Ланиста в замешательстве нахмурился - и вдруг до него дошло.
- Клянусь Меркурием, - выдохнул он. - Я же с тобой спал!
Фабиола набрала побольше слюны и плюнула ему в лицо.
- Я проклинала каждый миг.
- Ты ведь называла его двоюродным братом! - злобно оскалился Мемор.
- А тебя - племенным жеребцом, старый ты козел.
Сердце Фабиолы сжалось от отчаяния: до ланисты два-три шага, у него в руке кинжал, привратники еще не добежали… Что ее дернуло раскрыть рот, теперь жди чего угодно…
Она оказалась права.
- Шлюха! - взвыл ланиста, бросаясь на нее с кинжалом.
Глава XIV
САБИНА
Фабиола в панике отступила, и клинок Мемора скользнул мимо, едва ее не задев. Она оглянулась на дверь - слишком далеко. Куда подевались Бенигн и Веттий?
- Гадес тебя заждался, туда тебе и дорога, - процедил ланиста, не сводя с девушки безумного взгляда. - И этой карге тоже.
Он пнул Доцилозу в живот, та глухо застонала.
Фабиола не могла оторвать глаз от клинка, с которого капала кровь ее служанки.
Ланиста со злобной миной ринулся вперед, не глядя под ноги, и не заметил, как Доцилоза протянула руку и ухватила его за щиколотку. Мемор запнулся, другой ногой угодил в лужу крови, его занесло - и, потеряв равновесие, он неловко упал на одно колено. Вне себя от ярости, ланиста несколько раз вонзил кинжал Доцилозе в живот и в спину.
Викана завизжала громче.
Фабиола, казня себя за опоздание, отступила к двери, и в тот же миг привратники оттеснили ее в коридор. Ворвавшись в комнату, как пара разъяренных быков, Веттий и Бенигн обрушили на ланисту свои окованные дубины - одного удара хватило бы, чтобы проломить череп. Взбешенные великаны гвоздили ланисту до тех пор, пока не вмешалась Фабиола:
- Хватит! Прекратите!
Тяжело дыша, забрызганные кровью и мозгами стражники отступили от тела.
- Убили! - крикнула девушка, глядя на месиво из плоти, кожи и обломков черепа. На глаза ей навернулись слезы.
- Конечно! - удивился Веттий.
- Я хотела спросить о Ромуле! Брат у него служил!
Доцилоза захрипела, и все разом обернулись.
Фабиола в раскаянии бросилась на колени рядом со служанкой. Доцилоза едва дышала. Девушка, рванув на ней платье, вздрогнула при виде первой же раны - маленькой, с открытыми краями, под левой грудью. Мемор, знаток уязвимых мест тела, бил наверняка: кинжал пронзил легкое и, скорее всего, дошел до сердца. Одной этой смертельной раны было бы достаточно. Рядом виднелись и другие, все тело Доцилозы кровоточило - Фабиола никогда не думала, что в человеке столько крови: платье служанки пропиталось насквозь, на полу расползалась лужа. Широко открытые глаза Доцилозы смотрели в никуда, губы шевелились, как у вытащенной на берег рыбы, она безуспешно пыталась вдохнуть.
- Прости меня! - Фабиола обхватила обеими ладонями окровавленную руку служанки. - Ты была права, мне стоило быть осторожнее. Все из-за меня. - Девушка просительно заглянула в глаза Доцилозы. - Если бы мы не поссорились, ты не вышла бы в коридор на крик Виканы.
По губам служанки сбежала на пол пузырящаяся струйка крови. Фабиола стиснула ее руку, моля об ответе - хоть о каком-то знаке прощения.
Тщетно.
Тело Доцилозы содрогнулось - и замерло.
Фабиола бросилась на пол, чтобы уловить последний вздох, ее слезы мешались с кровью служанки - девушка, объятая горем, этого не замечала. Единственная верная спутница, чья дружба и доброта поддерживали Фабиолу в самые страшные годы, лежала мертвой, и их последняя ссора лишь усиливала чувство вины. Теперь ничего не изменить, время не вернешь. И все же, потянув Мемора за ногу, Доцилоза напоследок спасла Фабиолу, сама уже будучи на пороге смерти.
