Здесь на плотине той порой
Лежал беспечно Михаил,
Следя глазами, как носил
Среди плотвы бурливый ток
Его летучий поплавок.
И легка думал он о том,
Как все в почтении немом
Вчера стояли пред своим
Монархом, мрачным и худым.
Не проронил он и того,
Что говорилось про него,
О чем не ведал он дотоль;
Заметил даже, что король
Смутился, Бог весть, почему,
Его увидя. И ему
Запала мысль глубоко в грудь
Стать королем когда-нибудь,
И он себя уж в мыслях зрел
Покрытым славой громких дел.
Среди таких-то дум застиг
Его тот самый злой старик,
Которым некогда он взят
Из бедной хижины, как клад.
На нем кафтан был царских слуг,
По рукавам до самых рук
Облитый золотом кругом;
На голове берет с пером;
На поясе булатный меч,
Гроза врагов сред бурных сеч,
И, по обычаю вельмож,
На шее острый царский нож.
Ножа красивый черенок
Блестел эмалью, и венок
Зеленых листьев был на нем,
На ярком поле золотом;
Вокруг же листьев, серебрясь,
Красиво лента обвилась
С девизом черным страшных слов:
"Рази! не бойся мертвецов!"С биеньем сердца мальчик наш
Смотрел на всадника. Когда ж
Суровый всадник стал пред ним,
Дитя уж чудным снам своим
Готов был верить. Но Самьель
Ворчал вполголоса: "Досель
Твой рок умел тебя хранить,
И ты, я знаю, будешь жить,
Пока корону наяву
Себе возложишь на главу".Затем с коня спрыгнул гонец
И крикнул: "Эй ты, молодец!
Скажи, где мельник? Послан я
К нему с письмом от короля,
И надо думать, милый мой,
К нему я послан за тобой".Услышав это, Михаил
Вскочил с плотины и забыл
О поплавках и о плотве,
Играющей в речной траве.
"Сэр! - отвечал он, взор склоня, -
Отец мой с луга ждет коня,
Чтоб везть сейчас мучной товар
В соседний город на базар.
Позвольте, я вас проведу,
Он здесь близехонько, в виду".Коня к забору привязав,
Пошел чрез мост с ребенком граф,
И видит мельника в дверях,
Который, шапку сняв и в прах
Повергнувшись, спешил спросить,
Чем может он ему служить.
Граф из-за пазухи достал
Тогда свой свиток и сказал:
"Читай, приятель! и затем
Сейчас исполни то, за чем
К тебе я послан".
"Сэр! - ему
Ответил мельник. - Не пойму
Что здесь написано: учен
Я плохо грамоте. Но вон
Жена - позволь ее позвать;
Она сумеет прочитать
При нужде четкое письмо".Но граф: "Зачем же звать ее!
На свитке можешь сам узнать
Его величества печать.
Так знай же, мельник, послан им
Я за найденышем твоим,
И я с собой его беру
В пажи сейчас же ко двору".Потупя взор, стоял старик,
Вертя в руках свой пыльный шлык
"Милорд, конечно, будет так,
Как ты велишь, - сказал бедняк. -
Мне этот мальчик не родня;
Но тем не меньше думал я
Его оставить, как умру,
Наследником всему добру.
Он, правда, молод; но потом
Он свыкся б с нашим ремеслом
И век бы прожил не бедней
Других на мельнице моей.
К тому ж и девушку одну
Ему уж прочим мы в жену".У Михаила от таких
Речей о почестях земных
Вдруг закружилась голова.
Он мнил, что графские слова
Всему готовы жизнь придать,
О чем любил он так мечтать,
И что волшебные тe сны
На деле сбыться уж должны.
И он забыл весь мир вокруг,
И эту мельницу, и луг,
И холм с рекою; он летел
Душой в неведомый предел,
В иную жизнь и в мир иной,
Ведом таинственной судьбой.Но, громким смехом разразясь,
Самьель ответил: "Что за связь
Между тобой, мужик, и им,
Потомком княжеским, каким
Теперь он признан? Неужли
Ему таскать с мукой кули?
