С Екатеринбургом в этот раз видимо не судьба – с проходом не спорят, особенно с полевой позиции. Юрий очевидно не участвовал. Влада слышал на 20-ке очень громко во время его подхода к кому-то. Специально становился на CQ выше и ниже этой частоты, но он так и не подошел. UT5LP тоже слышал как с другой стороны земли на 20-ке. Мертвая зона там шансов не оставила. Где был Саша (UR5LAM) с его огромной дачной "пушкой" и почему давно не слышно моего талисмана, тоже Саши (RD3APU), я не знаю.
Задачу себе поставил сразу – отдать полный комплект FІELD и перездороваться со всеми друзьями и участниками. Минут за 40 до конца игры задачу выполнил. Сразу ушел адреналин, начала сказываться недельная жара и 20 км на "коне педальном". Осталось только желание "взять" Сергея (UT5LP) – ведь на сороковке это реально. Последний раз настраиваю тюнер и даю бесконечные CQ. Тут же треснул по башке и сразу убежал Виталик, а потом тишина-а-а.
Все, гейм из Овер. Осталась еще полчаса, но прыгать на двадцатку уже нет ни сил, ни желания. Легкий свежий ветерок и шелест берез расслабляют, а родниковое озеро тянет окунуться в его прохладу. За два с половиной часа работы сделано 45 QSО и отработаны все "свои" буквы. Крутить FIEL по второму кругу не буду.
Буквально за пару минут антенна сдернута с ветки и все упаковано в велорюкзак. Наконец-то сбрасываю с себя все (народа вокруг почти нет, можно) и плюхаюсь в воду.
Лепота-а-а-а-а. Ехидно представляю ceбe Виталю, который еще корячится в палатке и в десятый раз "крутит" FIEL, а я уже кайфую. Есть у нас такое народное поверье – абы соседу хуже быпо. Довольный, пускаю пузыри и чешу пузо. Вдруг – хрясь в ухе. Блин, уж Димка тут как тут, я совсем про него забыл. Где взялся в озере этот аспид история и комбат молчат. Но этот гад обожает изображать из себя гадюку, носится по озеру высоко подняв башку и шипит.
Кто знает – балуются с ним и кормят, а кто в первый раз, те как ошпаренные вылетают на берег. В общем, всем весело. И мне особенно. Матюкаясь, вылезаю в беседку, потому как знаю, что он не отстанет. Выковыриваю пару орехов из "энергетического" батончика (их там, кстати, всего пара и есть) и скармливаю их аспиду. Тот заглатывает не жуя, довольно икает и падает в воду. Даже сфоткать не дал, это в его стиле.
Купаться больше не хочется – внизу родники и вода местами как лед. Дожираю остатки батончика и наблюдаю важное появление двух черепах – тоже местная достопримечательность. Тортиллы обожают хлеб, и я скармливаю им свое печенье. Все равно есть не хочется после приторно сладкой дряни за невменяемые деньги – это спортивное типа питание, хотя наверняка слеплено из старой патоки и пары лежалых орехов. Тортиллы тоже хотят быстро и неблагодарно сбежать, но у них это как-то медленно получается. С удовольствием "щелкаю" их.
По раздолбанной грунтовке активно прохожу километров семь до трассы и поворачиваю к городу. Я знаю, что так не бывает, но ветер почему-то сменил направление и из мордодуйного (он всегда дует в морду, куда бы ты не крутил педали, это такой закон) стал поддувать в спину. Ну, надо же, да еще и "тягуны" теперь вниз. Местами лечу до 50 км/ч, а у меня ж не шоссер с тонюсенькими трубками, резина достаточно агрессивная. Может путь домой всегда ближе и быстрее, а может это "Червонец" отблагодарил меня оттуда за добрый визит на его могилку и послал мне в спину хороший, упругий ветерок на прощанье.
