Но он поспешил и в результате своей спешки убил шестерых неумех, дав сбежать двоим по-настоящему опасным бандитам. Поступить так мог только глупец. Он спас детей, но не ликвидировал угрозу. Ему не следовало выпускать из виду главную цель, которая сводилась к тому, чтобы убрать Мокс-Мокса. Джимми Камса, возможно, не менее опасен, но не он возглавлял банду и не он истязал детей ради собственного развлечения.
Как ни горько, но надо признать и то, что стрелял он не очень хорошо. Только юнец со спущенными штанами был убит наповал с первого выстрела, да и то, наверное, по счастливой случайности. Все другие потребовали двух и более пуль. Такая стрельба никуда не годится. А ведь у него были все преимущества: в его сторону не было сделано ни одного выстрела, стрелял он менее чем с пятидесяти ярдов, и напал он внезапно.
Калл винил во всем свои распухшие суставы. Не был он также уверен и в своем зрении. Окажись бандиты посмелей, ему бы не поздоровилось. Если бы Джимми Камса с Мокс-Моксом укрылись за каким-нибудь бугорком и стали отстреливаться, исход боя мог быть другим.
Калл часто прокручивал в голове проведенные бои. Четких правил, по которым они проходили, было не много. Как только начиналась стрельба на поражение, всякая тактика и разработанные планы оказывались забытыми. Люди действовали и реагировали так, как подсказывали им их инстинкты. Не всегда помогал даже предшествующий опыт. Ветераны многочисленных боев иногда допускали дикие и необъяснимые ошибки. Даже те, кто во время боя оставались спокойными, совершали поступки, в которых сами потом не могли разобраться, если, конечно, оставались живы.
Но худо или бедно, а дело сделано. Детей, по крайней мере, он отбил, и они будут жить, если ему удастся поскорей доставить их в тепло.
Дорога не кончалась, а холод становился все сильнее. Его плохая стрельба не выходила в него из головы. Август Маккрае в сходных обстоятельствах, наверное, легко расстрелял бы всех из пистолета.
К утру дети замерзли так, что Каллу пришлось остановиться и рискнуть развести костер, для которого он с трудом смог набрать негнущимися пальцами веток. Ноги у детей заледенели, и им грозила обморожение. К счастью, поблизости было много кустов, и хвороста оказалось достаточно. Он развел два костра и посадил замерзающих детей между ними. Запекшаяся кровь на лице мальчика покрылась корочкой льда. Первое время он держался стойко, а теперь, когда худшее было позади, впал в шок и лишился дара речи. Его маленькая сестра замерзла так, что не могла даже плакать.
Калл подбрасывал в костры ветки и следил, чтобы пламя не ослабевало, пока дети спали. Сам он лишь время от времени подсаживался к огню на несколько минут. Холод стоял такой, что вряд ли кто из бандитов мог отважиться на вылазку против них. Но уверенности в этом не было, и он не мог позволить себе расслабиться возле тепла. Когда он склонялся над костром, его начинала мучить сильная усталость. Он привык спать урывками, присев на корточки или прислонившись к лошади. Спать приходилось даже верхом, если местность была ровной, а лошадь надежной. Воюя с индейцами, он старался выработать в себе способности и выносливость своих врагов.
Ему хотелось научиться всему, что могли делать команчи или апачи. Гас посмеивался над ним и говорил, что ни один белый не может жить так, как живут индейцы, или передвигаться с такой скоростью, как они, или неделями обходиться без пищи и воды.
Гас, наверное, был прав. А если Калл не мог тягаться с лучшими из индейцев, когда был молодым, то теперь вряд ли может рассчитывать на победу в единоборстве с одним из них. Джо Гарза был мексиканцем, а не индейцем, но мексиканцы мало чем отличались от индейцев. К тому же ходили слухи, что Гарза несколько лет жил в горах у апачей, так что холод вряд ли был для него помехой, раз он не был помехой для самого Калла.
В такой неясной обстановке нельзя уступать усталости или слишком долго дремать у костра. Он может проснуться от того, что ему перерезали горло.
