Ода шестёрке – жигулям
Ах, шестёра моя, ты шестёра,
Фары мерса и кузов седан,
На дорогах российских ты скора,
Ни кому я тебя не продам.
Не продам, не предам, ты не бойся,
Я в кресло врастаю спиной,
Вот водой дождевою умойся,
Ты ж всегда в непогоду со мной.
Ах, шестёра моя, ты шестёра,
Из семейства авто – жигули,
Если любишь водилу-шофёра,
Так возьми и сама порули.
Место шутке ты знаешь и цену,
Знаешь весь каталог запчастей,
Но тебе не найду я замену,
На рынке авто всех мастей.
Почти по Гоголю
Кино снимал Квентино Тарантино,
там роль досталась носу Буратино.
Он вешалку играл в кино, покуда,
на нос не пала дикая простуда.
В инспекции приказ по карантину:
"Закрыть на дезинфекцию картину".
Расстроен был Квентино Тарантино,
сгубил его картину Буратино.
Мышей не ловят жирные коты
Мышей не ловят жирные коты,
Достойна ль телу тучному сноровка?
Но весело вращаются хвосты,
Ведь в стойле с сеном дойная коровка.
Паёк сметаны кризисом урезан,
Откатов стало меньше от мышей,
Куда ж они направят интересы?
Туда, где мясо, держится для щей.
Мышей не ловят жирные коты,
От кризиса мышление в прострации.
Стоит ли крутить котам хвосты,
Способ если есть простой – кастрация.
Труба самостийная
Трубу транзитную заглушкой,
от Европы отделя,
Украина ест пампушки.
кукиш держит для Кремля.
Что ж ты ридна, Украина,
самостийности оплот,
берёшь пример с того грузина,
и с галушкой галстук в рот?
Хватит бычить и лягаться,
год быка нам не указ,
надо снова побрататься,
и пустить по трубам газ.
Антикризисное
Новый год стучится в двери,
старый год совсем поник,
полинял и вид потерян,
в декабре уже старик.
А Зима пришла без снега,
и Мороз не голосист,
тяжело бедняге бегать,
ведь росточком неказист.
В неглиже Зима озябла,
нет финансов, сделать шоп.
…Взяла б что ли, в руки грабли,
дала кризису во лоб.
Вороха осенних листьев,
обратила б в звон монет,
чтоб на радость финансистам,
кризис весь ушёл на нет.
Эстеты пьют саке, текилу
Эстеты пьют саке, текилу,
гурманы – виски и коньяк,
гуманоидам не хило,
эфиру тяпнуть на тощак.
А богатые и снобы,
знают вкус "мадам Клике"
ну а умные особо,
от абсента налегке.
Утончённые поэты,
пьют шампанское, шабли,
ну а мне же этим летом,
грабли дали по башке.
Гордон-Кихот против М. Задорнова
Гордон-Кихот в прямом эфире,
сплотил маститых рать мужей,
тех, кому на виц-мундире,
п…рать уж негде – всё музей.
Он рать возглавил, видит взором,
на сцене крутится ветряк,
сатирик там был М. Задорнов,
молол слова в муку – остряк.
Слова, как шарики попкорна,
взлетали, падали, дробясь,
народ, смеясь, был рад, бесспорно,
частица РА имела власть.
Тянулась власть её в Египет,
В века минувших в бозе дней,
когда монарх взял в руки скипетр,
и стал сиять, как сто огней.
Ра…ссия, Рашен, не Египет,
И связи нет тут никакой,
Гардон-Кихот нашёл эпитет,
и повод, чтоб готовить бой…
…Здесь упущу детали пьесы,
Как был повержен Дон-Кихот.
…Куда ты прёшь, Гордон-повеса?
По духу ты не патриот.
Побасенка о пользе изюма
В кармане старого костюма,
нашёл забытый фунт изюма,
копюр, весомых, две бумажки.
теперь достойных промокашки.
Изюм на вкус остался сладок,
жаль копюр, в душе осадок.
