Мы ж ничего того оспаривать не смеем
И повторяем все, как и дошло до нас.
Никак не может князь от язвы исцелиться,
Но наконец слуга ему приносит весть:
В селе рязанском есть Феврония-девица,
А у девицы той от язвы зелье есть.
Но благодарность Петр ей должен не иначе
Воздать за врачевство, как сам на ней женясь!..
Однако ж был весьма недолго озадачен
Условьем этим князь:
"Да ладно – отшучусь да откуплюсь подарком -
И обещает ей… И вот ему несут
С какой-то кислой жидкостью сосуд:
Он должен ею в бане жаркой
Весь натереться.
Лишь единый струп – Не натирать…
И под вечер Петру
Топили баню. А уж поутру -
Князь исцелился!..
Но не так он глуп,
Чтоб на Февронии незнаемой, незнатной
Жениться! Князь дары ей шлет…
И получает их обратно!
Выходит – исцелен бесплатно?
Ан нет! Вдруг струп единый тот,
Волшебным зельем не натертый,
Растет и ширится!.. И вот уж князь,
Пред тем насмешливый и гордый, -
Лежит весь в язвах, распростертый
У ног Февронии, винясь
В неверности минувшей – и клянясь
В грядущей верности…
А как они
Потом святыми оба стали,
И как друг в друга были влюблены,
И как молитвой их исцелены
Бывали многие – об этом вы читали!
Мы обо всем поведать не сумеем…
А умерли они в единый час.
Мы ж ничего здесь добавлять не смеем,
Лишь повторяем все, как и дошло до нас…
1984
<8> ДИОНИСИЙ
Мир заполняет золотистый свет.
Распятье – праздник: Иоанн, Мария,
В коричневом, зеленом – воспарили
Победно над землей:
В них страха нет.
И римский сотник
Рядом с Иоанном
Взлетает, просветлен,
В восторге странном…
Плывут багряно ангелы,
Чтоб резче
Златой земли светилась красота,
А посреди
Христос -
Уже воскресший! -
Сойти не хочет с дивного креста!..
1985
<9> САМОЗВАНЕЦ
Средь зимних ярмарок и звонниц,
Неведом дню и тьмой ведом,
Один окликнут: "Самозванец!"
И град камней – в стеклянный дом!
Иль он один решился наспех,
Полжизни смердом проплясав,
К венцу расцвесть в болотах Брянских
И вызреть в Виленских лесах?
Нет, пред лицом соленой Смерти,
Имен забвенных и путей -
Из вас любой на царство метил,
Днем крался, крылся в темноте!..
Прими покорно, Самозванец,
От прочих – честь, со всеми – часть,
В монаршей осени багрянец
Перед кончиной облачась:
У всех – затверженные роли,
И каждый сбросит облик свой. -
Играет ветер в чистом поле
Надежд пожухлою листвой!..
1984 <10> НЕ ЗНАЯ САМ
...
Пора, мой друг, пора, Покоя сердце просит…
Предполагаем жить – И глядь, как раз умрем…
(Год 1836-й…)
Когда поэт, не зная сам,
О будущем проговорится, -
В душе аира и корицы,
Шафрана аромат.
Бальзам Пьяняще-тянущий и южный
Кипит, питает и струится,
Неведомый Столицы вьюжной
Холодным голубым глазам…
Ах, все ли ведает душа?
Должно быть, все.
Покуда тело
Мелькает средь Столицы белой,
И наслаждаясь и греша, -
Душа глядит оторопело
В грядущее, едва дыша.
Душа. – Снежинка Божества!
На гриве мраморного льва -
Сознанья Вечного частица!
Душа. – Неоспоримый миф!
В тебе Грядущее вместится,
Споет, еще не наступив,
Свое вступленье хоровое…
Там, где Нева меж снежных нив, -
Бегите, бедствуйте. Вас – двое:
Ты – в лед закованный ручей,
И спит на дне живая Нимфа,
Ей снится Вечность-Без-Следа…
А этот стих – ответь мне – чей?
Ее, иль твой? Иль в каждой рифме
Сознаньем скована вода?…
Во льду – пролески и прозимки,
Лишь капельки из-под пера
Оттаивают, как слезинки,
Бегут: "Пора, мой друг, пора…"
Что за таинственный бальзам?
Не эфиопского ль провидца
В славянских жилах кровь течет,
Когда поэт, не зная сам,
О будущем проговорится -
И смерть свою же предречет?…
1984
* * *
Блеск золотистого Нила,
Жизнь моя вровень с волной.
Это давно уже было,
Это впервые со мной.
Там в просмоленной корзинке
Спит моя плоть в камышах,
С желтой змеей в поединке
Крепнет поодаль душа.
Я одолел – и победно,
В тело вернувшись, кричу:
"Змей будет выкован медный,
Скипетр я получу -
И превращу его в змея!.."
Только мой голос так тих.
Сходит царевна, и с нею -
Дни наслаждений моих,
Годы незнанья, ученья,
Лица богов на стене,
Скрытое предназначенье,
Дрожь, холодок по спине…
Вдруг – золотое затишье,
И в меловой пустоте
Все забываю, и слышу:
"Он – из еврейских детей…"
1984
* * *
Любовь моя – сад, безвозвратно
Вбегающий в осень.
Тысячекратно
Сад упованья отбросил
Своих краснеющих дней.
Их стая
Кружится, в осень слетая,
И я выбегаю из сада за ней,
Но она – бесстрастно-святая…
Ангел с восточной миниатюры,
Юноша станом и ликом – тюрок,
Оранжево-красно-синих
Крыльев обширных и сильных
Единым взмахом
Все времена обогнав,
Прекрасен и прав,
Склоняется перед Аллахом!..
Любовь моя – царь в окруженье
Врагов, чей воинствен вид,
Им царь проиграл сраженье,
Теперь любое движенье
Смертью царю грозит.
И царь, в безнадежности нищей,
Глазами в отчаянье идола ищет -
И видит: простерся у царских ног
Сбитый стрелой деревянный бог…
Ангел с восточной миниатюры,
Юноша станом и ликом – тюрок,
Ярко-малиново-желтых
Крыльев своих распростертых
Единым взмахом
Все времена обогнав,
Прекрасен и прав,
Склоняется перед Аллахом!..
Любовь моя – журавлей вереница,
И ветра водоворот,
Срывая за птицей птицу,
Скрывает в провале вод.
И надо, в горестном хоре
Блуждая меж облачных глыб,
Лететь за злобное море -
Лететь ради тех, кто погиб…
Ангел с восточной миниатюры
Юноша станом и ликом – тюрок,
Сизо-сиренево-темных
Крыльев своих огромных
Единым взмахом
Все времена обогнав,
Прекрасен и прав,
Склоняется перед Аллахом!..
* * *
Был вязок липов цвет, и наполняло вены
Броженье вешних вин. -
В тот вечер молодой, извечный, незабвенный -
Кто другом был твоим?
И с кем ты говорил, блаженно-одинокий,
Вдыхая липов дух,
Когда закатный тракт тебе бросался в ноги,
Березами взмахнув?
Мельканье белых рук, по локоть обнаженных, -
Заря! Горим, горим!..
И будущего тьма, твердеющая в кронах, -
Кто другом был твоим?
– Он выходил к тебе из бедного селенья
С заплечного сумой,
И близок был к тебе -
Кладущий разделенье
Меж светом и меж тьмой!..
СЛАВЯНСКИЕ СКАЗКИ
<Из Цикла>
<1> РЖАНАЯ КОРОЧКА (украинская сказка)
Как пан помирал -
Пели да кадили,
И за это его в рай
Ангелы вводили.
Говорит ему Ключарь:
"Я кормить не буду -
В небе каждый получай,
Что принес оттуда\*
Как пан в том раю
Люто голодает,
Он к ногам Ключарю
Слезно припадает:
"У меня ж в дому добро -
Не видать и края…
Отпусти меня, Петро,
На денек из рая!"
…Вдоль амбаров пан идет -
Страсть как видеть рад их,
Грузит снедью семь подвод,
Семь кобыл крылатых.
Из всего того добра
Корку обронивши,
Пан ее не подобрал:
Корку поднял нищий…
…Шесть подвод стоят пустых
Посредине рая,
На седьмой, на дне, блестит
Корочка ржаная!..
1985
<2> МОЛИТВА РЫБАКА (болгарская сказка)
Священник в лодочке плывет -
Ученей всех на свете!
Рыбак танцует и поет,
На солнце сушит сети:
– Ты меня не накажи,
Ты за все прости меня!
Боже, Ты со мной дружи!
Боже, Ты люби меня!..
– Что за слова ты произнес?
Спросил священник строго. -
Иль ты не знаешь, как Христос
Учил молиться Богу?
Пешком ходил Он по волнам,
Ветрами в море правил,
И "Отче наш" – такую нам Молитву
Он оставил!..
…Священник в лодочке плывет
Вдали от берегов,
Но кто-то вдруг его зовет,
Он слышит шум шагов!
Бегом по плещущей волне
Спешит за ним рыбак:
– Скажи опять молитву мне, -
Не вспомню я никак!..
Глядит священник, чуть дыша,
Едва промолвить смог:
– Да ладно… Что уж… Хороша
И прежняя, браток!..
– Ты меня не накажи,
Ты за все прости меня! Боже,
Ты со мной дружи!
Боже, Ты люби меня!..
1985
ЖАСМИН
Как торопился, белый, как за ним
Лучи тревожные летели…
О Господи, отцвел, отцвел жасмин,
Прошли его недели!
Еще у светлых душ, зеленых тел -
Каникулы, кануны,
Один жасмин нежданно облетел
Метелью средь июня!
Жасмин умолк: ни вязи, ни плода
Средь полногласья летнего обилья,
О белого блистания беда!
О запаха бессилье!
И красоту его, и краткость с ним
Вы разделить не захотели, -
О Господи, отцвел, отцвел жасмин,
Вдали его недели!..
ХРАМ
Тот, Кто призвал меня – построить Храм,
Храм возвести, где сохранится Слово,
Где свод округло-вечен, голос – прям,
Где аромат восточной притчи прян,
Храм, где раскаянье повергнет злого
На световые плиты яшмы,
Где добрый – пеньем пресекает спор,
Где умереть совсем не страшно -
Войти на равных в заалтарный хор, -
Тот, Кто призвал меня – построить Храм,
Ужели сам, в пустотах, мог посметь я
Смысл отгранить, чтоб светом заиграл,
Отчистить Слово, возвратя в бессмертье? -
Тот, Кто призвал меня – построить Храм,
Святилище словесного Ковчега,
Чтоб ясновиденье вернуть телам,
А душам – бодрость после бега,
Чтоб, левой взяв отвес, а правой – меч,
Двумя руками я Творца восславил,
Как мужеством – строитель Зоровавель,
Чтобы с одра болезни встала Речь,
Чтоб арфами и трубами охрана
Еще пред жизнью, в детстве, утром рано -
Народ войти звала,
Чтоб воскресали пред вратами Храма Слова, -
Он – Воскреситель, Исцелитель ран,
Тот, кто призвал меня, как древле Ездру,
В разрушенной стране построить Храм Поэзии, -
Он Сам, на труд отверзший очи,
Да будет в помощь – Вышний Зодчий!..
1985
ДЕВКАЛИОН И ПИРРА
…Мой разум умирал, но страх ладьею
Владел – и вел ее, вместо меня.
Мы белизной занявшегося дня
Одни омылись: нас дышало – двое.
В надменности безжизненного мира
Кротчайшие остались – я и Пирра.
Но голос крикнул:
– Более не плавай! -
И жилистая синяя рука,
Поставив под ладью Парнас двуглавый,
Держала нас.
Седого двойника
Я в зеркале волны узрел.
И холод Пробрал меня: доселе был я молод…
Но загудел могучий рог Тритона -
И спало море, гору обнажив.
Молчанье. Ни движения, ни стона.
Мы огляделись – может, кто-то жив?!
Но нет!.. И в отсыревший храм Фемиды
Вошли мы, задыхаясь от обиды:
– Увы, богиня! Род наш уничтожен!..
Я дряхлым стал от взглядов страшных рыб,
И мы уже детей родить не сможем!..
Но – Голос:
– Если б, головы покрыв,
Вы на одеждах пояс распустили
И стали б кости матери за спины
Бросать, – ваш род продлился бы…
В сомненье
Стояли мы: как мертвых вынимать Из гроба?…
И собрали мы каменья,
Как кости той, что всем живущим – мать.
Из них восстали юноши – за мною,
А женщины – у Пирры за спиною…
Мы их творили – голову покрыв
И пояс распустив:
С тех пор – в затменье
Их ум!
И ни единый их порыв – Не сдержан!
И сердца у них – каменья!..
И если смыт потопом прежний род,
То этот род – какая кара ждет?!..
Ты, к лучу, словно к столбику,
Привязавший коня -
Темно-белое облако,
Оглянись на меня!
Над бегущими градами
Ветер страхом прошит:
Ты скакал – и выглядывал
Тех, кто меньше спешит,
Кто, дорогой недолгою
Проходя Царство Здесь,
Улыбнется вслед облаку
Меж губами небес…
Над спешащими весями
Властно двигался ты,
Чтобы молча невесть кому
Знак подать с высоты, -
Ведь, порывами сломленный,
Словно тополь зимой,
Разговора с Бессонными
Недостоин земной…
Объяснялись не знаками
Прежде братья твои -
С нами пели и плакали
И вступали в бои,
Но любое побоище
Увлекает нас вниз… Подожди…
На кого еще? – На меня оглянись.
Я из тех – зачарованных
И неспешных, увы,
Вкрадчив шаг вечеров моих,
Вечна поступь травы.
Я отверг не из гордости
Бег, погоню, почет:
Ты же сам смертной скорости
Облака предпочел!..
1986
ШАМАН
Еще я тела не обрел -
Душа в ветвях жила,
Над ней всевидящий Орел
Распростирал крыла.
Он хрупкий слух мой согревал,
Мне веки открывал,
Он злые души разрывал
И в пищу мне давал.
Когда ж на землю я слетел -
Пылающий божок -
Я выбрал лучшие из тел
И страстью их зажег.
И был рожден – душой свиреп
И с недругами смел:
Я не забыл, какой я хлеб
В гнезде орлином ел!..
…Входящий! Бойся молвить ложь.
Все скрытое – открой!
Смотри: мой взор остер, как нож.
Падешь! Погибнешь! Стой!..
1986
ПРОПОВЕДЬ ДЕРЕВЬЕВ
Растенья благодарны и смиренны,
Но благовестников, увы, так мало
Лес избирало истины ареной,
Чтоб зелень изумленная внимала!
Однажды Будда проповедал рыбам,
И снизошел до птиц Франциск Ассизский,
И обращался к безднам и обрывам
Какой-нибудь социалист российский…
А про деревья – начисто забыли.
Но, отирая ноги волосами
Дымам фабричным – истуканам пыли,
Они безгласно поучают сами…
1986
ТАНЕЦ
Роману Дименштейну
Небольшой человечек
В лиловом кафтане
Средь селений овечьих,
Где холмы-пуритане
Сохраняют приличье
И блюдут безразличье,
Где леса – в увяданье,
И все сдержанней речь их,
Чуть живут поселяне
На правах своих птичьих
И читают преданья
О минувшем величье, -
Небольшой человечек
Начинает свой танец…
И сквозь облачный сланец,
Сквозь слюду вместо стекол -
Кто-то очень высокий
Смотрит, как сей посланец,
Повторяя движенья
Серафических войск,
Производит сближенье
Душ, событий и рас…
Взгляды плавятся. Воск
Растекается желтый.
Вроде, по воду шел ты,
Но душа поддалась -
И включается в танец!..
Осветились поля,
Пляшут женщина, старец,
Небеса и земля!
То ведет хороводы
Воскрешенных надежд
Дальних звезд воевода -
Ближний каждому – Бешт…
1986
VI ИЗ КНИГИ "ИНТЕРВАЛ И СТУПЕНЬ" (1987–1988 гг.)
У судеб в кровавой лавке,
Вся в черном, вдова Россия
Стояла поодаль от давки -
И ни о чем не просила,
Рассветных стихов и звонниц
Сжимая последний червонец…
1987
МОЛЧАНИЕ
...
Иисус молчал…
Матф. 26, 63
Бог, как странник, лишенный крова,
Города обходил ночами:
Кто поведает муки Слова,
Обреченного на молчанье?
В тяжком обмороке камней -
Бог, подземных глубин немей!
Но травинка грунт пробивает,
Немоту – голосок чуть слышный:
Это в новую ночь Всевышний
К нам единственным звуком взывает,
Самый ясный и самый целебный – Звук,
Согласный со всею вселенной!
Рядом – Гласный. И это – так много,
Что и птицы садятся на плечи.
Но взлетевший от Птичьего Слога
Ко святой Человеческой Речи -
Знает цену дарам и утратам:
Льдистым садом подернуты стекла,
И, чтоб Слово навеки не смолкло -
Он молчит пред Пилатом…
1987