Заботы
1
Согнулся он под бременем чужой,
Что принял, как свою, в свои объятья.
Шатаясь он стоит, и пятеро
Вокруг него, и каждый – сын иль дочь,
Или жена – все повод для волненья.
Утяжеляется работы бремя,
И ждет он, как падет Дамоклов меч.
Вот перетерлась нитка-паутинка,
И страх вползает тихо, под сурдинку,
И беды брата тяжестью для плеч.
2
Пол, остывший за ночь, холодит мои ступни сквозь тапки,
На дворе отыревшее за ночь качает белье,
Как енот-полоскун своей тонкою черною лапкой,
Ветерок осторожный, он трогает сердце мое.
Накопились на сердце мильоны саднящих чешуек –
Вот что делает память и возраст-насмешник со мной.
Позабыть про тревогу, опасность… Из маленьких струек
Изливается море печали, где тонешь вся с головой.
3
Выхожу на жару. Лупит солнце, огнем выжигая
Холод тела и дрожь души, и пустые заботы, и боль.
Предо мной растилается даль – синева голубая,
И уносится горечь слов, растворяясь, как горькая соль.
(17.09.09)
В Китай
1
А утром крикну я – Привет, привет!
И не услышу твой веселый голос.
Валет и дама, дама и валет,
И карт колода раскололась.
Рассыпалися карточки "Табу" -
Где глупых тем веселый комментатор?
На солнечном, на западном углу
Ты не мелькнешь, склонившись над гидрантом,
Готовясь поливать наш малый двор,
Как делает старательный садовник,
Не согреваешь суп, зажав в руке половник,
Не отряхаешь в мусоре ковер,
И не зубришь иероглифы, взяв
Грамматики учебник на японском,
А я с балкона, заслонясь от солнца,
Пытаюсь разглядеть, где нет тебя средь трав.
2
Я не успею попросить воды -
Уже несет в заботливых ладонях.
Привет, привет! – скажу. И не услышишь ты…
Как год еще прожить, когда уж лет на склоне,
Когда уже подсчитывать пора,
Не сколько лет тебе, а сколько жить осталось.
Уехал на год – ты ж поди, какая малость,
Но день за год, где черная дыра.
(18.09.09)
Параллели, которых нет
И снова ноль на диктофоне,
И словно с белого листа
Я начинаю стих привольный,
Свободный стих начну писать.
Пуст от машин асфальт зернистый,
И баки временно пусты.
Лишь паутиною кусты
Облеплены, и небо чисто.
1. Скарлет
Я по рассказам стала знать,
Что я ундиною была.
Крушила мир война-гроза,
История лепила место,
Где свет восприняли глаза –
У Скарлет, у меня вилась
Там жизни гибкая лоза,
Но до поры, как стало тесно.
Меняют жизнь семнадцать лет.
Та – замуж, я из школы вышла.
Замужество – уход от бед,
И у меня не тот герой.
И параллель, которой нет,
Свое сворачивает дышло,
Гремит истории оркестр –
Определяется король.
2. Манон
Восточных фонарей чуть абрикосов тон,
И легкий полусумрак входа.
Нарядная толпа ждет погруженья в сон,
Нарядную толпу ждет девушка Манон
И Де Грие, и музыки аккорды.
Романтику любви аббат Прево воспел
И грешников простил своею властью.
Как клирик мог? И как же он сумел
Благословить романом вспышку страсти.
Как музыка Масне волшебно создает
Призыв любви божественною нотой.
И мне не жаль, что мы не полиглоты –
Язык любви оркестр передает.
"Люби меня – ведь это та ж рука,
Которая тебя ласкала,
И те ж глаза, в которых страсть сверкала,
И то же имя, что звучит уже века."
3. Александрийская Жюстин
Жюстин, Жюстин – как птицы свист…
Еще я школы не кончала,
А имя нежное звучало
На тех страницах. Книжный лист
Не для меня был напечатан.
И чур! Ежовые перчатки
Не допускали до него.
Но чем была ты виновата,
Что рождена была когда-то
В чужой стране среди "врагов".
"Мы жили тогда на планете другой" –
Чужая жизнь. Александрия
Любовью автора дарила.
Ты мне не ровня. Мир иной.
И лишь недавно фантазийно
Ты прорвалась и к нам в Россию.
Теперь я тщусь перечитать
Хитросплетенья тех событий,
Которым восхищенный зритель
Я стала – иль стараюсь стать.