Дефолт, инфляция, реформа,
по ним прошли волною шторма.
А фунт, как был, остался фунтом.
Изюм я съел на завтрак утром.
Мораль подскажет Интернет –
изюм хранится, деньги – нет.
Ода авоське
Ещё не знали изобилья,
но знали Очередей бум,
тогда авоську от бессилья,
с собой носили даже в ГУМ.
В плетёном кружеве авоськи,
лежал батон и колбаса,
виднелись часто хвост селёдки,
московской водки телеса.
Пусть на виду всё это было,
но дорожною сумой,
авоська долго нам служила,
всегда с распахнутой душой…
А теперь в цветном узоре,
пакет стал разовый в ходу,
и свалки мусора, am-sorry,
не красят город и среду.
На холст бумажный положу
На холст бумажный положу,
Мазками грубыми я рифму,
И, куражась, покажу,
Трепет губ прекрасной нимфы,
Трепет ветра в волосах,
И необузданные дали…
Как мчится время на часах.
А музу вы там не видали?
Загадка природы
Не раскрыта загадка природы,
Почему любят женщин одних,
Мужчины у разных народов,
А женятся все ж на других.
Это похоже на мистику,
И статистика здесь ни причем,
В глубинах души эта истина,
И ее не добудешь, мечем.
По любви браки редки, случайны,
И, если не кривишь душой,
Она приоткроет всем тайну,
Почему ты женат на другой.
Мужская душа ведь не женская,
Из другого она вещества,
Мужчины все любят и женятся,
Опутавшись в мир волшебства.
Туман колдовства женской магии,
Чарами скроет всю фальшь,
И вальс Мендельсона заманчиво,
Закружит под вами асфальт.
После свадьбы поднимется мантия,
Что скрывала все тайны от вас,
Без прикрас это фото, без магии,
Откроется профиль, анфас.
Колдовство все рассыплется в дребезги,
Как посуда под женской рукой.
Разве можно любить эту бестию?
Тут мужчина взгрустнет о другой.
Но другая уж замужем тоже,
Только муж от нее не в восторге.
Он был околдован и должен,
Думать о чести и долге.
По любви браки редки, случайны,
Чаще это мираж и туман
Но, если любовь повстречалась,
Проверьте, что то не обман.
Русские
Говорят не зря про русских,
Что могут долго запрягать,
На куски поводья узкие,
Разорвут и вспомнят мать.
Оплошают, как на горе,
И спешат, чтоб не отстать,
Рысью мчит лошадка вскоре.
И ей на версты наплевать.
Гриву ветер раздувает,
Под стук копыт и власть узды,
Неслась бы так, но жаль бывает.
Распрягают без нужды.
Про царя, Змея и недород
В богатом царстве правил царь,
Не стар годами был,
Знал меру власти государь,
И праведником слыл.
Народ молился за царя,
Желая многих лет,
Хулил, по правде говоря,
Его слугу за вред.
В чертогах жил трёхглавый змей,
На службе у царя,
Был не в чести он у людей,
И, видимо, не зря.
Не первый век царям служил,
Смотрел им прямо в рот,
С правдой чистой не дружил,
Обманывал народ.
Крутил законы длинный хвост,
К царю в полати лез,
Вставал во весь змеиный рост,
Когда к нему шли "без".
Был, как-то в царстве, недород,
Народ и стал роптать,
А в закромах царя в тот год,
Богатств не сосчитать.
Поднял налоги Змей, да вот,
С Указом перегнул,
Народ втянул тогда живот,
А пояс затянул.
К царю послали ходока,
Чтоб весть с колёс принёс,
Как Змей урезал едока,
Детей довёл до слёз.
Как он ссылался на царя,
И на его указ,
А сам подати втихаря,
К себе тащил не раз.
Ходок был принят, слушал царь,
Смотрел на Змея вкось:
– "Тебе богатств моих, что ль жаль,
Народу кинул кость?