Но вот послушаем, что нам
На это скажет мальчик сам?"От сна очнувшийся тогда,
Ребенок вспыхнул от стыда
И, заикаясь, дал ответ:"Мне жить не скучно здесь, о, нет!
Наш старый Джоп, лесной стрелок.
Дает мне каждый день урок
В стрельбе из лука, и сказал,
Что я на столько ловок стал,
Что через год (я, сэр, не лгу!)
Явясь на стрельбище, могу
Взять приз, за коим в Юрьев день
Из всех соседних деревень
Валит народ в наш городок -
Добыть флоринов кошелек.
Здесь много дичи, всяких рыб!
Взгляните, сор, в любой изгиб
Реки; вы видите везде
Круги на зеркальной воде:
Ведь это сильный шереспер
Хватает мух, могуч и скор.
А там, под тенью камыша,
Лежат, не движась, чуть дыша,
Громады жадных щук. Когда жь
Исчезнут ласточки, в край наш
Летят бекасы, кулики,
И утки над руслом реки
Так низко тянут, что чуть-чуть
Что не купают в волнах грудь.
На нивах вьются чибиса
И всюду слышны голоса
Скворцов. Поверьте, сэр, наш край
Весь круглый год небесный рай".Взглянув сурово на него,
Самьель прервал вдруг речь его:
"Клянуся честью, парень глуп,
Лицом красив, да смыслом груб!
Но не робей! ты в лучший край
Идешь теперь. Ну, друг, прощай!
Смотри ж, соседям ни гу-гу
О том, что нового слугу
Нашел король. Чрез год, чрез два
Твой сын узнает их едва!
Но ты нашел не даром клад,
Ему ты вечно будешь рад.
Смотри, вот видишь кошелек:
Тебе он долго будет в прок!
Ступай же, мельник, распусти
Свою артель, гуляй, кути.
Тут столько денег, что куплю
Тебя и мельницу твою".И он пошел. Но Михаил
Стоял, задумчив и уныл.
Исчез его волшебный сон;
Он был унижен, оскорблен
Насмешкой сквайра, и слеза
Ему туманила глаза.
Пока наш мельник слал вослед
Прощальный мальчику привет,
Самьель, еще угрюмей став,
Ногой притопнул, рвал рукав,
И Михаил, страшась угроз,
С глазами влажными от слез,
Навек покинул край родной
И дом с счастливой тишиной.Но тут к нему из-за угла
Старушка тихо подошла
И, принимая на груди,
Сказала: "Милый мой, прости!
Мой сын! За то, что столько лет
Тобою красен был мне свет,
Теперь грущу всем сердцем я.
Да будет же вся жизнь твоя
Светла, счастлива! Не забудь,
Когда найдешь к величью путь,
Что в нашем доме, где опять
Былому счастью не бывать,
Имел ты все, что на земли
Тебе доставить мы могли;
Что в нас нашел ты мать, отца;
Что наши старые сердца
Ты молодил, и что теперь
Не знать нам радостей!"
"Умерь,
Старушка, грусть свою! - сказал
Суровый граф. - Я запоздал!
Король к обеду ждет его,
Что в знать попал из ничего!"
При этом слове вышел он,
И вслед за ним, полусмущен,
Полуиспуган и, меж тем,
Влеком в неведомый эдем,
Шел робко мальчик. Перейдя
Плотину, сквайр и с ним дитя
Уселись на лошадь, и граф
Поехал, слова не сказав.Покуда мчались ездоки
Знакомым берегом реки
И раздавался в камыше
Простой, но сладостный душе
Напев осенних пташек в зной
Полудня осени златой, -
Видений чудных полный сон
Из дум ребенка выгнал вон
И страх, и горе. Слитком юн
Он был чтоб думать, что перун
Готов сразить его; притом
Он был и с жизнью не знаком.
Теперь весь мир пред ним лежал
Широк и ясен; не вселял
В него и сквайр тревожных дум,
Но ехал молча и угрюм.Так проезжали здесь они
Пустынным берегом одни,
Пока открылся наконец
Им путь, ведущий во дворец.
