"Так хорошо пройдёмте к столу, сюда, пожалуйста, вставайте вокруг, да вот так – учтиво подсказывал группе людей мужчина в белом халате и, когда на нажатие нескольких кнопок стол ответил причудливой и яркой, трехмерной картинкой парящей над столом, начал повествование, сопровождаемое трехмерными динамическими иллюстрациями над этой чудо установкой – Этот остров образовался в результате разлома литосферных плит, который проходит в зоне Центральной группы архипелага на расстоянии около 350 км. Образованный в результате вулканических процессов, остров сконцентрирован вокруг кратера спящего вулкана Кальдейру центрального типа, имеющего вид котловины с почти вертикальными стенами в виде круга диаметром около 2 км – зал озарили зелёные цвета с появившихся изображений на стене – Вулканический комплекс Капелу, на котором находимся мы – сложного типа, венчающийся двумя вулканическим куполами и одним кратером, жерла которых идут к поверхности общего магматического очага – трехмерная виртуальная модель вулканического комплекса и фотографии на стенах сменяются по ходу повествования – В подводной части острова на глубине километра под поверхностью океана пробурены две скважины, лежащие под углом в -10 градусов к горизонту, в которых, при необходимости, поддерживается нужное давление. Протяжённость скважин 3,14 и 3,16 км, диаметр около 5 метров – зал озарился синем цветом от фотографий на стене, а модель поднялась над столом и ещё "обросла" подводной частью острова – Стоимость проекта к 85 году, то есть на момент установки основного контрольного оборудования и выполнения полного цикла буровых работ, уже превысило 1 млрд. ECU (European Currency Unit "европейская валютная единица"). Если вкратце, то в 450 млн ECU обошлась специально спроектированная буровая станция с специальными проходческими щитами , 150 млн ECU обошлось само бурение длившееся 102 дня, 250 млн. ECU обошлось строительство основных уровней комплекса, изготовление и установка основного оборудования, 150 млн ECU проводимые на протяжении 10 лет исследования и расчёты для проекта. Сначала была пробурена скважина длиной в 3,14 км на глубине 900 метров под поверхностью океана. Затем была пробурена скважина до 3,15 км в длину на глубине 1000 метров. Затем был пробурен перпендикулярный переход между обеими скважинами у их конца, что ближе к магматическому очагу. Следом, когда нижняя скважина была пробурена до поверхности магматического очага, конец специально разработанного бурового модуля из высокотемпературного сплава армированного алмазом трансформировался в задвижку, не пропускающая в скважину лаву. Так сложная буровая установка осталась дежурить на подводном склоне острова. К ней мы придём чуть позже, а теперь давайте пройдём к окнам, вот сюда пожалуйста – группа с любопытством выстроилась вдоль панорамных окон – Магма в очаге вулканического комплекса Капелу базальтового типа, но с довольно низким содержанием кремнезёма – порядка 45-50 процентов. Во многом из-за этого оба вулканических купола имеют сравнительно не большую толщину в 200 метров, а извергаемая лава довольно жидкая, что в свою очередь привело к огромным разрушениям в окрестностях муниципальных общин Капелу и Прая-ду-Норте во время последнего извержения 58-59 годов – интерактивный стол послушно выдавал новые проекции вулканического комплекса, за тем, как бы отдаляясь от Капелу и давая обзор всей западной части острова, показывал модуляцию извержения, а фотографии на интерактивной стене послушно вторили тому, что проецировал стол – Последующие исследования показали, что произошедшая трагедия 58-59 года – далеко не весь потенциал извержения вулканического комплекса, и изменения магматического очага очень активны. Под угрозой уничтожения, как и предполагалось, находится весь остров. Так бы оставалось и по сей день, если бы не этот центр в связке с системой скважин и буровой установкой с пристроенной компрессионной станцией. Но к ним мы вернёмся чуть позже. А сейчас давайте пройдём в координационный зал нашего центра", – и группа двинулась далее через вторую раздвижную перегородку.
