Глава восемнадцатая
Тоня, как оказалось, родилась раньше Кати, и поэтому старалась всё в доме взять под своё руководство.
– Спасибо, что встретили, родственнички. Без приглашения меня бы не пустили. В аэропорту пять девчонок сняли с рейса – заподозрили, что те едут сюда заниматься проституцией. И меня бы не пустили – не замужем, молодая, красивая – значит, проститутка.
Она по-хозяйски обошла все три комнаты, посмотрела, какая из них для неё и, довольная, плюхнулась на тахту.
– А я тут у вас, по ходу, задержусь. Вас не стесню, а вместе веселей.
После ужина сообщила:
– Знаешь что, сестричка, я не хочу сидеть у вас на шее, поэтому хочу взять на себя всю кухню.
– Да на здоровье!
– Нет, ты не поняла, я хочу полностью всё взять на себя – от покупки всех продуктов до мытья посуды.
– Да брось ты, Тонька, что мы, тебя не прокормим? Правда, Серёжа?
– Я не знаю, разбирайтесь сами, только я хочу быть уверен, что мой желудок не пострадает.
– Вот и решили. Ты как, Катя, готовишь ему – по заказу или удивляешь каждый раз?
– Только по заказу. Его желания предугадать трудно, особенно это касается еды.
– Ну, сейчас вообще заинтриговала. Короче, рассказывайте – где берёте продукты и что готовить на завтра?
Готовила она очень хорошо. Кате стало намного легче, да и по деньгам всё складывалось как нельзя лучше, тем более что она была уже на четвёртом месяце беременности.
Тоня и этот момент учла и через пять дней после своего приезда соблазнила Сергея. Не то чтобы он этого хотел, но Катя уже чисто технически не могла его полностью удовлетворять. Случилось это как-то буднично. Он пришёл раньше с работы, а Катя сдавала вечером зачёт. Тоня сразу же предложила:
– Может, помочь снять спермотоксикоз, а то, смотрю, скоро штаны порвёшь.
– Ты понимаешь…
– Да понимаю я всё, не дурочка, – оборвала она его, – но лучше так, чем будешь втихаря бегать к вонючим проституткам.
– Ты так говоришь, как будто тебя только с иконы сняли.
– Так, Серёжа, давай договоримся на берегу. Порно – моя работа. Там настолько жёсткие требования к чистоте, что даже при малейшем намёке на какую-то заразу актёра вышвыривают на улицу без выходного пособия. Ещё вносят в базу данных, и ты уже никогда не сможешь работать в этой сфере. Поэтому в этом отношении там всё идеально чисто. А что касается морально-этического аспекта, то тут просто нужно на всё смотреть с правильного ракурса. Тебе ведь впихивают в голову вещи, которые ты считаешь недопустимыми? И что? Ты ради денег, ради карьеры всё терпишь и позволяешь им это делать, несмотря на свои принципы. Так и тут. Мне никогда не нравилось то, что я делаю, но я просто актриса, которая вынуждена играть отрицательные роли. Понятно? Тогда давай быстро в постель, лечиться.
Вечером как ни в чём не бывало они дружно ужинали и строили планы на будущее.
– Представляешь, Кать, у меня же здесь есть знакомый. Он давно уехал сюда, а мы с ним вместе работали. Правда, он по другому профилю – он гей. Я с ним созвонилась, и он нас всех пригласил завтра в ресторан, вот, я записала.
– "Икра", – прочитал Сергей, – это на бульваре Распай. Русский ресторан. Там в основном икра и водка, но качество отменное. Как, Кать, сходим?
– А почему нет? Правда, я очень отрицательно отношусь к этой категории так называемых мужчин, но в данном случае можно сделать исключение. А кто платит?
– Тут платит каждый за себя. Поэтому икру ложками не жрать, водку стаканами не пить.
Ресторан был уютный, современный, без намёка на русское. Сразу бросалось в глаза фортепиано потрясающего алого света.
– Вообще это не ресторан, а модерновое бистро с великолепной кухней. А основал его уроженец Санкт-Петербурга Михаил Андреевич, – объяснил сразу Жан-Пьер, которого все в России звали Женя.