2.2. Ухудшение приема Владимир Жданюк, UR4LOI
У Петровича сломался тональник и руки никак не доходили, чтобы его починить. Уже несколько недель его выручало громкое "а-а-а…" при настройке параметров антенны в режиме передачи. Вот и сегодня ночью, дремая за трансивером в попытках поймать dx-a, Петрович вдруг почувствовал резкое ухудшение приема и, решив подстроить антенну, непроизвольно потянулся к кнопке тональника. Но, вспомнив вдруг об его отказе, стукнул себя рукой по макушке, нажал ногой педаль передачи и издал голосом громкое "а-а-а…".
Однако на этот раз его "а-а-а" неожиданно отозвалось нечеловеческим пронзительным эхом откуда-то с огорода, где громко залаяла дворовая собака. Набросив на плечи какую-то одежонку и, захватив с собой фонарик, Петрович быстро выскочил из дома. Зимняя метель бросала хлопья снега в лицо Петровича, однако даже сквозь снежную пелену он заметил в начале огорода какой-то темный человеческий силуэт. Подойдя поближе, Петрович включил фонарик и увидел, как лихорадочно пытаясь освободится от его антенны, какой-то незнакомый мужик отрывал от своей ладони, намотанный ранее, провод.
– Бог в помощь, приятель, – начал было Петрович, но незнакомец оборвал его приветствие резким отрывистым фальцетом.
– Вот посмотри, твой ток мне всю руку сжег! Помоги быстрей снять этот провод.
Общими усилиями они как-то освободили кровоточащую руку от витков антенного провода.
– Где тут у вас врачи, скорая есть?! – плачущим голосом спросил бедолага, стряхивая темные пятна крови на белый снег.
– Щас, подожди немного, – ответил Петрович, направляясь в дом, откуда быстро принес поллитра и какие-то чистые тряпки.
Когда первая помощь была оказана, пенсионер перевел дух, достал из кармана сигареты, протянил одну потерпевшему и закурил сам. Жадно затягиваясь дымком, оба некотрое время молчали. Разговор явно не клеился. С одной строны Петровичу было немного жаль беднягу, травма руки у которого была довольно серьезной. Однако с другой стороны, кто же его заставлял снимать антенну?! Наверное, медный дорогой сейчас провод захотелось обменять на полторачку оковитой, вот и полез.
Петрович вспомнил, как начиная шарманить радиорхулиганом в эфире, он проверял пальцами наличие мощности на выходе своей передающей приставки к радиоприемнику. Вследствие таких проверок вся кожа на пальцах была пропалена и довольно сильно воняла. В то же время, мощу его сегоднешнего усилителя нечего и сравнивать с мощностью тогдашних шесть-пе-троек.
Молча покурив, они бросили окурки на землю и восвоясь разошлись каждый в свою сторону. Один, кляня ту минуту, когда в его голову пришла эта нехорошая мысль перелезть через чужой забор, а другой, отмечая про себя, что иногда даже громким "а-а-а…" перед микрофоном можно защитить свое антенное хозяйство от воров.
2.3. Из жизни полковника запаса Виктор Бобров, UT3UV
Осень 1994 год. Украина уже три года, как обрела независимость и продолжает строить свои Вооруженные Силы. Министр Обороны Украины решил проверить боеготовность Украинских Войск ПВО. Если для Сухопутных войск проверка боеготовности заключается (в общем) – выйти в заданный район, развернуться, окопаться и провести контрольные стрельбы, то для Войск ПВО – это реальные полеты самолетов, их обнаружение и имитация боевых стрельб зенитно-ракетным оружием или из самолета-перехватчика. И вот, начальник Главного штаба МО Украины, генерал-полковник Лопата возглавляет инспекцию по проверке Войск ПВО Украины в дивизии ПВО, которая дислоцировалась в Крыму. Я в то время получил звание полковника, стоял на должности начальника радиоотдела и был включен в состав инспекции от Управления связи Войск ПВО.
Находимся на командном пункте дивизии, глубоко под землей. В Войсках ПВО, как правило, на планшете воздушной обстановки командного пункта (КП) маршрут цели наносится в следующем порядке: радист КП принимает азбукой Морзе данные о местонахождении цели или от радиосетей оповещения, или от радиосетей взаимооповещения. Рядом с ним сидит считывающий, который в микрофон считывает эти цифры по внутренней телефонной линии на головные телефоны планшетисту. Тот уже является последним звеном в этой цепочке и наносит стеклографом информацию о цели на планшет. На основании этой графической информации, оперативный дежурный КП ПВО принимает то или иное решение.