"Вот в этом центре мы и держим этот вулкан в узде", – попытка уже знакомого нам сопровождающего в белом халате пошутить растворилась в пространстве огромного зала с таким же высоким потолком. Мощные вычислительные машины в три ряда, огромные экраны во всю стену, несколько сотрудником со спокойным видом то и дело размеренно нажимали какие-то кнопки, делая затем какие записи в бумагах на канцелярских планшетах, словом всё скорее напоминало какой-то центр полётов.
Молодой человек склонился над одним из компьютеров, на бирке (бейджике) попавшим в свет лампы высветилось имя Ярмо Хюттинен. Он, так же размеренно, как и все, посматривая на мониторы, что-то чиркал в бумагах. В один миг его глаза "загорелись", и он начал с интересом и чуть волнительно набирать что-то на клавиатуре, периодически немного озираясь по сторонам, а на экране то и дело открывались и закрывались какие-то программы. Затем он на секунду замер, быстро нажал пару комбинаций, и снова замер секунд на 5 уставившись на экран. Экран выдал программу настройки вентиляционной системы комплекса, на что Ярмо расплылся в улыбке. Опомнившись через секунду, он вышел из программы и спокойно продолжил размеренно наблюдать за показаниями какой-то группы датчиков.
Цена жизненного выбора.
Пожилой, с чуть оплывшей фигурой старик, не шибко выспавшись, так как накануне вечером беспокойные мысли долго не давали покоя его голове, всё же быстро поднялся, аккуратно распахнул шторы, затем, так, чтобы не разбудить ещё спящую жену, открыл окно, за которым всё ещё была непроглядная темень, вдохнул хлынувший свежий воздух и пошёл умыться в ванную. Холодная вода немного помогла убрать ощущение пелены с глаз. Он оперся руками о раковину и вгляделся в зеркало. В полголоса, как бы свидетельствуя о том, что у него на сердце, он проговорил: "Ну что, заместитель комиссара Гавриэль де Косте, ты ведь не раскиснешь? Всё ведь встанет на свои места. А сейчас ты знаешь куда пойти".
"Таки да, как и всякий гений, ты начал что-то сам себе бормотать под нос", – сказала, вставшая в дверном проёме ванной комнаты, жена, чувствуя, что нужно утешить свою половинку, но тактично не показавшая, что конечно всё слышала, а так же прекрасно понимает, в чём дело, хотя он и не говорил ей об итогах вчерашнего дня, желая, по видимому, уберечь её от этих новостей.
"День пятьсот шестой, потихоньку едет крыша" – улыбнувшись, ответил де Косте, внутренне растроганный мыслью о том, что это женщина, которая так многое простила и так часто восхищала его, настолько, почему-то, любит его, что каждый раз, даже когда он сам встаёт очень рано и тихонько, встаёт вслед за ним, не способная даже просто спать без него – "да вот, болтаю тут сам с собой, с интересным человеком".
Они обнялись так, что им стало жарко. За каждый час последних нескольких дней они проживали столько чувств, эмоций и мыслей, что успевали очень соскучится этому ощущению единения друг с другом буквально за полдня.
За тем он оделся: белые брюки и рубашка, тёмные носки и коричневые начищенные ботинки. За тем взял в руки своё полицейское удостоверение и подумал: "Ты же понимаешь, что скоро тебя попросят на покой. Хорошо, если бы Бог сподобил, чтобы меня спровадили с работы на красивой ноте. Дай-то Бог". Взяв в руки белый пиджак, он бодро спустился вниз и направился на кухню. Там, уже одетая в пестрое платье с преобладающим красным цветом, на красных босоножках с невысоким каблуком, жена начинала доставать посуду, пока на плите закипала вода. Они всегда старались держаться достойно друг перед другом, стремились в каждой мелочи радовать друг друга.
"И кто это встал на свет ни заря, чтобы разделить со мной это утро?" – с благодарностью сказал де Косте и, приобняв жену, шепча на ушко, добавил – "Мы ведь, правда, хотим окунуться во всё это?"
