Прапорщица: Это он сколько под водой-то просидел?..
Капитан: Минут шесть, как минимум, это он сначала подплыл к ней метров десять, потом её держал, потом отплывал… Так, Закиров, вы всё точно показали?!
Закиров: Да… так всё ибило.. пирибилизительно… Я её любил, товарищ капитан, я её любил, а она нет, она меня не любил, только пиритворялся! Я ей всё сделал, а она с биратом моим жить стал… куда так, – я пиросил её, пиросил, его пиросил, – я ему говорил, – ты бират мне, зачем так поступаешь… А он старший, – у нас, если старший, то нельзя спорить, – сначала так, да… то есть, я только ей мог сказать… Я ей всё дарил, всё, всё что мог, – "Омсу" надо, – пожалуйста, я всем что било, всем что торгавал, всё у неё било, по одной, по две штуки, всегда говорил – пириходи, выбирай, – "Омсу" надо, – пожалуйста, шоколад, только импортный, – "Карли Варли" – импортный-английский – самый шоколад, – всё ей по три плитки давал, подруг её угощал…
Капитан: Так, песни петь заканчиваем, Закиров, ладно? Сейчас помолчим… Так, сколько ж это… так… Закиров, ты как, без акваланга был?
Закиров: Я как… как пиришёл, так я был… без акваланга… только в пилавках…
Прапорщица: Надо проверить, – так-то не срастается, это он что, – как рыба, как этот – ныряльщик за жемчугом, да и они столько не могут без воздуха…
Капитан: Так, Закиров, сейчас я засеку время, дам вам отмашку, и вы не дышите, не дышите, пока не сможете не дышать, – нам надо проверить… Вы меня поняли?
Закиров: Да!
Капитан (смотрит на часы): Так, поехали!
Проходит минута.
Закиров: Что, не дышать?
Капитан: Так ты дышишь что ли?!
Закиров: Я отмашку жду…
Капитан: Ой, б… Так ещё раз! (Смотрит на часы) … Давай, не дыши! (Машет Закирову рукой).
Закиров: Всё понял, не дышу! (Набирает воздух, не дышит)…
Проходит минута.
Закиров: Сколько не дышать?
Капитан: Ой, ну, что же это за день такой! Тахиров! Я махну рукой, и вы не дышите, сколько сможете! Сколько сил хватит, столько и не дышите! Понятно?!
Закиров: Нэт!
Капитан: Что не понятно?!
Закиров: Я нэ Тахиров, я Закиров!
Капитан: Послушай, Закиров, если ты быстро меня щас не поймёшь, – мы тебе тогда рот с ноздрями заклеим, и через полчаса отклеим, – посмотрим, какой ты ныряльщик, мать твою!
Закиров: Объясните что делать, – я всё сделаю, я сам всё вам делаю, ничего не сопротивляюсь!
Капитан: Рот зажми и не дыши, когда воздух кончится, скажешь!
Закиров: Всё, понял, зажимаю!
Капитан смотрит на часы, засекает время, проходит полминуты.
Закиров: Всё, кончился воздух!
Капитан: Блять, урыть его что ли тут в этом бассейне, даже минуты, сука, не продержался!
Прапорщица: Может, это не он тогда её утопил?
Капитан: А кто?!
Прапорщица: Ну, а как он тогда её утопил, если сам минуту только не дышать может?
Капитан: Что-то не то… Он, наверное, её по-другому как-то… а нам тут парит… Так, Закиров, вы всё нам точно показали?
Закиров: Всё точно… так не помню… что вспомнил показал!..
Капитан: Урод… Ну, хрен с ним, – мы, в принципе, следственный эксперимент провели, на её ногах отпечатки его пальцев, правильно? В бассейне подруги потерпевшей его не видели, потому что он нырнул, правильно? Всё! Кое–что срастается и ладно…
Прапорщица: Ну, да, в принципе… он тем более, может, в таком состоянии был, что не обратил внимания, что не дышит, – раз её убить хотел… Всё же от состояния зависит, в смысле, как что намерен делать… Если ему сейчас без надобности, вот он и дышит… Тем более сейчас он задумывается, а тогда – нет. Это, как подвиг, – люди совершают, сломя голову несутся, знаете, – горящую машину из пожара вывозить, людей спасать… Вот был случай, – мужчина из воды двух женщин вытащил, а сам плавать не умел, а в воду сиганул, вцепился в них – и вытащил, сам не помнил как… А полковник наш, Филиппов, – у нас с мужем на новоселье когда был, – выпил и весь вечер на гитаре играл! Причём так красиво, – Фламенку такую, испанскую. На утро будим его, садимся завтракать, сыграйте, говорим, товарищ полковник, а он всех на хуй посылает, – говорит, сроду гитару в руки не брал..