Так как о предстоящей инспекции "случайно" произошла утечка информации, то у ОД КП была тайно подготовлена калька с маршрутом полета контрольных целей. Эти цели были подняты с аэродрома на западе Украины и летели на Крым. Но генерал Лопата решил дать "вводную" и, по предварительной договоренности, самолет, который летел по заявке в разрешенном коридоре, покинул трассу полета и стал "нарушителем режима полета".
И тут на КП началась паника. Отметка о цели то появляется вверху планшета, то внизу. Командир планшетного взвода кричит (конечно, чтобы проверяющие не слышали), что такие ошибочные данные ему считывают с приемного центра. Командир взвода приемного центра кричит, что такие данные он принимает в сети взаимооповещения. Генерал Лопата приказывает мне пойти на приемный центр и убедиться в достоверности принимаемой информации. Я поднимаюсь на приемный центр (он находится в том же бункере на втором этаже), подключаю головной телефон ко второму выходу приемника и с ужасом замечаю, что радист принимающий сигналы из радиосети вместо цифры один пишет цифру 6, вместо тройки – 8 и т. д. Я взашей выгоняю солдата с рабочего места, сажусь за приемник и начинаю принимать информацию. Ее считывают на планшет, и слышу по громкоговорящей связи из главного зала голос оперативного дежурного – "Вот теперь данные пошли нормально". Минут 10 попринимал донесения, нашли за это время толкового радиста, я его посадил вместо себя – и работа пошла.
В перерыве вызываю этого горе-радиста в коридор и спрашиваю:
– В чем дело? Где ты учился?
Он отвечает:
– Учился в Полтавской школе младших специалистов связи, на радиотелеграфиста. Но т. к. школе нужна была краска, столярка и прочие материалы, то 80 процентов времени службы провел на местном стеклозаводе.
– А зачем же ты сел за радиосеть, если не знаешь азбуки Морзе?
– А я боялся что меня солдаты более раннего призыва побьют, поэтому писал, что Бог на душу положит?
Поэтому я с благодарностью вспоминаю свою службу командиром взвода, роты, батальона при СССР, когда в войсках было правило, чтобы командир подразделения в любой обстановке мог сработать за любого номера боевого расчета своего подразделения.
С 2000 по 2006 гг. я работал советником министра обороны Туркменистана по вопросам связи. Cо мной работала группа отставных украинских офицеров и прапорщиков, у которых руки росли из нужного места (специалисты во всех областях связи). После ухода из Туркменистана последних советников стран СНГ, система связи Туркменских Вооруженных сил была в плачевном состоянии. Украинское правительство в то время заключило договор на прямую поставку газа из Туркмении на условиях – половину поставленного газа Украина оплачивала живыми деньгами и половину работой украинских специалистов. В том числе и по организации связи.
Работа была очень интересная. В отличие от штабной рутинной работы, переписывания никому не нужных бумаг, мы получали в ящиках новую аппаратуру (в основном импортную), и организовывали проводную, радио и радиорелейную связь со всеми частями туркменской армии и погранвойск. Побывали во всех точках Туркмении, где даже местные жители ни разу не были.
Так вот. Мы построили и оборудовали КП МО Туркменистана всеми средствами связи – оптоволокно протянули, радиорелейную связь установили (как резерв проводным каналам). В случае порыва оптоволокна, все каналы связи в течении 2-х секунд переключались на релейный канал. Блоки питания и УПСы для релейных станций были отрегулированы так, чтобы они держали перепады напряжения промышленной сети от 180 до 250 вольт. Нам давали гарантию, что питание будет стабильное – 220 вольт плюс, минус десять вольт даже при атомном взрыве. Запустили мы всю эту систему, проверили, проиграли – все работает чики-пики.
