Одна, без обороны, на себя
Она уж как на пленницу взирает,
Носящую позорные оковы;
Под гнетом ужаса и лук, и стрелы,
И чародейство – все забыто ею.
Так лебедь робкий, увидав орла,
Что растерзать его готов, трепещет,
Заранее к земле уж припадая.
69
Но Альтамор летит стрелы быстрее
К возлюбленной на помощь; для нее
Своих он даже персов покидает,
И без того давно готовых сдаться:
Присутствие его там бесполезно,
О славе не заботится он больше;
Вселенною пожертвовал бы он,
Чтоб лишь спасти предмет своих желаний.
70
Спешит он к беззащитной колеснице,
Мечом себе дорогу пролагая;
Ринальдом и Готфридом между тем
Отряд его бесследно уничтожен.
Он это видит, он скорбит об этом;
Но, более любовник, чем боец,
Он для себя считает первым долгом
Армиде отступленье обеспечить.
71
Где был отряд, там только смерть и ужас
Находит он; зато на правом фланге
Победа за неверными пока.
Рассеяны повсюду христиане:
Один Роберт, в крови, в глубоких ранах,
Едва спасает жизнь свою; другой же -
В оковах у Адраста. Так судьба
С удачами делила неудачи.
72
Потом Готфрид солдат своих сбирает
И сам ведет их в битву снова: два
Крыла победоносные двух станов
Свои ряды мешают в общей свалке.
Покрытые дымящеюся кровью,
В победном упоении они
За лавры постоять готовы грудью;
Судьба ж колеблет счастье между ними.
73
Меж тем с верхушки башни Сулейман
Всех ужасов резни кровопролитной
Картину созерцал: тревожным взглядом
Следил он за движениями войск
И своего и вражьего, за каждой
Удачей там и здесь и неудачей,
За всей игрой изменчивой, за всеми
Нежданными причудами судьбы.
74
На миг он остается пораженным;
Но вспыхивает скоро в нем отвага:
Опасности он хочет разделить,
Стяжать он хочет лавры, что в награду
Сулит ему кровавая равнина.
И восклицает он: "Идем, идем
Немедленно! День наступил, в который
Нам победить иль умереть придется".
75
Быть может, Небеса, разбить желая
Последние пехоты сарацинов
И в жертву христианам их предать,
Внушают Сулейману эту ярость;
Иль тайное предчувствие, быть может,
Его на шаг безумный побуждает:
Стремительно бросает башню он
И на врагов летит с угрозой смерти.
76
Летит один и вызов шлет на бой
Один же сотням рук вооруженных;
И вот уж он среди врагов. Отвагой
Его воспламененный, весь отряд
За ним несется вместе с Аладином;
Трусливый забывает все боязни,
Выходит из себя благоразумный,
И не надежда гонит их, а злоба.
77
И сколько же бойцов Христовой рати
Последнее дыханье испускало
Под мощными ударами султана!
Как молния небесная, насмерть
Разит он неожиданно и быстро.
Предтечею его несется ужас:
Сирийцы-христиане, трепеща,
Спасения искать готовы в бегстве.
78
Свой строй блюдя, испугу и смятенью
Не поддаются воины Раймунда:
Опасности они не презирают,
Но и бежать не склонны от нее.
Не ведает пощады меч султана:
Добычу ухватив, орел не столько
Являет ярости; в овчарне волк
Опустошений меньше производит.
79
Имея Аладина во главе,
Не отстают бойцы от Сулеймана,
Как он, неся с собою смерть и ужас.
Однако же Раймунд великодушный
Своих не оставляет без поддержки:
Он видит Сулеймана, узнает
Стяжавшего победу в поединке
И отомстить готов за пораженье.
80
О, старость роковая! От руки,
Которою уж был сражен однажды,
Он без сознанья падает вторично.
Вмиг сто щитов над ним простерты кровлей,
И сто мечей направлены в него;
Султан же удаляется внезапно,
Врага на произвол судьбы бросая:
В его глазах он мертв иль безопасен.
81
Свой меч всесокрушающий он с места
На место переносит постепенно,
И подвигов невероятных ряд
Везде его вещает появленье.
Но вскоре жертв уж больше не хватает
Для ярости убийственной его;
Тогда он, жаждой крови опьяненный,
Без отдыха стремится к новым схваткам.
82
Через обломки стен на поле битвы
Он вылетает вихрем смертоносным;
Не остывая в рвенье боевом,
И воины его за ним несутся.