А ну, ложи главу под меч,
Не смог коль уберечь,
Пора пришла одну отсечь.
Палач, руби ка с плеч!..
Глава скатилась, как горшок,
В подставленный мешок,
А две другие впали в шок,
Согнулись на вершок.
– Теперь готовь двумя Указ,
Исправь свой прошлый грех,
Держать еду впредь про запас,
Обязываю всех.
Прорехи, есть что, все зашей,
И кушать людям дай,
Тащить к себе домой не смей,
Я сверю опись, знай"…
…Народ тому был очень рад,
Плясал и стар и млад,
Дела пойдут теперь на лад,
Урезан казнокрад.
А Змей, урезанный в правах,
К царю полз на доклад,
Уже при двух своих главах,
И капал с жала яд:
"Я виноват, мой государь,
Главу срубил твой меч,
Сложил её я на алтарь,
Позволь сказать всё ж речь.
Тебе служить двумя клянусь,
Не хватит коль ума,
Сложить вторую не боюсь,
Готова в мир сума.
Народу всякий плох закон,
Его ты не жалей,
Я Змей двуглавый, не дракон,
Не ем мирских людей".
Одёрнул с места Змея царь:
– "Ты вздумал тут шутить?
При свете дня включил фонарь!
Хвостом при мне крутить?"
…Учтиво спину выгнул Змей,
Слезу пустил из глаз,
К царю подполз: "Я не злодей,
В народ ушёл Указ.
Раздал еду всем, просят пить,
Клянут змеиный род,
На шее, видно, проще жить,
Расслабился народ.
Запахнуть смутой может дым,
Огонь погас пока,
Дай только волю молодым,
Нам всем помнут бока.
Но вот теперь настал момент,
Хочу сам попросить,
Мне две главы позволь взамен,
Той павшей нарастить.
Ведь топоры кругом звенят,
За всем не усмотреть,
Ягнят приплод растёт – винят,
Тебя, что мала клеть".
…Погладил царь рукою трон,
И тихо пожурил:
– "Я был с тобой, конечно строг,
Считай, за то простил.
А, что главы тебя лишил,
Издам другой Указ,
Чтоб ты две новые пришил,
Смотри…не смей у Нас".
Коль нет огня, пирог не спечь,
А повод есть молве,
Рубил главу, где царский меч,
Росли с тех пор там две.
Народ же зрел, как царь был крут,
Винить не смел за нрав,
Народу пряник, Змею кнут,
Так разве, он не прав?
Кидман – Коль бартерный обмен
Жизнь, как будто бы, прекрасна,
Товаров стало, завались,
Перестройка, рынок, гласность,
За это ж все передрались.
Но опять же безработица,
И денег часто ни шиша,
А прилавки прямо ломятся,
И томится чтот душа.
Товары возят прямо на дом,
Хошь на рынке их бери,
Расщепить, готовы атом,
И продать всё за рубли.
Случилась эта вся история,
Когда финансовый угар,
Пришёл на нашу территорию,
Здесь споткнулся и упал.
У нас в конторе бухгалтерия,
И цех транспортный при ней,
Там случай был, во что не верю я,
Но сверху, может, им видней.
Привёз челнок товар к продаже,
Сбежались бабы, шум и гам,
Он разложил свою поклажу,
По всем их письменным столам.
Средь всех приметней была Зинка,
Кольки Кухаря жена,
Красотка знойная – картинка,
И голосистей всех она.
Челнок решил с ней шуры-муры,
Ей предложил костюм Кутюр,
Ну, какие бабы дуры,
На всё ведутся, что для дур.
В буфет ведёт костюм примерить,
Народа нет там, не обед,
Там бумаг никто не ксерит,
И нет входа в Интернет.
И может, вышло б это дело,
Но кто-то Кольке настучал,
Тот прибежал, вспотело тело.
– Привет, Зинуль, я так скучал.
А это что за демонстрация,
В буфете нашем втихаря,
Я, Зин, от этого в прострации,
Что с харей этой ты ля-ля.