За время этих поездок, благодаря ходатайству начальника связи МО Турменистана, мне выдали позывной EZ0/UT3UV, которым я в свободное от работы время успел поработать. Мне повезло, что в это время министерство связи подчинялось, почему-то, Министерству обороны Туркменистана и лишних вопросов не задавали.
Но в 2006 году наше украинское правительство, придерживаясь "хороших" традиций, как обычно, не заплатило за газ живыми деньгами и, нас попросили вежливо покинуть дружественную Туркмению, хотя работы было еще навалом.
По приезде в Киев я устроился работать директором департамента связи крупного охранного агенства "Венбест". Проработал полгода и вдруг звонок из Туркменистана от начальника связи Вооруженных Сил, полковника А.Давлетгильдиева:
– Виктор Леонидович, спасай! Идиоты – местные гражданские электрики, без разрешения рыли траншею для очередного высоковольтного кабеля и порвали наш оптоволоконный кабель, а также кабель электропитания. Трактор, как после хорошей электросварки, восстановлению не подлежит, тракторист чудом жив. Но релейная связь не работает. На блоке питания горит красная лампочка "Авария. Нет пром. сети", аккумуляторы все сели. Меня посадят в тюрьму.
Я говорю:
– Дай телефон какому-нибудь специалисту, который хоть немного знает русский язык.
– Нет у нас такого, только туркменский и то, с горем пополам.
– Что ты предлагаешь?
– Прилетай в Ашгабад, я тебе оплачу перелет туда обратно (300+300 долларов), размещение в гостинице (300 долларов) и все, что ты скажешь!
Руководство Киевской фирмы отпустило меня на два дня, сделали за день визу, купили билет на самолет через Стамбул, прилетаю утром в Ашгабад, машина с мигалкой, везут сразу на КП. Подхожу к стойке питания, действительно, горит красная лампочка "Авария".
– Дайте тестер.
Измерил напряжение промышленной сети, показывает 160 вольт. Взял тонкую отвертку и потенциометром "под шлиц" выставил порог регулировки 150–250 вольт, зная, что стабилизатор вытянет. Загорается зеленая лампочка, появилась сеть на блоке питания, все зашуршало, зазвенело, появилась связь. Туркменские офицеры, которые стояли за моей спиной изумленно воскликнули:
– Ты настоящий шайтан, товарищ полковник. Вечером достархан, барашка и т. д.
Вывод – учите материальную часть вверенной вам техники.
2.4. Романтика дальних странствий Актуальное интервью с US4IPQ
– Мне казалось, что радио в наше время – совершенно устаревшее явление. Нет?
– Ты не одинока в этой мысли. Многие нас не понимают, считают ретроградами. Частично так и есть.
– Но зачем? В век, когда простым нажатием кнопки, откуда угодно, можно связаться с кем угодно, когда к нашим услугам мобильные и даже спутниковые телефоны, компьютерные программы, когда можно не только слышать, но и видеть друг друга – зачем столько сложностей?
– Пафосно прозвучит, но… Это азарт, страсть, романтика дальних странствий, если хочешь. Суть радиосвязи – не коммуникационная. Не "а поговорить".
Это действительно проще сделать с помощью более современных технологий. Но есть же парусный или конный спорт, да? Проще, разумнее и быстрее – сесть на катер или машину, и вперед. Но ты зачем-то работаешь с парусом, ты садишься на лошадь. И ведь однозначно делаешь это не для того, чтобы быстрее из точки А добраться в точку Б. Суть – именно в том, что между точками происходит. Вот с радио примерно так. Это связь для романтиков, можно так сказать.
– То есть практического применения на сегодняшний день нет?
– А это как посмотреть. На самом деле, есть полно мест, где широко используется именно радио. Благотворительные миссии в труднодоступных районах, например. Или вот Антарктида, допустим. Мобильные телефоны там не берут, спутниковые очень дорогие, и тоже не каждый берет. Если получится, кстати, то Сергей Ковалев, который сейчас в Антарктиде, выйдет на связь со мной. Радиостанции там есть. Так что, по сути, и сегодня радио – один из самых надежных способов связи. 2001 г. Нью-Йорк, взрывы 11 сентября. Вся мобильная связь отрубилась. Первые часы все держалось только на радиолюбителях. Ураган "Катрина" – координация шла исключительно по радиолюбительским каналам. Так что не романтикой единой…
– С чего началось твое увлечение?