Обессиленная горем, девушка лежала без движения, не слыша привратников, уговаривавших ее подняться. Йовина, чьи суетливые попытки помочь не улучшили дела, вернулась в приемный зал.
- Могут заглянуть клиенты, - пробормотала она.
Фабиола ничего не слышала, ей хотелось умереть. Пусть разверзнется пол, пусть их вместе с Доцилозой поглотит забвение… Однако сама эта мысль отдавала горечью: верной служанке не место в Гадесе, а вот Фабиола не заслужила ничего другого - сначала из-за нее погиб Секст, теперь безвинная Доцилоза…
Желания Фабиолы остались без ответа. Мелькнула было мысль взрезать себе запястья кинжалом Мемора - смерть придет быстро, боль и страдания навсегда закончатся. Однако в памяти мелькнуло давнее наваждение - и мысль о самоубийстве ушла.
Цель жизни, неотступно маячащая перед Фабиолой, была важнее сиюминутных несчастий.
Вельвинна, мать Фабиолы, никогда толком не рассказывала об изнасиловании и уверенно утверждала лишь одно: насильник был из аристократов. Когда Цезарь пытался изнасиловать Фабиолу, она сочла его слова доказательством того, что на мать напал тоже он. Однако в глубине души девушка понимала, что ее подозрения - не более чем домыслы, возникшие из-за странного сходства Цезаря с Ромулом, с таким же успехом ее отцом мог оказаться любой из доброй тысячи аристократов. При этом Цезарь ничем не отличался от прочих нобилей, которые платили за тело проданной в Лупанарии Фабиолы, старательно не замечая страха и отвращения во взгляде тринадцатилетней девочки. Ненависть к бесчисленным клиентам искала выхода, и Цезарь, попытавшийся надругаться над Фабиолой, стал для нее воплощением вины всех остальных - месть тому, кого она считала своим отцом, стала бы для нее местью всем прочим.
И если теперь покончить с собой, то Цезарь уйдет от расплаты.
Фабиола встала.
Привратники отшатнулись: туника сплошь в алых пятнах, руки по локоть в крови…
- Как будто меня закололи, - пробормотала девушка.
- Ты что, не говори так! - Бенигн торопливо сделал охраняющий жест.
- Накличешь беду еще горше! - поддержал его Веттий, помогая Фабиоле подняться.
- Куда уж горше, - поморщилась она и, изо всех сил пытаясь держать себя в руках, продолжила: - Надо обмыть Доцилозу и обрядить в лучшее платье. Пусть Викана нагреет воды.
Веттий, подхватив под руку дрожащую британку, исчез за дверью. Бенигн указал на тело Мемора:
- А с этим куском дерьма что делать?
- Заверни в старое одеяло, - распорядилась Фабиола. - Дождись, пока уйдут все клиенты, и выбрось в ближайшую клоаку, пусть его сожрут крысы. Завтра сходи к его помощнику: я слышала, он мечтает о повышении - теперь место освободилось. И прихвати кошель потолще, чтоб новый ланиста поскорей забыл старого.
Бенигн, для которого такие поручения были не в новинку, только кивнул.
* * *
Вскоре после того, как Мемор вошел в Лупанарий, до Тарквиния донеслись неразборчивые крики, не на шутку его встревожившие. Рослый раб, стоявший на входе, тут же сорвался с места, оставив напарника охранять подступы, и нырнул в дверь с дубинкой наготове. Его долгое отсутствие насторожило гаруспика еще больше, однако, как он ни прислушивался, толстые стены не пропускали ни звука: он так и не понял, связан ли переполох с ланистой. Чутье молчало, и гаруспик старался уверить себя, что Фабиоле вряд ли грозит опасность: если даже клиент начнет скандалить, под горячую руку попадется девка, а не владелица. Полчаса прошли в тишине, и Тарквиний вздохнул свободнее: из Лупанария никого не выкинули - значит, дело кончилось миром. О другом, более мрачном исходе он не думал: на кровопролитие ничто не указывало. Правда, это ничего не значило. Гаруспик вновь вознес молитву Митре. Пусть Фабиола останется невредима!..
