Пауэре положил руку на предплечье Фиста.
- Иди с ним, - сказал он. - И ни о чем не беспокойся - мы о тебе позаботимся. Раз уж на то пошло, мы можем созвать горожан и вышвырнуть его с должности маршала.
- Я арестовал Фиста, - терпеливо повторил я, - а вы можете делать все, что вам угодно.
- На каком основании ты его арестовываешь? У тебя есть улики? - спросил Нейл.
- Когда потребуется, я предоставлю необходимые улики, - сказал я. - Поверьте моему слову, у меня есть такие улики, которые убедят кого хочешь. Этот человек никогда не был в Потерянной деревне, а образцы породы, которые он нам показывал, были взяты совсем в другом месте. В этой деревне нет золота, так, остались кое-какие крохи.
Не знаю, дошли ли до них мои слова, или нет. Они окружили меня, кричали и размахивали перед моим носом руками. Это была толпа сумасшедших, и самым буйным среди них был, пожалуй, Нейл. Я взглянул на Марлу, но она отвернулась.
Я велел Фисту встать и идти впереди меня.
- Я предполагал, что это случится, - сказал он. - Но у тебя ничего не выйдет.
- Нет, выйдет. А когда вся эта публика убедится, что ты хотел прикарманить их денежки, мне придется спасать тебя от суда Линча.
Заперев его в камере, я вернулся в свою контору и сел за стол.
Вам когда-нибудь приходилось испытывать чувство, что весь мир от вас отвернулся? Так вот, у меня было именно такое чувство. Моя девушка от меня отказалась, самые уважаемые люди города - люди, которых я считал своими друзьями, на которых работал и которых защищал, - все они преисполнились ненависти ко мне. И они действительно могли лишить меня звания маршала - для этого достаточно было собрать городской совет.
До ближайшего телеграфного пункта было десять миль, туда от нашего города ходил дилижанс. Вечером я подошел к станции и отправил вместе с дилижансом письмо.
По дороге в контору я увидел, что по всей улице группками стоят люди, обсуждая арест Фиста. Проходя мимо, я ловил на себе гневные взгляды, а до моих ушей долетало недовольное ворчание. Я вернулся к себе и сел за стол. Фист спокойно лежал на своей койке.
Последние несколько месяцев Марла Нейл в восемь часов вечера приносила мне горячий кофе. Время приближалось к восьми, и во мне одновременно росло чувство голода и тоски - я был уверен, что Марлы мне сегодня не видать. Но, к моему удивлению, как обычно, в восемь часов она пришла в мою контору, не такая ласковая, как всегда, но со своим обычным кофейником.
- Марла! - воскликнул я, выпрямившись на стуле. - Значит, ты?.. - Я вскочил. - Значит, ты на меня не сердишься? Поверь мне, Марла, когда вы все узнаете правду, вы поймете, что зря раскричались. Послушай, я могу тебе все объяс…
Она отодвинулась.
- Пей свой кофе, - сказала Марла, - а то он остынет. Завтра поговорим.
С этими словами она повернулась и торопливо вышла из комнаты.
Я сел, съел пирожок и налил себе кофе. Он был черный и крепкий, как раз такой, какой я любил… очень черный и очень крепкий…
Когда я проснулся, то ощутил во рту странный привкус и никак не мог разлепить глаза. Наконец мне удалось их открыть, я перекатился на кровати и чуть было не свалился на пол. Тут только я понял, что лежу не в своей комнате, а в камере тюрьмы.
Голова моя звенела как колокол, но я все-таки заставил себя встать и осмотреться. Да, я был в камере, в той самой камере, куда еще вчера запер Ларика Фиста.
Я подскочил к двери и подергал за ручку.
Дверь была заперта.
Схватив ручку обеими руками, я затряс дверь с такой силой, что она загремела и зазвякала. Я крикнул, но никто не отозвался. Тогда я выругался и еще раз огляделся. На полу лежала записка.
Подняв ее, я прочитал:
"Ты не захотел нас слушать. Мне очень не хотелось делать это, но ты не имеешь права из-за своей дурацкой ревности лишить весь город возможности разбогатеть".
Я и без всякой подписи понял, кто написал эту записку, поскольку последнее, что я запомнил, был кофе, который я пил и который принесла мне Марла.
Я еще немного побуянил, но никто не появлялся. Тогда я подошел к окну и выглянул на улицу. Поблизости никого не было, но я знал, что все горожане уехать не могли. Те, кто остался, скорее всего, получили приказ не обращать на мои крики внимания.
