- Достаточно ли оправилась моя мать? Готова ли она к смерти? - спросил Орлиная Голова, с состраданием взглянув на нее.
- Да, - твердо отвечала она, вставая.
Орлиная Голова был изумлен. Индейцы выше всего ставят мужество и смелость.
- Идем, - сказал он.
Пленница решительно пошла за ним. Силы вернулись к ней. Она наконец умрет!
Вождь подвел Хесуситу к столбу, и ее снова привязали к нему. Вокруг нее положили сырые дрова и, по знаку Орлиной Головы, зажгли их.
Сначала дрова только тлели, и клубы черного дыма поднимались от них.
Через несколько секунд пламя вспыхнуло и костер запылал.
Бедная женщина дико вскрикнула.
В ту же минуту всадник, скакавший во весь опор, подъехал к столбу.
Соскочив с лошади, он в одно мгновенье разбросал дрова и перерезал веревки, которыми была привязана Хесусита.
- О, зачем, зачем приехал ты сюда!? - прошептала она, падая в его объятия.
- Прости меня! - воскликнул Чистое Сердце. - Боже! Как ты должна была страдать!
- Уходи отсюда, Рафаэль, - сказала она, горячо целуя его. - Позволь мне умереть вместо тебя! Я твоя мать. Я хочу пожертвовать за тебя жизнью!
- Не говори, не говори так! Ты сводишь меня с ума! - воскликнул Чистое Сердце, с отчаянием сжимая ее в своих объятиях.
Между тем команчи, изумленные внезапным появлением охотника, успели уже опомниться и казались такими же спокойными и бесстрастными, как всегда.
Орлиная Голова подошел к Чистому Сердцу.
- Добро пожаловать! - сказал он. - Я уже не ждал моего брата.
- Мне нельзя было приехать раньше, но теперь я здесь. Моя мать свободна?
- Свободна.
- Она может уехать, куда хочет?
- Да.
- Нет! - воскликнула Хесусита, подойдя к вождю и становясь между ним и Чистым Сердцем. - Теперь уж слишком поздно. Я должна умереть. Сын мой не имеет права заменить меня.
- Что говоришь ты, мать?
- Я говорю правду, Рафаэль, - горячо продолжала она. - Час, в который ты должен был приехать, уже прошел. Ты не имеешь права быть здесь и мешать мне умереть. Уезжай, уезжай скорее, Рафаэль! Умоляю тебя! Ради Бога! Позволь мне спасти тебя! - она обняла его и горько зарыдала.
- Ты ослеплена своей любовью, - отвечал Чистое Сердце, нежно целуя ее. - Я не допущу такого ужаса. Нет, нет, я ни за что не уеду отсюда!
- Боже, Боже! - проговорила, рыдая, Хесусита. - Он не хочет понять меня… Я была бы так счастлива, если бы могла умереть за него!
И, обессиленная волнением, она упала без чувств в объятия сына.
Чистое Сердце нежно поцеловал мать и положил ее на руки Эусебио, приехавшего несколько позднее его.
- Уезжайте скорее! - сказал он. - Бедная мать! Дай Бог ей счастья, если только она может быть счастлива без своего сына!
Эусебио вздохнул, крепко пожал руку Чистому Сердцу и, положив на седло свою госпожу, вскочил на лошадь и выехал из лагеря. Никто не остановил его: все расступились и дали ему дорогу.
Чистое Сердце смотрел на свою мать, не спуская глаз. Когда же лошадь, на которой она лежала, исчезла из виду, он вздохнул и провел рукою по лбу.
- Все кончено! - прошептал он. - Да хранит ее Бог!
Потом он подошел к вождям, которые с изумлением и глубоким уважением глядели на него.
- Воины-команчи! - твердо сказал он, бросив на них презрительный взгляд. - Вы все трусы! Храбрый человек не станет мучить женщину.
Орлиная Голова улыбнулся.
- Мы скоро увидим, - насмешливо отвечал он, - так ли храбр бледнолицый траппер, как он думает.
- Во всяком случае, я сумею умереть, как мужчина! - гордо сказал Чистое Сердце.
- Мать охотника свободна.
