Бритоголовый друид крепко сжимал узду правой рукой, левой нежно поглаживал лошадь, нашёптывая что-то ей на ухо. Второй жрец медленно вынул из широкого рукава длинный нож и застыл, глядя на Мерддина. Тот передал посох подбежавшему подростку, которого заранее выбрал себе в помощники, и взял со стола серебряный кубок. Подняв его над головой, он кивнул жрецу, сжимавшему клинок, и лезвие, вспыхнув в свете костров, молниеносно пронзило горло животного. Лошадь захрипела, рванулась назад, мотнула головой и опрокинулась. Толпа, в глубоком молчании следившая за происходившим, теперь взревела. Мерддин подставил серебряную чашу под хлынувшую кровь. Наполнив её, он шагнул к Артуру.
- Кровь священной кобылы! - провозгласил старец и протянул кубок Артуру. - Да будет твоя жизнь служить народу, как хорошая лошадь служит своему хозяину, Человек-Медведь!
Под восторженные вопли людей Артур медленно осушил кубок, а когда отнял его от губ, на бороде его осталась кровавая пена.
- Теперь разденься догола, - велел Мерддин, и Артур начал распускать ремни.
Тем временем друиды и их помощники отрезали голову жертвенному животному, подняли тушу на перекладину и подставили под неё котёл, чтобы собрать кровь. Ловкими движениями жрецы сняли шкуру с лошади и торжественно двинулись к Артуру, растянув шкуру. Казалось, что она дымилась на морозе.
Как только Человек-Медведь обнажился, друиды набросили на него окровавленную шкуру, как плащ, и тут же пустились в пляс, двигаясь по кругу на полусогнутых ногах и очень умело имитируя при этом конское ржание. Так продолжалось довольно долго, а когда пляска жрецов завершилась, вперёд вышел Мерддин и протянул Артуру ритуальный нож с массивной костяной рукоятью.
Артур, укутанный в белую конскую шкуру, опустился на колени и принялся разрыхлять промёрзшую землю ножом. Когда почва достаточно размякла, чтобы её можно было взять руками, он щепоткой земли намазал себе лицо.
- Взываю к тебе, Мать-Земля, родительница всего сущего! Ты слышишь каждый наш шаг, любое наше движение известно тебе, ничто не может укрыться от тебя. Так будь милостива к нам, твоим беспокойным детям. Дай нам кров, когда мы будем нуждаться в нём, и дай нам пищу, чтобы мы не знали голода…
Он говорил так долго, что всем показалось, будто время остановилось. Никто не шевелился, и только клубившееся паром дыхание людей служило доказательством того, что мир не застыл, околдованный, в сказочном сне.
Пока он говорил, друиды кипятили кровь лошади в большом чане, бросив туда также печень и сердце жертвенного животного.
Артур замолчал.
- А теперь, люди, - громко объявил Мерддин, - пришло время сделать по глотку священного напитка.
Толпа колыхнулась и загудела. Друиды, расположившиеся с котлами по всей деревне, закончили варить новую порцию теперь уже по-настоящему крепкого напитка и приготовились разливать магическое варево по чашкам.
Мерддин остановился перед высоким котлом, на стенках которого блестели серебряные пластины с фигурками людей и оленей, и взял в руку деревянный ковш, вырезанный в виде бегущего коня.
- Несите свои кубки!
Народ рванулся к священному котлу и в считанные мгновения заполнил всё пространство площади.
- Тише! Не толкайся, дружище! - слышались возбуждённые голоса.
- Первый глоток должен сделать Человек-Медведь! - сказал Мерддин. - Расступитесь!
Он окунул ковш в душистый напиток и зачерпнул побольше.
- Дурман-трава! Помоги мне увидеть невидимое, - прошептал Артур, поднимаясь навстречу Мерддину. Белая лошадиная шкура тяжело соскользнула с него, оставив по всему телу грязные кровавые следы. - Дурман-трава, будь мне подспорьем, очисти мой разум, открой моё сердце…
Он жадно сделал один глоток, затем второй.
- Пей всё, - шёпотом сказал старец, - сегодня тебе нужно…
Артур опорожнил весь ковш и почти сразу ощутил головокружение.
- Люди, теперь ваш черёд. Сделайте по одному глотку. - Мерддин вернулся к котлу с отваром дурман-травы. - Артур же, наш господин и повелитель, отправляется в котёл со священным супом!
Толпа опять ликующе взревела:
- Артур! Артур!
Многие старались прикоснуться к его запачканному кровью телу, и те, кому это удавалось, жадно облизывали после этого свои пальцы.
