напущу на него Вуаролу. (Начиная ликующий танец и запевая песню.)
Кто вопрошает, где наш защитник?
Пусть помолчит!
У нас есть защитник:
Наследник – вот наш славный защитник!
Остальные женщины тоже начинают танцевать; некоторые из них берут девушек на закорки и танцуют с ними, как если бы те были их малолетними детьми. Другие женщины танцуют вокруг них. Танец становится всеобщим. Появляется Элесин в наброшенном на голое тело покрывале. В руках у него – атласная простыня, словно бы укутывающая какой-то хрупкий предмет.
Элесин (радостно возглашает). О матери наших прекрасных невест!
Танцующие женщины останавливаются и замирают: их взгляды прикованы к атласной простыне. Ийалоджа приближается к Элесину и бережно забирает его ношу.
Да-да, возьми ее! Здесь не просто кровь девственной девушки, бывшей невесты, – это символ слияния поколений: награда стоящему у последнего перехода и дар уходящего будущей жизни. Все подготовлено. Слушайте! Слушайте!
В отдалении слышится негромкая и размеренная барабанная дробь.
Да! Приближается заветное время. Любимый пес короля – в пути. Любимый конь собирается в путь. Мои братья вожди ничего не забыли – все подготовлено к последнему переходу.
Вслушивается. Между тем на пороге киоска появляется новобрачная: она застенчиво замирает в проеме двери. Элесин обращает к ней взор и взволнованные слова.
Наш брак, о жена, пока что не завершен; он завершится лишь после того, как путник, посеявший в твоем лоне жизнь, упокоится прахом во чреве земли, чтобы весной молодые побеги скрыли ресницами шелковистой травы черную пропасть последнего перехода. Это мгновение все завершит, а пока твой удел – оставаться со мной. Мои верные барабанщики, послужите мне напоследок! Я сам избрал для прощания это место – сердце жизни, звенящий улей, который хранит в своих малых пределах все приметы большого мира. Здесь я познал любовь и радость – гораздо острей, чем в своем дворце. Приедаются самые отборные яства, но тут, на рынке, мне не грозит пресыщение: слишком короток срок наслаждений. Слушайте последние удары сердец коня и пса, отбывающих с королем, – вскоре их понесут королевские слуги на своих плечах в плетеных корзинах по главной артерии города к рынку: я передал им, что жду их здесь.
Все прислушиваются к барабанному бою. Глаза Элесина затуманиваются; он проводит по ним ладонью, словно для того, чтобы снять с них пелену, мешающую ему видеть женщин и девушек; на губах у него появляется слабая улыбка.
Все идет хорошо: мой дух в нетерпении. Когда орел, реющий над землею, чувствует, как крепчает попутный ветер, что он может подумать, кроме: прекрасно, ибо чем быстрее, тем лучше? Однако повремени немного, мой дух. Немного повремени: мне надо дождаться, когда прибудет конь короля. Друзья, удел верховного коня – носить на своей спине человека, и только сегодня, единожды в жизни, черный скакун, а верней, его сердце пустится в путь на плечах человека. Я видел это необычайное зрелище, когда уходил с королем мой отец. Быть может, сегодня – в последний раз – мне снова выпадет это увидеть. И если конь на плечах человека прибудет сюда хоть немного раньше, чем я услышу, как ритуальные барабаны пробили в лесу мой последний час, конь передаст от меня алафину, что я готов уйти вслед за ним. А если мой час настанет чуть раньше – что ж, тогда все сложится превосходно, и дух моего земного владыки отправится к предкам вместе с моим. (Слушая барабанную дробь, он впадает в транс; его взгляд обшаривает небо, но оно скрыто туманной дымкой. Все дальнейшее он говорит как бы немного задыхаясь.) Луна насытилась; ее полное чрево ревностно освещает небо и землю; но все-таки мне не видно узких ворот, открывающих путь к последнему переходу. О друзья мои, проводите меня – я должен уйти, не чувствуя одиночества, шагая быстро, легко и упруго, как юноша с легким пушком на лице, но твердо и мерно, как зрелый воин. Матери, укажите мне путь к воротам – ведь вы делили со мною кров, – направьте мой танец к последнему переходу.
Движения Элесина приобретают характер танца; он движется вперед, рассекая толпу женщин, которые предупредительно уступают ему дорогу. Ясно слышен барабанный бой. Танец Элесина исполнен замедленной, царственной плавности; каждое его движение кажется внушительным и завершенным. Женщины тоже принимаются танцевать; их танцевальные па повторяют Элесиновы, однако выглядят более легкими и грациозными. Женщины поют погребальную песнь, заглушаемую репликами Элесина и Величателя.