Капитан: Так, ладно, понятно… (О чём-то думает, оглядывается). Бассейн хороший… Закиров, а почём ты абонемент сюда брал?
Закиров: Я нэ помню, я на одно посещение взял, если брать на много, то дешевле, со скидкой… Можно месячный абонэмэнт взять, тогда вообще, задаром почти что… Я на день взял! Мне намного не надо… только утопить и всё… я так расчитал, что одного раза хватит…
Капитан (прапорщице): Может, возьмём на месяц? Походим… Вдвоём веселей, один-то я не соберусь…
Прапорщица: Так вы на семью возьмите…
Капитан: Да ну, – с семьёй я в ванне купаюсь… Пойдёшь, за компанию?
Прапорщица: А чё, давайте… (Показывает на камеру). Выключать?
Капитан: А что работала?
Прапорщица: Да, вот сейчас выключаю…
Капитан: Конец сотри… там про полковника… и про бассейн когда…
Прапорщица (смеётся): Компромат, да?
Капитан (смеётся, резко прекращает): Так, давай, раз уж здесь, пойдём узнаем сколько стоит…
Прапорщица: Идёмте.
Капитан: Так, там у них к дирекции… в эту дверь? Эта, воняла которая, куда вышла?
Прапорщица: Да, вроде, туда…
Капитан: Так, Сева, ждите нас… мы скоро… Ой, Валя, Валя…
Капитан и прапорщица уходят, Валя садится на бортик, улыбается.
Валя: Слушай, Закиров, как ты под водой не дышал?
Закиров: Твоё какое дело, ты кито?
Валя: Нет, ну, мне интересно, как?
Закиров: Жёпой!(Отворачивается).
Валя: Я так и думал… Ты скрываешь это, да? Почему не показал на камеру, как жопой дышать надо… не хочешь чтобы и мы так научились… это твоё секретное оружие, да?
Закиров шепчет очень плохие выражения на своём родном языке.
Сержант: Чё ты плавки-то не взял?
Валя: Ну, ты ещё начинаешь… сказал же… забыл… А если б этот меня на дне так бы и держал, как Наташу свою, кто бы меня спасать полез?
Сержант (смеётся): Почему Наташу, он Яну утопил…
Валя: Обычно у Закировых Наташи… Сколько ему теперь светит?
Сержант: Да, хрен знает, ему брат адвоката обещает нанять…
Валя: Так он что, – не обиделся на него что ли?
Сержант: Нет, какое! Он даже на себя его вину хотел взять, мы еле врубились, кто из них её утопил!
Валя: Да, для них семья на первом месте…
Закиров вдруг начинает вполголоса петь очень красивую песню с нежной восточной мелодией.
Валя (к Закирову): О, славно… А "Учкудук", знаешь, это как раз по твоей теме будет… Учкудук – три колодца…
Закиров (продолжает напевать): Пищим, пищим, пидарас кругом, пищим пищим…
Сержант: Слушай, я хочу на заочку в этом году поступать…
Валя: Куда?
Сержант: В университет.
Валя: Давай, поступай.
Сержант: Ты ведь там учился?
Валя: Недолго…
Сержант: Слушай, посоветуй, – я хочу на истфак…
Валя: На фиг тебе этот истфак, – там же латынь.
Сержант: Ну и что…
Валя: Ну, как ну и что, – это же язык – там спряжения, окончания, падежи…
Сержант: Ну, чё, я же английский учил в школе, ничё, – как-то справился… Я думаю, я потяну, даже, если там латынь…
Валя (к Закирову): А эту, знаешь? (Поёт). "Стоят девчонки, стоят в сторонке, – потому что на десять девчо-о-о-нок по статистике девять ребят"…
Закиров (продолжает петь и как будто не обращает внимания на Валю, хотя вплетает в песню оскорбления, явно направленные в сторону Вали): Кызляры, сузляры, пидарас, пох пожуй…
Сержант: Нет, ну, Валя, ну ты что посоветуешь? Поступать на истфак?
Валя: Да что? На фиг тебе истфак? Там знаешь какой бардак, сейчас ведь всю историю переписывают, все учебники!
Сержант: Зачем?
Валя: Потому что новая общественно-экономическая ситуация!
Сержант: Чего, почему?