- Ну так что же? В чем дело?
- У пленника не должно быть оружия.
- Да, это верно, - отвечал, презрительно усмехнувшись, Чистое Сердце. - Я сейчас отдам его тебе.
- Нет, подожди еще, любезный друг! - вскричал кто-то.
Это был Весельчак. На его седле лежал ребенок лет пяти, а к хвосту лошади была привязана молоденькая, довольно красивая индианка.
- Мой сын! Моя жена! - воскликнул Орлиная Голова.
- Да, - отвечал, смеясь, Весельчак. - Твоя жена и твой сын мои пленники. Недурно сыграно? Не правда ли?
Он сделал знак Чистому Сердцу, и тот в одно мгновение бросился к индианке, которая дрожала от страха и с отчаянием смотрела по сторонам, и схватил ее.
- Теперь поговорим! - сказал Весельчак. - Наши шансы равны.
И он приложил дуло пистолета ко лбу ребенка, который пронзительно закричал, почувствовав прикосновение железа.
- Мой сын! - вскрикнул Орлиная Голова. - Отдай мне сына!
- А жена? Разве ты забыл про нее? - спросил Весельчак, насмешливо пожимая плечами.
- Теперь поговорим об условиях, - сказал Чистое Сердце.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. УАКТЕНО - УБИЙЦА
ГЛАВА I. Чистое Сердце
Положение действующих лиц изменилось.
Охотники, всего несколько минут тому назад находившиеся во власти индейцев, были теперь не только свободны, но и могли заставить своих врагов согласиться на самые тяжкие условия.
Много ружей направилось в ту сторону, где стоял Весельчак, много стрел предназначалось ему; но по знаку Орлиной Головы все опустили ружья и вложили стрелы в колчаны.
Воины не помнили себя от ярости. Какой позор! Два человека провели их! Они тут, в лагере, и им все-таки нельзя отомстить?
Да и действительно, что могли сделать команчи? Убить охотников? Но в таком случае они, умирая, застрелили бы и двух пленников.
Индейцы вообще очень любят свою семью.
Чтобы спасти жену и детей, самый свирепый воин пойдет на такие уступки, на которые при других обстоятельствах не согласился бы, несмотря на жесточайшие пытки. То же самое испытывал и Орлиная Голова. Жена и сын его попали в плен. Они во власти Весельчака. Нужно во что бы то ни стало спасти их.
Краснокожие больше, чем всякий другой народ, умеют найтись в любом положении и подчиниться обстоятельствам.
Вождь команчей затаил в душе свою злобу и ненависть. Непринужденным, полным достоинства движением он сбросил с плеч одеяло, служившее ему плащом, и спокойно, с улыбкой на губах, подошел к охотникам.
Они так же спокойно встретили его.
- Мои бледнолицые братья очень мудры, хоть волосы их и черны, - сказал Орлиная Голова. - Им знакомы все хитрости великих воинов. Они умны, как бобры, и смелы, как львы.
Охотники молча наклонили головы.
- Брат мой Чистое Сердце пришел в лагерь команчей Великих Озер, - продолжал Орлиная Голова. - Теперь настал час рассеять те облака, которые встали между ним и краснокожими. Чистое Сердце справедлив. Пусть он выскажется перед великими вождями. Если они виноваты, они признают свою вину.
- Ого! - сказал, усмехнувшись, Весельчак. - Орлиная Голова очень быстро изменил свое мнение о нас. Неужели он думает обмануть нас пустыми словами?
Глаза индейцы блеснули ненавистью, но он тотчас же сдержал себя.
В это время какой-то человек встал между собеседниками.
Это был Солнце, наиболее уважаемый из вождей. Старик поднял руку.
- Пусть дети мои выслушают меня, - сказал он. - Все разъяснится сегодня. Бледнолицые выкурят трубку совета.
- Хорошо, - отвечал Чистое Сердце.
Весельчак не переменил положения; он был готов при первом же подозрительном движении убить своих пленников.
Когда трубка обошла весь круг, Солнце на минуту задумался.