Из тьмы проулка показалась молчаливая фигура, и гаруспик вздрогнул от неожиданности. Женщина. Без спутников. В сером одеянии. Брови его удивленно поползли вверх: что здесь делает жрица Орка? Да еще ночью? Пусть владыка подземного царства - не то божество, на служителей которого кто-то осмелится напасть, однако жрица, появившись на ночной улице в одиночку, все же рисковала жизнью.
Не сбавляя шага, она подошла прямиком к главному входу. Внезапное появление жрицы изрядно напугало четверых стражников. Повисло молчание.
- Госпожа… - наконец осторожно произнес один из четверки.
- Я пришла к своей матери.
Тарквиний навострил уши. По его сведениям, в Лупанарии есть только две женщины, годные в матери двадцатипятилетней жрице: Йовина и та служанка, которую он заметил раньше.
Стражник неловко кашлянул.
- К кому?
- К Доцилозе. Служанке Фабиолы.
- Поздновато для визитов, - заметил привратник, оглядываясь на товарищей в поисках поддержки.
Жрица не собиралась отступать.
- Дело не терпит отлагательств. Матери грозит беда.
- Доцилозе? - Стражник тщетно попытался спрятать ухмылку.
- Меня прислал бог, которому я служу, - отчеканила жрица, и стражник, резко посерьезнев, отворил перед ней дверь.
Сердце Тарквиния сжалось: его чутье упорно молчит, хотя в Лупанарии явно что-то происходит и над Фабиолой нависла смертельная опасность. А войти внутрь ему все равно не дадут. Стиснув зубы от бессилия, гаруспик поднял глаза к полоске ночного неба между домами - и через миг вздохнул чуть спокойнее: в Лупанарии и вправду пролилась кровь, однако Фабиоле ничего не грозит.
* * *
- Что за шум? - Фабиола, выгнув шею, прислушалась: в приемном зале настойчиво звучал женский голос, споривший с Йовиной.
- Кто-то из девиц? - предположил привратник.
- Нет, Йовине они перечить не станут.
- Верно, - кивнул Бенигн. - Тогда кто?
Фабиола метнулась к распахнутой двери. "В комнаты нельзя! - несся из зала голос Йовины. - Вернись!" Не в силах скрыть дрожь от тревожного предчувствия, девушка шагнула в коридор.
По проходу шла Сабина. Увидев окровавленную Фабиолу, она в ужасе поднесла руку к губам.
- Юпитер милостивый! Что случилось? - воскликнула она. - Где мать?
Фабиола не нашлась с ответом. Кошмары нынешней ночи и не думали заканчиваться.
- Я знала: здесь что-то стряслось! - Сабина уже подбегала к двери. Не дождавшись ответа Фабиолы, она бросила: Чья на тебе кровь? Кого-то из… твоих девиц?
Фабиола мотнула головой.
Сабина, подскочив к порогу, заглянула в комнату и на миг замерла, не в силах осознать происходящее.
- Мама! Мама! - вскрикнула она, не веря собственным глазам, и рухнула на колени рядом с Доцилозой. Тело ее сотрясли рыдания.
Фабиола, шагнувшая через порог вслед за жрицей, положила руку ей на плечо.
Сабина дернулась, словно ужаленная гадюкой.
- Это ты ее убила!
- Нет. - Фабиола кивнула на тело Мемора. - Он.
- Неправда! - крикнула Сабина, вскакивая на ноги.
- С чего мне вредить твоей матери? - взвилась Фабиола. - Я ее любила!
В руках Сабины неведомо откуда взялся нож.
- Как посмел этот подонок ее тронуть? Мать - свободная женщина, не рабыня! - Глаза Сабины яростно блестели. - Что ей делать в публичном доме?
- Когда ее выкупил Брут, она поселилась со мной! По своей воле! И помогала мне в Лупанарии! - торопливо выпалила Фабиола, отчаянно надеясь переубедить Сабину. - Она шла по коридору и услышала крик Виканы, кинулась на помощь!
Сабина, вне себя от боли и гнева, шагнула к Фабиоле.
- Зачем я тебя спасла? Зачем только остановила фугитивария? - прошипела она. - Пусть бы тебя прирезал!