Валя: Потому что раньше в учебниках истории было очень ясно написано, почему, вот, допустим, развязываются войны вот с такими Тахирами и кому это выгодно…
Сержант: А почему?
Валя: А что ты не помнишь? Ты-то ещё должен был застать старые учебники, я же застал… Все войны с Тахирами имеют под собой только экономические причины, и никакое отношение к национальности они не имеют, – нация лишь повод, чтобы забить голову, кому надо, кто пойдёт за чьи-то чужие бабки тушкой своей подставляться… Эх, Севик, сколько у тебя по истории было?
Сержант: Три…
Валя: Ну, и на истфак собрался!
Сержант: А что, там ведь не сложно, я просто в школе не учился, а тут уж буду! Чё там сложного, – революцию выучил, когда была, дату запомнил…
Валя: Да… а тебе зачем, в принципе, поступать приспичило?
Сержант: Ну, как, – без высшего образования сейчас никуда… что мне, – всю жизнь что ли упырей всяких по подворотням "принимать"…
Валя: Ну, а что, – давай капнём вглубь, чтобы понять твой истинный мотив для поступления!
Сержант: Давай, капнём, – а то мне надо как-то разобраться…
Валя: Тебе ведь явно охота получить это образование так, без усилий, чтобы латынь и всё такое, чтобы особо не затрахивало?
Сержант: Ну, да, в принципе…
Валя: Так если так, – поступай на журфак, учись на журналиста или на философа – там ни хрена делать не надо, я тебе точно говорю, получишь диплом…
Сержант: Да, ну, и куда я с ним?
Валя: А, вот тут-то мы дотронулись до самой сути! На денежное место метишь, престижная работа, да?
Сержант: Ну, а что такого… да…
Валя: Ничего такого, Севик, просто зачем так долго окольными путями брести к тому, что в полминуте от тебя!
Сержант: Как это?
Валя: Смотри, всё твоё поступление, все эти муки, работы-заботы, – ведь всё ради больших денег, да?
Сержант: Ну, как бы там, если не брать в расчёт общение…
Валя: Да ладно, – чё ты устраиваешь, – я с тобой как с нормальным разговариваю…
Сержант: Ну, ладно, ладно…
Валя: Так вот он, – тут – твой верный джинн Тахиров, который исполнит все твои желания, если ты только освободишь его! Он – узник лампы, а ты Сева, можешь стать Аладдином!
Сержант: Ты, чё, как, нет…
Закиров прекращает петь, подходит ближе к Севе и Вале.
Валя: А чё ты боишься, – капитану скажем, – убежал. Максимум, что тебе сделают, – уволят с работы…
Сержант: Не, Валя, кончай… как я…
Валя: Да просто, очень просто, – этот ведь сразу слиняет, его только и видели, всё! Он к себе на родину, – тебе вознаграждение, – считай, как у Горького: "В университет он не поступил, но университетом для него стала сама жизнь…".
Закиров: Слюшай, что хочищ, всё сделаю, у нас мащин есть, белий, Лада, дэньги, сколько надо дам, всё чэстно, пока не пиришли, отпусти, брат, послушай друга, честное слово, что скажешь – всё сделаю, отблагадару…
Сержант: Да вы чё, как…
Валя: Да как, как, – чё ты телишсья, – смотри, какая-то минута, – и его волосатая жопа засверкает отсюда со скоростью света, а ты на белий мащини с кучей денег!
Сержант: Да как, мне такое устроят…
Валя: Ой, с работы выгонят, как перед людьми неудобно будет, да? Позор какой…
Сержант: А ты, тебе же тоже что-то надо, отблагодарить…
Валя: Да что я, я тебе помочь хочу, моя самая лучшая награда, если хоть один человек, (смотрит на Закирова) нет, два, – целых два человека будут счастливы на этой земле… абсолютно счастливы…
Валя смотрит в глаза Севе, широко, по-отечески улыбается. Сева долго переваривает всё в своей голове, сомневается какое-то время, вдруг резко дёргается, лезет в карман, достаёт ключ от наручников, направляется к Закирову. Тахир счастлив, – он подставляет две руки Севе, в надежде, что сейчас его волосатые руки будут свободными, а через какое-то время всё его волосатое тело будет на свободе. Но Валя в последний момент резким движением выбивает ключи от наручников из рук Севы.
Сержант: Ты чё?!
Валя: Я же пошутил, Севик, – нам же за этого дружбана натянут по уши, да и если он сколется, – ты чё, думаешь, он нас с тобой искать будет, чтобы отблагодарить? Он же ещё и стуканёт на нас…
Закиров: Нэт, чэстное слово, дорогой, брат, брат, сейчас не слушай его!..