Утром мороз был такой сильный, что седла покрылись льдом. Дети от холода не могли даже есть. Он решил, что ему лучше привязать их к лошади. Появившееся было на востоке солнце вскоре заволокло темными тучами, и мороз ничуть не ослабел.
Раненая лошадь застоялась и едва передвигала ноги. К счастью, через час езды на северо-западе появилось несколько струек дыма, ясно видневшихся в морозном воздухе. Дым поднимался над крышами Форт-Стоктона.
Через некоторое время дым появился и на востоке. Этот дым двигался на запад и шел от паровоза. Самого паровоза Калл не видел, но знал, что там проходит железная дорога.
Раненая лошадь замедлила шаг, незадолго до полудня остановилась совсем и больше уже не двигалась с места. До города оставалось не больше пяти миль. Лошадь пришлось оставить. Отдохнув день-другой она, возможно, дойдет сама. Калл пересадил детей на своего коня, но мили через две тот поранил копыто об острый лед и захромал.
Но до города было уже недалеко. Девочка немного ожила и время от времени спрашивала, где ее мама. Бобби Фант с ужасными ранами на лице молчал весь день. Калл медленно вел охромевшую лошадь за повод. Ему не хотелось оказаться в ситуации, когда бы пришлось нести детей на руках, оставив винтовки и снаряжение.
В двух милях от города им встретились двое овцеводов, забивавших овец для продажи в Форт-Стоктоне.
- Откуда вы взялись, люди? - воскликнул старший из них, завидев Калла, который вел хромавшую лошадь с двумя детьми верхом на ней.
- Из такого далека, что были бы очень признательны, если бы вы подбросили нас куда-нибудь, где эти дети могли бы согреться, - ответил Калл. - Мы были бы более чем признательны, - добавил он. - Мы бы неплохо заплатили, если бы вы взяли нас в свой фургон и довезли до города.
- Мистер, вам ничего не надо платить нам. Мы и так собирались везти эти туши в город, - сказал младший из овцеводов.
Это были заросшие волосами мужчины в лохматых бизоньих шубах. Возле них бегали три огромные собаки. Именно лай собак вывел Калла на фургон. Однако овец поблизости не было, в фургоне лежало лишь шесть освежеванных туш.
Калл предпочел идти за фургоном, ведя на поводу свою хромую лошадь. Молодой овцевод сообщил, что в центре города есть гостиница.
- Не Бог весть что, но с кроватями, - пояснил он. - Кто сделал такое с лицом этого мальчика?
За ночь лицо Бобби Фанта распухло, из некоторых ран все еще шла кровь и замерзала на его щеках.
- Человек по имени Мокс-Мокс, - сообщил Калл. - Я стрелял в него, но не думаю, что убил.
- Тогда его должен убить кто-то другой, - сказал старший. - Я много повидал на равнинах, но никогда не видел, чтобы так обходились с ребенком.
Калл понес Бобби Фанта в маленькое здание гостиницы. Молодой овцевод на минутку спрыгнул с фургона и подхватил девочку, которая по-прежнему звала свою мать.
На входе в здание стояла женщина и смотрела на них через застекленную дверь гостиницы. Калл разглядел лишь, что у нее были светлые волосы. Первым вошел овцевод с девочкой на руках. Когда Калл протиснулся в дверь с Бобби Фантом, девочка уже была на руках у женщины, которая шепотом успокаивала ее.
Калл не мог слышать, что она говорила ей на ухо. Внезапное появление этой блондинки за дверью несколько озадачило капитана, тем более что она показалась ему знакомой. Мелькнула мысль, что это мать детей. Однако до вчерашнего дня он даже не знал, что у Джаспера была жена, да и откуда она могла знать, что они окажутся в Форт-Стоктоне.
Когда женщина посмотрела на лицо Бобби Фанта, у нее перехватило дыхание.
- Это дело рук Мокс-Мокса, не так ли, капитан? - спросила она, слегка прикасаясь пальцами к ранам на лице мальчика. - Вы убили его, капитан?
- Я подстрелил его, - ответил Калл. - Скорее всего, не смертельно, но достаточно для того, чтобы я смог позднее поймать его.
