Подхалюзин . Малость должен-с. Сахару для дому брали пудов, никак, тридцать, не то сорок.
Большов . Плохо дело, Лазарь. Ну, да мне-то он сполна отдаст по-приятельски.
Подхалюзин . Сумнительно-с.
Большов . Сочтемся как-нибудь. (Читает.) "Московский первой гильдии купец Антип Сысоев Енотов объявлен несостоятельным должником". За этим ничего нет?
Подхалюзин . За масло постное-с, об Великом посту брали бочонка с три-с.
Большов . Вот сухоядцы-то, постники! И Богу-то угодить на чужой счет норовят. Ты, брат, степенству-то этому не верь! Этот народ одной рукой крестится, а другой в чужую пазуху лезет! Вот и третий: "Московский второй гильдии купец Ефрем Лукин Полуаршинников объявлен несостоятельным должником". Ну, а этот как?
Подхалюзин . Вексель есть-с!
Большов . Протестован?
Подхалюзин . Протестован-с. Сам-то скрывается-с.
Большов . Ну! И четвертый тут, Самопалов. Да что они, сговорились, что ли?
Подхалюзин . Уж такой расподлеющий народ-с.
Большов (ворочая листы) . Да тут их не перечитаешь до завтрашнего числа. Возьми прочь!
Подхалюзин (берет газету) . Газету-то только пакостят. На все купечество мораль эдакая.
Молчание.
Рисположенский . Прощайте, Самсон Силыч, я теперь домой побегу: делишки есть кой-какие.
Большов . Да ты бы посидел немножко.
Рисположенский . Нет, ей-богу, Самсон Силыч, не время. Я уж к вам завтра пораньше зайду.
Большов . Ну, как знаешь!
Рисположенский . Прощайте!.. Прощайте, Лазарь Елизарыч! (Уходит.)
Явление двенадцатое
Большов и Подхалюзин.
Большов . Вот ты и знай, Лазарь, какова торговля-то! Ты думаешь что! Так вот даром и бери деньги. Как не деньги, скажет – видал, как лягушки прыгают. На-ко, говорит, вексель. А по векселю-то с иных что возьмешь! Boт у меня есть завалящих тысяч на сто, и с протестами; только и дела, что каждый год подкладывай. Хошь, за полтину серебра все отдам! Должников-то по ним, чай, и с собаками не сыщешь: которые повымерли, а которые поразбежались, некого и в яму посадить. А и посадишь-то, Лазарь, так сам не рад: другой так обдержится, что его оттедова куревом не выкуришь. Мне, говорит, и здесь хорошо, а ты проваливай. Так ли, Лазарь?
Подхалюзин . Уж это как и водится.
Большов . Все вексель да вексель! А что такое это вексель? Так, бумага, да и все тут. И на дисконту отдашь, так проценты слупят, что в животе забурчит, да еще после своим добром отвечай. (Помолчав.) С городовыми лучше не связывайся: всё в долг да в долг; а привезет ли, нет ли, так слепой мелочью да арабчиками, поглядишь – ни ног, ни головы, а на мелочи никакого звания давно уж нет. А вот ты тут как хошь! Здешним торговцам лучше не показывай: в любой анбар взойдет, только и дела что нюхает-нюхает, поковыряет-поковыряет, да и прочь пойдет. Уж диви бы товару не было, – каким еще рожном торговать. Одна лавка москательная, другая красная, третья с бакалеей; так нет, ничто не везет. На торги хошь не являйся: сбивают цены пуще черт знает чего; а наденешь хомут, да еще и вязку подай, да магарычи, да угощения, да разные там недочеты с провесами. Вон оно что! Чувствуешь ли ты это?
Подхалюзин . Кажется, должен чувствовать-с.
Большoв. Вот какова торговля-то, вот тут и торгуй! (Помолчав.) Что, Лазарь, как ты думаешь?
Подхалюзин . Да как думать-с! Уж это как вам угодно. Наше дело подначальное.