Но сквайр с дороги повернул,
И вскоре серый конь шагнул,
Гремя копытами, на мост.
Отсюда путь их вел в погост,
Поросший вереском, где встарь
С Самьелем ехал государь.
Заметив это, Михаил
Вдруг с изумлением спросил:
"Милорд! скажите мне, давно ль
Стал жить в глухом лесу король?"Но сквайр: "Глупец, молчать изволь!
Живет, где вздумает, король.
Теперь с монахами один
Живет в лесу твой властелин".И нахлобуча свой берет,
Ворчал: "Будь проклят целый свет,
Король и ты! За вас за всех
Беру я на душу ваш грех.
Я стар, и мне пора б в тиши
Подумать о грехах души".
Сказав, коню он шпоры дал,
А сам вполголоса ворчал:
"Да, да! Будь проклят день и час,
Когда я в мире встретил вас".При этом слове он вздохнул;
Он вдруг, казалось, вспомянул
Давно минувшее, когда
Была душа его чиста.Как будто тех же полон дум,
Меж тем взбирался на о бум
Усталый конь на холм, и вот,
Когда достигнув он высот,
Очам открылся чудный вид,
Сияньем солнечным облит, -
Вид милой сельской стороны,
Где жизнь на лоне тишины
Незримо в радости неслась,
Где зелень с золотом слилась.
Меж тем деревья здесь и там
Путь заграждали ездокам.
И с тайным ужасом в груди
Ребенок видел впереди
Все лес, да лес один. Назад
Он, обернувшись, кинул взгляд;
Но и за ним стоят одни
Дерев бесчисленные пни
Сплошной стеною. Грустный звук
В смолистых елях шел вокруг.
Когда ж он к верху поднял взор,
Был распростерт над ним шатер
Густой листвы, где луч с небес
Едва скользил сквозь мрак древес.
Еще ни разу Михаил
В подобный лес не заходил
С родных смеющихся лугов,
Поросших купами дерев
И зеленевших от дождей,
От кротких солнечных лучей.
Теперь, вступив в дремучий лес,
Он с часу на час ждал чудес,
Слыхав на мельнице не раз
От старых бабушек рассказ
О том, что в тех лесах живет
Остаток древних их господ -
Семья гигантов-лесников
В одежде синих облаков.
И ждал он с трепетом, что вдруг
Услышит топоров их стук,
Или увидит пляску фей, -
Существ, которых нет милей,
Когда смотреть им прямо в грудь;
Но если в тыл им заглянуть,
То эта пестрая толпа -
Одна пустая скорлупа.Так лесом ехали они,
Пока не замер ветр в тени
Густых дерев. И Михаил,
Среди видений адских сил,
Боязнью пробужденных в нем,
Вдруг задремал в лесу густом
И не заметил, как в тиши
Их конь из сумрачной глуши
К опушке ельника достиг.
Меж тем задумчивый старик
Невольно вспомнил день, когда
Другой дорогой вез сюда
Того, с кем ехал он теперь,
И, как пугливый, хищный зверь,
В душе почуял он испуг.
Тут ельник стад редеть вокруг
Крутого ската. Вел во мрак
Лесных трущоб под ним овраг.
Невзрачный, ливнями изрыт,
Он был кустарником покрыт,
А дальше гибким тростником;
На дне же самом рос на нем
Ольшняк, искривленный, густой,
И, весь заглохший осокой,
По почве глинистой струил
Ленивый ключ свой жидкий ил.Поводья крепче натянув
И в глубь оврага заглянув,
Сквайр ищет взором, где на круть
Через овраг протоптан путь.
И видит - просека вперед
Меж лип и вязов в даль ведет,
И узнает он вмиг, куда
Ведет чрез лес дорога та.
Но, чу! спустясь в густую дичь,
В овраге страшно крикнул сыч.
Вставал, клубясь, с оврага пар,
И солнце, как каленый шар,
Светило низко меж дерев.