- Воины! - сказал он наконец. - Возблагодарим Владыку жизни за то, что он любит нас, своих краснокожих детей. Он привел сюда этих двух охотников, чтобы они могли открыть нам свое сердце. Пусть говорят наши бледнолицые братья, мы с уважением выслушаем их слова. Мы любим тебя, Чистое Сердце, и слышали не раз о твоей доброте к индейцам. Мы верим, что сердце твое открыто и кровь в твоих жилах светла, как солнце. Огненная вода часто затемняет ум краснокожих. Может быть, они и провинились в чем-нибудь перед моими бледнолицыми братьями. Но я надеюсь, что великие охотники забудут об этом, станут друзьями команчей и будут вместе с ними охотиться в прериях.
- Вожди и воины племени команчей Великих Озер! - отвечал Чистое Сердце. - Глаза ваши открыты, и я уверен, что вы внимательно выслушаете меня. Великий Дух просветил мой ум и вдохнул в мою грудь дружеские слова. Сердце мое открыто для вас, ваших жен и детей. Я говорю не только за себя, но и за своего друга. Никогда не затворяли мы двери нашего вигвама перед охотниками вашего племени. Почему же воюете вы с нами? Зачем мучили вы мою мать, уже старуху, и хотели убить меня? Мне неприятно проливать кровь моих братьев краснокожих. Несмотря на все зло, которое они мне сделали, сердце мое стремится к ним.
- Мой брат говорил хорошо, - сказал Орлиная Голова. - Но пусть он посмотрит сюда. Сделанная им рана еще не зажила.
- Мой брат не обдумал своих слов, - отвечал Чистое Сердце. - Неужели же он считает меня таким неловким и думает, что я не мог бы убить его, если бы захотел? Я докажу ему, на что способен храбрый воин. Скажи я слово, и эта женщина, этот ребенок останутся живы.
- Конечно, - подтвердил Весельчак.
Дрожь пробежала по рядам воинов. Пот выступил на лбу Орлиной Головы.
Чистое Сердце некоторое время молчал, пристально смотря на индейцев. Потом, презрительно пожав плечами, он бросил оружие, скрестил руки на груди и обратился к своему другу:
- Освободи пленников, - спокойно сказал он.
- Что ты хочешь делать? - воскликнул совсем сбитый с толку Весельчак. - Ты забываешь, что можешь поплатиться за это жизнью!
- Нет, помню.
- Ну?
- Пожалуйста, освободи их.
Весельчак не отвечал. Тихо насвистывая что-то, он вытащил нож и перерезал веревки, которыми были связаны пленники. Те, радостно вскрикнув, со всех ног побежали к своим друзьям, а он бросил оружие и, соскочив с лошади, подошел к Чистому Сердцу и стал рядом с ним.
- Зачем же тебе оставаться здесь? - воскликнул тот. - Уезжай скорее, спасай свою жизнь!
- С какой стати? - беззаботно ответил Весельчак. - Умирать приходится только раз, и я ничего не имею против того, чтобы это случилось немножко раньше, чем следует. Другого такого удобного случая, пожалуй, и не найдешь.
Охотники крепко пожали друг другу руки.
- А теперь, вожди, - спокойно сказал Чистое Сердце, - мы в вашей власти. Поступайте с нами, как знаете.
Команчи с изумлением переглянулись: смелость и самоотвержение охотников превосходили все героические подвиги, о которых когда-либо слыхали в их племени. Эти бледнолицые могли не только спастись, но даже настоять на самых тяжелых для команчей условиях. И, вместо того, чтобы воспользоваться таким удобным случаем, они сами же отдаются им в руки.
Наступило молчание. Все были глубоко взволнованы. Воспитание и образ жизни развивают в индейцах необыкновенную впечатлительность. Они способны понять чистое побуждение и истинно благородный поступок.
После минутного колебания Орлиная Голова тоже бросил свое оружие, подошел к охотникам и, несмотря на все усилия казаться спокойным, заговорил с ними прерывающимся от волнения голосом.
- Мы убедились, - сказал он, - что бледнолицые воины не только мудры, но и любят своих краснокожих братьев. Они говорили правду. Команчи не так умны и иногда, не желая, совершают недостойные поступки. Но мы надеемся, что Чистое Сердце забудет это и станет нашим другом. Зароем томагавк так глубоко, чтобы дети детей наших внуков и через тысячу сто месяцев не нашли его!
Он положил руки на плечи Чистого Сердца и поцеловал его в глаза.
- Пусть Чистое Сердце будет моим братом! - воскликнул он.
- Я согласен, - отвечал охотник, очень довольный такой развязкой. - С этих пор я буду верным другом команчей.
Вожди подошли к своим новым друзьям и с той наивностью, которая отличает все первобытные народы, старались всячески выказать им свою любовь и уважение.
Чистое Сердце и Весельчак пользовались большой известностью среди воинов, принадлежащих к племени Змеи, и старики нередко рассказывали молодежи об их славных подвигах.
Примирение между Орлиной Головой и Чистым Сердцем было полное. Ни малейшей тени былой ненависти друг к другу не осталось у них на душе.
Героизм белого охотника одержал верх над жаждой мести краснокожего вождя.
Они сели у входа в палатку и мирно разговаривали, как вдруг послышался какой-то пронзительный крик, и индеец с искаженным от ужаса лицом вбежал в лагерь.
Расспросы посыпались на него со всех сторон, но он, увидав Орлиную Голову, бросился к нему.
- Что случилось? - спросил вождь.
Индеец злобно взглянул на охотников, которые, как и все остальные, не имели ни малейшего понятия о том, что произошло.
- Берегитесь! - сказал он прерывающимся от усталости голосом. - Не выпускайте этих бледнолицых. Они предали нас!
- Пусть брат мой объяснится, - отвечал Орлиная Голова.
- Все белые трапперы, - продолжал индеец, - все Длинные Ножи западных прерий идут на нас. Их около ста человек. Они приближаются и хотят окружить наш лагерь со всех сторон.
- Уверен ли ты, что трапперы идут сюда как враги? - спросил вождь.
- А за чем же другим пойдут они к нам? - отвечал индеец. - Они ползут в высокой траве, как змеи, держа ружья дулом вперед, с ножами в зубах. Нас предали, вождь. Эти два человека пришли сюда, чтобы усыпить нашу бдительность.
Чистое Сердце и Орлиная Голова улыбнулись и посмотрели друг на друга.
- Видел ты того, кто ведет этих охотников? - снова спросил у индейца вождь.
- Да, видел.
- Это Амик - Черный Лось, тот самый, который сторожит западни Чистого Сердца?
- Конечно, он.
- Хорошо. Можешь идти, - отвечал вождь, махнув рукой, и обратился к Чистому Сердцу.
- Что нужно делать? - спросил он.
- Ничего. Пусть брат мой предоставит это дело мне.
- Чистое Сердце здесь господин!
- Я пойду навстречу белым охотникам. Орлиная Голова должен удержать своих молодых воинов до моего возвращения.
Длинные Ножи - так индейцы называли воевавших с ними белых.
- Будет исполнено.
Чистое Сердце вскинул ружье на плечо, пожал руку Весельчаку, улыбнулся вождю команчей и твердым, уверенным шагом пошел к лесу.
Через несколько минут он уже скрылся за деревьями.
- Гм! - сказал Весельчак, закуривая трубку и обращаясь к Орлиной Голове. - Человек, поддаваясь доброму чувству, очень часто остается не в проигрыше, а в выигрыше. Не так ли, вождь?
И, очень довольный своей фразой, которая, по его мнению, пришлась как нельзя более кстати, Весельчак выпустил густой клуб дыма.
Орлиная Голова велел отозвать всех караульных, поставленных вокруг лагеря.
Команчи с нетерпением стали ждать возвращения Чистого Сердца.
ГЛАВА II. Бандиты
В глубокой лощине, скрытой между двумя высокими холмами и лежащей почти на равном расстоянии от лагерей мексиканцев и команчей, горело несколько костров.
Около них мелькали мрачные, зловещие фигуры, полуприкрытые жалкими лохмотьями. Их было человек сорок.
Отъявленные негодяи, подонки общества всех стран, от России до Китая, они приютились в прериях, но даже здесь стояли совсем особняком. Они бились то с индейцами, то с охотниками, и превосходили как тех, так и других, своим коварством и жестокостью.