И тут я вспомнил, что тюрьма располагалась в старом глинобитном доме. Многие месяцы я убеждал членов совета, чтобы они выделили деньги на ее ремонт, но тщетно. Выломать решетки для меня не составит труда, ведь, как я уже говорил, я вешу под двести фунтов, а в этих двухстах фунтах нет ни капли жира - только кости да мускулы. Я схватил прутья решетки и напряг мышцы, но ни один прут не сдвинулся с места. Я не расстроился, поскольку знал, что прутья сидят непрочно. Я схватил койку и, бросив ее об пол, разломал на части, вырвал железный прут и, используя его в качестве рычага, принялся расшатывать решетку. И она поддалась.
Через пять минут я уже был на свободе. Забежав в контору, я нашел там свой пояс и засунул в кобуры оба револьвера. Схватив винчестер, я бросился в платную конюшню.
Здесь был только Абель, брат Райта, который уехал за золотом. Я схватил Абеля.
- Куда они уехали? - заорал я.
- Оставь меня в покое, Лу, - взмолился он, пытаясь высвободиться, - Я не сделал тебе ничего плохого. Что касается горожан, то пусть они едут, куда задумали, - мы все хотим быть богатыми.
Вдруг я вспомнил одну вещь. Приехав в город, Ларик Фист сменил всю свою одежду. Интересно, взял ли он с собой старую или оставил здесь? Я бросился в магазин Пауэрса, но он был закрыт. Я подставил ногу под косяк двери и, взявшись обеими руками за ручки, дернул - косяк треснул, и дверь распахнулась.
Одежда Фиста лежала здесь - изношенная грязная рубашка, джинсы, сапоги и куртка. Я уселся на ступеньку и принялся осматривать их.
Я делал это вовсе не для того, чтобы понять, куда они поехали, - это мне было ясно и так. Горы Сьерра-Мадрес располагались к югу от мексиканской границы, и лучше меня эти горы знали, пожалуй, только несколько индейцев да жившие там мексиканцы. Я хотел узнать, откуда Фист приехал к нам. Одно я знал точно - он явился не из Мехико.
С того места, где стоит наш город, местность полого понижается в сторону мексиканской границы. Длинная долина тянется отсюда до самого Мехико, и от дверей тюрьмы, где я люблю сидеть, на нее открывается прекрасный вид. Вчера до появления Фиста я сидел здесь и могу поклясться, что он по долине не проезжал. Я не видел никого, кто был бы крупнее мыши или гремучей змеи.
Кроме того, незадолго до полудня из Томбстоуна вернулся Люк Фер, и он сказал, что на протяжении пятидесяти миль ему никто не попался. Сложив воедино все эти факты, я понял, что Фист мог приехать сюда только поездом, ведь в десяти милях отсюда находится железнодорожная станция. Я заметил копоть у него на ушах, которую он даже не потрудился смыть.
Да и пыль на его одежде была не из пустыни, она вполне могла осесть на него из окна вагона. Кроме того, к отворотам его джинсов пристали частички шлака. Вся одежда Фиста была старой, за исключением куртки, на которой был ярлык магазина в Эль-Пасо.
Я, конечно, без труда мог бы догнать всю эту публику, отправившуюся на поиски золота, но у меня были другие планы. Фист, если я его правильно понял, а в этом я не сомневался, еще по пути заграбастает денежки своих незадачливых компаньонов и смотается, оставив их на бобах. И я довольно четко представлял себе, куда он может скрыться.
Когда я подошел к лачуге Люка Фера, он стоял на крыльце.
- Ты что, сбежал из тюрьмы? - спросил он.
Но я не обратил на его вопрос никакого внимания.
- Люк, бери коня и пару вьючных мулов, захвати с собой еды и побольше воды и скачи за этими придурками, что поверили Фисту. К тому времени, когда ты их догонишь, они уже поймут, во что вляпались, и обрадуются тебе, как спасителю.
Люк с удивлением взглянул на меня. Впрочем, уже одно то, что он остался дома и не бросился вместе со всеми за призрачным золотом, говорило о том, что у него в голове были мозги.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я хочу сказать, - ответил я, - что ты найдешь Нейла и его спутников в пятидесяти милях от мексиканской границы без единой лошади и, возможно, без воды.
Люк вытащил трубку изо рта.
- Что-то я тебя не совсем понимаю.
