Он не знает отличья смертельной любви
От любви, убивающей в страхе, –
Оступайся, беги, разбивайся, лови –
Не поймаешь. Растоптаны злаки.Он не знает ещё ни любви, ни огня,
Он не понял ещё ни тебя, ни меня. –
Мы поэтому выскажем только в стихах
Неподвластные времени нежность и страх…1980
Умирающий иудей
– Я не возьму твой хлеб. Насыться им –
И выживи, и свой продолжи род
За счёт меня. Я – чёрный пилигрим,
К высотам восходящий от высот.А ты останься здесь. Твоей земли
Я не хочу. Возьми мою, засей –
И род продолжи. Вместе мы росли
На поле зренья у вселенной всей.И числовых созвездий властный взгляд
Мои колосья в небо соберёт.
Присвой мой хлеб. Я не вернусь назад –
Спросить с тебя. Живи. Продолжи род.Но пусть в потоке тысячи родов
Омоется твой сын далёкий – тот,
Кто хлеб и землю уступить готов.
Он до меня, как пальма, дорастёт,
И я его в созвездиях приму.
Ты всё возьми. Но страстную любовь –
Сквозь хор рождений – передай ему.…Я заронил слезу в ночную тьму.
И зреет жемчуг – вечный мой улов…1980
Руфь
И небо зарделось о ней об одной –
Оставшейся там, за кирпичной стеной.За проволокой Руфь, словно роза меж терний, –
Кровавой звездой во Вселенной безмерной.Народы и страны – потомки святой –
Раскрылись, как раны, дымясь пустотой.Той пагубы ради – никто не родился.
Мессия во взгляде её заблудился.Ни ада, ни рая. В забвении – рай.
Резвись, забывая, и в мячик играй…1980
Самоубийца
Нежная попутчица –
Зелёная звезда,
Всё у нас получится,
Ты не опоздай.Если двери заперты –
Ты входи в окно,
А что упал я замертво –
Это всё равно…1980
Лот
Я, быть может, последний,
Кто вас помнит, хранит ваши лица
В крыльях памяти, в перьях напева. –Скрипы лестницы летней
В стёклах полдня мечтали продлиться,
Но стемнело безмолвно, без гнева.И последние ноты
Втянет воздух ночной и холодный
В забытьё прорастаний посмертных. –Только в сердце у Лота
Раздвигается город бесплотный
Торжеством вакханалий несметных…1980
"Полдни, вы, светловолосые…"
Полдни, вы, светловолосые,
Достаёте сны из памяти,
Как из льдистого колодца, –
И, расплескивая, ставите.Здесь, у кромки речи прожитой,
Слышен цокот капель: до-ре-ми…
Только вы одни и можете
Удержать от смерти взорами.1980
"О Лао-цзы, мой друг любимый…"
О Лао-цзы, мой друг любимый,
Сказавший правду столь давно:
"Лишь хрупкое – неколебимо,
Всё прочное – обречено!"Весь океан со звёздной башни,
Наверно, не крупней слезы,
Но мы – внизу, нам очень страшно…
Хоть слово крикни, Лао-цзы!1980
Ангелы
Охранники исконные
Забытой нами яви,
Крылатые и конные,
Лишь вы судить нас вправе.
Лишь вы литыми взорами
Укажете, куда нам
Идти по нотам взорванным
За светом первозданным…1980
"Сильфиды ожили, опять…"
Сильфиды ожили, опять
Заманят – никуда не деться,
А кошки за полночь вопят,
Как оборотни, как младенцы.Кремля надменного фитиль
Над городом в раздумье замер.
Мне надо в прошлое уйти
Глухими синими дворами.Там все разгадки ждут меня,
И тайный страх – попутчик лучший,
За плечи бережно обняв,
Ведёт на огонёк певучий…1980
Детские игры
Двор всё полон, хоть поздно,
Хоть расстаться пора.
Это очень серьёзно,
Это просто игра.Чтоб из маленьких окон
Мама не дозвалась –
За большим водостоком
Посидим, притаясь,И продлим наше счастье,
Наш взаправдашний рай:
Всё равно возвращаться –
Без оглядки играй.Сквозь прикрытый неплотно
Золотой небосвод,
Сквозь небесные окна –
Снова мама зовёт.Жизнь кончается. Поздно.
Всё светлей вечера.