- Отнесите мальчика в мою комнату, - сказала женщина. - Я только что с поезда и собиралась принять ванну. Вода уже согрета. Я посажу их обоих в ванну. Так они согреются быстрее. Затем я промою мальчику раны.
Она стала подниматься по лестнице с девочкой. Калл поблагодарил молодого овцевода и тоже пошел наверх с мальчиком на руках. Как только он ступил в тепло гостиницы, его стала разбирать усталость, да такая, что ему даже трудно было пройти один пролет лестницы с ребенком на руках. Откуда эта женщина знает, кто он такой, устало размышлял он, и как она могла узнать про Мокс-Мокса?
И только когда, задержавшись на площадке с девочкой на руках, блондинка посмотрела вниз, он сообразил, кто она такая. Это была не мать детей, это была жена Пи Ая.
- О Господи, я прошу меня извинить, - смущенно пробормотал он. - Я не узнал вас.
Калл не мог припомнить, когда он видел ее в последний раз. Скорее всего, это было в Небраске. Она тогда была еще совсем молода. С тех пор минуло много лет, и она, естественно, стала старше. Но то, что она стала старше настолько, что он не узнал ее, не укладывалось у него в голове.
- Вы не должны чувствовать себя неловко, - возразила Лорена. - Вы не дали Мокс-Моксу сжечь этих детей и вывезли их. Этого достаточно.
Он отнес мальчика в ее комнату, где над ванной уже поднимался пар.
- Положите его на кровать, - сказала Лорена. - Об остальном я позабочусь сама, а вам лучше немного отдохнуть.
- Да, вымотался.
На самом деле он вымотался настолько, что едва смог донести ребенка до кровати.
- Встреча с вами стала для меня полной неожиданностью, - добавил он, чувствуя, что должен сказать что-то еще, но не нашел, что именно.
- Я приехала сюда в поисках мужа, - пояснила Лорена. - И надеялась, что он с вами.
- Нет, не со мной, но я знаю, где он. Это недалеко.
Лицо женщины просветлело, когда она услышала эту весть. Капитан спустился вниз и взял ключ от комнаты. Однако позднее не мог вспомнить, как получал его и добирался до кровати.
Много часов спустя его разбудило беспокойство о лошади. Он совершенно забыл о ней, как только вошел в гостиницу, оставив животное стоять на улице. За окном стояла кромешная темнота. Интересно, подумал он, позаботился ли кто-нибудь о его лошади.
15
Лорена провела с детьми весь день, отлучаясь только однажды, чтобы найти доктора для Бобби. К счастью, глаза мальчика не пострадали, и он видел прекрасно, а вот некоторые порезы на его щеках были такими глубокими, что от них навсегда могли остаться шрамы.
Лорена спала мало и не рассчитывала на другое, пока был жив Мокс-Мокс. Одного взгляда на лицо Бобби Фанта было достаточно, чтобы лишиться всякого сна. В памяти тут же возникал маленький мальчик, которому не довелось спастись, и он угодил на костер Мокс-Мокса вместо нее. Его предсмертные крики стояли у нее в ушах, а в памяти все еще жил душераздирающий страх, который она испытывала, ожидая, когда наступит ее черед. Страх был столь невыносимым, что все остальное, что делали с ней бандиты, отступало на задний план. С годами она приучила себя не вспоминать об этом страхе. Если он хоть на час всплывал в ее памяти, она оказывалась парализованной и переставала быть учительницей, женой и даже матерью.
Когда она выглянула из дверей гостиницы и увидела капитана Калла, ее поразил его измученный вид. Пи Ай упоминал ненароком, что капитан уже не тот, каким был, но она даже представить себе не могла, что он выглядит так плохо.
Лорена не видела его с того самого утра, когда много лет назад он уехал из дома Клары Аллен с телом погибшего Гаса Маккрае. Он тогда уже не был молод, но тот, кто вошел в гостиницу в Форт-Стоктоне, выглядел настоящим стариком. Конечно, ее дочери Клэри уже пятнадцать, а Калл уезжал от Клары в Техас с телом Гаса за два года до того, как она стала женой Пи Ая. Они не виделись с капитаном целых двадцать лет, и ей следовало быть готовой к тому, что он постарел.