- Этот Фист, - сказал я, - самый обыкновенный мошенник. Готов побиться об заклад, что он никогда не был в Сьерре-Мадрес. Всю эту историю о том, что он нашел Потерянную деревню, он выдумал, а куски породы подобрал совсем в другом месте, потому что в этой деревне золота нет и никогда не было.
- Откуда ты это знаешь?
- Ты знаешь девичью фамилию моей матери?
- Знаю. - Люк, кажется, начал что-то понимать. - Ее фамилия была Ибаньес.
- Правильно, а знаешь ли ты, Люк, как звали того офицера, который сопровождал францисканских монахов?
- Нет.
- Ибаньес. Люк, у меня с шести лет хранится карта, на которой показан путь, ведущий в Потерянную деревню. Мой отец, еще будучи мальчишкой, ходил туда, и я тоже ходил. Да, там была деревня, но когда источники пересохли, люди оставили ее и ушли в другие места. Там никогда не было никаких признаков золота. Жила, из которой добывали золото, находится в десяти милях от деревни, и теперь ее разрабатывает золотодобывающая компания "Сонора".
- Вот так история, будь я проклят! - Люк так и сел от изумления. - Но почему ты им сразу об этом не сказал?
- Я начал было, но меня никто не хотел слушать. Кроме того, я считал, что лучше всего рассказать об этом на суде, поскольку не хотел раскрывать карты перед этим типом. Я понятия не имел, что все опрометью рванут за этим золотом.
- Я на твоем месте, - сказал Люк, - не стал бы ничего делать для их спасения. Пусть выпутываются сами.
- Но они ведь могут там погибнуть, - ответил я, но он и сам это хорошо знал. Люк встал и принялся собираться в дорогу.
- А ты что будешь делать? - спросил он меня.
Я усмехнулся.
- Люк, этот парень, если я еще что-нибудь смыслю, поедет в Эль-Пасо. Он обчистит их на второй же день пути и удерет через горы в Эль-Пасо. Двинется прямиком по тропе и на следующий день, примерно к полудню, остановится у небольшого колодца, чтобы напоить коня. Это место называется Источник Койота. Так вот, Люк, когда он доберется туда, я уже буду сидеть и ждать его.
Если посмотреть на подробную большую карту, то примерно на полпути от Анимаса до гор Аламо-Гуако, в двадцати восьми милях к югу от мексиканской границы, вы найдете Источник Койота.
Сам источник находится на дне ложбины, лежащей между гор. В полдень второго дня, после того как, по моим расчетам, Ларик Фист бросил спутников, я уже сидел в кустах неподалеку от источника с винтовкой в руках.
Фист опоздал больше чем на час, по моим расчетам, но я особо не волновался. Было жарко, но в тени высоких зарослей чоллы и мескитового дерева я не особо страдал от жары. Солнце ослепительно светило, в воздухе не чувствовалось ни дуновения ветерка - стояла обычная для пустыни погода. Наконец я услыхал шаги коня Фиста и вскоре увидел его самого - он подъехал к источнику. Подняв винчестер, я послал пулю в песок прямо у его ног. Фист отшатнулся и прыгнул, чтобы схватить свою винтовку, но когда он поднял ее, я всадил две пули прямо в приклад, и негодяй выронил ее, словно она превратилась в гремучую змею. Приклад раскололся на несколько кусков. Фист поднял руки и застыл на месте.
Поднявшись на ноги, я спустился вниз. Фист дернулся было, чтобы вытащить револьвер, но я выстрелил из винтовки от бедра. Пуля чиркнула по его кобуре, вырвав кусок кожи. Когда я вышел на открытое пространство, между нами было не больше тридцати метров.
Лицо Фиста пылало от жары и гнева; он смотрел на меня с ненавистью, словно надеясь испепелить взглядом.
- А, это опять ты? И как это я сразу не понял?
- Чего это ты так задержался, Фист? - спросил я. - Я тебя совсем заждался.
- Как ты сюда попал? Откуда ты знал, что я поеду этим путем?
- Очень просто. - Я улыбнулся, не спеша удовлетворить его любопытство. Наконец, я рассказал ему о карте, которую хранил еще с детства, о том, что Потерянная деревня вовсе не была потеряна, и о том, что там нет никакого золота и никогда не было.
- Так значит, ты все это знал? - Одна мысль об этом приводила Фиста в ярость. - И что же ты собираешься делать?