- Тише, друзья. - Артур поднял руки над головой, и ему показалось, что воздух лёг на его раскрытые ладони упругой круглой массой. Он увидел, как раскрашенные лица вокруг него стали вытягиваться, превращаться в звериные морды. Послышался волчий вой, рёв оленей, свист орла. - Не шумите сейчас, позвольте мне сосредоточиться…
- Господин наш! - Мерддин поманил Артура. - Зайди же в котёл, дай нам всем вкусить супа, в котором будет и часть твоей плоти! Наполни нас твоей силой и твоей кровью!
Мерддин указал посохом на чан, в котором дымился суп из конской крови. Одновременно с движением посоха послышались быстрые удары бубна. Напряжённый ритм пронзил ночной воздух и стал взбалтывать его, как жидкое тесто. Артур посмотрел в ту сторону, где человек в длинной накидке из волчьих шкур ловко стучал длинной костью по тугой поверхности бубна, и, решительно тряхнув головой, шагнул к котлу. Он знал, что содержимое котла вовсе не было таким горячим, как казалось из-за поднимавшегося над поверхностью пенного варева паром, но всё же залезать туда было жутковато.
- Ступай смелее, вождь, - едва слышно подбодрил Мерддин.
Чан был внушительных размеров, но всё-таки недостаточно просторный, чтобы туда свободно вместился человек. Артур, уже совсем окоченевший на холодном воздухе, взялся обеими руками за край горячего котла и перенёс через него одну ногу. Ожидая соприкосновения с кипятком, он стиснул зубы. Варево и впрямь было обжигающим. Артур сделал глубокий вдох и ступил в чан второй ногой. Некоторое время он стоял неподвижно - прямой, поджарый, с крепкими мышцами, длинноволосый. Затем, свыкнувшись с температурой супа, осторожно сел, держась за края котла. Кровавая жижа быстро охладилась, приняв в себя ледяное тело человека, и Артур почувствовал облегчение. Но дно чана, под которым продолжали шипеть красные угли, было по-прежнему раскалённым, и Артур, с трудом вместившись в котёл, лишь несколько мгновений мог опираться ногами о дно. То и дело ему приходилось отталкиваться, чтобы хоть немного зависнуть, хотя плавать, не касаясь стен чана, было невозможно.
- Вот суп, которым наш вледиг накормит нас! - закричал Мерддин. - Вкусите же его, братья! Пусть славный Артур войдёт в каждого из вас!
Напряжённое молчание лопнуло. Воины громко заулюлюкали, замахали руками, затопали ногами в такт бубну. Мерддин поднял над головой посох, и все ринулись к котлу, чтобы зачерпнуть принесёнными с собой плошками хотя бы самую малость.
- Господин наш! - восторженно восклицали они. - Повелитель!
Ложки и посудины с плеском опускались в тёмно-красную жижу, брызги летели в лицо Артура. Его борода и косы слиплись и напитались густым пенным варевом.
- Господин наш! Защитник!..
Люди старались притронуться к Артуру, пока он сидел в котле, боясь упустить возможность получить через прикосновение священную силу белой лошади. Некоторые пытались прорваться вперёд и почти яростно отталкивали друг друга. Отовсюду тянулись руки, громкие голоса слились в общий рёв. А бубен всё стучал и стучал. К нему присоединился второй, третий. Чёткий властный ритм не позволял собравшимся людям стоять на месте. Всё вокруг двигалось, шевелилось, кишело…
- Артур! Человек-Медведь!
- Ешьте же суп, в котором варился Артур! Пейте его тело! Человек-Медведь согласился накормить вас собой!
Мерддин достал из-за пояса ритуальный нож, которым Артур рыл землю, и, держа его за лезвие, вытянул перед собой.
- Во имя Христа, - прошептал он и величественно перекрестил сидевшего в чане Артура. - Да снизойдёт на тебя слава Господа нашего!
Толпа не слышала его слов. Никто не смотрел на старца, все глаза устремились на Артура. Он сидел, закрыв глаза, и терпеливо сносил безумное проявление чувств рвавшихся к нему людей. Кубки и плошки, окунаясь в суп, колотили Артура по плечам и спине, длинные ногти царапали его, цепкие пальцы рвали волосы на голове и на лице. Иногда кто-то тыкал в суп ножом, стараясь нацепить кусок конской печени, и лезвие укалывало ноги Артура. Ему казалось, что мир вокруг него сошёл с ума и что люди и впрямь видели в нём не человека, а гигантский ломоть мяса, от которого надо непременно откусить, дабы волшебная ночь не прошла зря.
Наконец друиды с помощниками протиснулись к чану и помогли Артуру подняться.