Познакомились, выпили, поболтали о том о сём. Тоня и Женя ушли на перекур, а Серёжа с Катей остались слушать живую музыку. Когда они вернулись, Женя тут же бросился расспрашивать о беременности Кати, сроки, когда рожать. Потом попросил разрешить сфотографировать. Фотографировал долго, в разных вариациях. Через час попрощались.
– Что значит русский человек – заплатил за всё сам. Знала бы, что так будет, я бы всё здесь попробовала.
– Ладно, и так хорошо, тебе на ужин не надо ничего готовить.
В воскресенье решили просто бездельничать. Идти после вчерашнего ресторана никуда не хотелось, а для прогулок погода была неподходящая. Лежали все на одной тахте и смотрели какую-то сопливую мелодраму. Неожиданно раздался звонок. Тоня взяла свой телефон.
– Привет, нормально. Спасибо за ужин, всё было хорошо. К нам? Сейчас? Не знаю, сейчас спрошу, – она прикрыла телефон рукой. – Женя звонит, хочет с нами встретиться.
– Так иди, прогуляйся, мы тут при чём?
– Серёжа, он говорит, что хочет со всеми нами встретиться, есть разговор. Он уже возле дома, с бутылкой коньяка.
– Ладно, пусть заходит, пошли, переоденемся. А ты накрывай на стол, подружка гея.
Женя вошёл, осмотрелся, присел.
– Мило тут у вас. Не помешал?
– Нет, мы тут бездельничали – кино смотрели, – Тоня поставила сыр и колбасу на стол, – сейчас бокалы принесу.
– "Камю Элеганс", – прочитал Сергей. – Не пил ещё.
– Это не из сильно дорогих, но выдержка – не менее 10 лет.
Попробовали, восхитились, стали ждать – когда Женя скажет, зачем припёрся. Тот молчал и говорил о чём угодно, кроме того, зачем пришёл. Когда бутылка наполовину уже была пуста, поинтересовался:
– Дорого сейчас за квартиру в этом районе берут?
– Дорого, но нам здесь удобно.
– Хотите через год купить такую же?
– Я не думаю, что ты допускаешь, что мы скажем "нет", – Тоня присела. – Ладно, хватит задрачивать, говори, зачем пришёл?
– В общем, так, – он поставил бокал. – Я вчера охренел от вашей похожести, сестрички. И от того, что Катя беременна.
– Хорошо начал, не останавливайся на мелочах, – Тоня с нетерпением ждала продолжения, предчувствуя что-то хорошее.
– Так вот, у меня давно уже лежит в столе классный сценарий. Если кратко, то порноактриса беременеет и затем рожает. Вычислив день, она понимает, что отцом может быть один из трёх, которые снимались с ней в тот день. Дальше интриги, поиски, любовь и хэппи энд.
– Слишком кратко, но ладно. Мы при чём?
– А вот тут как раз и интересно. Беременная нужна натуральная, и роды натуральные. А где я вам найду такую актрису, которая будет сниматься до, во время и после беременности? Нет, конечно, ничего невозможного нет, но при этом бюджет фильма будет космическим, съёмки будут длиться больше года, и так далее. А тут, если предположить чисто гипотетически, то мы снимаем вас двоих – одна снимается беременная и рожает, вторая играет порноактрису, вас же родная мать не различит, то мы за три месяца запустим фильм в прокат, причём вы заработаете очень неплохие деньги.
– Ну и ты, соответственно, тоже не сильно обеднеешь, – Тоня встала и принесла ещё сыр. – Всё это хорошо, но есть три "но".
– Слушаю.
– Во-первых, для этого нужно на это уговорить Сергея с Катей. Во-вторых, нужно знать сумму. А в-третьих, у меня виза через неделю заканчивается.
– Во-первых, продюсер сказал, что вопрос визой решит. Во-вторых, для того чтобы получить согласие Кати и Сергея, я и сижу здесь. А в-третьих – триста тысяч евро, а это, между прочим, неплохие апартаменты в пригороде.