Большов . Что тут подначальное: ты говори по душе. Я у тебя про дело спрашиваю.
Подхалюзин . Это опять-таки, Самсон Силыч, как вам угодно-с.
Большов . Наладил одно: как вам угодно. Да ты-то как?
Подхалюзин . Это я не могу знать-с.
Большов (помолчав). Скажи, Лазарь, по совести, любишь ли ты меня? (Молчание.) Любишь, что ли? Что ж ты молчишь? (Молчание.) Поил, кормил, в люди вывел, кажется.
Подхалюзин . Эх, Самсон Силыч! Да что тут разговаривать-то-с. Уж вы во мне-то не сумневайтесь! Уж одно слово: вот как есть, весь тут.
Большов . Да что ж, что ты весь-то?
Подхалюзин . Уж коли того, а либо что, так останетесь довольны: себя не пожалею.
Большов . Ну, так и разговаривать нечего. По мне, Лазарь, теперь самое настоящее время: денег наличных у нас довольно, векселям всем сроки подошли. Чего ж ждать-то? Дождешься, пожалуй, что какой-нибудь свой же брат оберет тебя дочиста, а там, глядишь, сделает сделку по гривне за рубль, да и сидит в миллионе и плевать на тебя не хочет. А ты, честный-то торговец, и смотри да казнись, хлопай глазами-то. Вот я и думаю, Лазарь, предложить кредиторам-то такую статью: не возьмут ли они у меня копеек по двадцати пяти за рубль. Как ты думаешь?
Подхалюзин . А уж по мне, Самсон Силыч, коли платить по двадцати пяти, так пристойнее совсем не платить.
Большов . А что? Ведь и правда. Храбростью-то никого не удивишь, а лучше тихим-то манером дельцо обделать. Там после суди владыка на втором пришествии. Хлопот-то только куча. Дом-то и лавки я на тебя заложу.
Подхалюзин . Нельзя ж без хлопот-с. Вот векселя надо за что-нибудь сбыть-с, товар перевести куда подаль– ше. Станем хлопотать-с!
Большов . Оно так! Да старенек уж я становлюсь хлопотать-то. А ты помогать станешь?
Подхалюзин . Помилуйте, Самсон Силыч, в огонь и в воду полезу-с.
Большов . Эдак-то лучше! Черта ли там по грошам-то наживать! Махнул сразу, да и шабаш. Только напусти Бог смелости. Спасибо тебе, Лазарь! Удружил! (Встает.) Ну, хлопочи! (Подходит к нему и треплет по плечу.) Сделаешь дело аккуратно, так мы с тобой барышами-то поделимся. Награжу на всю жизнь. (Идет к двери.)
Подхалюзин (провожая его) . Мне, Самсон Силыч, окромя вашего спокойствия, ничего не нужно-с. Как жимши у вас с малолетства и видемши все ваши благодеяния; можнo сказать, мальчишкой взят-с лавки подметать, следовательно, должен я чувствовать.
Действие второе
Контора в доме Большова. Прямо дверь, на левой стороне лестница наверх.
Явление первое
Тишка (со щеткой на авансцене) . Эх, житье, житье! Вот, чем свет тут ты полы мети! А мое ли дело полы мести! У нас все не как у людей! У других-то хозяев, коли уж мальчишка, так и живет в мальчиках – стало быть, при лавке присутствует. А у нас то туда, то сюда, целый день шаркай по мостовой, как угорелый. Скоро руку набьешь, держи карман-то. У добрых-то людей для разгонки держат дворника, а у нас он с котятами на печке лежит либо с кухаркой проклажается; а на тебе спросится. У других все-таки вольготность есть; иным часом проштрафишься што либо-ушто, по малолетствию тебе спускается: а у нас – коли не тот, так другой, коли не сам, так сама задаст вытрепку; а то вот приказчик Лазарь, а то вот Фоминишна, а то вот… всякая шваль над тобой командует. Вот она жисть-то какая анафемская! А уж это, чтобы урваться когда из дому, с приятелями в три листика али в пристенок сразиться – и не думай лучше! Да уж и в голове-то, правда, не то! (Лезет на стул коленками и смотрит в зеркало.) Здравствуйте, Тихон Савостьяныч! Как вы поживаете? Все ли вы слава Богу?.. А ну, Тишка, выкинь коленце. (Делает гримасу.) Вот оно что! (Другую.) Эвось оно как… (Хохочет.)
Явление второе
Тишка и Подхалюзин (крадется и хватает его за ворот).
Подхалюзин . А это ты, чертенок, что делаешь?
Тишка . Что! известно что! пыль стирал.
Подхалюзин . Языком-то стирал! Что ты за пыль на зеркале нашел? Покажу я тебе пыль! Ишь ломается! А вот я тебе заклею подзатыльника, так ты и будешь знать.
Тишка . Будешь знать! Да было бы еще за что?
Подхалюзин . А за то, что за что! Поговоришь, так и увидишь, за что! Вот пикни еще!
Тишка . Да, пикни еще! Я ведь и хозяину скажу, не чту возьмешь!
Подхалюзин . Хозяину скажу!.. Что мне твой хозяин… Я, коли на то пошло… хозяин мне твой!.. На то ты и мальчишка, чтоб тебя учить, а ты думал что! Вас, пострелят, не бить, так и добра не видать. Прахтика-то эта известная. Я, брат, и сам угни, и воды, и медные трубы прошел.
Тишка . Знаем, что прошел.
Подхалюзин . Цыц, дьяволенок! (Замахивается.)
Тишка . Нако-сь, попробуй! нешто не скажу, ей-богу, скажу!
Подхалюзин . Да что ты скажешь-то, чертова перечница!
Тишка . Что скажу? А то, что лаешься!
Подхалюзин . Важное кушанье! Ишь ты, барин какой! Подитко-сь! Был Сысой Псоич?
Тишка . Известно, был.
Подхалюзин . Да ты, чертенок, говори толком! Зайти, что ль, хотел?
Тишка . Зайти хотел!
Подхалюзин . Ну, так ты сбегай на досуге.
Тишка . Рябиновки, что ли?
Подхалюзин . Да, рябиновки. Надо Сысоя Псоича попотчевать. (Дает деньги.) Купи полштофа, а сдачу возьми уж себе на пряники. Только ты, смотри, проворней, чтобы не хватились!
Тишка . Стриженая девка косы не заплетет. Так начну порхать – живым манером.
Тишка уходит.
Явление третье
Подхалюзин (один) . Вот беда-то! Вот она где беда-то пришла на нас! Что теперь делать-то? Ну, плохо дело! Не миновать теперь несостоятельным объявиться! Ну, положим, хозяину что-нибудь и останется, а я-то при чем буду? Мне-то куда деться? В проходном ряду пылью торговать! Служил, служил лет двадцать, а там ступай мостовую грани. Как теперь это дело рассудить надо? Товаром, что ли? Вот векселя велел продать (вынимает и считает) : тут, должно быть, попользоваться будет можно. (Ходит по комнате.) Говорят, надо совесть знать! Да известное дело, надо совесть знать, да в каком это смысле понимать нужно? Против хорошего человека у всякого есть совесть; а коли он сам других обманывает, так какая же тут совесть! Самсон Силыч купец богатейший, и теперича все это дело, можно сказать, так, для препровождения времени затеял. А я человек бедный! Если и попользуюсь в этом деле чем-нибудь лишним, так и греха нет никакого; потому он сам несправедливо поступает, против закона идет. А мне что его жалеть. Вышла линия, ну и не плошай: он свою политику ведет, а ты свою статью гони. Еще то ли бы я с ним сделал, да не приходится. Хм! Ведь залезет эдакая фантазия в голову человеку! Конечно, Алимпияда Самсоновна барышня образованная и, можно сказать, каких в свете нет, а ведь этот жених ее теперича не возьмет, скажет, денег дай! А денег где взять? И уж не быть ей теперь за благородным, потому денег нет. Рано ли, поздно ли, а придется за купца отдавать! (Ходит молча.) А понабравши деньжонок, да поклониться Самсону Силычу: дескать, я, Самсон Силыч, в таких летах, что должен подумать о продолжении потомства, и я, мол, Самсон Силыч, для вашего спокойствия пота-крови не жалел. Конечно, мол, Алимпияда Самсоновна барышня образованная, да ведь и я, Самсон Силыч, не лыком шит, сами изволите видеть, имею капиталец и могу кругом себя ограничить на этот предмет. Отчего не отдать за меня? Чем я не человек? Ни в чем не замечен, к старшим почтителен! Да при всем том, как заложили мне Самсон Силыч дом и лавки, так и закладной-то можно пугнуть. А знамши-то характер Самсона Силыча, каков он есть, это и очень может случиться. У них такое заведение: коли им что попало в голову, уж ничем не выбьешь оттедова. Все равно как в четвертом году захотели бороду обрить: сколько ни просили Аграфена Кондратьевна, сколько ни плакали – нет, говорит, после опять отпущу, а теперь поставлю на своем: взяли да и обрили. Так вот и это дело: потрафь я по них или так взойди им в голову – завтра же под венец, и баста, и разговаривать не смей. Да от эдакого удовольствия с Ивана Великого спрыгнуть можно.
Явление четвертое
Подхалюзин и Тишка.
Тишка (входит со штофом) . Вот он я пришел!
Подхалюзин . Послушай, Тишка, Устинья Наумовна здесь?
Тишка . Там наверху. Да и стракулист идет.
Подхалюзин . Так ты поставь водку-то на стол, да и закусочки достань.
Тишка ставит водку и достает закуски, потом уходит.
Явление пятое
Подхалюзин и Рисположенский.
Подхалюзин . А, наше вам-с!
Рисположенский . К вам, батюшка Лазарь Елизарыч, к вам! Право. Думаю, мол, мало ли что, может, что и нужно. Это водочка у вас? Я, Лазарь Елизарыч, рюмочку выпью. Что-то руки стали трястись по утрам, особенно вот правая; как писать что, Лазарь Елизарыч, так все левой придерживаю. Ей-богу! А выпьешь водочки, словно лучше. (Пьет.)
Подхалюзин . Отчего же это у вас руки трясутся?
Рисположенский (садится к столу.) От заботы, Лазарь Елизарыч, от заботы, батюшка.
Подхалюзин . Так-с! А я так полагаю, оттого, что больно народ грабите. За неправду Бог наказывает.
Рисположенский . Эх, хе, хе… Лазарь Елизарыч! Где нам грабить! Делишки наши маленькие. Мы, как птицы небесные, по зернышку клюем.
Подхалюзин . Вы, стало быть, по мелочам?
Рисположенский . Будешь и по мелочам, как взять-то негде. Ну, еще нешто, кабы один, а то ведь у меня жена да четверо ребятишек. Все есть просят, голубчики. Тот говорит – тятенька, дай, другой говорит – тятенька, дай. Одного вот в гимназию определил: мундирчик надобно, то, другое. А домишко-то эвоно где!.. Что сапогов одних истреплешь, ходимши к Воскресенским воротам с Бутырок-то.
Подхалюзин . Это точно-с.
Рисположенский . А зачем ходишь-то: кому просьбишку изобразишь, кого в мещане припишешь. Иной день и полтины серебром домой не принесешь. Ей-богу, не лгу. Чем тут жить? Я, Лазарь Елизарыч, рюмочку выпью. (Пьет.) А я думаю: забегу, мол, я к Лазарю Елизарычу, не даст ли он мне деньжонок что-нибудь.
Подхалюзин . А за какие же это провинности-с?