И сквайр, как ни был он суров
И груб душою, не посмел,
По окончаньи страшных дел,
Один остаться ночевать
В лесу и жизнью рисковать.Меж тем повеял ветерок,
И бедный мальчик наш продрог.
К седлу прижавшись, он вокруг
Обводит робко взор, как вдруг
Сказал Самьель: "Приятель, слезь!
И без тебя увязнул здесь
Мой конь в трясине. Ну же, прочь!
Не то с тобой придется ночь
Провесть в лесу и до костей
Промокнуть от росы ночей".Тогда спрыгнул с седла бедняк,
И стали медленно в овраг
Они спускаться. Бодр и смел,
Ребенок весело запел
Простую песню; а старик
Снял с шеи ножик свой, и вмиг
В глубоком рве коня сдержал
И хриплым голосом сказал:
"Мои подвязки, чорт возьми,
Ослабли! Друг мой, подтяни!"При этом слове Михаил
Напев веселый прекратил,
И не заметя, как сердит
Был голос всадника, спешит
Не ослабевшую ничуть
Подвязку крепче затянуть.
И вот, пока он под коня
Нагнулся, голову склоня,
Сверкнул над ним стальной клинок
И пал, ему вонзившись в бок.
Назад отпрянув и вскричав,
На землю рухнулось стремглав,
Глаза в испуге обратя
К убийце, бедное дитя.
Тогда, весь бледен как мертвец,
С седла спрыгнул царев гонец
И, чтоб все кончить, перед ним
Стал на колена. Недвижим,
Лежал убитый; но еще
В нем было сердце горячо.
Свирепый сквайр, как лист дрожа,
Хватает рукоять ножа;
Но прежде чем извлечь успел,
Вдруг колокольчик прозвенел
Далеко где-то. Страх и дрожь
Его объемлют. Бросив нож,
К земле приникнул ухом он,
И - чу! все ближе, ближе звон
И ясно слышен наконец.
Тогда вскочил с земли гонец,
Подумав в ужасе, что в лес
Нисходит мстителем с небес
Хранитель-ангел душу взять
И злато Каина попрать.
А звон все ближе - страшный миг!
И вот, как бешеный, старик,
Прыгнув в седло и шпоры дав
Коню, пустился в лес стремглав.
И конь, испуган, в черный бор
По пням, по рвам, во весь опор
Помчал седого ездока
И мчал до той поры, пока
У моста мертвым пал под ним.
Грехом и ужасом гоним,
Бродил всю ночь в полях старик
И на рассвете лишь достиг
Ворот злосчастного дворца,
Имея образ мертвеца.Тут, предъявив с гербом кольцо,
Самьель поднялся на крыльцо
И, быв допущен к королю,
Всю повесть страшную свою
Пересказал. "Король, поверь, -
Так кончил сквайр, - он мертв теперь;
И то, чем был испуган я,
Должно лишь радовать тебя:
Tо с неба - верю я тому -
Звонили ангелы ему,
Чтоб душу в рай призвать. И вот
Каков пророчества исход!"Но тот, не в духе, тяжело
Вздохнул, нахмуривши чело.
"Самьель! - так начал он, - я ждал,
Когда то дело поручал,
Что ты, как воин и герой,
Исполнить смело замысл мой.
А ты, испуган, поражен,
С пугливым взором слабых жен
И обезумлен, чуть дыша,
Приходишь, дела не сверша".Тут он поднялся и ушел;
Потом, обдумавши, нашел,
Что это дело по всему
Не так уж дурно, как ему
Сперва казалось, и что он
Удержит в роде древний трон.
Почетом, золотом затем
Осыпал сквайра он, но тем
Его от смерти не сберег:
К зиме злой граф в постелю слег
И умер тихо в декабре.
И вот теперь в монастыре,
Под хорами, он мирно спит,
Под спудом из надгробных плит
С изображеньями святых,
Да будет сон злодея тих.Так дни летели, годы шли,
И полным счастьем на земли
Король, как прежде, обладал
И одного лишь только ждал -
Иметь наследника, чтоб с ним
Делиться счастием земным.