Глава девятнадцатая
Мария Никитична, мать Кати и Тони, уже привыкла к новому расписанию своей жизни. Утром вставала, кормила двадцать кур, которых оставили, чтобы были яйца, затем шла в церковь, стояла службу и потом возвращалась домой. Садилась возле окна и смотрела, как идут люди с электрички. Нет, непросто смотрела, а жадно всматривалась в силуэты и лица спешащих людей. "А вдруг захотят неожиданно приехать?" – думала она. Затем она кушала и ложилась отдыхать. Потом, в четыре часа, встречала вторую электричку и только потом шла во двор. В частном доме всегда есть работа во дворе, а с тех пор, как не стало Саши, все заботы по дому легли на неё. Вечером она опять ходила в церковь и потом ждала третью, последнюю, вечернюю электричку. Она специально съездила в город, в аэропорт, чтобы узнать расписание самолётов оттуда. Потом сравнила с расписанием электричек и решила, что приехать молодые могут только на трёх: в одиннадцать, шестнадцать и в двадцать один тридцать. На могилку ходила в воскресенье. Сидела подолгу и плакала. Как жить дальше – она не знала. Просто жила и ждала чуда. Чудо не приходило. Но сегодня к калитке подошла какая-то девушка, позвонила. Мария Никитична быстро вышла.
– Вы мама Кати?
– Да, а что случилось? – не узнала её Мария Никитична.
– Здравствуйте! Нет, не волнуйтесь, ничего не случилось. Можно я войду?
– Ох, дура старая, совсем из ума выжила, человек пришёл, а я его за порог не пускаю, – стала причитать она. – Проходите, как вас величать?
– Я Света, сестра Серёжи, вашего зятя. Мы на свадьбе виделись, не помните?
– Да, дочка, садись. Чайку поставить?
– Спасибо, я ненадолго, обратно электричка через сорок минут, так что хочу до вечера домой попасть.
– Да, оно и понятно.
– Мария Никитична, а я ведь к вам с посылочкой от Кати.
– Да? – было видно, как засияло лицо пожилой женщины. – А что ж это она тебя решила погонять по электричкам, адрес, что ли, забыла мой?
– Нет, не забыла. Просто это деньги, а на почту отправлять она не захотела. Мне перевела на карточку, и вот я здесь. Вы не волнуйтесь, мне не сложно.
– Деньги, говоришь?
– Да, вот здесь тысяча долларов. Если хотите, я поменяю на наши.
– Вот, значит как! Я её жду тут каждый день, глаза все проглядела, а она не звонит, не пишет, решила деньгами от матери с отцом откупиться?
– Что вы, Мария Никитична, просто они там работают, учатся целыми днями, наверно, не всё получается, вот и решила вам помочь.
– Тебе сколько раз звонили?
– Раза три, – соврала Света, разговаривали они каждую неделю.
– Вот видишь, а со мной ни разу. Вот и получается, что родители для них – ничто. Наверно, своим папе с мамой Сергей частенько позванивает?
– Сергей не общается ни с мамой, ни с папой, – Света опустила глаза.
– Ах, вон оно как, не общается. Так это он и дочь мою заставляет не общаться. Вы что, молодёжь, совсем с ума посходили? Как это можно – с родителями не общаться? "Почитай отца твоего и мать", – это первая заповедь с обетованием, "Слушайся отца твоего: он родил тебя; и не пренебрегай матери твоей, когда она и состарится", – это не я придумала, так Господь велит, а кто этого не делает, тот грех страшный на себя берёт. Вот что, милая, забери-ка ты эти деньги, отошли назад и скажи, чтобы купили билет и немедленно прилетали – он к своим, а Катя с Тоней к своим родителям. Не для того мы их рожали и воспитывали, чтобы всякие морды на поганых купюрах созерцать вместо личиков детишек наших родненьких. Уходи и больше с такими поручениями ко мне не приезжай. Приедешь – не пущу. Прощай, Света, и прости, может, ты тут и ни при чём.
В тот же день Света вечером позвонила Кате. Она выслушала молча, пожала плечами и сказала ей, чтобы та деньги оставила у себя – мало ли что, на всякий случай.