Вокруг себя распространяя ужас,
Неверный довершить победу хочет;
Хоть христиане держатся еще,
Но стойкость их напоминает бегство.
83
Гасконцы отступают в беспорядке;
Сирийцы же рассеянные ищут
Приюта, где Танкред вкушает отдых.
Их крики уж доходят до него;
Встает он, как ни слаб, глядит и видит:
Лежит в пыли сраженный граф Тулузский,
Из воинов же часть готова сдаться;
А часть в смертельном ужасе бежит.
84
Недремлющая доблесть оживляет
Героя угасающие силы
И кровь, еще оставшуюся в нем,
Воспламеняет бодростью воскресшей.
Тяжеловесный щит еще способен
Поднять он ослабевшею рукою;
Другою меч хватает он и в бой
Несется, восклицая громогласно:
85
"Несчастные! Опомнитесь! Иль вы
Хотите, чтоб Раймундовы доспехи,
Украсив эти храмы, послужили
Как памятник его геройской славе
И вашему бесславию? Тогда
В Гасконию вы лучше возвращайтесь
И сыну графа вашего скажите,
Что предали отца его, как трусы".
86
Излив негодованье, все еще
И слабый и без лат, готов сразиться
Он с тысячью бойцов вооруженных.
Раймунда прикрывает он огромным
Своим щитом, и падают бессильно
Перед преградой мощной все в нее
Направленные стрелы и удары;
А меч неверных натиск отражает.
87
Передохнув под сенью недоступной,
В сознание приходит старец вскоре;
Встает, и гневом и стыдом пылая,
И варвара, нанесшего удар,
С угрозой ищет взором искрометным.
Но нет врага, и поиски напрасны:
Тогда, весь трепеща, он на других
И месть свою, и ярость обращает.
88
И весь его отряд, такого ж гнева
Исполненный, за ним стремится следом.
Отвага пробуждается в сердцах
У христиан, а ужас переходит
В неверных вместе с гибелью и бегством.
Раймунд в кровавой мести ненасытен,
И новых жертв десятки искупают
Бесчестье, нанесенное ему.
89
Пока из благороднейших голов
Снимает с плеч одну он за другою,
Нежданно случай иль судьба наводит
Его на похитителя Солима.
Нанесши старцу в лоб удар ужасный,
Таких еще наносит двадцать он;
И, умирая, падает маститый
На землю, над которой был владыкой.
90
Двоих вождей лишившись, предаются
Неверные отчаянью и страху;
Одни в порыве ярости себя
Врагам на жертву сами обрекают;
Другие в башне уцелевшей тщетно
Пытаются убежище найти.
Туда за побежденным вслед проникнув,
Победу довершает победитель.
91
И сломлена последняя твердыня.
Защитники на ступенях ее
Последнее дыханье испускают.
Восходит на вершину граф Тулузский
И водружает там в виду двух ратей
Победоносный крест. А Сулейман
Тем временем уж отбежал далеко
От города и мчится прямо в свалку.
92
И землю окровавленную он,
И груды тел надменно попирает.
Владычество и праздник смерти всюду
Встречает взор его воспламененный.
Вдруг видит он, что конь без седока
И без узды блуждает по равнине,
Хватает он немедленно поводья
И, на спину вскочив коню, несется.
93
Присутствие его в сердцах неверных
Живит испугом скованную храбрость:
Является он с блеском лишь на миг,
Но это – яркий блеск стрелы небесной,
Что на обломках самых пышных зданий
Неизгладимый след свой оставляет.
О, сколько жертв! Но между ними две
Должны быть миру памятны навеки.
94
Джильдиппе! Одоард! О, если только
Мои стихи переживут века,
За ними ваши подвиги и ваши
Несчастия последуют, как тени:
Все возрасты людские вашу нежность
И ваши добродетели восхвалят,
И верные любовники рассказ
О вашей смерти горестно оплачут.
95
Джильдиппе устремляется в разгар
Резни и Сулейману два удара
Наносит: в бок его глубоко ранит
И пробивает щит насквозь. Жестокий,
Узнав ее тотчас же, восклицает:
"Вот без стыда и совести чета!
Несчастная! Веретено с иглою
Пристойней для тебя, чем твой поганец".
96
Сказал он так и в исступленье злобном
Разит ее отчаянным ударом;
И дерзко рассекает меч ту грудь,
Что создана для стрел Амура только.
Поводья выпуская, на коне
Шатается Джильдиппе; муж несчастный
Спешит, чтоб защитить ее, но поздно!
И отомстить лишь за нее он может.
