Стихи. Избранное из шести книг и новые стихи (1965-1966)
302
Есть в русском языке опушки и веснушки,
Речушки, башмачки, девчушки и волнушки
И множество других, таких же милых слов.
Я вслушиваться в них, как в музыку, готов.
Веселой нежности полны они, и в этой
Веселой нежности - их светлая примета.
И если по лесу я осенью пройду
И на опушке там волнушки я найду,
Иль повстречаю я девчушку, чьи веснушки
На солнце запестрят и заалеют ушки -
Вдвойне доволен я нежданной встречей той!
О, русский мой язык, прекрасный спутник мой!
Движениям души неразделимо вторя,
Равно находчив ты и в радости и в горе!
Для горя тоже ты смягчил слова свои:
Могилка, вдовушка, слезинка… - сколько их!
Да что тут говорить, нагромождая строки!
Мы знаем все тебя: просторный и глубокий,
Со всякой ты своей управишься судьбой!
Прекрасный наш язык - нам хорошо с тобой!
1966
303
Теперь на свете перемен немало,
И, может быть, уже заметил кто,
Что в городе и смерть иною стала,
Почти такой, как в фильме у Кокто!Их больше нет, эмблем наивно-старых:
Часов песочных, черепа, косы -
Она, как все, гуляет по бульварам
И смотрит на браслетные часы.Задержится на шумном перекрестке,
Зайдет в больницу иль в игорный дом,
В изящном платье, с модною прической
Появится в отеле дорогом.Ее прикосновенья стали мягче
И не слыхать порой ее шагов,
А голос и внимателен и вкрадчив,
Как у сиделок и у докторов.Я с ней знаком. Она все чаще нынче
Проходит мимо моего крыльца,
И все ясней, понятней и привычней
Становятся черты ее лица.Она порой задумается словно,
Замедлит шаг: зайти иль не зайти?
И вновь уйдет своей походкой ровной,
В другие лица глядя по пути.Конечно, это только проволочка,
Она придет, она войдет, она
Перечеркнет слабеющую строчку,
Которая казалась так нужна.Я знаю, что мечта моя нелепа,
Но как хотел бы тем ей отплатить,
Что эта строчка розою из склепа
Сумеет вновь, ей вопреки, ожить!
1966
304
Не женским телом, даже не стихом
Измучен был я в этой жизни краткой,
А вечными догадками о том,
Что все-таки осталось мне загадкой.Напрасный труд! Но как он был хорош
Мучительным восторгом приближенья!
Казалось: шаг - и ты уже дойдешь,
И четкой явью станет наважденье.Но каждый раз, конечно, все в провал
Летело, падало - лишь сердце билось,
Пока я наконец не перестал
Вымаливать немыслимую милость.Но сердце… Сердце даже и теперь
И ждет еще, и слушает, и верит…
Пусть не стучусь я больше в эту дверь,
Но все же я не отхожу от двери.
1966
305
След письма на пропускной бумаге
Можно снова в зеркало прочесть,
Только знай: в его застывшей влаге
Точность есть и беспощадность есть.Так любовь порой в воспоминаньи
Заново нам лучше не читать,
Все слова и знаки препинанья
Сызнова ничем не проверять.Лучше нам не приближать напрасно
Разума зеркального к тому,
Что осталось смутным и неясным -
И, быть может, лучшим потому.
1966
306
Сложи свои распахнутые крылья
И мудрости последней научи,
Как без тоски, без страха, без усилья
Нащупать дверь и подобрать ключи.Чтоб наконец, спокойною рукою
На ручку двери медленно нажав,
Уйти туда, где буду я с тобою
Среди ничем не запыленных трав.
1966
307
Я их изведал, радости земли:
Леса, тропинки, волны, корабли,
Прикосновенья, рифмы, поцелуи…
Мне кажется, что их с собой возьму я,
Притом никак не в одиночку, но
Неразличимо слитыми в одно,
Как будто память их соединила
В единый вздох о том, что было мило,
В тот долгий вздох, которым не спеша
Наполнится, чтоб отлететь, душа.
1966
308
Я говорил с Тобой. Сияли зори.
Густым прибоем пенилась трава.
Но тем же все тысячелетним горем
Мои земные полнились слова.Из тесноты моих противоречий
Опять к Тебе подняться я не смог,
И Ты не стал мне ближе после встречи
На перекрестке полевых дорог.Но сколько их! Они уводят в дали,
Которым нет названья и числа!
И если мы сегодня повстречались -
Последней эта встреча не была.
1965
309
Ты был так добр ко мне! Ну а к другим?
К тем, что меня гораздо лучше были?