Это очень серьезно,
Это просто игра.1980
Марсель Пруст
Так – от тенора к альту –
Страсть метнула лучистый аркан
По траве, по асфальту,
По воздуху, по облакам.Жизнь мою полонила,
Уловила – и в смерть завлекла.
Лишь проулок ленивый
Дождевая прошила игла.И соседские дети,
Луч стальной в подворотню загнав
И не зная о смерти,
Прерывали считалками явь.И по прихоти рока,
Растолкав небытья толчею,
Ты в России далёкой,
Словно слёзы, глотал жизнь мою…1980
"Здесь расстрел? А я за кем?.."
– Здесь расстрел? А я за кем?
…Тихо в мире первозданном.
На ветвистом языке
Птицы шепчутся с Адамом.Птицы ластятся к нему –
Не привыкли к ласке люди.
Дочь царя несёт во тьму
Голову на синем блюде.Толпы движутся. Сдаю
Номер свой на месте казни.
…Поимённо к бытию
Приглашает без боязниПтиц красивых и смешных
Человек, одетый светом.
И, наверно, я – из них,
Но давно забыл об этом.Вот, оплёван и распят,
Сам Адам идёт по лугу…
Как бы нам успеть, солдат,
Исповедаться друг другу?Станет тихо и светло –
Запоздалой лаской брата
Пуля врежется в крыло,
Возвращая синь Евфрата…– Ишь распелся! Вот артист!
Он сошёл с ума от страха…
– Я из стаи райских птиц,
Первозданных песен птаха!1980
Таллин
В Таллине, с тонко прочерченным профилем,
С пальцами клёна на крохотном солнце –
Горьким приливом и пасмурным кофием
Кормят прохожего тучи-эстонцы.Ветер повис виноградною кожицей,
В снах островерхих из йода и соли
На быстротечном дыхании множатся
Тайные жители – эльфы и тролли.Граждан молитвенное безразличье,
Уличный шелест евреев убитых…
Вот и родится с безумностью птичьей
Эльф или тролль – что ни взгляд, что ни выдох.Лезут на крыши, танцуют над городом.
Только к полуночи под черепицей
Каменный мученик телом исколотым
Ёрзает. Да и поэту не спится…1980
Осенний Арбат
Когда я с днём осенним свыкнусь,
В какие дали, времена?
Благословил прохожих фикус
Листом просторным из окна.Листва в межлюдье заметалась,
Путей к земле не находя,
И всё, о чём взахлёб мечталось,
Толпой растерянной дождяНад мокрой мостовой повисло.
Но чтоб желание сбылось –
Пусть ветер раскидает мысли,
И пусть проймёт меня насквозь,Древесный сок вливая в кости,
И дверь в вечернюю зарю
Пусть отворит нежданно просто,
Как я на улицу смотрю,И всё ж не в силах наглядеться,
Хоть знаю всё наперечёт –
Ведь улицы священнодейство
Сильней, чем небо, увлечёт…1980
Тангейзер
Во мгле лесов, извечных и великих,
Затерян грот и спрятана Луна –
Мой сладкий вдох, мой увлажнённый выдох
Хмельным биеньем горячит вина.И каждый ствол – влюблённый собеседник,
Нагую крону небесам даря,
Как будто множит жар признаний летних
В метаньях снега, в стонах января.Когда суровый слух единоверцев
Ласкает стужи ледяной орган –
Сродни звезде, с орбиты сходит сердце
И к белоснежным рушится ногам.1980
Приближенье грозы
Торжество облаков,
Пламенеющих светом по краю…
Я ещё не готов,
Об отсрочке, упав, умоляю, –Громыхнуло левей,
Вспышка-зарево над головою…
Я в дорожной траве.
Я прощён? Ты со мною? Нас – двое?..Я люблю, узнаю,
Отдаю тебе память и душу…
Тишина. Я встаю.
Вспышки света всё дальше и глуше.1980
Смерть на улице
Не хватило дыханья, и к двери пришлось прислониться,
И блуждала душа по окрестным проулкам, пока
Ей в любви признавался надменный атлант белолицый,
Что поддерживал своды предсмертного особняка.И последней листвой тополя призывали – остаться,
Но в эфир потянуло, в густой симфонический мрак,
Где в дурном разногласье клокочущих радиостанций
Песню детства тянул, опоздав на полвека, "Маяк"…1980
"От крематория обратно – на трамвае…"
От крематория обратно – на трамвае.