Рисположенский . Как за какие провинности! Вот уж грех, Лазарь Елизарыч! Нешто я вам не служу? По гроб слуга, что хотите заставьте. А закладную-то вам выхлопотал!
Подхалюзин . Ведь уж вам заплачено! И толковать-то вам об одном и том же не приходится!
Рисположенский . Это точно, Лазарь Елизарыч, заплачено. Это точно! Эх, Лазарь Елизарыч, бедность-то меня одолела!
Подхалюзин . Бедность одолела! Это бывает-с. (Подходит и садится к столу.) А у нас вот лишние есть-с: девать некуда. (Кладет бумажник на стол.)
Рисположенский . Что вы, Лазарь Елизарыч, неужто лишние? Небось шутите?
Подхалюзин . Окромя всяких шуток-с.
Рисположенский . А коли лишние, так отчего ж бедному человеку не помочь. Вам Бог пошлет за это.
Подхалюзин . А много ли вам требуется?
Рисположенский . Дайте три целковеньких.
Подхалюзин . Что так мало-с?
Рисположенский . Ну, дайте пять.
Подхалюзин . А вы просите больше.
Рисположенский . Ну, уж коли милость будет, дайте десять.
Подхалюзин . Десять-с! Так, задаром?
Рисположенский . Как задаром! Заслужу, Лазарь Елизарыч, когда-нибудь сквитаемся.
Подхалюзин . Все это буки-с. Улита едет, да когда-то она будет. А мы теперь с вами вот какую материю заведем: много ли вам Самсон Силыч обещали за всю эту механику?
Рисположенский . Стыдно сказать, Лазарь Елизарыч: тысячу рублей да старую шубу енотовую. Уж меньше меня никто не возьмет, ей-богу, вот хоть приценитесь подите.
Подхалюзин . Ну так вот что, Сысой Псоич, я вам дам две тысячи-с за этот же самый предмет-с.
Рисположенский . Благодетель вы мой, Лазарь Елизарыч! С женой и с детьми в кабалу пойду.
Подхалюзин . Сто серебром теперь же-с, а остальные после, по окончании всего этого происшествия-с.
Рисположенский . Ну вот, как за эдаких людей Богу не молить! Только какая-нибудь свинья необразованная может не чувствовать этого. Я вам в ножки поклонюсь, Лазарь Елизарыч!
Подхалюзин . Это уж на что же-с? Только, Сысой Псоич, уж хвостом не вертеть туда и сюда, а ходи в акурате: попал на эту точку – и вертись на этой линии. Понимаете-с?
Рисположенский . Как не понимать! Что вы, Лазарь Елизарыч! Маленький, что ли, я! Пора понимать!
Подхалюзин . Да что вы понимаете-то? Вот дела-то какие-с! Вы прежде выслушайте. Приезжаем мы с Самсоном Силычем в город, и эрестрик этот привезли, как следует. Вот он пошел по кредиторам: тот не согласен, другой не согласен; да так ни один-таки и нейдет на эту штуку. Вот она какая статья-то.
Рисположенский . Что вы это говорите, Лазарь Елизарыч! А! Вот поди ж ты! Вот народ-то!
Подхалюзин . Как бы нам теперича с этим делом не опростоволоситься! Понимаете вы меня али нет?
Рисположенский . То есть насчет несостоятельности, Лазарь Елизарыч?
Подхалюзин . Несостоятельность там сама по себе; а насчет моих-то делов.
Рисположенский . Хе, хе, хе… То есть дом-то с лавками… эдак… дом-то… хе, хе, хе!..
Подхалюзин . Что-о-с?
Рисположенский . Нет-с, это я так, Лазарь Елизарыч, по глупости, как будто для шутки.
Подхалюзин . То-то для шутки! А вы этим не шутите-с! Тут не то что дом, у меня теперь такая фантазия в голове об этом предмете, что надо с вами обширно потолковать-с! Пойдемте ко мне-с. Тишка!