(19–22.09.09)
Параскева-Пятница
В тени пахнуло скошенной травой.
Вот пятница на радость Параскевы.
Наверное, была ты старой девой
И собирала цветики весной.
А сено, здесь ненужное, жарой
Иссушено под запаха напевы.
Ночь равноденствия ушла, и день встает
Тенью пронзительного бабьего начала
Крутого лета. И жара крепчала,
Туманы разошлись, и солнце током бьет.
Ремонт громит квартиру до корней –
Спасение по выходу из дома.
Но краток миг – ленивая истома
На трассе застает и донимает злей.
(23.09.09)
Жеманные кошки
Туман. Заволокло пейзаж
Клубами в ближних переулках,
И будто страуса плюмаж
Колышется, едва задули
Ветра теченьем вниз с горы:
Лишь тонких веток колыханье –
Такое легкое дыханье.
Туман вползает во дворы
И шелестом сухой травы
Напомнил – лето угасает.
Благословенного тумана
Деревья жаждут, жаждут травы,
И – надо же – прогнозы правы
В какие веки. Холодов
Пока не ждать. Стоят дубравы
В предгорьях, будто бы заставы
На час вторжения врагов.
А кошки жмурятся жеманно…
(23.09.09)
Пожелайте мне удачу
Помрачнело, помрачнело…
Тучи здесь. А я сквозь тучу,
Пробираясь, посинела,
Ощущаю – сырость мучит.
Это сырость ломит кости,
Лезет сквозь под одеяло.
Злонамеренные гости –
Старость с сыростью смешалась.
Мысли глупые в разбеге,
Я с трудом их собираю,
На расстроенной телеге
Я на цель их направляю.
Цель благая – жить без боли,
На коварство не поддаться,
Укрепиться своей волей.
Ждать ли чуда от лекарства?
Нет, я свежих впечатлений
Жду, и помощь безотказна.
Путь мой полон озарений:
Старость может быть прекрасна.
Не гневлю я бога плачем,
Жалобой на жизни скудость.
Пожелайте мне удачи.
Интересно обернулось!
Я иду, туман мне кажет
Фантастичные картины.
Солнца луч пробьет пучины
Сырости и нежно ляжет,
Светлый зайчик, приласкает
Теплой шкурки одеялом.
Мне удачи пожелайте,
Жизни край и все ж начало.
(24.09.09)
Ремонт
Задыхаюсь, задыхаюсь…
Обеспечен силикоз –
Здесь меняют, одевают
Под гранит кухонный стол.
Пыль летит с каменоломни,
Достигает до небес.
Вздох неволит, горло ломит,
Пыли пуд невольник съест.
Жаром жарит. И жаровня
Опрокинулась с небес.
Тошнотворно и проворно
Запах пыли в дом пролез.
Сдохну – некуда ведь деться.
Боже, некуда бежать.
Тошнотворится на сердце,
И на легких есть печать.
А в Пекине небо серо,
Ядом пышут облака.
Здесь локально травят белых.
Где ты, милая Москва?
Там дожди льют на Алтуфье,
Очищая с улиц пыль.
Лес заслонит кольцевую,
Хоть бензин и там не мил.
Ах, ты милое семейство,
Отдуваюсь я за всех –
Сделали бы летом, вместо
Осени, когда я здесь.
Пыль гранитная покрыла
Пол, посуду, волоса.
Черным вяжет полоса –
Все немило и постыло.
(25.09.09)
Звонки
Туман сгустился над голым полем,
Ряды студентов, мешки, мешки.
Мы собираем сырой картофель,
А в институтах звенят звонки.
Из школы только девчонок тощих
В колхоз погнали. Как на парад,
Стоит картошка в мешках рогожных,
В мешках дырявых за рядом ряд.
Девчонок тощих дрожат ручонки,
Без сил свалились на те мешки.
И бабы мимо, грудя топорща,
Наотмаш лупят смешки, смешки.
Все факультеты собрались в поле.
Картошку снимут – вези, Москва!
Отсортируют, на базе стоя,
И профессура, и деканат.
А те девчонки ползут по полю,
Болит все тело, застыла кровь.
Навстречу парни летят на конях,
Так начиналась она, любовь.
Туманы виснут сырою тушей.
Глядишь на солнце, как сквозь очки.
Все диктофон мой тихонько слушал,
И отвечали звонки-щелчки.
(26.09.09)
Лебеди
Вот и кончились туманы, вот и завершились сны.
Самодельные обманы и проделки сатаны.