– Сейчас не носят, Коль, болонию,
В моде то, что от Кутюр.
Творить не надо беззаконие,
Мне испортишь маникюр.
Видишь вещи эти модные,
Это носит Кидман, Коль,Я жена и не свободная,
Но на людях не позорь.
– Каких людей ты видишь, Зина,
Не этот ли в трусах грузин,
Он похож на Била Клина.
Вы в саксофон играли с ним?
И плевать мне на болонию,
И плевать на ваш кутюр,
У него ж заело молнию,
Оторву бикфордов шнур.
– А ты чего припёрся, Коля,
И больно давишь на мозоль,
Жила-была я без контроля,
А ты на рану сыпешь соль.
– Это, Зин, не монополия,
И не рвусь я на скандал,
Может, что-то и не понял я,
Но в трусах его видал.
– Зарплаты нет у нас полгода,
И ты, Колян, не бизнесмен,
Не знаешь разве, для народа,
Придуман бартерный обмен.
Стихарики
Кубик Рубика
Полёт танцующих, как в вальсе,
Раскрепощённых, без оков,
На части рвущих кубик пальцев,
Грозит поломкою мозгов.
Верёвка на рынде
Верёвка на рынде, короткая снасть,
На флоте нет снасти короче,
А боцманский мигом язык может стать,
Сам снастью, длиннее всех прочих.
Калькулятор
В стихии циферной – король,
В учётной сфере – именинник,
Сведёт баланс счетов на ноль,
И не заныкает полтинник.
Глобус
Из картона, окультурен,
Пущен в серию тираж,
Шар земной в миниатюре,
Карт глобальных вернисаж.
Купюры
Лежат в бумажнике купюры,
Хранят достоинство пока,
Не выйдут в свет, где им культурно,
Помнут хрустящие бока.
Шахматы
Рассудок в бой ведёт фигуры,
Под клич воинственных слонов,
Здесь поле не для физкультуры,
А для гимнастики умов.
Мобильный телефон
Скор на связи – реактивный,
Стильный, чуткий, креативный,
В сердце симки номер личный,
Не молчун и друг отличный.
Одноразовый шприц
Упакован в целлофане,
Часа ждёт, чтоб кровь пустить,
Вас иголкой не поранить,
И лекарством угостить.
Бюрократ
Ума цивильного отрыжка,
Бумаготворчества понос,
В дела, как градусник под мышку,
Ворча суёт свой длинный нос.
Одноразовая цивилизация
Горы мусорного хлама,
Одноразовой дань моде,
Как печальна панорама,
С видом гор тех на природе.
Цифровой формат
По Ливии бьют томагавки прицельно,
Формат цифровой у лица фотографий,
Отцы демократии взялись артельно,
Скальпировать волос густой у Каддафи.
Телевизор
С красным глазом чёрный демон,
Любит красный угол в доме,
Зри его и будешь в теме,
Если есть на это время.
Матрёшки
Напрасно улыбкой сияют матрёшки,
Под юбкой нет ножек у полых фигур,
Ломаются в поясе, пряча там крошку,
Немножко боясь за цветной гарнитур.
Книга
Листов бумажных переплёт,
Сюжет притягивает взоры,
И мысль пытливую зовёт,
В полёт за облачные горы.
Свадьба
Для окольцованных, застолье,
Есть шаг туда, где сушат порох,
Отведав лишь горбушку с солью,
Они съедят два пуда в ссорах.
Лезвие бритвы
Женщина с мужем вышла на битву,
Режет не хуже, лезвия бритвы.
Вместо Gilletta, отточен язык,
Нет пистолета? Сдавайся, мужик!
О глубине сути вещей
Как хочется проникнуть в суть вещей,
наполниться экстазом новых знаний,
но мать-природа гонит нас взашей,
и надо думать, не без оснований.
Интернет – машина времени
Зайдёшь на часок нагулять аппетит,
а там не заметишь, как три пролетит.