Как ножницы, сложился перекресток,
Где, всех в лицо навеки узнавая,
Нам небо раздаёт и хлеб, и воздух.И лучше ни о чём не думать. Проще
Спуститься вниз, отбросив парадоксы,
И пересечь Октябрьскую площадь,
Где под землёй кричат: "Купите флоксы!"И лишь в метро при входе станет больно –
Там на стене победно-эпохальной
Военные трубят в немые горны,
И каждый – словно каменный архангел.Церковное паренье над толпою
Давно убитых молодых горнистов –
Как ледяной водой обдаст. С тобою
Бессмертный свет во мгле желаний низких.
И ради мига этого святого –
Безропотно, как будто так и надо,
Пройди сквозь боль и ужас, чтобы снова
Услышать песню воздуха и взгляда.1980
Чужое окно
Сквозь вечерние ветви – окно,
Что, прохожих крестом осеня,
Ждёт тебя навсегда и давно
Для светлейшего утра и дня.Ты затепливших лампу людей
Не узнал, но замедли свой шаг:
Здесь ты плакал в дремучей беде,
Здесь плоды золотые вкушал.Здесь осмысленный ливень минут
Сердце вверг в откровенье и дрожь…
И тебя здесь по-прежнему ждут
И не верят, что мимо пройдёшь.1980
"Круглая-прекруглая церковь на Ордынке…"
Круглая-прекруглая церковь на Ордынке,
Как-то так построена, что вернёшься к ней –
Небо детства движется, кружатся снежинки,
Только мысли белые сделались длинней.Только переулки – уже и короче,
Встречи – безвозвратней, сумерки – темней.
Низенькая церковь, тише. Дело к ночи.
Мрак не отличает людей от их теней.Слово молвить не с кем. Тишь. И тем не менее
Слух твой переполнен: это ночь и снег.
Церковь невысокая – скорбное знамение.
Снегопад разросшийся. Онемевший век…1980
Москва – Китеж
Только пастбище белого стада
Душ пугливых и кратких в пути:
От разлада до снежного сада –
Город полуприкрытого взгляда
Из-под озера сна, взаперти.Так и вспомнятся строгие стены,
Оплетённые клейкой травой,
Эти площади – выплески пены,
Растворяющие постепенно
В цепкой поросли выговор свой.Здесь мы бегали в детстве когда-то,
Водной гибели не осознав,
По путям Грановитой палаты,
По годам, по Стране-без-возврата,
Сжатой жёлтым узорочьем трав…1980
Памятник
…Но это было в детстве, в день
Невиданно-певучий,
Когда казалось, что удел
Назначен самый лучшийНа много-много лет вперёд,
И птиц, мелькавших близко,
Ловил, раскрыв стеклянно рот,
Солдатик с обелиска.Он так ленился, так хотел
На травке растянуться,
Но вот несчастье медных тел –
Не встать, не шевельнуться…Кто ведал, что в любой беде
Пред мокрыми глазами
Предстанет этот детский день –
Прозрачный, несказанный,И что не будет сверх него
Ни воздуха, ни пищи,
Что он – навек. Как торжество.
Как воин тот застывший…1980
Послесловие
Был вечер – нестройного лета итог.
Кончал мотылёк свой последний виток
Над лугом. И в лиственный ворох,
Как звуки, вплетались обрывки цветов,
И сохли кусты разговоров,Говоренных в долгие светлые дни,
Когда во вселенной – куда ни взгляни –
Слетаются эльфы на танцы,
Склоняется небо к аббатству Клюни
Без долгих дождливых нотаций…Но длился исход доброты и тепла,
И Божья рука не сквозь море вела,
Не к обетованным нагорьям,
А к собственным душам, сожжённым дотла
Грехом первородства и горем,К осеннему ропоту, к снам наяву.
Ты видишь – забыв о земле, я плыву
По хмурому морю избранья,
Склоняя недожитой жизни главу
На иволги голос ранний.Ты знаешь, конец мой не будет жесток,
Поскольку багровый склонился цветок
Над пропастью памяти. Где-то
Ведёт Моисей племена на Восток,
И длится палящее лето…1980
Учителя
Принимались учить нас,
Исходя из готических мер,
Шельмовали античность,
Эпикура – распутства пример,С нами в прятки играли,
Заставляли глаза закрывать
В разожжённые дали:
За словами вставал Бухенвальд –Лес безлистого бука,
Незабытых, надмирных обид.