"Да" – повернув голову, с улыбкой ответила жена – "Мы правда оба этого желаем. Всё хорошо" – глядя в глаза уверила его, и они оба на секунду замолкли – "Ладно, детишки пусть пока поспят подольше, я им завтрак сделаю, проснуться – скушают"
"А может им будильник завести часов на девять хотя бы? Ты же знаешь, как сын не любит, когда мы слишком балуем наших внуков".
"Да ну перестань. Сын перед нами разыгрывает сценку строгого папаши. Да тебе самому в детстве не делали таких послаблений? А мы сыну? Так что пусть не рассказывает", – с иронией заметила жена.
Пока жена доделывает завтрак внукам, де Косте идёт в гостиную, зажигает лампады, отчего металлические оклады икон заиграли бликами, опускает на полметра поставку для книги, садится на кресло и на минут пять погружается в мысли. Он о многом задумывается в эти пять минут, пытаясь внутренне решить, каким видит этим утром себя, жену и их союз. Впереди предстояла подготовка к самому важному событию за последние две недели. Событию, которого он жаждал уже много десятков часов, которые выдались не простыми.
Звук мягкой поступи жены, и де Косте возвращается из глубин памяти, берёт старую книгу встаёт на колени, жена, закрыв дверь, зажигает свечу на подсвечнике с метр высотой, и, потушив свет, встаёт рядом тоже на колени, поставив подсвечник между ними и подставкой. Он берёт её за руку и удостоверяется в её готовности. Поняв по улыбке, что она готова, открывает книгу, положив её на подставку, и они взывают к Тому, Чьё присутствие постоянно ощущают, пребывая в союзе друг с другом. Неспешно говоря слова многовековых строчек, они от предложения к предложению приносят свои переживания этих слов Единому Утешителю.
(Комментарий к отрывку, написанному курсивом – ниже.)
"… многия ради Твоея благости и долготерпения, не прогневался еси на нас, ленивых и грешных…" – они давно уже не просто признают даже самые обидные, глупые грехи, как лень или эгоизм, например, но знают и живо чувствуют их наличие. Не вольно им на ум приходят мысли о том, как, например, благополучно недавно прошла операция Петра, их зятя, как де Косте удалось избежать отравления, это первое, что невольно пришло им на ум, из того, что случилось за последнюю неделю. Что же они? Не смогли проявить достаточно заботы о младшем сыне и отнестись со снисхождением к его выпаду. За три дня едва заметили, что у Фернандо проблемы, что парень в тоске и всё время грустит, хотя де Косте столько с ним таскался, но он думал только о своих делах, только о том, как ему обидно. Как глупо со стороны уже поживших на свете людей.
С каждой новой строчкой чувства переливаются: осознание, что их союз существуют, когда вокруг столько разлук, лишь за счёт одной Любви, рождает благодарность; благодарность переходит в укрепление решимости измениться, при взгляде на всё нелицеприятие собственных ошибок и зла; покаяние переходит в надежду, надежду на то, что среди войны за добро, распростершейся уже почти на 6 миллиардов полигонов, истинная Сила поможет держаться, в желании изменятся и не отступать в стремлении стяжать Любовь.
"Ныне приступили мы, грешные и обремененные, к Тебе …, не смеем же взирать на небо, только молимся, говоря: "Дай нам, Господи, ум, да плачем о делах наших горько"", – тут слезы брызнули из их глаз. Нет, они не пытались что-то накручивать, после более чем 30 лет совместных попыток жизни в Духе Любви, слёзы сами посыпались градом, они всей душой припали к рубежу двухсот летнего канона.
Постепенно слёзы высыхают, слова звучат решительней, а в глазах проявляется взгляд надежды, ныне, они вторят словам двенадцати векового канона мученика Феостирикта : " Множеством искушений томимые, к Тебе прибегаем, спасения ища. О Матерь Слова и Дева, от бед и несчастий нас спаси! … Исполни, Чистая, весельем сердца наши, Твою неомраченную давая радость, родившая веселья Виновника".