- Господин наш! Тебе пора появиться перед твоим народом во всём блеске! Ночь не так уж длинна. Пусть люди вкушают суп из крови священного животного…
Они провели его сквозь толпу. Мерддин шагал впереди. К изумлению Артура, никто больше не пытался притронуться к нему. Его будто не видели.
- Как это может быть? - спросил он у бритоголового друида.
Тот повернул голову, на его синем лице по-прежнему не отражалось никаких чувств.
- Дурман-трава скрыла тебя от них.
- Где моя жена? - спросил вдруг Артур.
Никто не ответил ему.
В крепости друиды отвели Артура в баню и тщательно омыли его.
- Вот твой наряд. - Мерддин положил перед ним одежду, богато расшитую цветочными узорами. - А это ты наденешь на голову.
Мерддин указал на тонкий золотой обруч, украшенный золотыми же листьями и фигуркой стоящего на задних лапах медведя.
Когда он вновь появился во дворе, ему подвели белого коня. Артур легко вспрыгнул в седло. Пламя костров сияло вокруг его головы, отражаясь в золотом сплетении искусственных листьев.
- Люди! - необычайно громким голосом провозгласил Мерддин. - Вот ваш государь! Артур! Человек-Медведь! Пойте же ему песню славы!
Артур тронул коня, толпа послушно расступалась перед ним. Всем казалось, что на огромной белой лошади скакал необычайной красоты великан, от которого во все стороны исходила неодолимая сила. Дурман-трава делала своё дело. Люди восторженно ревели, тут и там слышались певучие стихи, смех, по многим лицам струились слёзы счастья.
Артур отъезжал всё дальше и дальше от крепости, а людей не становилось меньше. Создавалось впечатление, что вокруг колыхалось целое людское море. Пылали костры, стучали бубны…
Внезапно он увидел перед собой Маэля.
- Маэль! - воскликнул Артур.
- Государь! - вдохновенно выкрикнул юноша и упал перед белой лошадью на колени.
- Маэль, куда ты пропал? Почему я не вижу тебя давно?
Шагавший рядом друид легонько пошлёпал Артура по колену:
- Не останавливайся, господин, сейчас не время для разговоров. Тебе надо объехать всех собравшихся…
Артур двинулся дальше.
Маэль улыбался. Он был по-настоящему счастлив.
"Теперь в Британии есть правитель!"
Он повернулся и пошёл к воротам Круглого Стола. Он уже давно не появлялся здесь, считая себя преступником. Но сегодня, в Священную Ночь Духов, он хотел быть рядом с близкими ему людьми. Он не желал думать о том, что случилось на скале возле Дома Мерддина. Он шагал, уверенный в себе, и гнал прочь мысль о Гвиневере.
А она стояла на крыльце и со смешанными чувствами наблюдала за праздником. От неё не укрылось, что Мерддин осенил крестным знамением Артура во время ритуала с котлом.
"Он приведёт Артура к Христу, - сказала она себе. - Так и должно быть. Не могу же я сгинуть в тёмном мире язычников. Я не святая и не готова принести себя в жертву".
Внезапно она увидела Маэля в воротах крепости, и сердце её бешено заколотилось. Он тоже сразу заметил её и, открыто улыбаясь, направился к ней.
- Госпожа, я счастлив приветствовать тебя.
- Маэль…
- Я должен был увидеть всех в эту священную ночь. Мне хочется обнять друзей. Хочется услышать братские слова. И я, конечно, надеюсь услышать голоса Духов. Возможно, они подскажут мне, как жить дальше… Ты уже глотнула магического напитка?
- Нет. - Она решительно покачала головой.
- Тогда пойдём к котлу. Я уберегу тебя от давки. Не бойся.
- После того дня я ничего не боюсь, - неуверенно улыбнулась она.
Он протянул ей руку и, расталкивая неистово плясавших вокруг людей, повёл Гвиневеру к котлу, где всё ещё стоял Мерддин.
- Здравствуй, Маэль, - кивнул ему друид.
- Дай мне выпить… И побольше…
Мерддин протянул ему полный ковш.
Юноша жадно сделал несколько глотков и повернулся к Гвиневере.
- Теперь пей ты, госпожа.
Она с некоторым испугом взглянула на Мерддина.
- Стоит ли? - спросила она, стараясь перекричать общий шум.
- Ты живёшь среди своего народа, - ответил друид.
Она глотнула раз, другой, третий. Поморщилась. И тут же качнулась, ощутив мягкий, но властный толчок в голову.
- Ох…
Маэль с удовольствием подхватил её под руки и повёл к дому. Мерддин внимательно смотрел на них, нахмурив седые брови.
- Маэль! - крикнул Мерддин вслед воину. - Будь бдителен!