Глава двадцатая
Пробы прошли успешно. Съёмки шли полным ходом. Катя оказалась неплохой актрисой и вполне устраивала всю съёмочную группу. О Тоне вообще никто ничего не мог сказать – она играла все свои эпизоды на "ура". Пять месяцев пролетели незаметно. Катя уже с трудом ходила, но нужно было доснимать эпизоды и в таком состоянии. Для достоверности её снимали по пояс оголённой. Эти сцены ей особенно давались с трудом, и она целыми днями пропадала в павильонах. Тоня в это время помогала Сергею пережить вынужденное воздержание, что у неё получалось совсем не плохо.
Через неделю всё было снято, и все ждали только родов, съёмки которых были обязательным пунктом контракта. Катя боялась этого момента больше всего. Тоня её успокаивала как могла. Женя нанял хорошего врача, который был готов в любой момент принять роды. В палату, где она должна была рожать, завезли аппаратуру и начали репетировать.
В предполагаемый срок у Кати начались схватки. Её срочно перевезли в клинику и начали снимать.
– Дублей не будет, сама, Катенька, понимаешь, от тебя сейчас зависит успех фильма, – Женя нервничал больше всех. Сергею запретили присутствовать, так как по сценарию героиня рожала без присутствующих.
Через три часа вышел Женя. Футболка на нём была мокрая. Из палаты доносился детский крик.
– Всё нормально, старик, у нас девочка.
Через полчаса ему разрешили зайти. Катя лежала измученная, красная и мокрая.
– Какой кошмар, – только и сказала она. – Если бы знала, что так всё будет, ни за что бы не согласилась.
– Всё, Катенька, всё уже позади. Отдыхай. Я утром приеду.
В студии все собрались на фуршет. Материал был отснят, и все были счастливы. Подошёл Женя.
– Слушай, Тонька, у меня родилась мысль. Давай в случае успеха теперь ты будешь беременной, а Катя будет играть ту, что до и после. Сделаем вторую серию, продолжение, только уже усложним. Тонька беременная будет сексом заниматься, ну и так далее, а? Представляешь?
– Представляю! Только давай сначала за это рассчитаемся.
– Да ладно, в контракте чётко написано – на шестой день после окончания съёмок.
– Ладно, поговорим потом, нам с Серёжей пора, надо всё приготовить к приезду Кати.
– Только не беременей без моего разрешения, ладно?
– Ладно, будь спок!
Дома традиционно сначала были процедуры для снятия напряжения, потом ужин. В первый раз легли вместе в постель.
– Серёжа, а ты не думал, что через месяц Катя отойдёт, и как мы дальше?
– Думал. Кате всё расскажем и будем жить втроём, как шведская семья.
– Ты думаешь, Катька согласится?
– А куда она денется?
– Возьмёт психанёт и уедет к маме.
– Не уедет, мать её уже не примет, обиделась.
– Запомни, мать всегда примет своего ребёнка, особенно в беде, так что я не уверена, давай пока не будем ничего ей говорить.
– Хорошо. Давай ещё разок, больно ты хороша сегодня, чертовка.
– Я всегда хороша с тобой, потому что ты мой первый по-настоящему желанный мужчина.
Неожиданно зазвонил телефон. Звонила Света:
– Привет, поздравляю, папаша!
– Спасибо, сестрёнка!
– Мама умерла.
– Когда?
– Точно не знаю, но уже давно.
– А почему не сообщили?
– А ты им адрес оставлял?
– А ты?
– За себя отвечай, сынок. Я хоть позвонила, поинтересовалась, а вы там вообще с Катькой охренели. Не звонят, не приезжают, весело вам там, да? Ты знай, Серёжа, тебе такое не пройдёт даром. Я очень не хочу, чтобы эти твои грехи по отношению к родителям отложились на судьбе твоих детей, но так, к сожалению, бывает, подумай.
– Только не надо меня делать ещё и виноватым. Это они намутили – пусть им бог будет судьёй.
– Ну-ну. Библию почитай или в Интернете набери, что такое почитание родителей, может, очки твои розовые и спадут с твоего носа.
– Ладно, хорош мне нервы трепать. Сообщила, и на том спасибо.
– Не нужно мне твоё спасибо, как Марии Никитичне – ваши вонючие деньги. И вообще, пошёл ты…
Трубку повесили.
Глава двадцать первая
Иван Николаевич узнал о смерти Валентины от Светы.