Она просто не предполагала, что он может выглядеть таким скованным и измотанным. Конечно, ему пришлось проехать немалое расстояние с двумя детьми, да еще по такому морозу. Он, наверное, находится в пути с тех самых пор, когда Пи Ай отказался ехать с ним. Тут и молодого свалит усталость.
Прошел день, но Калл все еще был слишком уставшим, чтобы спуститься вниз. Робко постучавшись в дверь Лорены, он поинтересовался, не сможет ли она попросить хозяйку гостиницы принести ему поесть. Он попросил ее также разузнать про коня. В конюшне ли он и дали ему овса или нет?
Лорена принесла Каллу поесть и сообщила, что о коне позаботился местный шериф. Копыто у животного повреждено совсем незначительно, и через пару дней лошадь сможет стать под седло. Калл успокоился. Он не мог простить себе, что бросил коня на улице.
- Здесь было так тепло, что я чуть не свалился в обморок, - оправдывался он. - Я даже не помню, как добрался до кровати. Обычно я не забываю поставить коня в стойло.
- Вы спасли двоих детей, - напомнила ему Лорена. - А о вашем коне здесь было кому позаботиться.
- Нет, это мой конь, - возразил Калл. - Я всегда сам присматриваю за ним.
- Мой семилетний сын может расседлать и накормить лошадь не хуже вас, капитан, - заметила Лорена. - Но мой семилетний сын не смог бы вырвать двоих детей из лап Мокс-Мокса.
Калл понял намек и больше не вспоминал про коня, опасаясь вызвать раздражение Лорены.
Но о своем упущении он тоже не забывал. Через полтора дня, почувствовав себя достаточно отдохнувшим, он отправился в конюшню, чтобы самому осмотреть коня. Он чувствовал, что должен ехать, ибо ни одна из задач, которые он поставил перед собой, не была решена. Мокс-Мокс был жив, а если и не был, то доказательств этому не обнаружено. Не приблизился он и к решению проблемы Джо Гарзы, с тех пор как выехал из Амарилло. Брукшира скоро хватит удар из-за задержки, а его шефа, полковника Терри, наверное, уже хватил.
На третий день приехал Джаспер Фант с женой, чтобы забрать своих похищенных детей домой. Калл удивился, увидев его совершенно лысым и с брюшком. Его жена была маленькая и подвижная. Звали ее Май.
Оба родителя едва не лишились чувств, когда увидели лицо своего сына. Мать прижимала к себе его голову и плакала навзрыд. Лицо Джаспера налилась кровью.
- Да как же так, проклятый убийца, зачем он сделал это, капитан? - твердил он.
Лорена стояла рядом с Каллом и наблюдала за происходящим. Маленькая девочка обхватила мать за шею так, что та не могла говорить. Джаспер и Мэй провели на поезде двое суток, выехав сразу, как только пришла телеграмма с сообщением, что их дети живы.
Через несколько часов семейство садилось на поезд. Мэй начала было благодарить Калла, но разрыдалась и не смогла произнести ни слова. Джаспер схватил его за руку и не выпускал ее до самого отхода поезда.
- Не знаю, как вас благодарить, капитан, - говорил он. - Мы никогда не забудем, что вы сделали для нас. Мы с Мэй никогда не забудем этого. Если когда-нибудь будете в Комстоке, я очень надеюсь, что вы зайдете к нам.
- Зайду, - пообещал Калл, которому было не по себе от лысины Джаспера. Он помнил, как Джаспер гордился своей шевелюрой во времена их совместных походов.
- Им повезло, - сказала Лорена, когда они с капитаном возвращались со станции в гостиницу. - Когда я была в руках Синего Селезня, Мокс-Мокс хотел сжечь меня. Но Синий Селезень не позволил ему это сделать - я была нужна ему в качестве приманки. Тогда Мокс-Мокс схватил где-то мальчишку и сжег вместо меня.
- Разве, я никогда не слышал об этом, - удивился Калл. - Гас ничего не говорил мне. Даже странно, что он скрыл это от меня.