Величатель
Элесин-алафин, ты слышишь меня?
Элесин
Стараюсь, мой друг, стараюсь.
Beличатель
Элесин-алафин, ты слышишь мой зов?
Элесин
Стараюсь, король, стараюсь.
Величатель
Быть может, память твоя нема?
Быть может, я должен ее разбудить,
Щекоча травинкой былого?
Элесин
Нет, моя память не спит, но что
Хочешь ты мне поведать?
Величатель
Лишь то, что сказано однажды, лишь
То, что когда-то сказал нам всем
Уходящий отец праотцев.
Элесин
Это укоренилось в моей душе,
Как семя в земле, и дожди утверждают,
Что настала пора собирать урожай.
Beличатель
Клянись, что если ты не пойдешь за мной,
То пошлешь моего коня, чтобы я
Добрался на нем до ворот.
Элесин
Мое посланье доставят тебе,
Когда мое сердце перестанет стучать.
Величатель
Клянись, что если ты не пойдешь за мной,
То пошлешь мне пса, ибо я не могу
Слишком долго ждать у ворот.
Элесин
Пес не отважится уйти далеко
От рук, всю жизнь кормивших его,
И скинувший всадника конь не пойдет
Искать другого. Элесин-алафин
Не доверит животным напутственные слова!
Величатель
Если ты не дойдешь, то мой верный пес
Найдет для меня затерянный путь.
Элесин
Перекресток семи дорог смутит
Лишь слабого чужака. А конюшие короля
Мужают в сердце страны.
Величатель
Я знаю людские слабости, и тебя
Может опутать семейный кушак,
Как тяжкая цепь, или недруги короля
Скуют эту цепь, чтобы нас разлучить…
Элесин
Скуют? О нет, достославный король,
Ибо мой темно-пурпурный кушак
Из алари вовсе не цепь. Ты видал
Слона на цепи? Он не стал бы ходить
На привязи даже у могучего короля!
Величатель
И все же ты не развеял мой страх:
Мое новое обиталище непроглядно черно -
Пронижет ли черную тьму твой взгляд?
Элесин
Какой бы тьмой ни накрыла нас ночь,
Разве мы не найдем дорогу домой?
Величатель
Что ж, теперь я почти убежден -
Чудо свершается. Царственный слон
Не вызовет слов "Я увидел в ночи
Зыбкую тень". О владыке лесов
Говорят лишь со страхом благоговения:
Слон.
Элесин (словно бы цепенея)
Темно. Я не чувствую тяготенья земли.
Странные голоса направляют мой путь.
Beличатель
Река никогда не бывает столь глубока,
Чтоб рыбы не видели неба. И тьма
Чернейшей ночи не может сбить
Белесого от проказы человека с пути.
Ребенок найдет дорогу домой.
Ряженый скроется за густою листвой
На исходе дня, не умножив зла.
Оцепенение Элесина усиливается; его движения замедляются, будто у засыпающего.
Ийалоджа
Воину уготована смерть на войне,
Купцу – на рынке, пловцу – в реке,
Ленивец от праздности примет смерть,
Сеча затупит булатный меч,
Красавца сгубит его красота,
И только Элесин уйдет к праотцам,
Возжаждав смерти: лишь конюшему короля
Удастся уйти на исходе дня
По собственной воле и не умножив зла -
На исходе дня, не умножив зла.
Величатель. Как я смогу рассказать об увиденном? Конюший опережает и пса, и коня, – как я смогу рассказать об увиденном? Он говорит, что пес короля рискует сбиться с правильного пути, почуяв запахи небесных существ, вот почему конюший владыки должен первым уйти в небеса, – как я смогу рассказать об услышанном? Он говорит, что конь короля рискует сбиться с верной дороги, беспомощно охромев среди валунов, которые не встречались ему на земле, вот почему конюший владыки должен раньше уйти в небеса. Он обещает не замешкаться при уходе, а это главное на проводах короля, – о, как я смогу рассказать об услышанном? Но слышишь ли ты слова мои, Элесин, слышишь ли ты, о верный конюший?
Судя по движениям Элесина, можно предположить, что он ощущает, откуда звучит обращенная к нему речь Величателя; однако он продолжает сомнамбулически танцевать, все глубже впадая в транс.
Элесин-алафин, ты утратил плоть. Барабаны еще звучат, но ты уже далеко. Посмотри, Элесин, луна еще не в зените, но те, кто думает иначе, чем мы, могут уходить – зачем они нам? И все же, Элесин, почему ты спешишь, словно утративший терпение жених, чтоб Олохун-ийо остался один?
Элесин в глубоком трансе; он уже не ощущает, где он и что творится вокруг.