– Ты поедешь на могилу матери?
– Конечно, пап, поеду!
– Когда?
– Собиралась в следующую пятницу.
– На машине?
– Нет, поездом.
– Сама?
– Да!
– Я поеду с тобой. Вернее, поедем на машине, вместе. За выходные обернёмся туда и обратно, чтобы не отпрашиваться. У нас сейчас завал. Договорились?
– Хорошо, пап.
Вечером он сообщил о смерти Валентины Татьяне.
– Мы поедем вместе со Светкой съездим.
– Она согласилась?
– Да!
– А Сергей?
– Ничего не говорила.
– Конечно, поезжай, ведь сколько прожили вместе, детей вырастили, да и с дочкой пообщаешься, столько не виделись. На день рождения свой её пригласи.
– Хорошо, я знал, что ты меня поймёшь.
Ехали долго. Дороги были отвратительные. Добрались в субботу утром. После того как они показали свои документы, их запустили вовнутрь. Это был старый закрытый монастырь. Их провели на кладбище и показали могилку. Ничем не примечательный холмик с обычным деревянным крестом, каких было там десятки. И только надпись указывала, что тут покоится именно она. Положили цветы и стояли молча. Слёз не было ни у него, ни у дочери. Каждый думал о своём. Единственное, что объединяло их мысли, – это Сергей.
– Она ведь его больше всего любила.
– Да, но я, пап, не обижалась.
– Он знает?
– Да!
– Обещал приехать?
– Нет!
– Почему?
– Он очень изменился. Главное для него – деньги. Всё, что денег не приносит, на это он не обращает внимания.
– А Катя?
– Да ну их, пап! Как думаешь, хорошо ей там, на небесах?
– Я думаю – хорошо! Грехи все свои она замолила, а остальное не важно. Так что, будь уверена, ей там очень хорошо, и бог даст, увидимся.
– А ты что, хочешь, чтобы там вы были опять вместе?
– Наверно, да. Мы ведь, дочка, прожили очень хорошую жизнь, и то, что так случилось – это, наверно, для всех нас испытание. Очень тяжёлое, очень сильное испытание. Бес попутал, и теперь вот мучаемся все.
– А ты в церковь ходишь?
– Нет, не хожу. У меня не как у всех. Я считаю, что Бог у меня в сердце, он всегда со мной, поэтому мне не надо никуда ходить. Когда хочется, я мысленно обращаюсь к нему со всем, что у меня на душе.
– Пап, неужели ты скоро умрёшь? – Света заплакала и уткнулась в его грудь.
– Не знаю, наверно, да! Но ты не плачь, доча, мы всё равно с мамой будем возле вас, наших любимых маленьких детишек. Пойдём, я думаю, мама нас слышит и не надо омрачать нашу встречу с ней.
Всю дорогу назад Света спала, а он не мог понять, что же произошло. Там, в монастыре, на могиле Вали, он говорил то, что ему и в голову не приходило. Губы сами всё рассказали, как будто кто-то другой, а не он всё это говорил. Теперь нужно было это всё понять, переосмыслить и очень многое для себя решить.
Глава двадцать вторая
Сказать, что у фильма был грандиозный успех, было нельзя. Успех заключался в том, что его бюджет окупился и даже получился небольшой плюс. Случилось это не сразу. Поэтому проект второго фильма сразу отложили. Деньги им заплатили, но опять жене сразу. Они стали подыскивать домик или квартиру на окраине. Оказалось, что цены на более-менее приличное жильё даже в пригородах Парижа начинались с трёхсот тысяч евро. Вариантов было мало, съёмки отложили, так что решили ждать.
Сегодня исполнилось полгода маленькой Машеньке, и все вместе собрались вечером за праздничным столом. Машенька уже спокойно сидела в своём стульчике, с интересом рассматривая всё вокруг. Веселье как-то не складывалось. Мечты о скорой покупке своей квартиры не оправдались, на работе у Сергея повышения не предвиделось, Тонька была без работы. Только у Кати было всё нормально – она защитила экстерном диплом и теперь могла спокойно искать работу, а пока получала пособие.
В конце вечера Катя как бы невзначай сообщила: