Сюжет Танцора - Ирина Танунина 5 стр.


Герцог. Вот. Они так и сказали: праздник в квадрате.

Она. Но ведь надо же все равно как-то связать… У нас же не день влюбленных все-таки, о заводе же все равно говорить придется в любом случае.

Герцог. Творческие работники называются. Все учить вас надо. Включайте верхний этаж. Тематика у нас – про любовь. Значит, с чего начнем? С любви и начнем. Разобраться с ней надо, что это у нас такое. А? Кто даст определение? (Пауза.) Что молчим? Я вопрос вам задал.

Танцор. Я такие вещи публично не обсуждаю.

Герцог. Так, один высказался. Конструктивно, ничего не скажешь. Послушаем остальных.

Худрук. Ну, можно, конечно, так сценарий завернуть, про любовь к малой родине, к родному заводу…

Завхоз. О экскаваторный завод!

Худрук. Да хватит, в самом деле.

Герцог. Я тебя не про малую родину, я про любовь тебя спрашиваю.

Она. А вот нельзя ли…

Герцог. Так-так, вот это интересно, что нам новая женщина скажет. За сценарий к тому же ответственная.

Она. Нельзя ли как-то поточнее узнать, что именно заказчики имели в виду? Спросить как-нибудь ненавязчиво.

Герцог. Они нам деньги не за то платят, чтоб мы их спрашивали.

Голос Радиста. Они имели в виду, что за их деньги мы должны их любить и широко, и узко, и в хвост, и в гриву, и в прочие во все места.

Секретарша. Вы его не слушайте, Герцог Евграфович, дайте я скажу. Женщины более компетентнее в этом вопросе.

Герцог. Ну, послушаем.

Секретарша. Вот лично я думаю, что любовь – это чтобы был человек значительный. Чтобы персоналом руководил и распоряжался денежно-финансовыми средствами.

Голос Радиста. Вот и я говорю. Меня тоже деньги возбуждают со страшной силой.

Секретарша. Да кому интересно, что тебя возбуждает?

Герцог. Правильно. Нам главное, что возбуждает заказчиков.

Завхоз. Их возбуждает хапать и хавать!

Шестерка. А вас нет?

Завхоз. Ну, как тебе сказать…

Шестерка. Вы бы тоже так хотели, да только вам слабо, вот и сидите тут. А у них все есть – и деньги, и власть. И какая разница, что они завод развалили. Они, может, вместо этого завода что-нибудь полезное сделают.

Завхоз. Например, казино.

Шестерка. А что? Завод все равно не работает. А казино, может, еще нужнее завода.

Худрук. И что, ты предлагаешь юбилей об этом писать?

Герцог. А ты что предлагаешь? Режиссеров как собак нерезаных, а толку? Сами ничего не можете, так хоть других послушайте. Она интересные вещи говорит, между прочим. (Шестерке.) Ну и какие твои предложения?

Шестерка. Во-первых, надо концертную программу пересмотреть.

Герцог. Вот! А я что говорил совсем недавно? Никуда не годится программа.

Шестерка. Вот именно! Программа должна отвечать вкусам клиентов. Если они любовь заказывают, значит, концертную программу надо всю отдать "Гарему".

Она. Кому?

Худрук. Это ансамбль восточных танцев у нас. (Шестерке.) Полтора часа "Гарему"? Ты хоть соображаешь, что говоришь?

Шестерка. Я все соображаю. А у них номеров и на два часа хватит.

Худрук. Да у них, может, и на три часа хватит попами вертеть, только какой же это концерт? Это же непрофессионально.

Шестерка. Это ваши концерты, которые каждый раз номера одни и те же по сто раз, непрофессионально. Заказчики любовь хотят? Значит, в самый раз попами вертеть. Как раз и будет про любовь. А не ваши песни хором про любимый город да про День Победы.

Завхоз. Ой, держите меня семеро!

Секретарша. Герцог Евграфович, а можно узнать, вот что лично вы про любовь думаете? Какое лично у вас определение?

Герцог. Я думаю, что любовь – это когда я вас всех на оперативке…

Танцор. Когда вы нас – что?

Герцог. Шуток не понимаешь?

Танцор. Таких – не понимаю.

Герцог. И очень жаль. Плохо с чувством юмора у нас, плохо. Отсюда все проблемы. А любовь, дорогие мои – это чувство ответственности за свою работу. За культуру, в конце концов. Ведь мы же в культуре работаем! Вы посмотрите, что наше телевидение делает, ведь это же ужас. Силиконовое искусство! Пластмассовые люди! И все деньги, деньги, деньги! Помешались все на деньгах. А искусство за деньги не купишь. И любовь не купишь, так-то. Вот и у нас. Вам сейчас надо что? Вам сейчас по-хорошему надо все подработки ваши бросить и все силы отдать на юбилей. А вы только и думаете, где лишнюю деньгу сшибить. Для ДК деньги надо зарабатывать, а не на свою шкуру. Вот вложите душу в юбилей, чтоб от сердца все. А то только и слышно, что сколько заплатят да когда заплатят, а про душу забыли. Не стыдно? Ведь вы же работники культуры! А? Что молчим?

Шестерка. Абсолютно согласна! Под каждым словом подписываюсь!

Худрук. Спасибо, Герцог Евграфович, мы учтем.

Герцог. Ну ладно. В общем, так. Чтобы к вечеру был проект сценария. И концертная программа собрана. И чтобы шутки научились понимать, а за плохое чувство юмора – выговор. (Секретарше.) Пойдем. Я там совсем в бумажках потонул. Кто же мне поможет разобраться, если не ты?

Секретарша. Конечно, конечно, Герцог Евграфович, уже иду.

Герцог и Секретарша уходят.

Завхоз. Ну, я тоже пошел. Забегался с утра, покурить даже некогда. Никто не составит компанию?

Голос Радиста. Подожди на входе, я сейчас.

Завхоз. Ладно, только не копайся.

Уходит.

Шестерка. И правда, покурить пойти. (Танцору.) Ты идешь?

Танцор. Нет.

Шестерка. Как хочешь.

Уходит.

Худрук. Ладненько, ребятишечки, я побежала. К вечеру вернусь, если кто спросит.

Она. Погоди. Что писать-то?

Худрук. Да неважно. Он сто раз еще передумает. Ты, главное, ему что-нибудь подсунь, а он и читать не будет.

Уходит.

Она. Черт знает что.

Танцор. Жаль, помочь ничем не могу.

Она. Да ерунда, нацарапаю что-нибудь.

Танцор. Вообще-то я писать пробовал, в молодости. Вовремя остановился.

Она. Серьезно? Прозу?

Танцор. Хуже.

Она. Значит, стихи? Интересно было бы прочесть.

Танцор. Невозможно. Уничтожил.

Она. Сжег в печке?

Смеются.

Танцор. Почти.

Она. А кстати, просвети, что там за финальный танец?

Танцор. Да это импровизация была. Я уже и не все помню.

Она. Жаль, я не видела.

Танцор. Да его, может, еще и не будет в концерте. Герцог-то еще не видел. Не понравится – и снимет.

Она. Я не в этом смысле. Мне просто интересно.

Танцор. Да там ничего особенного. Ее зацепило, что на шаре, а так…

Она. Все равно. Мне все интересно, что ты делаешь.

Танцор(смущен). Спасибо.

Она. Ты знаешь, я вчера весь вечер с тобой говорила мысленно. Ты слышал?

Танцор(очень смущен). А… да. Простите, я…

Она. Ты уже уходишь? Подожди немного. Мы с тобой почему-то всегда урывками разговариваем. Хотела вчера позвонить тебе, но…

Танцор. Звоните.

Она. Ты опять будешь мне "вы" говорить? Не надо.

Танцор. Да нет, это… это я так.

Она. Я не обижусь, если что. Просто мне казалось… Но если не хочешь, я тебя трогать не буду.

Танцор(справившись с собой). Нет. Я тоже с тобой все время мысленно разговариваю. И вчера тоже хотел… позвонить тебе.

Входит Секретарша.

Секретарша(повиснув на Танцоре). Ты все еще здесь, дорогой? А я тебя обыскалась. Пойдем, ты мне нужен.

Танцор. В чем дело?

Секретарша. На центральном входе баннер косо висит. Который с экскаватором. Герцог рассердился страшно. И главное, он же третью уже неделю висит, и все косо, оказывается. А сейчас его сфоткали для рекламы, а он косой.

Танцор. А я причем?

Секретарша. Ты у нас прямо как американский наблюдатель, всю дорогу ни при чем. Я туда полезу, прямо в мини, да? Ты так это себе представляешь?

