Я сам себя лишил
волшебной силы,
Когда свой дух
с материей связал
И лег на дно
медлительного Нила.
Остались на Земле
мои следы,
Творения, овеянные
славой;
Как памятник
безжалостной судьбы
За мною вьется лентой
след кровавый.
…………………………………… ................
Я говорю:
"Фанатикам не верьте,
Фанатиков пестуют
злые черти,
Фанатиков рожает
главный бес,
И душу убивающий
Прогресс.
Я не алкал в Материи
бессмертья,
И буду жить всегда,
Но я сегодня мертв.
Не будем говорить сейчас
о смерти,
И тех напрасных
мириадах жертв.
Пронзив пространство
радиоволной,
Творец забросил сети
в бесконечность.
Он смотрит в даль,
в таинственную вечность,
На горизонт
за Черною Стеной.
За той Стеной
все могут разместиться,
Там наши души
будут робко ждать,
Тот час, когда сумеют
воплотиться
И получить от Бога
благодать…
Последние атланты (Откровение от Платона)
Брел караван пустынею Кумрана,
Верблюд-вожак нас гордо вел вперед,
На мне нагрудник был, на нем халатик рваный.
Был девять тысяч сто девятый год.
Мы знали: быть всемирному потопу,
Покроет сушу бурный океан,
И Африку, и Азию, Европу,
Эльбрус, Килиманджаро и Монблан.
Мы знали все, но сдвиг планет не знали,
Момент, когда взорвется Фаэтон –
Жемчужное зерно богини Кали –
Капризный, своенравный позитрон.
Подул хамсин – противный, резкий ветер,
Он превращает свет в сухую мглу.
Суровый Рок тогда нас всех отметил
И превратился в желтую пургу.
И проводник сказал, что впереди нас туча,
Нам нужен грот, пещера и привал…
Но я в таких делах давно научен,
Я понял вдруг, – грядет "девятый вал".
Стена воды вздымалась над пустыней,
Закрыв собою мглистый небосвод.
Вокруг гиены плакали и выли,
А мы со лбов стирали красный пот.
И таяли божественные силы…
Под крик жреца: быстрей, быстрей, быстрей!
Свои секреты мы в базальт забили
И превратились в диких голубей…
Скрывает мгла желтеющие дали,
На свалке мира жизнь тяжела
Для тех, кто даже плесень убивали.
Невежество – вот ваши удила:
Ведь все, во что вы верили, мы знали!
Мотив разочарования
Чем живем – все это было
У дольмена в дельте Нила,
Где дремал висячий сад
Нас неистовая сила
Соблазняла и крутила
Все шесть тысяч лет подряд.
Там лежал под мегалитом
Авель Каином убитый,
Был в ту пору неприкаян
С поврежденным сердцем Каин.
Но земля его носила,
И был Каин крови рад,
Ибо в братской крови сила,
А где сила, там и власть,
Нет греха, есть только страсть,
Чем живем – все это было,
Как шесть тысяч лет назад.
Под холодной стратосферой,
Над погубленной землей
Завтрак-ужин с Агасфером
И за чаркой спор незлой
О законах Гераклита,
Об арийских письменах,
О чудесных свойствах жита,
О священных трех хлебах…
Завтрак-ужин с Агасфером.
Ночью светлой в черный день
Убивает Каин Веру –
О России думать лень…
О России плакать поздно:
Уничтожен третий Рим –
Постарался Ванька Грозный
И Расстрига иже с ним…
Завтрак-ужин с Агасфером,
Съеден камень, выпит яд,
Пахнет серой, пахнет серой,
Как шесть тысяч лет назад.
И напрасно высшей мерой
Боги Каину грозят.
* * *
Вся жизнь моя -
Сплошной вопрос,
Недоумение сплошное:
Как проросло
Зерно гнилое,
Росток тщедушный
Как пророс
В жестоких битвах травостоя,
Где побеждает всех пырей?
Что наша жизнь? Только пена
Среди космических лучей,
Где в сжатых дланях Полифема
Все предназначено для тлена.
Зачем ольховое полено
Так страшно больно и светло
Ростком наивным проросло?
Все так бессмысленно жестоко,
И так рассчитано на смерть:
Ничто нельзя предусмотреть,
Все так зависимо от Рока
И безнадежностью полно,
Что не играют роли сроки
Где нет истории давно,
Но есть История Вселенной,
Сплошное черное пятно.
Нам неизвестно, где истоки,
И где есть жизненный проток.
На угли брошено полено –
От жара ежится росток…
Голос
Когда роса осоку к долу клонит,
Когда плывет в туманах старый скит,
Я слышу, как душа над сердцем стонет,
И Голос мне в затылок говорит:
– Не миновать грядущие напасти
И не найти ночлег в конце пути,
Не испытать надуманного счастья
И от утрат грядущих не уйти.
Тебе бояться мира не пристало:
Тебя уже никто не победит.
Иди вперед, во что бы то ни стало,
Как гриб расти, раскалывай гранит.
Пойдут в помол базальтовые скалы
Под жерновами духа твоего –
Иди вперед, во что бы то ни стало,
Иди вперед, и больше – ничего!
Когда твое дыханье прекратится,
Исчезнет плоть, ты все равно иди!
Душа взлетит как раненая птица –
То будет смерть, но не конец пути…
У камина времен
Шепот пламени в старом камине.
А вокруг только холод и тьма,
Ледяная, глухая пустыня
Как реальность безумного дня.
Среди гор ледяных и торосов,
Среди ангелов, впавших во Тьму,
Не возникнет ненужных вопросов:
"Кто виновен? За что? Почему?"
Все изжито и все пережито,
Переварено в прошлом давно,
Как шумерское древнее жито,
Как прокисшее в чане вино.
Как вчера, так и ныне и присно,
И навечно, во веки веков,
Не познать нам божественных истин,
И не сбросить телесных оков.
Мы как в битум в Материю впали,
Закоснели, застыли и нам
Никогда не изведать печали,
Той печали, присущей Богам.
На одной из Вселенских окраин,
Где в материи гаснут Огни,
У камина отверженный Каин
Греет дряблые руки свои…
* * *
В тени олив у вод Геннисарета
Мне тихий ветер внятно прошептал:
"Не ты один на все искал ответа,
Не ты один о помощи взывал.
К чему взывать, когда с тобой Я рядом,
Когда Я стал давно твоей судьбой -
Здесь у костра, за Гефсиманским садом,
Где резво дети плещутся водой;
И в белой тундре за Полярным кругом,
У белых скал коралловых морей -
Всегда тебе Я был надежным другом
И крепкой мышцей – верою твоей.
А вас таких, как звезд на черном небе,
И каждый за себя Меня просил,
И лишь один с ума сошедший ребе
Мне пожелал набраться больше сил.
Садись к столу у той нависшей глыбы,
В мехах вино селения Гевим,
Горит костер, на нем печется рыба.
Сойдутся гости. И поговорим.
Спеши к столу, уже темнеет небо,
Боюсь, что званых всех не причастим…
Разлей вино и разломи все хлебы,
Ну а потом с тобой поговорим".
И сколько дней на пир гостей мы ждали,
То столько лет сидели мы вдвоем –
Никто не шел к надежному причалу
Чтоб посидеть за благостным столом.
О Вечном думать гостям не пристало,
Они живут заботой о земном.
Угас костер, в углях сгорала рыба
И пахло прокисающим вином…
Иван Грозный
Я убивал, чтобы меня любили,
Любили больше брата и отца,
И в той любви самих себя гноили
И преданы мне были до конца.
Рабы меня изменой погубили,
И что еще для них я сделать мог?
Ведь сколько им голов ни отрубили
Они не поняли, что я – их Царь и Бог.
Памяти Варлама Шаламова
Есть жизнь и смерть,
Где точка – пуля,
И… размышлений никаких:
В лицо направленное дуло
Сметает их.
Сначала мыслей круговерть,
Потом хлопок – и все застыло,
И стало все, как прежде было,
И нет сжигающих страстей
В самом начале,
Когда тебя еще зачали
В снегах колымских лагерей.