Кровью тени аукай –
Лишь на кровь отзовётся Аид.Вот по кровлям, по доскам
Гулкий шёпот, ветвясь, поскакал –
Это Моцарт с Чайковским
В нашу честь пьют последний бокал.Вот он пуст и расколот –
Удлинённой глазницы хрусталь.
Нары светятся. Город
Вознесённых число наверстал.…Продолжали учить нас,
Исходя из аттических мер,
Трактовали античность,
Эпикура – бессмертья пример…1980
Польское
Началось с немногого: расселись
Музыканты лета,
Вырос нотный и кленовый шелест
В первый звон рассвета.И уже потом, над далью липкой
Патоки цветочной,
Вторила пчела небесной скрипке
Репликою точной.Музыкальной фразой, дивным дивом
Замелькали ели.
Но не это было лейтмотивом,
Не об этом пели –Может быть, одна пред целым светом
Раскрывалась роза,
Может быть, вся речь была об этом
В том Кончерто Гроссо?Но не роза от смущенья рдела
Пред зелёным ложем,
А цвела душа, покинув тело,
Пред престолом Божьим.День вступил в клокочущую зрелость,
Дирижёр в экстазе,
И над нами солнце разгорелось –
И скатилось наземь!..1980
"Мне казалось – я умер и лежу в южном городе, рядом…"
Мне казалось – я умер и лежу в южном городе, рядом
С необитой маслиной, на простом деревянном столе.
Очень много гостей, но ни с кем не встречаемся взглядом –
Встречи прошлые сонно мелькают в оконном стекле.На дворе музыканты, им некогда – вызовов много,
Кто-то шепчет, что время прощаться и плакать, нести,
И не знает, как слышу я всё до последнего слога,
Как я судьбы собравшихся сжал в пожелтевшей горсти,Словно листья сухие. С осенних небес раздаётся
Внятный мне одному, но ко всем обращённый призыв.
Стихло сердце моё, но, как сердце, Вселенная бьётся,
Но из целой толпы я один – бесконечен и жив.1980
Ралф Уолдо Эмерсон
Поэма
Вступление
Ещё ни брата, ни врага
Не ведал я: был сумрак тих,
Но, как ребёнок, выбегал
Творенья свет из глаз моих:Секунду клёном пред грозой
Стоял он с видом новичка, –
Ему стал узок горизонт,
И он шагнул за грань зрачка.Я так хочу его собрать,
В душе, как птицу, запереть,
И лет мне нужно тысяч пять,
А дни сокращены на треть.Но в эти злые времена
Я лес и небо повстречал,
И верой мысль опьянена,
И я, как ты, – лицом к лучам!..1. Детство
…Дух заблудился и скорбел,
Дрожал в пути меж "да" и "нет"…
Паденье. Тело. Колыбель.
Американский континент.А чтобы мальчик не скучал,
Ему картина удалась:
Художник света и луча –
На сто ключей открытый глаз!И сад, и мельницу, и луг,
И драгоценных рек металл
Он заключал в прекрасный круг
И краски браком сочетал…2. Урок истории
…Его учили в те года,
Что цел поныне римский мост,
Но в нём нуждались не всегда,
И по воде ходил Христос.Хоть миновали сотни лет,
Но с этим каждый был знаком.
А как ему преодолеть
Межзвёздной тяжести закон?И каждый атом нёс печать
Непостижимого Творца…
Он ждал чудес. – Но как начать
Служенье – в Храме без конца?И как заставить петь – язык
Простых веществ? И как вдохнуть
В слепое – свет?.. Звучал призыв,
И он ступил на новый путь…3. Озёрная школа
…Старинной Англии холмы,
И дни – как замки у дорог,
И распрямление зимы –
Как детства раннего урок.И, вместе с Кольриджем творя
В воздушной школе у озёр,
По первым строчкам букваря
Скользил его рассветный взор,И раскрывался снов секрет:
Покуда жив – понять спеши,
Чтоб навсегда не умереть,
Что мир – метафора души!..4. Братья
…Он чьи-то взоры ощутил –
И оглянулся: на него
Смотрели Жители Светил
В поруке неба круговой.Слепил Платон сверканьем слов,
Ввергал Шекспир в крутой восторг,
И разрывал завесу снов
Великий мистик Сведенборг.И в жарких залах зрелых лет
Он громко говорил о них –
В их круг воспринятый поэт,
Наследник, брат и ученик…