Бенигн схватил жрицу сзади за локти, и Фабиола выбила у нее из рук нож.
- Мне тоже жаль Доцилозу! - воскликнула она.
- Бесчувственная стерва! - не останавливалась Сабина. - Не мать должна здесь лежать в крови, а ты!
- Возможно, - мрачно согласилась Фабиола. - Видимо, мне не судьба умереть сегодня.
- Может, и так, - бросила Сабина. - Впрочем, долго ты не проживешь. И счастлива не будешь.
Фабиола застыла на месте. Речь жрицы отдавала пророчеством, и девушка стиснула зубы: судьба так судьба, кару она и впрямь заслужила. Сабина, видя ее удивление, рассмеялась.
- Брут тебя оставит! - не умолкала она. - И второй любовник, с которым ты так быстро спелась, тоже!
"Доцилоза рассказала, - пронеслось в голове потрясенной Фабиолы. - Иначе откуда ей знать?"
- А твой брат… - начала жрица.
- Нет! - в панике вскрикнула Фабиола и глянула на Веттия. - Заткни ее!
Огромная ладонь привратника тут же закрыла Сабине рот. Жрица не пыталась вырваться, и все же глаза ее по-прежнему горели злобой.
Фабиола нагнулась за ножом.
- Я тебя не убью, хотя уж ты-то не упустила бы случая, - процедила она. Еще раз гневить Орка не хотелось. - Я даже пошлю в храм слугу: сказать тебе, где похоронят Доцилозу. Однако не смей переступать порог Лупанария. Под страхом смерти. - Девушка повернулась к Бенигну. - Выстави ее за дверь.
Стражник послушно вывел жрицу в коридор. Та не сопротивлялась, в глазах ее стояли слезы.
По-прежнему потрясенная случившимся, Фабиола добралась до ванной; хотелось лишь одного - смыть кровь Доцилозы, покрывающую тело густой коркой. Слова Сабины застряли в памяти и отдавались в мозгу эхом, как ни старалась Фабиола их прогнать. Мало того, что Доцилоза убита, так еще и собственная судьба теперь известна - и ничего радужного в ней нет. Фабиола разделась и принялась механически смывать с себя кровь; мысли метались как шальные, подавить панику удалось лишь долгими усилиями. В конце концов, никто не знает, насколько верно пророчество Сабины, и даже если жрица не ошиблась - о заговоре против Цезаря она не упомянула, а значит, план Фабиолы не обречен. Будь что будет, решила девушка. Может, еще все удастся. Главное исполнить замысел всей жизни, а ради этого можно смириться и с несчастьями, и с потерей Брута. И с ранней смертью. В ее жизни есть лишь одна цель.
Интересно, какую судьбу предсказала бы Сабина Ромулу, если бы ее не остановили? Фабиола то жалела, что не дала жрице договорить, то холодела от страха при мысли о том, чем могло обернуться предсказание.
Спасаясь от метаний, Фабиола поспешила на кухню. Один из столов уже покрыли простыней, чтобы окровавленное тело Доцилозы не лежало на голом дереве, и теперь Фабиола, отослав всех рабов, с помощью Виканы уложила на нем Доцилозу ногами к выходу, сняла с нее одежду и принялась обмывать тело, заодно выпытывая у Виканы подробности происшествия.
- Он злился с самого начала, когда еще выбирал партнершу, - рассказывала британка. - Сказал, что моя светлая кожа ему по вкусу. И все равно глядел хмуро.
- А потом? - спросила Фабиола, споласкивая губку.
- Снял одежду, я предложила массаж, он отказался. - Викана вздохнула. - Ну, я начала гладить член, чтобы встал. Бесполезно.
Фабиола пожала плечами - среди клиентов, особенно выпивших, такое случалось нередко.
- Взяла в рот, тоже без толку, - продолжала британка. - Как будто ему и не надо. Потом он что-то забормотал про себя.
- Ты слышала о чем? - заинтересовалась Фабиола. Ромул годами служил Мемору - даже самый мелкий след мог оказаться ценен. - Вспомни хорошенько.
- Слышала, но не поняла. Что-то про Цезаря и про то, что замена эфиопского быка обойдется в целое состояние. И что в гибели быка Мемор не виноват.