Убить сумеет и берданка
В затылок, в спину и висок,
Когда на поле спозаранку
Ты подбираешь колосок,
И хлоркой мытая Лубянка,
За дневниковый твой листок…
О, как бы был доволен Бог,
Чтоб, наконец, Его избавил
Я от мучительных тревог
За этих тварей "чистых правил",
Где миром лишь безумцы правят,
И каждый мнит, что он есть бог.
Банальный вопрос
Мир бессмертный дышит величаво,
Ибо Ты, Господь, его Творец –
Ты грядешь в своей великой Славе,
Ты – начало мира и конец.
Бог бессмертный смерти Победитель,
Дух Вселенной, Свет и естество,
Ты – защитник мой и мой Спаситель
Благодати вечной Торжество!
Боже и Создатель сего мира,
Взор свой осиянный обрати,
Через линзу звездного эфира
На свое творенье посмотри!
Человек подобен дуновенью,
Жизнь его – бледнеющая тень,
Жизнь его – туман без просветленья,
Как шалаш его мирская сень.
Все сгорает в жизненном пожаре,
В тучах пепла не видать ни зги –
Помоги, Создатель, своей твари,
Господин Вселенной, помоги
Избежать глобального Обмана,
Фарисейства, подлости и лжи! –
Где, Твои духовные титаны,
Где, Твои пророки и Мужи,
Словом, разгонявшие туманы
От спасенья жаждущей души?
И сказал Господь мне: "Ты не бойся,
Видишь, как бунтуют камыши,
В этом новом, водном обустройстве,
Видишь, как бунтуют исчезая
Жабы высыхающих болот,
Только ты, себя преображая,
Сможешь сам достичь своих высот".
Ббанальный ответ
Посмотри, Господь, как я бесплоден,
Жизнь моя – зловоние и смрад.
Кто сказал, что я Тебе подобен,
Кто сказал, что этому Ты рад?
Я – потомок грешных поколений,
В зеленях озимых вредный сор.
Грешен я, и нет мне искупленья,
Я – стыд мира, ужас и позор!
Жизнь моя – туман без просветленья,
Череда бессмысленных годин.
В чем, Господь, мое предназначенье,
Почему в пустыне я один?
Я бреду по выжженной дороге
Среди русских вымерших равнин…
Ну, зачем, скажи, Тебе убогий,
Нищий духом нищий славянин?
И Господь изрек мне из рябины:
"Прах земной, молчи, угомонись.
Беспредельны все Мои глубины,
Чтобы в них погибнуть и спастись.
Аз есмь Сущий, Альфа и Омега,
Аз – огонь, пылающий во тьме,
Ледяной огонь белее снега,
Во Вселенной нет подобных Мне"…
Вопль о спасении
Живьем зарыли
Меня враги.
Господь Всесильный,
Мне помоги!
К Тебе взываю:
Господь, спаси!
Врагам вольготно
Жить на Руси…
Здесь все безвидно,
Здесь – пустота.
Здесь пир на тризне
За счет Христа.
Живые трупы,
Чужая твердь.
Здесь зло и тупо
Лелеют смерть.
К Тебе взываю,
Себя кляня:
Творец Вселенной,
Спаси меня,
Друзей и близких,
Кто во грехе,
Кто в Магомете,
Кто во Христе.
Спаси Россию, ее селян.
Спаси хамитов,
Спаси семитов,
Норманнов, чукчей –
Иафетян,
И вместе с ними
Спаси славян!
Вопль восхождения
На Земле как прежде нет надежды.
Разум спит, душа Тебя не слышит.
На Земле все так же, как и прежде,
О спасенье нечего мечтать:
Царедворец летописи пишет,
Мудрых продолжают убивать…
Задушу в душе своей паяца,
Изведу товарищей пустых,
Перестану всех и вся бояться –
Червь слепой – я буду рад валяться
У ворот обителей святых,
Вместо хлеба глиной пробавляться
В ожиданье тучек дождевых…
Стану прахом, буду легче пуха
Над кипящей лавою лететь,
Ниспошли, Господь, Святого Духа,
Помоги, Господь, Тебя узреть,
Помоги узреть Огонь бессмертный,
И в Тебе, как атом просветлеть…
День последний
Борису Михайловичу Бим-Баду…
Есть предел немыслимым мученьям .
Подведен итог сгоревших лет
В день последний. Завтра – воскресенье,
Завтра будет праздничный обед.
Посмотри, Господь, как подобрели
В круге первом алчущие звери –
Им такой обед необходим
Для утроб, не чувствующих меры…
Что должно случиться, то случится –
Бытия поток неповторим,
Но вопрос назойливый стучится:
"Почему за правду и за веру
Для утроб, не чувствующих меры
Вдруг попал в ощип Твой серафим?"
Посмотри, как под убогой сенью
Соблазняют все его спасеньем,
Утешают именем Твоим…
День последний. Рок неумолим –
Звонко звякнет ключ в железной двери,
Все случится быстро, без затей,
И никто не охнет от потери
Одного из лучших сыновей…
У порога временем истертым
Буду выть у запертых дверей:
"Чаю воскрешения всех мертвых –
Высшей сути Истины Твоей"!
Bз глубины глубин (На псалом царя Давида)
Я, жизнь свою сгоревшую итожа,
Из глубины глубин взываю к Тебе Боже!
Услышь, Господь, ничтожный вопль,
Глас сердца моего отчаянный и злой.
Ты видишь, как враги меня теснят,
Моих друзей укладывают в ряд,
Не зарывая в братские могилы…
Даруй, Господь, еще немного силы –
Мне помоги! И мышцею Своей
Врагов как гнус над водами развей!
Вдохни Cвой Дух в тщедушного раба,
Ты знаешь, как душа моя слаба –
Мне с нею не войти в Твою обитель,
Мой крепкий Бог, Господь мой и Спаситель!
Ты видишь, духом немощен и слаб
Посланник твой, Твой блудный сын и раб…
К Тебе стремлюсь я выйти на простор
К подножию Твоих небесных гор.
Уж близок час, час моего спасенья –
Иных миров я вижу отраженье,
И слышу отзвук ангельского пенья…
Оковы сброшены. Я жду преображенья…
Зачем иная жизнь, когда я глуп и слаб?
Глупец самонадеянный, да разве я достоин,
Чтобы войти к Тебе? Как не слуга, не раб,
А как на все способный, храбрый воин?
И разве воин я, когда врага любить обязан,
Когда я этой заповедью связан,
Не в состоянии так жить и умирать,
Не зная, для чего меня рожала мать,
Я не могу понять всю эту круговерть:
Скажи мне ясно: где тут жизнь и смерть?
На краю суровой Ойкумены
Я ходил по городам и селам –
При слепом пророке поводырь.
Я мечтал, что старец своим Словом
Приведет к молитвам грешный мир.
Сотню лет бродили мы. И что же?
Мне вдруг стало стыдно за людей,
Чьи повадки очень даже схожи
С хищной сутью вымерших зверей.
Понял я, стреляет старец в небо:
Стрелы слов пронзают пустоту –
Люди алчут праздности и хлеба,
Люди ищут истину не ту…
Сладок мир иллюзий и обманов,
"Золотые сны" земных владык
На вершине спящего вулкана
Для того, кто думать не привык.
Понял я, что сердце мое стынет,
Что и я, как все, неисправим,
И повел пророка я в пустыню,
Сатанинской ересью томим.
Тяжек груз обмана и измены,
Смраден груз накопленных грехов
На краю суровой ойкумены
В океане стонущих песков.
И впервые я солгал пророку,
Я сказал, что множество людей
Притекло к нему сюда до срока,
Чтобы знать об участи своей,
О своем узнать предназначенье,
О своем бессмертии узнать
Через смену многих поколений
Всех святых несущих благодать…
А вокруг стада камней лежали,
Между ними ветер прах носил
И стихал у наших ног устало…
И тогда пророк заговорил.
Словно гром слова пророкотали,
Словно кто-то небо разорвал,
Словно пробудился Кракатау
И на брег погнал "девятый вал".
И случилось чудо: озарились
Лбы холмов чернеющих пустынь,
И ожили камни, пробудились,
И сказали камни нам: "Аминь!"