Зачем и сам Ты не нагнулся к ним,
И ангелы Твои о них забыли?И вот они - погибли, я - живу.
А почему - мне непонятно это.
Как солнца луч, упавший на траву,
Ты мой вопрос оставишь без ответа.Мне дан был этот луч. Едва-едва
По мне скользнул и уберег. А рядом
Прохожими истоптана трава
Иль скошена, а то побита градом.Твой странный луч! Как будто неживой…
Как будто он рассеянно и слепо
Скользит, перебегая, над травой,
Щадя случайно и казня нелепо.А может, он меня не обошел,
Все расценив и все приняв решенья?
Как мне понять твой мудрый произвол,
Загадку твоего осуществленья?
1965
310
Уже в глагольном окончаньи
На это ласковое "ла"
Вся нежность женского касанья
Созвучьем чистым расцвела."Прочла", "Пришла", "Нашла", "Любила" -
Глаголов всех не перечесть.
Но помни: в них лишь то, что было,
Но никогда не то, что есть.И эта нежность русской речи
(В других ее как будто нет)
Уже и со вчерашней встречи
С тревогой смотрит нам вослед.Что если даже эта встреча,
С ее еще звенящим "ла",
Той нежности противореча,
Уже последнею была?
1966
311
В овражке пахнет теплой земляникой
И так уютно догнивают пни.
Не надо: не аукай и не кликай -
Ведь это хорошо, что мы одни!И это ничего, что мы вернемся
С порожними корзинками к другим
И оба принужденно засмеемся
И оба невпопад заговорим!Пускай поймут, что в быстрых взглядах наших
Недавний трепет счастья отражен,
А рот не теплой ягодой окрашен,
Но жадным поцелуем обожжен!
1946-1966
312
Давно и птицы перестали петь,
И день короче, и цветы беднее,
И как-то чаще тянет посидеть
На той скамейке, что в конце аллеи.Там не окликнут, не пройдет никто,
Там ты уже почти полузабытый.
И до калитки так недалеко,
До той, что вот уже полуоткрыта.
1965
313
Я все-таки промолвил слово
Совсем заветное, свое.
Ко всем превратностям готово,
Оно скользнуло в бытиеИ где-то и живет и дышит
На свой, такой негромкий, лад.
Но, может быть, его услышат,
А кто услышит - будет рад?Оно мне долго не давалось,
И до сих пор я не пойму,
Какая радость иль усталость
Меня приблизила к нему.Иль это он, мой Ангел, снова
Меня от гибели храня,
Он подсказал мне это слово?
Наверно, пожалел меня.
1966
314
Моя земля! Тюремщик старый мой,
С недобрым взглядом, с жадною рукою,
Своей довольный древнею тюрьмой,
Не знающий, что где-то есть другое!И вся тоска такого бытия
Невыносимой стала б мне обузой,
Когда бы не племянница твоя,
Что отзывается на имя Муза.Она рыжеволоса и стройна.
Через решетку узкого окошка
Слежу за тем, как на дворе она
То кормит голубей, то гладит кошку.Когда все спят, она приносит мне
Перо, чернил, клочок бумаги грубой
И, уходя, в полночной тишине,
В дверях, зардясь, протягивает губы.Когда-нибудь настанет мой черед
Привычное покинуть заточенье,
Но только будет, знаю наперед,
Нерадостным мое освобожденье.Как с девочкой моей расстанусь, с той
Лукавою сообщницей моею,
Что, торопясь по лестнице крутой,
Несла мне право жить моей мечтой -
То лучшее, что я сейчас имею!
1966
315-316. Стихи о стихах
1
Судьба стихов порой такая,
Как у того грибка, что ты
Нашел, один в лесу блуждая,
И чистишь около плиты.Грамм чувства, капля вдохновенья,
Щепотка рифм - и быть беде!
Вот слышится уже шипенье
На творческой сковороде.Вот и готово. С пылу, с жару,
Закончив наконец возню,
Под арфу или под гитару
Смакуешь ты свою стряпню.Ты умилен, ты растревожен,
Твоя вскружилась голова!
Стряпня же вовсе не похожа
На то, что ты нашел сперва!О, где тот лес, те пятна света,
Тот сероватый бугорок,
Где, хвоей бережно согретый,
Тебе навстречу рос грибок!Лишь там себя явило чудо,
Просились в мир его черты,
А здесь… а здесь всего лишь блюдо,
Да вот и то испортил ты!
2
Я не из жадности соскабливаю мед
До капли с блюдечка передо мною.
Меня совсем иная мысль зовет:
Мне совестно перед пчелою!Вот так и ты всегда стихи читай!