Озарившись благодарностью, надеждой и мужеством на строках канона ангелу хранителю, они совсем забыли о времени, есть только они и огромный мир, огромная семья пред ними, проходившая через то же, что и они, стремящаяся к Тому же, к Кому и они. Кажется, слова настолько ожили, что вот-вот они увидят перед собой собор людей, говорящих этими же строками. Более того, именно сейчас они осознали, что в домах по всему острову как минимум полторы сотни людей точно так же переживают эти строки.
Так они сердцем и умом продолжили Богообщение иными строками: покаяние сменяется мужеством и искренним дерзновением : "Господь пасёт меня и ни в чём не даст мне нуждаться на месте, где зелень обильна, – там Он меня поселил, у воды спокойной воспитал меня, душу мою обратил, направил меня на пути правды ради имени Своего. Ведь если я и пойду посреди тени смертной, не устрашусь зла, ибо Ты – со мною: жезл Твой и посох Твой – они меня ободрили. Приготовил Ты пред лицом моим трапезу напротив теснящих меня, умастил елеем голову мою, и чаша Твоя опьяняет меня, как крепчайшая. И милость Твоя будет следовать за мною во все дни жизни моей, и обитать мне в доме Господнем на долгие дни!" И они с жаждой пропускают новые строки: ирмосы рождают мужество и какое-то ликование, словами тропарей они умоляют о милости, дабы приступить к самому великому чуду, продолжающемуся из века в век, в своём уме, осознанно и со смирением. И, наконец, последующие строки отвечают их горячему сокровенному желанию.
"Да будет так". На часах пять утра. В горле пересохло. И по ним видно, почему принята традиция, не пить и не есть перед каждым совершением этого великого события. Им просто не важно, что им немного не хватает воды. Есть и другие причины, но это самая сильная. Они все в поту, они мало спали, но сердце ещё бьётся очень часто. Они взволнованны и это придаёт им бодрости.
Дверной замок защёлкнулся и они идут, обнявшись, прогулочным шагом по улицам, ещё освещаемыми фонарями, напевая в полголоса песнопения полутра тысячелетней, тысячелетней, полу тысячелетней и совсем небольшой давности. Этим утром они свободны как никогда.
Город спит, природа замерла, и только в каменной церкви горит множество свечей, стоит толпа народа, всем существом предстоя в ожидании чуда, и церковнослужители снуют туда-сюда, приготовляя всё для службы. 5:45. Вокруг свежо. Свет не горит, и только свечи и тишина, все замерли, когда … А впрочем, вся глубина переживания союзом двух любящих сердец ранее описанного действия и совершающегося ныне всё равно не передаваема. Об этом можно что-то сказать. Но всё равно не получится понять. Это можно только пережить самому. Среди того, что можно высказать – это чувство единения всех пришедших, живое наблюдение как совершаются, реализуются события нового завета и по сей день. Это то, что каждая служба бесконечно глубока и неповторима. Особенно та. Дело в том, что почти все люди пришедшие в храм в это утро очень хорошо знали друг друга, жаждали одного и того же и несли единый крест. Неспешно совершающаяся, то затихающая, то громогласная, то приходящая в движение, то замирающая многочасовая служба, отшлифованная более чем пятнадцатью веками практики, дающая возможность лучше понять и почувствовать даже очень далёких святых, предков и просто знаменательных личностей, она гармонична преображала, если того хотел человек, весь настрой и ход мыслей. Каждый раз это превращалось, при должном желании, в филигранную работу над личностью, над разрешением вопросов и прочим. Такое событие – принять самого Бога! Они должны бы волноваться. Но вот как-то и всё. Служба так прекрасна и плавна, как будто сама тебя за руку ведет по духовной тропинке к Событию и легонько проводит через это Событие дальше, при этом позволяя преобразится сердцем и умом до любой глубины, к какой ты только готов.*
· * Следующее предупреждение и разъяснение являются следствием исключительно моего личного выбора и мнения.