- Арестовать и сдать властям. Я сообщил о тебе в Таксон, и тебя теперь ищут повсюду. Так что ехать тебе некуда.
Я махнул дулом винтовки.
- А теперь бросай на землю оружие, - велел я. - А если на что-то еще надеешься, можешь попробовать выхватить револьвер.
Фист неохотно опустил руки к пряжке ремня и, отстегнув ее, бросил его наземь. Осторожно переступив через него, он отошел. Я приблизился к ремню, поднял его и, вытащив из револьвера патроны, засунул его вместе с ремнем в свою седельную сумку. А потом сказал Ларику Фисту:
- Ну что ж, парень, поехали.
Тремя днями позже я въехал в город в сопровождении Ларика Фиста, привязанного к седлу. По дороге он сделал попытку убежать, но был за это жестоко избит. Глаза его заплыли, а борода покрылась пятнами крови, к которым пристал песок. Впечатление было такое, будто его возили лицом по базальтовым скалам.
Город словно вымер. Вскоре, однако, в дверях появились люди, в основном женщины. Они стояли и смотрели на нас.
Наконец к нам подъехал Люк Фер. Я протянул ему мешок с деньгами горожан, который я отобрал у Ларика.
- А где все остальные? Ты их нашел?
Фер улыбнулся.
- Я нашел их именно в таком положении, о котором ты говорил, - без лошадей и воды. Фист угнал в пустыню их лошадей и украл у них фляги, но мне удалось собрать разбежавшийся табун, и мы вернулись домой.
- Но где же они?
Люк усмехнулся.
- Добывают золото, - сказал он, - разрабатывают богатейшую залежь - богаче ее я еще не встречал. Мы поехали домой, но в десяти милях от мексиканской границы Пауэре решил отдохнуть. Он присел на камень, и вдруг на глаза ему попался кусок кварца, весь усыпанный золотыми крупинками. Так что все они застолбили там участки и надеются разбогатеть.
Мы двинулись по направлению к банку, но Люк вдруг остановился.
- Ты знаешь, Марла вернулась домой, - сказал он.
Заперев Фиста в камеру, я задумался о том, что мне теперь делать. И тут меня словно озарило: пусть полиция забирает Фиста, а жители этого города - должность маршала. Мне она больше не нужна.
Марла открыла мне дверь. Она была хороша как никогда. Я сразу же понял, что она принарядилась для меня.
Я протянул ей значок маршала.
- Передай это своему отцу, - сказал я. - Они с Пауэрсом хотели избрать нового маршала, я им не буду мешать.
- Но ведь они сказали это в запале! - запротестовала Марла. - Они тогда ничего не соображали.
- Я уверен, что и в другой ситуации они поведут себя точно так же. Фист в тюрьме. Делайте с ним что хотите - можете передать его властям, повесить, оставить гнить заживо в этой тюрьме или отпустить на свободу. Мне это совершенно безразлично.
Марла посмотрела на меня - она не знала, что сказать. Она была очень красива и прекрасно это осознавала, но мне ее красота вдруг стала совершенно безразлична, и она это поняла. И поверьте мне, красота была ее единственным оружием и единственным достоинством. Раньше я этого не понимал, а теперь вдруг понял.
- Куда ты едешь? - робко спросила она.
Мой конь стоял рядом, и я поставил ногу в стремя.
- Знаешь, я с самого детства мечтал отправиться в путешествие. Однажды я ездил в Томбстоун, но разве это путешествие! Я еду в Таксон, а там погляжу.
И я уехал и даже не оглянулся.
Ни разу.
СЛУЧАЙ НА СТАНЦИИ ДИЛИЖАНСОВ
Предисловие автора
Чего нельзя было делать на Западе, так это грубо обходиться с женщиной. Это случалось редко.
Женщин было мало, и ценились они соответственно. С другой стороны, немало мужчин, воспитанных на романах сэра Вальтера Скотта, придерживались его понятий о рыцарстве и чести. В дневниках очевидцев и других источниках есть много свидетельств о том, что женщины могли ездить через весь Запад в одиночку, ни разу не встретившись ни с малейшей грубостью.
Если женщина сходила на станции с дилижанса, чтобы перекусить, а мужчина не спешил уступить ей место за столом, то кто-нибудь обязательно скидывал его со стула, чтобы дама могла сесть. Невозможно было столкнуться с женщиной на улице, чтобы вас тут же не сбили за это с ног.
Уважение к женщинам было всеобщим по всей границе. Пренебрегать этим было недопустимо.