Будь бережным, внимательным и зорким!
За ними мы летаем в дальний край,
Порой от зорьки и до зорьки!
Вникаем, словно в чашечки цветов,
В раздумья мира и его заботы
И для одолженных нам ими слов
Так терпеливо лепим соты.Тебе попасться может скверный мед,
Осиный, не с лужайки, а из чащи -
Не огорчайся очень: день придет,
Когда ты купишь настоящий!
1966
317
Его вчера срубили. Что осталось
От всех его упрямых, гордых лет?
Немного щепок, дрог крестьянских след
Да свежий пень. Здесь я побуду малость
И напишу всего десяток строк,
Но станет в них все сызнова как надо:
Дуб, воротясь, прошелестит прохладой
И распахнется, волен и широк.
И так же быстро оживет, наверно,
Узор листвы и веток тяжкий взлет,
И, выскользнув из чашечки неверной,
На землю первый желудь упадет.
Смотри: весь дуб перед тобою снова
И нет того, что было свершено!
Вот так обратно возвращает слово
Все то, что срублено и сожжено.
1966
Певучая ноша
Все дурное и все хорошее
Перебродит в душе твоей
И певучею станет ношею -
Собеседником поздних дней.
Моей жене
318
Я тоже горлиц посылал
За веткой из масличной рощи,
Но так еще и не держал
Ее в руке моей. Не проще ль
Быть гордым, быть настороже
И в дальнее не верить диво?
О, сколько задушил уже
Я этих горлиц нерадивых!
Но иногда на все в ответ
Мне слышится: "Начни сначала!
Что если не нашелся след
Не потому, что рощи нет,
А горлица не долетала?"
1968
319
О детстве вспомнить хорошо,
Хотя б оно и трудным было.
Оно цветным карандашом
В тетради жизни, не чернилом.Нагнись над нею и прочти
Уже тускнеющие краски.
Да, стерлось многое почти,
Но потому еще прекрасней!Смотри, как радостно легки
Над крышей крохотного дома
Цветов огромных лепестки
И крылья бабочки огромной!Пойми чудесный этот взлет!
В рисунке детском неспроста ведь
Все то, что дышит и цветет,
Все мертвое перерастает.Ведь в лепете карандаша
Под неуверенной рукою
Живет залетная душа,
Еще не ставшая земною.Она привыкнет и врастет
В законы, сроки и границы,
И этот легкий детский взлет
Ей перестанет даже сниться.И все же не утрачен он,
Лишь затаился! Скоро, скоро
Тебе он будет возвращен,
И с ним ты сквозь последний стон
Вернешься к прерванным просторам!
1967
320
На одной из самых тихих улиц
Дремлющего Царского Села
В годы, что ушли и не вернулись,
Славная гимназия была.За ее стареющим фасадом,
Юные порывы затая,
Мальчики со мной сидели рядом
И зубрили то же, что и я.А потом судьба их разбросала,
По винтовке дав им в руки всем,
И так скоро, скоро их не стало,
Словно их и не было совсем.Лишь меня те годы не коснулись,
И всегда испытываю стыд,
Что друзья убиты вражьей пулей,
Я же почему-то не убит.Отчего судьба меня щадила,
Хоть строга была, но не плоха
И всего-то лишь благословила
На желанный, вольный труд стиха?Неужели легкою строкою
Замолю я свой тяжелый грех,
Что и я тогда на поле боя
Не остался, как любой из тех?Неужели ангел мой когда-то
Для того меня и уберег,
Чтоб невыполненный долг солдата
Искупить я нынче песней мог?Как пойму я это, что узнаю?
И пускай по-прежнему пока
Просит за меня, не уставая,
Молит за меня моя строка!
1967
321
Счастливое, волнующее слово
Приходит к нам всегда легко дыша,
Оно слететь, как лепесток, готово
И только ждет, чтоб приняла душа.А если нет, а если жжет и душит,
Задумано тобой, а не дано
И нарастает все трудней и глуше -
Не соблазняйся: это не оно!
1968
322
Лука XIX, 1–6
Сквозь путаницу веток, сквозь
Тугие листья шелковицы
Тебя узреть мне довелось,
Но как с Тобой договориться?Иль взгляд Тебя не тронул мой,
Иль в мой порыв Ты не поверил -
Ты не сказал: "Иди домой!
Я посетить тебя намерен!"Но дома в каждый звук извне
Я вслушиваюсь с нетерпеньем.
Быть может, Ты придешь ко мне
Иначе, без предупрежденья?