– О, долгая история! Мы тогда жили в Ташкенте. Оттуда все и пошло. Еще маленьким мальчиком я находил электронные платы, детали приборов, старательно выкусывал оттуда детальки и раскладывал их по коробочкам. Я не знал, что это такое. Но мне это очень нравилось. У меня в итоге накопилось много деталей, я что-то паял, схемки собирал. Однажды крутил радиоприемник и услышал переговоры. Интернета еще не было. Был журнал "Радио". Прочитал, что это радиолюбители между собой общаются. А на самом деле я тогда услышал радиохулиганов. Они без разрешения работали. Кто-то просто пообщаться, кто-то поматюкаться "на всю улицу", кто-то музыку покрутить, кто-то из идейных соображений. Я стал их слушать. Параллельно читал все, что мог достать. А потом узнал, что в соседнем доме живет радиолюбитель. Стал ходить к нему, расспрашивать. В это же время у одного прапорщика купил свой первый приемник Р-309. Первый аппарат.
Притарабанил его домой, родители были в шоке: где ты это украл? Я объяснил, что все чисто, "за все уплачено", и я просто буду слушать радио. Ну и начал слушать хулиганов на этом радио. Чтобы слушать радиолюбителей, надо было просто переключиться в другой вид работы. Но я ж этого тогда не знал. Мама моя работала в ДОСААФ. А все радиолюбители в Союзе действовали под эгидой ДОСААФ. Увидев, что увлечение у меня не шуточное, мама меня за руку привела в святую святых – к радиолюбителям. И тогда уже я перешел на более серьезный уровень. Мой первый проводник в мир радио – Федор Петров (UK9AA). Он мне все рассказал, объяснил. Было такое явление – детские коллективные радиостанции. Можно было прийти туда и позывным этой станции работать. Я стал ходить на станцию в школе под руководством Нелюбина Эдуарда Николаевича, работать в эфире. Дома продолжал слушать приемник. Ну и оформил бумажки, чтобы получить самому разрешение. Тогда это все серьезно было, автобиографию на 5 листах писали. Вдруг потенциальный враг народа? Был ли кто из родственников в плену, сидел ли кто в тюрьме… Почти год ждал разрешения. Тем временем аппаратура у меня стала потихоньку появляться. А тут еще выяснилось, что у папы есть знакомый военный связист. И мне разрешили приходить рыться в списанной аппаратуре.
– Вообще счастье, да?
– Да! И как раз получил свой позывной. К тому времени я уже был довольно опытным, общался с зарубежными станциями, учил азбуку Морзе.
– А разве не с этого начинают?
– Есть 4 категории радистов. Для начальной, четвертой, не обязательно ее знать.
– А сейчас у тебя какая категория?
– Первая, высшая.
– Вернемся к истории?
– На самом деле, надо учесть, что по сути вся моя жизнь тогда изменилась. Не осталось времени на девочек, гульки, прочие увлечения. Приходил со школы и сразу "нырял". До 2-3-4 ночи. Рядом были товарищи по оружию. Им тоже было не до традиционных забав подростков, зато всю ночь мы могли "рассуждать о вечном". В общем, скажу я, радио – это болезнь. Это как рыбалка, не та, когда выпить на природу едут, а удочки можно не брать, а когда готовы часами перебирать все эти снасти, коробочки, в 4 утра вставать, топать на рыбалку, часами глаз не сводить с поплавка. Радио – это такое же, только хуже. И дороже, кстати. Радио требует постоянных капиталовложений и времени. Есть люди, которые все делают своими руками, от собственно радиоприемника до антенн.
– А ты покупаешь?
– У меня компромисс. Антенны делаю сам, а радио всегда имел промышленные. Вообще, в СССР 90 % радиооборудования было самодельным. Хотя весь мир уже работал на промышленном. Американцы часто хвалили наше оборудование. Считали, что такую аппаратуру может сделать только инженер высокого класса.