· Всё написанное курсором пишу, вдохновившись традицией Вселенской Православной Церкви. Конечно, Западная Европа, без сомнения, регион с населением преимущественно католического толка. И в этом смысле, возможно, логичнее было описать эту часть в духе Католической традиции. Но, как, к счастью, православный, я просто не знаю, что делать с этой традицией. Великое множество людей, прибывающих в Католической Церкви, как это не больно признавать, не имеют и половины глубины православной традиции личной молитвы и церковной службы. В современной духовной практике католичества почти всё оказалось упразднено, и это не по сравнению с уставами и предписаниями поместных православных церквей, не по сравнению с теорией, а по сравнению с современной практикой православных, которая сравнительно с тем, что должно быть, сама не на высоте. О первом факте мне остаётся только сожалеть, о втором молится, и стараться трудится не покладая рук. Это было только моё личное мнение, если вдруг кому кажется, что мой взгляд на современную католическую традицию не верен – был бы искренне рад здесь ошибиться.
Так, как-то даже не заметно, весь храм осияли лучи уже совсем вставшего солнца, а церковнослужители снова засуетились. Не посредственно сама служба закончилась. Несколько мгновений абсолютной тишины. Помолившись про себя, священник вышел к народу с крестом в руке: " Мы не видели своих близких. Кто-то давно, а кто-то недавно. Они пропавшие? Для властей да. А для нас? А вот это во многом зависит от нас. От того во что и как мы верим. Для христианина они не пропавшие. Для любящего сердца они никуда не исчезли. Они в наших сердцах. Не оставляйте друг друга. Не оставляйте и себя без единственного истинного Утешителя. Приносите Богу свои переживания, не оставайтесь с этими переживаниями в одиночку наедине. И пребывая вместе в любви друг ко другу, разделяя друг с другом общий крест, будем утешаться и отрезвляться от уныния словами апостола Павла : Братия, не скорбите как не имущие надежды, аминь". Де Косте как будто рухнул. Он повернулся и взволнованно искал одно лицо. Он прошёлся в один угол храма, потом в другой. Тут за руку его взяла жена : " Кто? За кого ты беспокоишься?"
"Я … Я – начал рассеянно де Косте – за , вот! – де Косте вгляделся в лицо молодого человека, и успокоился, хотя остался немного расстроенным – брата не давно пропавшей девушки".
"Да я помню. Это он? Хочешь, подойдём?", – пропуская людей к выходу из храма, поинтересовалась она.
"Давай", – де Косте боясь раньше времени попасться на глаза, попытался зайти с боку.
"Господин Мальейру", – де Косте с ужасом обнаружил, что не знает какие слова сказать дальше.
"Господин де Косте" – сказав это, Мальейру замер, весь напрягшись – " Господин де Косте" – его голос дрогнул, он снова замер, уже немного трясясь – " О Сабине нет новостей?" – он уже почти проскулил эту фразу.
"Нет, мне очень жаль. Я в тупике. Я не знаю. Я пытаюсь найти новые способы для установления её местонахождения" – выпалил скорострельно де Косте, и, хотя знал, что может быть такое сейчас не полезно, но слёзы всё равно брызнули у него из глаз.
"Скажите мне, что вы держитесь" – горячо просит де Косте, сделав пару вздохов.
Мальейру эти слова заставили крепко задуматся. Так он немного успокоился и, с минуту помолчав, сказал : " Не уверен, насколько это поможет, но я иду на крестный ход. Я пока жив, господин де Косте".
"Это она?" – поинтересовалась жена де Косте, завидев фотографию молодой девушки в руках Мальейру.
"Да"
"Для нас было бы честью, пронести вместе с вами этот портрет на крестном ходу" – волнительно проговорила она.
Брат расплылся в дрожащей улыбке.
И нет предела боли,