Но дал Господь ему лишь дочь,
На свет рожденную в ту ночь,
Когда, отверженный от всех
И проклинаемый как грех,
Впервые бедный Михаил
Всю горечь жизни сей вкусил.И меж красавиц краше всех,
Среди девических утех,
Ни с кем души не разделя,
Достигла дочерь короля
Своей осьмнадцатой весны.Меж тем скончалась мать княжны.
Но мало царь об ней скорбел;
Давно он втайне мысль имел
Не столь неплодную опять
Себе принцессу в жены взять.
И в этих видах наконец
Был послан королем делец
В страны соседние, чтоб там
Между принцесс и знатных дам
Найти достойную ему
Жену по сердцу и уму.И вот женился он опять,
И стал, как прежде, ожидать
Себе наследника. Так год
С женой прекрасной, без забот,
Он прожил в мире и любви.
Меж тем приблизились те дни,
Когда врага он вновь узнал,
Кого погибшим уж считал.
Пришла с тем вместе и пора
Княжну отправить от двора
(Таков обычай старины!)
В далекий замок той страны.
Какой-то очень древний царь
Построил замок этот встарь
Своей возлюбленной, от всех
Здесь скрыв ее в дому утех.
Здесь летом в зелени густой
Пленялся он ее игрой,
Когда она, любви предмет,
Как Эригона древних лет,
Являлась в ризах золотых
Меж виноградарей своих,
Благоговевших перед ней,
Как пред богинею своей.
Давно прошли те времена,
Забыты даже имена
Царей и царств, и сожжены
Деянья славной старины
В том горне времени, где жар
Из зла рождает добрый дар,
Из скорби радость нам творит
И жизнь развалинам дарит.
Но в древнем замке и досель
Стояли стены, цитадель
И башни красные, как кровь.
И с каждым летом вновь и вновь
Все улыбались и цвели,
Как и в давно минувши дни,
Сады, зеленые леса,
И не поблекла их краса.Сюда Цецилию свою
Послать угодно королю.
Теперь, с летами, средь забот,
Смирив надменных дум полет,
Король для дочери своей
Меж королевских сыновей
Нашел красавца-жениха,
С которым, мнил он, без греха
Вступить в родство, затем что род
От царской крови принц ведет.И вот, когда уже настал
Разлуки миг, король сказал:
"О, дочь! Чрез месяц, может быть,
К тебе приеду погостить
И осмотреть твои края;
Но не один приеду я.
Со мной приедет твой жених,
Кого из принцев молодых
Я избрал сам, кому я рад
Отдать мой лучший в жизни клад.
Не бойся юноши того:
Красивей в мире нет его,
И много женских он сердец
Пленил, как счастливый ловец.
Прощай, мой друг! Благослови
Тебя Господь".
И, полн любви,
Ее лобзает, и княжна,
Ничем в душе не смущена,
Ни ложным страхом, ни стыдом,
Покинула свой царский дом.И то сказать: до сей поры
Среди младенческой игры
Не западала мысль ей в грудь
Делиться сердцем с кем-нибудь.
Ей с каждым утром жизнь несла
Веселья жизни без числа;
Широко мир пред нею был
Открыт, - мир счастья, свежих сил,
И, полный снов, он не был пуст.
Ее невинно-детских уст
Еще никто не лобызал…
И чистых дум в ней не смущал.
И смело взор ее очей
Встречал влюбленный взор пажей.
Так, безразлично всем мила,
Она богинею была,
Пред чьей красою в древний век
Благоговел в восторге Грек.Толпою слуг окружена,
В свой замок ехала княжна.
Пред ней восток уже алел,
Над нивой жаворонок пел;
Но не любовью позлащен
В ее глазах был небосклон.
Сияло солнце с высоты;
В ней зрели гордые мечты,
Но не любовь рождала их.
Коснулось солнце волн морских;
Но не огнем любви зажглась
Звезда любви в вечерний час.
Взошла луна; но грустных дум
Не приходило ей на ум.
И ночь настала; но в тиши
Невозмутим в ней мир души.
Так, безмятежна, весела,
Она в свой древний дом вошла.