Танцор. Ну ладно, идем. (Ей.) Увидимся.

Она. Конечно.

Все уходят.

Через несколько дней

Герцог. Тут на плане запасный выход где-то.

Завхоз. Через карман.

Герцог. Как это через карман?

Завхоз(тычет пальцем в план). Вот смотрите. Из зала выходы вот и вот. Со сцены вот и вот. А вот запасный через карман.

Герцог. Действительно. А там ведь у вас небось ни пройти, ни проехать?

Завхоз. Ну не то что бы…

Герцог. По сценарию маршрут эвакуации через сцену в запасный выход. Все остальные выходы задымлены.

Завхоз. Это ж как гореть должно. Это ж, значит, весь зал и вся сцена в дыму. Кому ж тогда эвакуироваться-то?

Герцог. Для чего-то ведь этот запасный выход тут обозначен?

Завхоз. А это уже вопрос философский.

Герцог. Так что у нас в кармане?

Завхоз. А кресла старые из зала, вы сами распорядились в карман сложить.

Герцог. Убрать.

Завхоз. А куда?

Герцог. Куда хочешь.

Завхоз. В вестибюль, в угол. Где гардероб.

Герцог. Сколько раз говорить, на виду ничего не должно.

Завхоз. Ну а куда? Если только в подвал. Но там и так…

Герцог. Ничего сами сообразить не могут, самых простых вещей. Вот сюда, за кулисы сложите.

Завхоз. Там и так тесно.

Герцог. Перебьются. Потеснятся несколько дней, подумаешь, звезды. Главное, чтоб не на виду.

Завхоз. Как скажете.

Герцог. Смотри, проверю. Ладно. Что там дальше по списку?

Секретарша. Сигнализация, Герцог Евграфович. Слышимость на сцене.

Герцог. Ага. (Завхозу.) Иди включи.

Завхоз. Сей момент.

Уходит.

Секретарша. Да зачем, Герцог Евграфович. Она так тут орет, что…

Герцог. Все проверять надо. Сколько раз вам говорить?

Входит Завхоз.

Завхоз. Не включается.

Герцог. То есть как не включается?

Секретарша. Вы слышали распоряжение директора?

Завхоз. Я-то слышал, да она не слышала.

Герцог. Ага. Шуточки опять. Ладно. (Секретарше.) В приказ. За срыв противопожарной сигнализации… то есть…

Секретарша. Я поняла.

Герцог. В общем, выговор Завхозу и… найдешь кому еще.

Секретарша. Хорошо, Герцог Евграфович.

Герцог. Вот так вот. Следующий пункт: карман расчистить. В смысле привести в соответствие с… с пожарными требованиями. Контроль возложить… ну, ты сама знаешь.

Включается сигнализация.

О Господи, это что еще?!

Секретарша. Сигнализация включилась, Герцог Евграфович.

Герцог. Выключить сейчас же!

Завхоз. То включи, то выключи. Вы уж определитесь в своем кайфе.

Входит Механик. Сигнализация выключается.

Механик(обращается к кому-то, кого не видно из-за кулис). И нечего на меня орать. Я свои обязанности выполняю. А снег разгребать я не обязан. Я вам не дворник. И хватит орать.

Завхоз. Орешь пока что только ты.

Механик. У меня по сцене вон сколько работы! Некогда мне снег чистить.

Уборщица(выходит из-за кулис). Без тебя прям на сцене не обойдутся. Можно прям подумать. (Завхозу.) Вы ему ведь сказали? А он видите что. Я снег не должна! Я справку от врача…

Герцог. В чем дело?

Уборщица. Снег на ступеньках я должна или вот он?

Секретарша. Пойдемте, Герцог Евграфович. Пусть они тут сами разбираются. Вам в департамент к четырем.

Герцог. И что бы я без тебя делал? Пойдем, проводишь, а то забуду что-нибудь.

Герцог и Секретарша уходят.

Уборщица. Так это он с концами ушел?

Завхоз. Еще не ушел. Подожди минут десять.

Уборщица. Так конечно. Как увижу, машина отъехала… Ага?

Завхоз. Двигай.

Уборщица. Хорошо как. Мне как раз сегодня туфли из починки забрать. А то бы вечером тащиться.

Уходит.