Юноша чуть повернул голову и кивнул. Его взгляд помутнел. Поддерживая Гвиневеру, которая, казалось, едва держалась на ногах, он медленно двинулся дальше. На крыльце Маэль остановился.
- Любовь моя… - прошептал он.
- Любовь… - жарко выдохнула Гвиневера и внезапно отшатнулась от него. В её глазах застыли ужас и боль. - Нет! Нет! Нет!
Она увидела, как по лицу Маэля медленно потекла кровь, наполняя глазницы как пустые чаши. Из его груди потянулся зелёный вьюн, усыпанный нежными клейкими листочками. За первым стеблем наружу вырвался второй, потом третий. Поначалу они извивались, сворачивались и разворачивались змеиными кольцами, будто не зная, как себя вести. Затем они застыли. Гвиневера видела, как зелёные стебли становились крепче, приобретали упругость, понемногу выпрямлялись, превращаясь в ровные прутья, а Маэль не обращал на них внимания. Он стоял неподвижно, голова продолжала истекать кровью, а кровь ровно, как если бы Маэль лежал на спине, стояла в глазницах, лишь изредка разбегаясь кругами, будто по поверхности большого водоёма. И Гвиневера не могла понять, как такое могло происходить.
- Маэль, милый мой, - позвала она. - Очнись.
Он не реагировал. А прутья, торчавшие из его груди, тем временем твердели, крепли каждую секунду и превращались в древки стрел. Там, где они уходили в тело юноши, стала расплываться кровь на одежде.
- Маэль!
Он покачнулся и рухнул на спину. При ударе о пол он рассыпался на глиняные куски, разлетевшиеся по крыльцу и покатившиеся по ступеням. Откуда-то набежали люди и принялись топтать эти куски, оставляя только пыль на широких досках.
- Ничего не останется от тебя, глупый юнец! - кричали люди, облачённые в монашеские плащи. - Сгинь! Будь проклят!
- Уйдите! Не трогайте! - закричала Гвиневера. - Пусть хоть что-нибудь сохранится! Зачем повергать в прах настоящую жизнь?
Она бросилась туда, где только что лежал Маэль, но, упав на пол, не обнаружила ничего, даже следов пыли. Гвиневера взвыла и сама ужаснулась собственному голосу - настолько страшным и безумным показался он ей. Она перевернулась на спину и принялась рвать волосы на голове, а из чёрной бездны ночного неба на неё посыпались крупные капли дождя. Они тяжело били её по щекам и по губам, но не касались широко распахнутых глаз. Капли обжигали кожу, разрывали её, превращали в лохмотья.
- Ты обманула сама себя! - визгливо хохотнул кто-то ей в самые глаза.
Гвиневера вздрогнула, ощутив на себе отвратительное дыхание невидимого существа. Что-то заставило её вскочить на ноги. Одежда исчезла, истаяла в одно мгновение. Но Гвиневера не испугалась своей внезапной наготы. Откуда-то сбоку, треща и скрипя, появился массивный деревянный крест. Он медленно кренился, угрожая придавить Гвиневеру своей массой. От него пахло опилками, навозом и какими-то ароматическими маслами. По кресту прошмыгивали юркие ящерицы, стреляя длинными языками по невесть откуда налетевшей мошкаре. Гвиневера вскинула руки, готовая принять на себя удар этого тяжеленного креста. Но он не рухнул, а медленно лёг на её ладони, и она ощутила шершавую, плохо оструганную поверхность перекладины. Извернувшись, Гвиневера подставила кресту спину и застыла в этом положении, стараясь не упасть. Ноги её дрожали, голова тряслась.
- Ты обманула сама себя! - опять взвизгнул кто-то. - Теперь неси свой крест!
Она хотела ответить, но язык прилип к нёбу. Стало душно. В глазах потемнело. Она покачнулась и упала лицом вниз…
- Дочь моя, - позвал Мерддин, - тебе нехорошо?
Гвиневера медленно открыла глаза.
- Что со мной?
- Похоже, тебе что-то привиделось.
- Крест… Меня придавил крест…
Мерддин недовольно нахмурился при этих словах.
- Дурман-напиток оказался слишком крепок для тебя, - сказал друид.
Гвиневера огляделась и обнаружила, что прижалась спиной к дверному косяку, опустившись на корточки. Видимо, она уже долго находилась в этом положении, так как ноги её сильно затекли.
- Позволь я отведу тебя в твои покои, - предложил друид. - Пора уже и Артуру возвратиться.
- А где Маэль?
- Ушёл. Довёл тебя до двери в дом и ушёл из крепости. Не знаю, где он сейчас.
- Мерддин… У меня кружится голова… И мне страшно… Я видела что-то ужасное, святой отец… Я боюсь…