ПЕРВЫЙ МОСКОВСКИЙ РОМАНС
А. М.
В новой русской поэзии
милосердье
выпало из словаря
ртутною пользуют музычкой серною
словно от люэса
вслух говоря
раз остроумьице
два полоумьице
уд за почему
дверь из гостей вышибаешь на улицу
там
ровно как и в дому
или как в бане во тысячелетней
мызу спаливши
пьют и орут
горбунья надежда
уходит последней
и замуж ее не берут
Надя ты даун
сдать стеклотару
надо реально успеть до Темна
пьет
о любви санитара-башкира
плачет и платье мечтает она
сделал
домашнее дактиль задание
и белый в здании выключил свет
в новой словесности нет состраданьица
дальше припев предполагаецца
пропуск ключи сезонный билет.
Москва, 11 декабря 2004
ЦУСИМА
От
топыря
прожектора
а саке к фейерверку
броненосики кушают с
серебра
сервированную
канонерку
альбатросы наши хлюсты
под яблочко’с налиты
с гардемаринами пьют на ты
от революсьен истомы
а умеют ведь черти
топить флоты
свои
откупоривая кингстоны
так что пусть укутанную с головой
в волглое одеяло
канонерку
слепой ее рулевой
сам и да
положит под бортовой
залп
желтого адмирала
эти отдали жизнь как отдали честь
а присягу раздали нищим
и
похоже
японский бог
вообще
свет зашел с хризантемой на зрелище
заголяют как бабе днище
ах Агапэ моя жена
их Агапэ их
всех
смоет волна с лужи театра действий
их язык их
письмена
бескозырочки дырочки под ордена
и чин чин в желтом адмиралтействе
рублевый санкт-петербургский агент
банзай
просеменит
от
рапортовать Микадо
чем заложит будущего
enjambement
10 км от МКАДа
вот он кисточку взял
и
дорогую тушь применя
на дорогой на рисовой на бумаге
с наслажденьем
о чести гордости и отваге
иероглиф
каллиграфически выписывает "хуйня"
он ронин он
сядет к Кремлю лицом
а
душой
в небосвод Хиросимы бери и выше
и
ритуально вскроет себе капот
в стиле Хонда эпохи Позднего Мицубиши.
Москва, 29 декабря 2004
ДАЛЬНЯЯ ДАЧА ЗИМОЙ
Отменный письменный прибор
набрать чернил
бумага
расстрельной белизны
в
портьере в коридор
шевелится в лице вальсок из доктора Живаго
пованивающий герцеговиной хлор.
Ходатайствовали за собрата
тоже
литератор
писали я читал итак
С ума сойти товарищ пантократор
Вы полагаете
э
литератор Пастернак.
Умыт буденною студою порученец
пером поскребышев себе
но
молотов каков
Поэзия
есть свойство тел белковых
в васхищенье
к белков закатыванию шучу товарищ маленков.
Искусствовечно
Умозаключенье в чем мы
здесь
стоп кардиограмма нрзб.
Насколько-ж-мы-йосисарионыч-обреченны
На на всегда
лаврентий валерьянки
писатель тоже мне девчонка не в себе.
Повтор
А ствоведь чно
Здесь умозаключенье в чем мы
как диалектики наоборот обязаны смотреть
в саду смотрю белым
а выше в небе черном
роится снег жужжа по памяти как пчелы
с полей натуры все еще сбирающие смерть.
Повтор черновика повтор
детали
уходят в белые поля пере
ворачиваем лист
Товарищ правда это ад товарищ сталин
Как думаете сам
наш
материалист.
Бы
тушку сердца боль-тоска не свежевала
бы
психануть ребенком в коридор
и стрекоча на этот зимний с кружевами
к калитке где в сугроб
с войны не корчевали
секретный змерз ревень тогда еще майор
и
маргариток вдоль
в грунты снегосуглинка
зарытых в клумбы где
анютины глаза где многолетней арлекинки
захлопнуты
земли
в схватившейся воде.
И
скусство вечно да товарищ вседержитель
Э
дорогой товарищ Пастернак
ах
бох ты мой
как мы писали дачный житель
как наши пальчики писать устали как.
Насколько лампы прочный круг зима сторожевая
что
на
на весь позднейший вальс
под месмерический снежок из доктора Живаго
на раз-два-три уже давным бедняга
на на всегда
не приглашают вас.
Переделкино, май 2005
ПИРЫ 77 ГОДА
О. Е.