Полстолетья пролетело, как один единый миг –
Толи ветры прогудели, толи временной нестык.
Что красавица-юница, где твой милый друг таится?
Фотокарточкой какой ты любуешься порой?
Старица на то в ответ – я любуюсь, или нет.
Там, где молоды мы были, там следы давно остыли.
Занесло туманами, облаками рваными.
Лебедь Леду потерял, на ворону обменял.
Леда за морем живет, лебедят своих спасет
От кощеевой травы, от неласковой молвы,
Будто кролики у ней, а не трое лебедей.
Младшей Ледою гордясь, выступает Леда-мать.
Поросло быльем-травой, что случилося со мной.
Было иль не было – все водою смыло.
(27.09.09)
Покупка
Китайского светильника черты
Материально реализовались
На месте давней пустоты
И однозначно прописались
Над полусонной головой
У изголовия кровати.
Над кем, хотелось бы узнать мне,
Оригинал светил живой.
Ремесленник тихонько брал
Его легчайшим прикасаньем,
И медлил глаз над угасаньем
Свечи, заправленной в фиал.
Китайская служанка свет
Вносила в масляной горелке.
И начинала тонко флейта,
И сямисен звучал в ответ.
В предгорье в разностильной спальне,
Где смешаны восток и запад,
Светильник выбрал уголок –
Пришелся к месту дальний странник.
Безукоризненный избранник
Хранит постель, как часовой.
(28.09.09)
Понедельник
Одеться что ли потеплее –
Сегодня сыро и смурно.
Туман заглядывал в окно,
Да и сейчас вокруг белеет.
Но если убыстряю шаг,
Направив в горку путь свободный,
То вроде бы не так холодной
Помстится сырость на буграх.
С утра работа – мощь ревет,
Собрав цивилизаций мусор.
Давно потерянные бусы
И пояс нынче – все сомнет.
И аккуратные мешки
Пойдут в Китай в переработку,
Потом раскупятся в охотку,
Хотя от качества тошнит.
(28.08.09)
Персики из трудового лагеря
Восхитительный персик, откуда он родом –
Не из Крыма ль, куда моя дочь,
Трудовыми порывами в лагерь влекома,
Понеслась, чтоб колхозу помочь.
Ах, какие плоды москвичи собирали
Из голодной холодной Москвы!
Не пиры ли Таврийские их привлекали –
Ну и что, отказались бы вы?
И от персиков чуда нельзя оторваться –
Пальцы детские хватки в горсти.
Но помыслите, други, сестрицы и братцы,
Чем еще можно так угостить?
Дочь везла чемодан заработанных фруктов
Для голодной на фрукты семьи.
И за день переполнились наши желудки
От подарков Таврийской земли.
Этих персиков гордых персидское имя
Так подходит к пушистым щекам.
Я вкушать его буду, пока кровь не остынет,
И по крышке комки застучат.
(29.09.09)
Не давая шаркать
Холодок толкает и бодрит,
Не давая шаркать сонным шагом,
И вприпрыжку тащит, как магнит
Гвозди, что насыпаны навалом.
Тащит и толкает к солнцу, в тень,
В тень и к солнцу быстропеременно -
Начинался превосходный день,
Завтра потепление, наверно.
Осенью так хочется тепла,
Протянуть, продлить мгновенья лета.
Летом утомительна жара,
Осени теплом душа согрета.
К ночи ног зажатый капилляр
Лишь в горячей ванне отогрею –
И пошел эритроцит, и запетлял,
И забегал по артерийным аллеям.
(30.09.09)
* * *
Ах, сыновья! Здоровы мужики.
Хотя чуть-чуть, но маму презирают
И даже папу в тень отодвигают,
Решая в дом новинку принести.
А после рыщешь, что положено и где.
Не разбирая правых, виноватых,
Честишь чертей. Но, право же, ребята,
Где множество хозяев – быть беде.
(30.09.06)
Мысли вслух
Всего лишь час. А так прогрет асфальт,
Что тронув, ощущаю теплоту.
Спецально я по солнышку иду,
Чтоб отогреться после госпиталь -
Ной холодины морга – здешнего жилища.
Эй, ящерка на солнце, дай
Мне место рядом – примоститься.
Паленым пахнет – так я впитываю жар.
Своею самостью я не горжусь.
Она не крест – тащу я добровольно.
В руль я вцепилась и прикована убойно –
Своей рукою выбросила ключ.
Обыденных решений тьмы и тьмы.
Я принимаю с ними свычную усталость.