Сержант: А зачем ты мне всё тогда это парил?
Валя: Ну, так… чтобы ты понял, в чём суть морали…
Сержант: В чём?..
Валя: Мораль, Севик, в способах удовлетворения потребностей… Когда чего-то очень хочешь, – надо считаться с другими людьми, с обществом, с его нормами… надо поступать на истфак, работать, чтобы вознаграждение, которое воздаст тебе общество через много–много лет, было заслуженным… Тахиров этого не знал, и вот итог, – он в наручниках! А ты теперь знаешь, предупреждён, а предупреждён, значит, защищён! Как легко оступиться, Сева, и я не хочу, чтобы это произошло с тобой…
Сержант (расстроившись и так и не опомнившись до конца): Да иди ты в жопу…
Закиров: Брат, Сева, ну, что, давай, ну…
К бассейну подходят капитан и прапорщица. Закиров начинает выть, поняв, что теперь уже точно никакого побега не состоится. Прапорщица поправляет свою форму, капитан проверяет ширинку.
Капитан: Ну, что, – всё, а что этот воет, – что с ним?..
Валя: Он раскаивается…
Капитан: Да?
Валя: Да, щас только всю душу нам излил, говорил, что слишком много о себе возомнил, вот и пошёл на убийство, – хотел проверить себя, – сможет или забоится…
Капитан: Да…
Валя: Да, а когда смог, то понял, что даже ради самой благой цели, нельзя так-то поступать даже с самым никчёмным человеком с зелёным педикюром на ногах!
Капитан: Как-то поздно Тахиров, мысль эта в голову тебе пришла…
Закиров, скрипя зубами, бормочет что-то очень неприличное на родном наречии.
Валя: Просит его подальше, в Сибирь послать, чтобы духовно очиститься… целую истерику тут нам устроил, пока вас не было…
Капитан: Ничего, Закиров, не ты первый, не ты последний… А насчёт Сибири, – это уж как суд решит, куда пошлют, там ты и очистишься, не обязательно, чтоб и в Сибири, – у нас в России таких мест много… Ладно, потопали…(уходят).
Квартира. Комната. За столом сидит Валя и мужчина. Оба они едят, только Валя ест палочками, а мужчина ложкой.
Мужчина: Мать твоя специально нас оставила, чтобы мы поговорили…
Валя: Да? Мне так не показалось…
Мужчина: Нет, специально…
Валя: Нет, ну, почему, может, у неё чисто женские дела возникли, – поправить что-то надо, она и раньше так часто выходила, и пока папа был жив, тоже, так, раз, – спонтанно выходила, но мы ни о чём в такие моменты не говорили… просто вышла женщина, можно есть дальше… молча…
Мужчина: Да, нет же, она попросила меня поговорить с тобой, без неё, поэтому как бы неспециально вышла…
Валя: А, вот оно что… то есть, вы были в курсе, что посреди ужина она уйдёт… ели и ждали, да?..
Мужчина: Да…
Валя: Меня всегда пугает вот эта специальность, некая запрограммированность в простых человеческих отношениях, когда кто-то знает, что сейчас должен встать, уйти, а другой в этот момент сделает ещё что-то, а третий – третье…У меня какая роль в вашем сценарии?
Мужчина: Мы должны поговрить…
Валя: Понятно, давайте поговорим…
Мужчина: Ты ведь знаешь, что мы с твоей матерью, скорее всего, будем жить теперь вместе…
Валя: Вот как?
Мужчина: Да… она говорит, что ты не понимаешь её… нас и злишься, то есть, ты как бы против….
Валя: Как бы да…
Мужчина: Ну, вот и давай поговорим… об этом…
Валя: Давайте…
Мужчина: Ел бы ты, как все люди, где ты эти палочки нашёл, зачем ты ими ешь?!
Валя: Чтобы жизнь лёгкой не казалась…
Мужчина: Нет, я понимаю, ещё ел бы, что ими есть положено!
Валя: А что ими есть положено?
Мужчина: Ну, как что? Рыбу сырую… катышки рисовые… что эти узкоглазые, – чем питаются…
Валя: Палочками, не только узкоглазые питаются, ими полмира питается… И есть ими можно всё, что хочешь, кроме супа… хотя, при желании, можно наловчиться и суп ими хлебать…
Мужчина: Ты час целый, я замечал, – мы с твоей матерью поедим, а ты только через час из-за стола выходишь, это же с ума сойти можно! Возьми ложку, как человек!..