Недавно ели мы в аду
простую русскую еду
Обуховской на Обороны
по-флотски
макароны
и
тихий ласковый кисель
два раза хлеб
два раза
всем
тепло
по усикам харчо
не сверты ва
ю
щеесе
товарищи оладьи
под музыку Вивальди
в продленном Ленинграде
верней в Подленинградье
и
водка чтобы холодца
и бы молодка молодца
и с
солнца зимнего слюнца
на сирого на огурца
когда
к отчизне припаду
в семи
десят
седьмом в аду
а
я
неслушавшейся сонной
еще
рукой из киселя
уже писал земля земля
прощай родные макароны
прощай
родительский продел
прощай кондитерский отдел
в том млении в
необъяснимом
мой гений в воздухе скакал
он
изумления алкал
он
кувыркался и вопил
как юный плотник со стропил
в
ерусалимском небе мнимом.
Куанси, Нормандия,
июль 2005
ВТОРОЙ МОСКОВСКИЙ РОМАНС
С. Б.
За
то что всюду жизнь
давай брат за народ
за
сбычу его мечт
за
с килькой бутерброд
за
чтоб из-под вожжи
как следует летя
наш
аист птица-меч
в
зобу несла дитя
на
дежи чтоб дитя
надежды дабы свет
как собственно и был
как
собственно
и нет.
За
накось старина
и я соплю утру
на
выкуси крест
на
андреевском ветру
за
гибельную страсть
за
жмурится вдогон
не
в след рыдать огню
а в место где огонь
но был он
пламень
был
и
память спасена
на веках два пятна
она нанесена.
Все
кончится когда
а
кончится все на
когда несопредельных стран когда
от
хлынут чурок племена
мой
неулетный вран
ай
да слетать сюда
все небо кончится когда
как
дыркою карман
чтоб на
изнанку глянуть век
с ожогами внутри
дворянский снег еврейский век
смотри нерусский человек
смотри пропустишь фейерверк
и не благодари.
Санкт-Петербург,
7 февраля 2005
СПОР
МИХАЭЛЯ БЕН ШМУЭЛЯ
из
Иерусалима
c
ГОСПОДОМ БОГОМ НАШИМ
о
смысле
музыки
и
пользе пения
на
пленэре
в ночь на Рождество
в
Москве
2005
года
Б. Б.
10
Пой
как
можешь
одно
погиб
доброе утро сказал Элоhим
пой неповадно дабы другим
можно
хотя бы гимн
ладно
глас продрал и запел
даже как не умел
а
вы
дыхал как бензин петуха
он
пламенем
пламенел.
9
Он пел он
как
можно
и как не мог
на прекрасные разные на
голоса
а
я
Бог говорил ему Бог
пой
а не то
говорил ему Бог
дело
твое
говорил мне Бог
дело
твое
труба.
8
И губу раскатывал
искоса
арх
ангел
мундштук
сосал
и
подмигнувши
молнию
уже
расстегивали
небеса
[Там
люстрой вниз
райский сад свисал.
В яме оркестр настраивался.
Внизу
убирали леса.
7
Покашливают.
Трепет занавеса.
Программка с
четвертого яруса
планирует в зрительный зал.]
и
рас
стегивались небеса
как ртуть перебегала роса
а в росе
уже
усики поразбросав
зеленели побегами
ужаса
отеческие гроба.
Отеческие
гроба
эники-бэники-ба.
6
Голосил я
как можно когда нельзя
елозя по лого в слога скользя
подряд о что потерял подряд
кастрат как и аристо
крат
чем червь ползет что свистит вампир
и
как я сволочь себя влачу
как мир пасти
и как мир не спасти
спасти который хочу
и то что и
Господи
мне прости
ваш тридцать три раза спасенный мир
от не и не от
личу.
5
Я право слово
из наших из
тех
кто шрифт цитирует
а не
текст
и смысл что по Образу подбирал
по слуху а пере
вирал
на гром на
грамматика эта не та
и нет не тот алефбет не тот
и черная музыка высунута
верней сама свисает
из рта
как язык как
но на
оборот.
4
Гимн
эники-ба пускай будет
гимн
но
сиколеса
к концу
помоги Господин мой и не моги
рот
гаврильей дудою забить певцу
голос мой пустяк голос мой ничто
он как бабочка
вздор он несет пыльцу
но обмахнув с обшлага пальто
мир меня еще вспомнит
капустницу.
Эники-бэники-эники
ба!
узор поднося к лицу.
3
Ибо спят отцы молодцы в шерсти
и икру солим мы Твою в горсти
и стоит на зыбучем песке расти
нет
на демона на
волоске прости
мой
игрушкою елочной
Ерусалим
свис
но не падает за
карниз
пока
я
этого не хочу
в бездну
пока
звучу.