Помилуй, – скажешь ты, – какая малость.
Какой живой водой усталость смыть?
Да, полно… На себя я клевещу –
Вцепилась в руль, подобная клещу.
Неповоротливый семьи корабль
Несется сам по вздыбленным волнам.
Вот мачты нет, я в ужасе кричу –
Но что мой крик? Но что мой крик – слова…
(30.09.09)
31
Смотрела вся семья, дивуясь,
Как за мороженое шел
Он в подвиг плаванья до буя,
Он танцевал, играл в футбол –
Всегда от легким был партнером,
Он Крымские изведал горы.
В холодное он море лез.
И вот – восторг! Семья трепещет –
В него залив волною хлещет,
Он озирается окрест
И тащит рыбку золотую
(Его удача нас волнует),
И рыбу все семейство ест.
От мамы крошка примечанья:
Пускай исполнится желанье –
И в этом зимнем январе
Пусть будет детка во дворе.
(1.10.09)
Стезя грешника
Многократно
Охотящимся взглядом грибника
Замечу россыпь тайную поганок.
А, может быть, съедобных – от греха
Подальше. А грибов незнамо,
Как много в здешних брошенных лесах,
Где ходят только по тропинке.
И то сказать – ведь нужно опаса -
Ться дуба ядовитого в долинках.
Красавец разрастается, грозя
Беспечного задеть – как бы случайно.
Неровен час – тогда чешись отчаянно.
В прыщах и гноище – вот грешника стезя,
Которую проходишь многократно,
Поскольку хочется в кусты забраться.
А неча за грибом туда соваться,
И надо обходить их деликатно.
(1.10.09)
Радости статистики
С волненьем, ранее не знамым,
Статистику смотрю.
И, в соответствии с обыденной рекламой,
Судьбу благодарю
За то – статистика все знает –
Что ежедневный бой
С рутиной быта – ленью, грязью,
Приводит за собой
Толпу соратников, поддержку -
Читателей моих,
Кто смотрит в интернет с надеждой,
Готовый впиться в стих,
Что явится, как приучила,
На месяца венец.
Уже я тыщу приручила –
Блистательный конец.
(2.10.09)
Погонщик? Раб?
А ремень широкой лямки
Разгрузил мне тяжесть сумки.
Я иду, как младший школьник,
Без руля и без ветрил.
Нет – точнее, как невольник
Своих стиснутых удил.
Погонщик, раб идей – вот двойственность моя.
Зачем же я не благодарный зритель
Или спокойный исполнитель
Чужих идей? Нет, голова бурлит.
Рука уже не водит по лекалу,
Как в дни, когда не так она дрожала,
Но прежней крови мчит по ней струя.
Ах, не догнать табун летящих лошадей,
Хоть следом тороплюсь по выбитой дороге –
Неровности мне разбивают ноги,
И тело немощное страждет и нудит.
Но слухом внутренним воспринятое ржанье
Я принимаю, как толчок для подражанья.
И звук перевожу на языке людей.
Они кричат – Простор зовет, беги!
Увидишь дальше Эльмовы огни –
Они дарят алмазы вдохновенья
И лучшие прекрасные творенья…
Побереги заряд, прибереги.
(6.10.09)
Благодарность
Ой, ручки зябнут! Быстро же ушло,
Оборвалось ты, лето бабье.
И боком я иду, по-крабьи,
Минуя тень. И чистое стекло,
Стоявшее меж мною и горами, Замутнено арктическим дыханьем.
А утром солнца слабого лучи
Все ж греют и размножатся к полудню.
Обычный вторник, продолженье будней.
И благодарность богу за харчи.
(6.10.09)
Где?
(На выставку Александра Карагеоргиевича,
Короля Югославии, в Москве)
Недомерки, нищеброды,
Безотцовщина – такой
Вырастала в чистом поле
Я – цветочек полевой.
Холодает, холодает,
Ветер тучами играет.
Ветер тучами играет –
В чистом поле их гоняет.
Клонится к земле цветок,
Не ломается росток.
Ветер бесится не зря –
Он листок календаря
С датой рвет рождения,
Моего явления.
Я в ощипаной семье
Вырастала на жнивье –
Косят войны мужиков,
Будто бойни для быков.
Где-то дед мой, где отец –
Их терновый ждал венец.
Где лежит их бедный прах?
Воет ветер на полях.
И не значится в архиве,
Где их прах захоронили,
Где им свечи зажигать,
Над могилою рыдать…
(12.10.09)