- Я ничего не рассказывала ему, - объяснила Лорена. - Муж тоже не знает. Перед самым отъездом сюда я рассказала об этом мистеру Гуднайту. Он был первым, кто узнал об этом, а вы второй.
- Вы рассказали Чарли Гуднайту? - спросил пораженный Калл. - Он что, приходил к вам и расспрашивал?
- Да, приходил и расспрашивал, - ответила Лорена. - Когда мы сможем отправиться к моему мужу?
- Он в Пресидио или где-то рядом, - сказал Калл. - Поезда туда не ходят, да и дорога есть не везде. Нам придется ехать верхом.
Калл замолчал. Он понимал, что Лорена имела полное право отправиться за своим мужем. Поездка на такое расстояние, которое она уже преодолела, да еще в то время, когда на свободе разгуливали два знаменитых налетчика и когда нападению мог подвергнуться любой поезд, свидетельствовала о ее необычной смелости. Калл был рад уступить и позволить Лорене забрать Пи Ая домой. Душа у этого человека больше не лежала к такой работе, если то, чем они занимались, можно назвать работой. Будет лучше, если он бросит ее и займется женой с детьми и своей фермой.
- Капитан, надеюсь, вы не сомневаетесь в том, что я могу сидеть на лошади, - проговорила Лорена, заметив его нерешительность. - Я ехала верхом до самой Небраски со стадом коров, которое вы перегоняли с Гасом. И я три года жила у Клары Аллен на ее конезаводе. Так что верхом я умею ездить, и морозы меня не пугают. Я хочу попасть к мужу. Если вы направляетесь в Пресидио, я хочу поехать с вами.
- Дело не в езде верхом и не в морозе, - замялся Калл. - Мне рассказывали, что вы каждый день ездите на упряжке, чтобы учить детей в школе - я это знаю от Чарли Гуднайта. Он в восторге от вас. Поездка в Пресидио будет не труднее, чем ваши путешествия в школу.
- Тогда в чем дело? - спросила Лорена. - Я могу отправиться сейчас же. Вещи у меня собраны. В чем тогда дело?
В этот момент их увидел шериф Форт-Стоктона, тот, кто позаботился о лошади Калла, и бросился к ним со всех ног.
- Капитан, слышали новость? - спросил он.
- Нет, не слышал, - удивился капитан. - А что такое?
- Джо Гарза прикончил судью Роя Бина, - проговорил худощавый шериф. - Ранил его в живот, а затем повесил на печной трубе его собственного салуна. Вот такая новость.
- Когда? - спросил Калл.
- С неделю назад, - ответил шериф. - Никто не знает точно, в какой день, потому что никого не было, когда это произошло.
- Я был там примерно в это время, но я уехал, - сказал Калл. - Там оставались Пи Ай с Брукширом и помощником шерифа Планкертом, но и они уехали сразу вслед за мной.
- Его обнаружил пастух, - продолжал шериф. - Пришел за бутылкой виски, а тут Бин висит, прямо возле двери своего салуна.
- Значит, этот юнец следил за его салуном, - произнес Калл. - Он, должно быть, умеет прятаться. Я тоже присматривался, но ничего не заметил.
- Пастухи перепугались и подтягивают свои отары ближе к городам, - сообщил шериф.
- Не знаю, поможет ли это им, - усомнился Калл. - Даже если они пригонят своих овец прямо сюда, на центральную улицу, он все равно сможет перестрелять их, раз он умеет так хорошо прятаться.
- Вы уверены, что мой муж уехал оттуда? - спросила Лорена. Страх, сидевший в ней все эти недели, вновь перехватил ей горло.
- Ну, лошадь его была оседлана, и он готовился отправиться, когда я уезжал, - произнес Калл. - Брукшир был пьян, а Планкерт со Знаменитым Ботинком дремали. Но мне кажется, что они уехали. Ваш пастух больше ничего не обнаружил, кроме одного трупа, не так ли?
- Нет, только труп, - ответил шериф. - Старины Бина. Он был задиристым старым петухом, но, видно, откукарекался.
- Мне надо торопиться, - сказала Лорена. - Я не хочу, чтобы моего мужа пристрелили где-нибудь посреди дикой прерии. Там может не оказаться даже пастуха, чтобы найти его.