2
И
мохаммад тебе иса
без перерыва четверть часа
вкруг
столба своего горба
и это не похвальба
бронхи я выплевал в потолок
от астмы от
изнемог я сам
и ба! с галереи упал платок
петля бочка и кувырок
и бабочка вылетев наискосок
при
седая
обводит зал
от солнца на бреющем глядя в глаза
и метится в центр
лба.
1
А я
вот
Бог говорит Бог
а
Ты
Бог
говорил
Ему
я
и
Тебе
водить
говорю
Ему
я
вот
и я говорю
не судьба.
Эники-бэники-сиколеса
эники-бэники
ба!
ПОЧТА ДУХОВ
НА СМЕРТЬ ПОЭТА
1
Что Алеша Хвостенко
нами
отпетый всеми
под
пой ладовый
есть ли он
выход
в Поля Елисея
вход
с Малой Садовой
из
врат кофейни
иного кайфа
путем невинным
приемля душою сто грамм с прицепом
и
отвлекаются ль
херувимы
под
петь твоему фальцету
2
Не
нехристя ведь любопытства ради
но и не
христаради
тоже
а
чтоб
пожелать тебе
сам на ночь глядя
Алеша
быков Алеша Хвостенко тучных тебе и орлов летучих
ласковых львов
тебе незабвенный
и
стеклянных игрушек кучу
не строй же арфу на гимнастерку
и на стирку гимнов марш в хоры хоровые
но
самых лучших старых товарищей наших мертвых
и чтоб живые.
3
Дай я пошлю тебе бабочку божию чушь безделку
с запиской на обороте вручить Хвостенко
мою самую с серебра оттенком
пепельную
с огненною каймою
носи ее
памяти на отвороте светлом
как я о том как ты пел так и сейчас поешь ли
с взглядом в иерусалимскую стенку летом
всего и оставшуюся от дома уже двадцать лет зимою
а лучше
я пошлю тебе свою куколку
а
точней
завещаю
води ее в детский сад царей кормить овощами
выводи играть на свои Шанзелизе Алеша
научи ее петь
ты
а потом я тоже.
Москва, 5 декабря 2004
ОТ САПГИРА С ЛЮБОВЬЮ
1
Не
генуэзца демона убийцу
а
выставили
на пока
на время первое сгодится
совсем латышского стрелка.
2
С понтом под зонтом
киллерау вас в Союзе
товарищ прапорщик капрал в штаны насрал
и дырку сердца классика на пузе
как
брызнуло мерло
с манишки утирал.
3
И сам Москвою стал
не стих его прогулок
а сам взял и
да и не перестал
и Лялин
Выползов как переулок
ты обнимаешь Теплый Стан.
4
А ведь и тот мазила этот рядом
и
бантом губики
он дует в дуло
как
недорого зато нарядно
одетый в кожу музыкант.
5
Сейчас
при полном свете ультравиолета
и
белой ночи лампе при дневной
я думаю что синий Генрих это
вообще-то говоря
хихикал не со мной.
Москва, 6 июня 2005
КОЗЛИНАЯ ПЕСНЬ
Памяти И. Р.
1
Я с черношвейкой жил с одной
мурашками по коже
она была чужой женой
то есть чужою тоже
и каждый раз который год
в надире каждой пьянки
облизывала стерва рот
и обещала томно вот
что под забором что умрет
как старая армянка!
2
Чего забор каких ворот
какая смерть-армянка
Цирцеи пленный мореход
вернее содержанка
я раб
замысливал побег
пока седой от скуки
на длинный низкий яффский брег
меня гулял хромой абрек
хозяйский зверь салюки.
3
Но поводок мой вился в дом
по месту поселенья
ходила кожа ходуном
уже от вожделенья
я падал выгнувшись дугой
в клубок чудовища тугой
ног осьминог балета
и обегающий кругом
нас запекал такой огонь
что лопались браслеты
4
Но козий вор я смылся
на
который год однако
оно свобода мне нужна
как сраная Итака
она жила она ж пила
одна и спозаранку
как обещанье отдала
лбом у ограды умерла
как старая армянка.
5
Ну ладно не про то рассказ
что вышло так нелепо
с
любовью или как у нас
но
не про это эпос
другою тягою влеком
и взор другого рыщет
когда он выйдет на балкон
подземного жилища.
6
Когда он вышел на балкон
подземного жилища
увидев сбоку ряд окон
а снизу пепелище
вернее нет двух катаракт
при оптики при сбое
две тени явный артефакт
трусцой бегущих как строфа к
точнее все-таки строка
к темной воде прибоя.