Завхоз(Механику). Снег чтобы завтра же убрал. А лучше сегодня начни.

Уходит.

Механик. Щас разбегусь, шнурочки поутюжу. Вам надо, вы и убирайте. Вон вас сколько. Субботник объявите, да и все, делов-то.

Уходит.

Через три часа

Танцор. Видишь, нет никого. Как Герцог за порог, всех волной смыло.

Она. А Радист?

Танцор. В первых рядах.

Она. А он же, говорят, здесь ночует.

Танцор. Не всегда.

Она. Этот ДК такое странное место. Здесь всегда кто-то есть. А когда никого нет, все равно кажется, кто-то за тобой наблюдает.

Танцор. Есть такое. Но сейчас только мы с тобой.

Она. Так тихо, будто и не здесь.

Танцор. Здесь по-разному бывает. Бывает и тихо.

Она. Тут все так странно для меня.

Танцор. Да, этот ДК интересное место. Иногда кажется, здесь все кто-то выдумал. Но вообще тут есть что-то такое… Сколько раз хотел уйти, но в последний момент… А может, привык просто.

Она. Ты здесь давно?

Танцор. Порядком. Лет десять уже есть, пожалуй.

Она. Как-то ты здесь не монтируешься.

Танцор. Я тоже разный. Ты не все про меня знаешь.

Она. Я знаю главное.

Танцор. Я танцую в кабаках. Веселю пьяный народ за деньги.

Она. Ну и что?

Танцор. Да в общем ничего. Но мне хотелось, чтобы ты узнала это от меня.

Она. Подумаешь, тайна замка Моррисвилль. Я давно знаю.

Танцор. Правда? А я боялся…

Она. Боялся?

Танцор. Ну, понимаешь… Вообще-то просто такая работа. Подработка, точнее. Вроде бы и нечего стыдиться, но все равно чувствуешь себя немножко проституткой.

Она. Да хватит. Вертинский пел в кабаках.

Танцор. Не от хорошей жизни.

Она. Все равно. Что бы я о тебе ни узнала, это ничего не изменит.

Танцор. Я актер. Вот главное обо мне.

Она. Это я уже поняла.

Танцор. Я все время играю, и в жизни тоже. Но в игре я тоже настоящий. Иногда – именно в игре.

Она. А скажи, почему ты здесь?

Танцор. В смысле?

Она. Ну в самоделке. С твоими данными… Ты не хочешь на настоящую сцену?

Танцор. Сцена всегда настоящая.

Она. Не надо. Знаю я, что это такое. Любительская сцена как профессия – гроб с музыкой.

Танцор. Я поздно начал танцевать. С пятнадцати лет.

Она. Серьезно? По тебе не скажешь.

Танцор. Пожалуй. Но документы у меня взяли только в институте культуры.

Она. Почему? А, поняла. Нужно хореографическое училище.

Танцор. Хотя бы школа. А у меня…

Она. Жаль.

Танцор. Не знаю. Раньше жалел, а потом…

Она. Между прочим, и с институтом культуры некоторые за границей гастролируют. И такие, кстати, бездари часто. А уж тебе сам Бог велел.

Танцор. Поздно. Мне лет-то знаешь сколько?

Она. Семьдесят семь?

Танцор. Тридцать шесть. В хореографии это много. Да и вообще… По большому счету там то же самое, что здесь. Вся жизнь как песок сквозь пальцы. Искусство вообще такая штука, в любом проявлении.

Она. Ну да. В общем, я тоже так думаю. Но все равно, не кажется тебе, что ты себя здесь похоронил?

Танцор. Честно?

Она. Конечно, честно.

Танцор. Иногда кажется. Я уже сто лет не ставил ничего от себя. Делаю, что интересно моим девчонкам. Хип-хоп там всякий. Ну и что можно продать. Варьете.

Она. Твое варьете в своем жанре очень даже ничего.

Танцор. Да хороший жанр.

Она. Не спорю.

Танцор. Я люблю во всем легкость.

Она. Знаешь… Мне вчера приснилось, что мы с тобой лежим рядом, но совсем не касаемся друг друга, только держимся за руки. Ты говорил мне что-то шепотом, совсем тихо.

Танцор. Мне тоже снится.

Она. Расскажи.

Танцор. Мы шли с тобой по улице. Где-то на юге, в южном городе. Просто шли с тобой. Солнце светило.

Назад Дальше