Особенность женского менталитета
Хранить секреты в одиночку,
не могут женщины и ночку,
они хранят их сообща,
в "большой кастрюле для борща".
Кредо пародиста
Стихов лечебную микстуру,
Пью, повышая градус дня,
Ищу изюминку в текстуре,
Что бы съесть ее, как тля.
Скороговорки
45С
Сорока строчит сорочатам сорок сорочек (Скороговорка)
Сорока, стреко́ча, строчит сорочатам,
сто сорок сорочек, себе сапоги,
сложила, смотала сиреневым скотчем,
судачит с совою: – стопу стереги.
Стучит соловью стенограмму сова:
– Сто сорок сорочек сшила сама.
Соседям свистит соловей сверху срочно:
– Сова стопудово сидит средь сорочек,
спортивный сезон в Сочи стал супермодным,
сорочки скупаются сотнями сходно.
Кузнец ковал… 48–К
Кузнец ковал клинок казацкий,
Крестил кувалдой кое-как,
Картинно кисть крутил, казалось,
Купал, как кум коня, казак.
Крошил клинком кочан капусты,
Казак кубанский Кочубей,
Кузнец краснел, кипел, как кактус:
– "Клинок купил кому Кощей?"
– "Клинок, как конь, кузнец-кудесник,
красив, капризен, крутобок,
клянусь, клинок кому-то крестник,
колет камень, как клубок".
Шила шиншилла
Шила шиншилла Шанели шинель,
Шорты шикарные шила,
Штопал штаны у Шумахера шмель,
Шлёпая шустренько шилом.
Шёлк на шеврон, шевиот и шагрень,
Шарф шерстяной из Шампани,
В шкаф шифанерный швырнула Шанель,
Шмотки шиншилле шаманить.
Шесть шестерёнок шарашили шар,
Шины широкие шкуря,
Штопал Шумахеру шесть шаровар,
Шмель по шор-треку шуруя.
Скороговорка № 1
Нетрезвый провизор Трезора узрел,
Трезор озверел, провизо́р протрезвел.
Скороговорка № 2
Льются звуки тарантеллы
От Босфора с Дарданеллой,
И до створа Гибралтар,
Правит балом хор гитар.
В тылу врага
С катапульты салют – удар по простате,
парашют, карауля, к нему шли солдаты.
Крючок спусковой и зрачок автомата,
щурит очко от испуга простата.
Подражания
Навеяло
"Плюйся ветер охапками листьев"
С. Есенин
Разгоняй ветер палые листья,
Оголяй руки белых берёз,
Я сегодня тверёз и неистов,
И хотел бы влюбиться всерьёз.
Пусть весна моя канула в лету,
Осень поздняя, словно зима,
Я к тебе, дорогая, приеду,
Лишь бы ждала меня ты сама.
Мы не будем скупыми в желаньях,
И пусть сердце при встрече стучит,
Воды катит речушка с названьем,
Что в ушах, словно песня звучит.
Разгоняй ветер палые листья,
По просторам озябшей души,
Помаши мне рябиновой кистью,
Наши годы ещё не ушли.
Ветер злато осеннее чистит,
Оголяя леса и сады,
Он порывист, как я, и неистов,
Только холоден в осень, как ты.Пусть все парки, сады опустели,
Манит дальше крутой поворот,
Мы быть ближе весной не сумели,
Осень поздняя сблизит вот-вот.
Дождь (на стихи Н. Головиной)
Дождь (Наталья Головина)
Отраженья скалились угрюмо
В мокнущем асфальте сероватом.
Дождь был прост. Развязан. – Без костюма!
Шлёпал по-октябрьски пенной ватой!
Дождь был пьян. И сквернословил длинно
В водостоках булькающим эхом.
И хватал за плечи – ярый, сильный –
Двух старушек в уличных прорехах.
А потом, с похмелья, мокрой лапой
Тёр виски и пыжился степенно.
Дождь уснул. И дальним лёгким храпом
Гром сдувал октябрьскую пену.