Неужели рогатый монстр издох раньше, чем попал на арену? Такое случалось - Фабиола не раз слышала, что дикие звери не выносят страха и погибают прямо в клетках под амфитеатром. Но как это касается Мемора? Он ведь ланиста, а не бестиарий? Как ни крути - выходила бессмыслица.
- Я спросила, все ли с ним в порядке. - Викана тронула отекшую и разбитую в кровь нижнюю губу. - Он начал вопить, что я во всем виновата, и ударил меня по лицу.
- Тогда ты крикнула.
- Не выдержала, - всхлипнула Викана. - И вдруг он достал кинжал - хотел меня ранить, пока я его ублажаю. Вот тогда-то я закричала в полный голос.
Старый извращенец, подумала Фабиола. Хорошо, что с ней он никогда на такое не покушался.
- Его уже нет. - Фабиола потрепала британку по плечу. - А ты, хвала богам, осталась невредима.
Викана постаралась кивнуть поубедительнее.
- Ступай, постарайся уснуть, - велела ей Фабиола. - С Доцилозой я сама управлюсь.
Оставшись в одиночестве, девушка задумалась. Что так разозлило Мемора? Неужели гибель эфиопского быка? Не найдя разумных объяснений, она решила спросить у Брута. Позже. Сейчас надо обрядить Доцилозу для путешествия в загробный мир.
Более печального занятия Фабиола за всю жизнь не знала, и на нее разом нахлынули давние горькие воспоминания. Однако она была даже рада - слезам, стоявшим в глазах слишком долго, пришла пора пролиться.
Фабиола любовно натирала тело служанки оливковым маслом, жалея, что не могла сделать это для собственной матери. Рабы, лишенные в жизни слишком многого, не получают уважения и в смерти: тело Вельвинны, как тюк ненужного барахла, кинули в заброшенную шахту или оставили на растерзание грифам. Девушке немедля захотелось вытащить Гемелла из темного угла, где он прячется, и убить - медленно и мучительно. Она пообещала себе, что при случае велит привратникам его найти, хотя поиски отнимут немало сил: разорившийся купец вынужденно продал дом на Авентине значит, укрыться мог где угодно. Сейчас, правда, ей было не до Гемелла: в первую очередь предстояло заняться Цезарем.
Тело Доцилозы еще не остыло. Фабиола, стараясь не вспоминать о кинжальных ранах, прикрытых теперь лучшими одеждами, глядела на служанку как на спящую - и как могла отсрочивала миг, когда придется исполнить все положенное по ритуалу. Наконец, вздохнув, она закрыла Доцилозе глаза и положила ей в рот монету - заплатить перевозчику Харону.
Погребение будет завтра вечером: бывшим рабам не полагается восьмидневное публичное прощание, да и никто не придет ее проводить, кроме Сабины и самой Фабиолы. Остальное же будет как подобает: процессия с плакальщиками и музыкантами, достойная гробница. Простая женщина, ставшая для Фабиолы родной, заслужила почетное погребение. Былой гнев Фабиолы испарился, его сменили горечь и боль, напоминающие о себе с каждым ударом сердца.
- Фабиола! - раздался чей-то голос, и в дверь постучали.
По уровню масла в ближайшей лампе девушка поняла, что прошло несколько часов. Лупанарий жил даже ночью. Неужели ее не оставят в покое?
- Войдите.
На пороге показался явно нервничающий Веттий, и Фабиола насторожилась.
- Что такое?
- Пришел Антоний.
- Который час? - На Фабиолу вдруг навалилась чудовищная усталость.
- По водяным часам - последняя ночная стража.
- Боги, он ненасытен, - пробормотала Фабиола. Заниматься любовью сейчас уж точно не хотелось.
- Йовина предложила ему девочек - отказался. Требует тебя. Говорит, что пришел на всю ночь.
Сердце Фабиолы вновь сжалось от ужаса. Йовина до сих пор в приемном зале… И приход Антония истолкует одним-единственным способом…
От Веттия не укрылся ее страх.
- Выставить его? Пьян до бесчувствия.
Готовность привратника не могла не тронуть Фабиолу, однако выхода не было.