Это была одна из так называемых разбойничьих шаек прерий.
Название это как нельзя больше подходит к ним. Подобно морским разбойникам
- пиратам, нападающим на каждое судно, которое им по силам, они жадно бросаются на всякую добычу, грабят одиноких путешественников, нападают на небольшие караваны; а когда нет ни тех, ни других, скрываются в высокой траве, подстерегают индейцев и убивают их. Дело в том, что либеральное правительство Соединенных Штатов выдает награды за скальпы туземцев, как в других странах они выдаются за убитых волков.
Этой шайкой предводительствовал Уактено, с которым уже немного познакомился читатель.
Лагерь был очень оживлен; по-видимому, бандиты готовились к одному из своих хищнических набегов.
Одни из них чистили и заряжали оружие, другие чинили одежду, некоторые курили и пили вино, а остальные спали, завернувшись в дырявые плащи.
Привязанные к кольям лошади были уже почти все оседланы.
На некотором расстоянии друг от друга неподвижно стояли, опираясь на карабины, часовые.
Слабое пламя потухающих костров бросало на всю эту картину красноватый отблеск, придававший лицам бандитов еще более свирепый и зловещий вид.
Предводитель их казался очень взволнованным. Он то ходил большими шагами по лагерю, то нетерпеливо топал ногой и, остановившись, начинал внимательно прислушиваться.
Наступила ночь. Луна скрылась, темнота окутала прерию, и ветер глухо завыл в ущельях между холмами. Мало-помалу все бандиты улеглись и заснули.
Не спал один только Уактено.
Вдруг до него донесся чуть слышный звук ружейного выстрела, потом другой. А затем все опять стихло.
- Что это значит? - пробормотал Уактено. - Неужели эти негодяи попались?
Он завернулся в плащ и пошел в ту сторону, откуда раздались выстрелы.
Темнота была настолько непроглядна, что Уактено, хоть и знавший эту местность, мог продвигаться вперед с большим трудом. Корни, кусты, сваленные деревья то и дело преграждали путь, и ему часто приходилось останавливаться и огибать скалы и непроходимые чащи.
Во время одной из таких остановок ему послышался вдали какой-то шорох. Листья и ветки шелестели, как будто человек или дикий зверь пробирался через кусты.
Скрывшись за толстым стволом высокого дерева, Уактено зарядил пистолеты и, наклонив голову, стал прислушиваться.
Все было тихо кругом. Наступил тот час ночи, когда вся природа отдыхает и все легкие ночные звуки замирают настолько, что человек слышит тишину, как говорят индейцы.
- Я, должно быть, ошибся, - пробормотал Уактено и хотел вернуться назад.
Но в эту минуту совершенно ясно и уже недалеко от него снова раздался шорох, а потом заглушенный стон.
- Ага! - прошептал бандит. - Это становится интересным. Нужно узнать, в чем дело.
Он быстро пошел вперед и через несколько минут увидел между деревьями какого-то человека. Человек этот шел с трудом, спотыкаясь на каждом шагу, часто останавливался, чтобы собраться с силами, и иногда жалобно стонал.
Уактено бросился к нему навстречу и загородил ему дорогу.
Тот дико вскрикнул и упал на колени.
- О, ради Бога, - с ужасом прошептал он, - не убивайте, не убивайте меня!
- Да это ты, Болтун! - сказал Уактено, вглядываясь в него. - Кто же это так ловко отделал тебя?
Болтун пошатнулся к нему.
Он был без чувств.
- Черт побери этого дурака! - с досадой пробормотал Уактено. - Как его расспросишь теперь?
Но у предводителя бандитов не было недостатка в находчивости. Он засунул пистолеты за пояс, поднял раненого и взвалил его себе на спину. Тяжелая ноша, по-видимому, нисколько не затрудняла его: он шел быстро и скоро вернулся в лагерь.
Положив проводника около потухшего костра, он принес новую охапку дров и зажег их. Через несколько минут пламя ярко запылало и осветило лежащего без чувств Болтуна.
Лицо его посинело, холодный пот выступил на лбу, а на груди была рана, из которой лилась кровь.