97
Как поступить ему? Терзая сердце,
В нем борются и бешенство и нежность;
И поддержать избитую он хочет,
И в тот же миг убийцу наказать.
Любовь ему подсказывает выход
И с нежностью возмездье примиряет:
Одной рукой обняв Джильдиппе, он
Другою меч заносит над султаном.
98
Но, слишком обессиленный, чтоб оба
Намеренья свои исполнить сразу,
Он и любви и ненависти должен
Надеждам поневоле изменить.
Султан ему отхватывает руку,
Что служит для возлюбленной поддержкой;
Та падает, он – тоже и ее
Притискивает тяжестью своею.
99
Так, срубленный секирой или бурей,
Исторгнутый из почвы вяз кончает
Существованье вместе с виноградом,
Что обвивал его, пока он жил:
И кажется, как будто бы он стонет
На тех ветвях, что лаской украшали,
Его чело, и на плодах, что сам
Раздавливает он теперь нещадно.
100
Так гибнет Одоард: одно в нем чувство,
Одна в нем скорбь – об участи Джильдиппе;
Сказать друг другу силятся "прости",
Но вздохами лишь могут обменяться.
Последний взгляд, последнее объятье,
Последний поцелуй; в одно и то же
Мгновение смыкаются их веки
И души отлетают в небеса.
101
Молва внезапно крылья расправляет
И всюду новость страшную разносит.
Доходит чрез надежного гонца
Она и до Ринальда: чувство долга,
Привязанность, печаль и гнев героя
Воспламеняют к мести беспощадной;
Но, гордого Адраста встретив, он
Другого в нем противника находит.
102
"Вот жертва, что мой меч себе наметил!
Тебя я по доспехам узнаю.
Весь день тебя искал я; многократно
Выкрикивал твое повсюду имя.
Хочу сложить к ногам моей богини
Я голову твою: так выходи же,
Армиды враг, с защитником ее
На поединок злобы и отваги!" -
103
Так варвар восклицает и наносит
Удар по голове Ринальду страшный.
Хотя героя шлем не поврежден,
Но сам он пошатнулся. Вслед за этим
Смертельно ранен в бок могучий варвар.
Он падает, чудовищный гигант,
Властитель необузданный, сраженный
В последний раз единственным ударом.
104
При виде поражения такого
От ужаса сердца все замирают;
И даже Сулейман, сам Сулейман,
Колеблется, трепещет и бледнеет,
Уверенный в погибели своей,
Впервые он теряется в сомненьях.
О Небо! Всем Ты управляешь в мире,
И все Твоей покорствует деснице.
105
Хотел бы он вступить в единоборство,
Хотел бы на Ринальда налететь;
Но он в себе уж не находит больше
Того огня, что в нем пылал недавно;
Не чувствует он прежних сил в себе;
Не чувствует отваги прирожденной:
Какой-то ужас тайный гасит злобу
И сдерживает рвенье боевое.
106
В бреду так представляется больному,
Что он куда-то силится бежать,
Но двинуть ни рукою, ни ногою
Не может и на месте остается;
Хотелось бы ему промолвить слово,
Но языком не шевельнуть ему.
Одолевают мысли Сулеймана,
Лишь мысли нет о сдаче иль о бегстве.
107
Ринальд на Сулеймана налетает,
Как молния; сопротивленья мало
Оказывает тот и, умирая,
Все так же неизменно смел и тверд.
Не делает попытки ни малейшей
Он от ударов грозных уклониться
И принимает их без вздоха: все
Величием и гордостью в нем дышит.
108
Так вождь-боец, что в долгую войну
То падал, то вставал еще ужасней,
Подобно баснословному Антею,
На этот раз, упав, не встанет больше.
Все узнают о гибели его;
Фортуна ж не колеблется отныне:
Меж христиан внедрившись, направляет
Она свои удары на неверных.
109
Последняя надежда мусульманства,
Не оправдав названья своего,
Бежит постыдно и отряд бессмертных;
И с ним бежит калифов знаменосец.
"Несчастный! – восклицает Эмирен,
Путь беглецу внезапно преграждая, -
Из тысячи я выбрал не тебя ли,
Чтоб с честью это знамя охранять?
110
Я, Римедон, тебе его доверил
Не для того. О жалкий трус! Среди
Врагов военачальника ты видишь
И все ж его решаешься покинуть?
Чего ты хочешь? Жизни? Так вернись,
Вернись со мной; твой путь ведет лишь к смерти.
Сражаться – для тебя одно спасенье,
Путь чести есть единственный путь к жизни".