1968
323
В полете есть не только устремленье,
Не только цель манящая вдали -
В полете есть еще и нетерпенье
Освободиться от своей земли,Почувствовать щемящий миг отрыва
От всех застывших под тобой камней,
Почувствовать: в тебе пространство живо
Во всей огромной щедрости своей!И, может быть, то радостное "что-то",
Чем мы, взлетая, сердце обожгли -
Предчувствие последнего полета,
Последнего "куда-то" от земли!
1968
324
Поговорим еще немного
О вечной тайне бытия.Конечно, до ее порога
Не добредем ни ты, ни я,
Конечно, всем известно это,
И примирились мы давно,
Что долгожданного ответа
Нам здесь услышать не дано,
Что мы напрасно сердцем жадным
О вечной тайне ловим весть -
Но как спокойно, как отрадно,
Как важно знать, что тайна - есть!
1968
325
Я, покидая родину, оставил
Десятка два испытанных друзей
И вот, в обход изгнаннических правил,
О них тоскую больше, чем о ней.Нет, то не люди вовсе - книги были,
Стихи различных качеств, свойств и лет,
И те, которых все уже забыли,
И те, которым смерти в мире нет.То были книги всех "моих" поэтов,
Порой совсем не из числа больших,
Но честно заслуживших близость эту
Двумя-тремя из всех страниц своих.Я часто занят в мыслях их судьбою.
Что сталось с ними в дебрях той страны,
И не были ли просто в дни разбоя
Раскурены они иль сожжены?Но думаю порой: что если все же
Из них в живых осталась хоть одна
И чье-то сердце сызнова тревожит,
Потрепана и в пятнах, но нужна!И кто-то петербургской белой ночью,
В мечтах о необычном и большом,
Задумается над моею строчкой,
Подчеркнутой моим карандашом.
1967
326
Фонтан любви, фонтан живой!
Я в дар принес тебе две розы.
Люблю немолчный говор твой
И поэтические слезы.
Нет бедных рифм, докучливых, плохих,
Есть только нежеланье в них оправить
Настойчиво их требующий стих.
Как можно, дескать! Рифма так стара ведь!А между тем, в стихах мгновенья есть,
Когда те рифмы им необходимы,
Когда их надо смело произнесть,
Не обходя их малодушно мимо.Когда иная легкая строка
Стремится и пленительно и ново,
Но требует, как берегов река,
Спокойного, совсем простого слова.Простейшее! Оно одно не лжет!
И "розы-слезы" так благоуханно,
Так трепетно рифмуют, так свежо
В строках к Бахчисарайскому фонтану!
1968
327
Памяти С.В.Б-ва
У русских есть не только "именины" -
"День ангела" еще у русских есть,
И в слове том сокрыта и поныне
Какая-то таинственная весть.Конечно, ангел с детства нам привычен,
В нем нет для нас чужого ничего,
И запросто, не размышляя: "Нынче
День ангела (ты скажешь) моего".Но что мы знаем о далеком друге,
О том, что навсегда неуловим,
С которым мы лишь в страхе и недуге
Мучительно и сладко говорим?И есть ли он в действительности, или
Он только наша выдумка и сон?
Но вспомни пули, что тебя щадили,
И женщин, от которых был спасен!А потому, как ожиданье встречи,
Как веру в то, что есть он, сохраним
"День ангела" в свободной русской речи,
Чтоб поздравлять не с именем, а с ним!
1968
328. Поэты
Нет, вы созданы для трагедий,
Не для праздности, не для нег!
Пусть всегда в вас поет и бредит
Неуступчивый человек!Вспомним всех, для души и плоти
Боль приявших, и стыд, и страх,
Умиравших на эшафоте,
На задворках и рудниках!Сосчитать их по пальцам можно,
Тех, что умерли не спеша,
Тех, чья повесть была несложна,
Песня - все-таки хороша.Вспомним Блока, Уайльда, Лорка,
Данте, Лермонтова, Шенье,
Всех, что здесь умирали горько,
А иные из них - вдвойне.Вспомним тюрьмы, суды, дуэли,
Вспомним тех, наконец, что тут
С перерезанным горлом пели
И сейчас еще так поют!Много, много еще их будет,
Потому что земля - плоха,
И ничто так сердца не будит,
Как настойчивый зов стиха!
1967
329
Есть вещи, о которых
Не надо говорить,
Порою даже шорох
Другим мешает жить.Не говори о звездах,
О странах и морях,
О сожаленьях поздних
И отсиявших днях,Не говори о птицах,
Летящих в дальний край,
О девичьих ресницах,
Взлетевших невзначай.А главное, тоскуя
По тем, кто их дарил,
О первых поцелуях,
О них не говори!