111
Заставив Римедона устыдиться,
Других не упрекает Эмирен:
Угрозы и удары расточая,
Он заставляет их о самой смерти
Забыть перед возможностью ее;
И вновь он окрыляется надеждой
При виде собирающейся рати
И Тизаферна доблестных деяний.
112
И вправду этот день для Тизаферна
Днем вечной славы был: он смял нормандцев,
Бельгийцев в бегство обратил; Герньер,
Рожер, Герард – все от него погибли.
Уверенный, что подвиги его
Прославленное имя обессмертят,
Не бережет он жизни и стремится
Лишь в те места, где бой всего опасней.
113
Ринальда видит он и узнает,
Хотя его одежда боевая
Поблекла уж и весь орел в крови.
"Вот, – говорит он, – страшное мгновенье.
О Небо, помоги мне! О Армида,
Свидетельницей будь моих усилий!
О Магомет! Коль мертвым враг падет,
Тебе я посвящу свои доспехи!"
114
Обеты не доносятся до Неба,
И Магомет мольбы не слышит жаркой!
Меж тем в себе он распаляет гнев,
Его огнем любви воспламеняя.
Так лев свирепый, чтобы кровожадность
Усугубить, себя по бедрам бьет.
Исполненный и ярости и мощи,
Он быстро нападает на Ринальда.
115
Ринальд летит навстречу. Христиане
И сарацины, видя двух героев,
Как бы по уговору, отступают,
Чтоб поединка круг расширить им;
Забыты все враждебные их чувства,
Забыты и опасности войны,
И общее устремлено вниманье
На битву, что других всех битв страшней.
116
Удары лишь наносит Тизаферн;
С ударами Ринальд наносит раны.
Неверный весь в крови, с разбитым шлемом
И со щитом, уж ни на что не годным.
Армида видит мстителя почти
Погибшим; все от ужаса трепещет:
Мгновение одно лишь рассекает
Защитников ее непрочный узел.
117
Вокруг ее блестящей колесницы
Уж пустота: победа ускользнула,
На месть надежды нет; ей цепи рабства
Мерещатся и ненавистен день.
Растерянная, яростная, сходит
Она на землю, на коня садится
И с поля, как преступница, бежит,
Но гнев и страсть с собой уносит в сердце.
118
Так древле Клеопатра убегала,
Антонию сражаться предоставив
С Октавием счастливым. Самого
Себя предатель, но невольник верный
Любви, пренебрегает он победой,
Чтоб за своей возлюбленной лететь.
Так поступить и Тизаферн хотел бы,
Но от Ринальда он уйти не может.
119
Утратив созерцанье красоты,
Им страстно обожаемой, неверный
Как будто день утрачивает ясный:
В отчаянье к врагу оборотившись,
Он в лоб ему удар наносит страшный.
Шатаясь, пригибается герой.
Так наковальня в мрачных недрах Этны
Дрожит под тяжким молотом циклопа.
120
Но быстро выпрямляется он снова,
Мечом пронзает латы Тизаферна
И через кожу, мясо, между ребер
До сердца проникает острием.
Оно выходит сзади, образуя
Две раны: на груди и на спине -
Два выхода широкие, как будто
На выбор для души освобожденной.
121
Герой глазами ищет христиан,
Чтоб помощь оказать, иль сарацинов,
Чтоб в бой вступить; но все уж в полном бегстве,
И по земле разбросаны знамена.
Резню он прерывает: тот огонь,
Что пожирал его, как будто гаснет;
И мысль его летит за одинокой
Покинутой красавицей-беглянкой.
122
Он видел, как она бежала; жалость
Зовет его к участью и к заботам.
Он вспоминает, что в последний миг
Быть рыцарем ее дал обещанье,
И по следам коня ее внезапно
Пускается. Армида в это время
Находит место, где осуществить
Намеренье отчаянное хочет.
Она благодарит счастливый случай,
Что этот мрачный и уединенный
Приют ей указал. Сойдя с коня,
Она бросает лук, колчан и стрелы
И говорит: "Что пользы мне в тебе,
Злосчастное оружие! Ты мщенью
Не послужило моему, останься ж
Навеки здесь, в пустыне, погребенным…
124
Так много стрел еще, и ни одна
Из вас омыться кровью не способна?..
Грудь варвара пронзить вам не под силу:
В грудь женщины проникнуть попытайтесь…
Моя открыта вам, и пусть искупит
Она и немощь вашу, и бесчестье…
В ней слишком много нежности, увы!
Владычица-любовь про это знает.
125