Перевожу стрелки лысого компьютерщика, и тот сразу пробуждается от спячки, в которую впал перед началом нашего мозгового штурма:
- Компьютер, который нам передали вчера, оказался практически пустым. Правда, там есть несколько писем в электронной почте, но всё это спамовые рассылки, которые уничтожаются сразу без прочтения… Между прочим, у одного из пропавших - Ицхака Левинштейна тоже есть компьютер дома. Простите, что забегаю немного вперёд, но вы, вероятно, не обратили на него внимания, потому что это древний мастодонт, которому лет двадцать от роду, и интернет к нему не подключен. Мы в самом начале его проверили, ещё до вашего появления…
- Ну и что в нём? - мгновенно спрашиваю я, а про себя думаю, что уже начинаю терять нюх на метёлке и совке и вполне способен пропустить какие-то важные и необходимые улики.
- Этого мастодонта большей частью использовали для выполнения разных университетских заданий и работ, которые после завершения сразу уничтожались или записывались на какие-то иные носители. Никаких личных записей, заметок и прочего…
- Скажи, Ави, - впервые подаёт голос Штрудель, - тебе ничего не удалось восстановить из уничтоженного? Какие-нибудь материалы, с которыми работал Левинштейн перед своим исчезновением…
- Почему не удалось? Кое-что удалось. Но это материалы, связанные исключительно с его докторатом. История и взгляды средневекового еврейского лжемессии Давида Реувени… Все эти материалы, кстати, имеются в свободном доступе в любой университетской библиотеке. Если понадобится сделать справку по личности Реувени, то без проблем. В интернете полно ссылок…
- Спасибо, Ави, - важно кивает головой капитан Дрор, - если понадобится, то сделаешь… Продолжай, Даниэль.
- Про Ицхака Левинштейна, думаю, и без моих пояснений ясно. Теперь Наома Адари, к которой мы провели стрелку от её братца. О ней известно лишь то, что она пропала так быстро и неожиданно, что оставила без присмотра своего внука, за которым поехала в город жена Левинштейна, а её машину по дороге обстреляли террористы…
- Это дело уже расследуется, - подтверждает Дрор. - Мы знаем, что вы навещали её в больнице. От неё вы что-то сумели узнать?
- Только то, что Наома сестра Ицхака, но, в отличие от него, ведёт полностью светский образ жизни. В её квартире мы не нашли ни книг, ни каких-либо других вещей, которые помогли бы нам в расследовании. На изъятый нами ноутбук надежд мало… Теперь Гершон Дубин. Мы побеседовали с его супругой, которая тоже в полном неведении, но сообщила, что Гершон - человек, увлечённый музыкой, и его идеал - один из зачинателей аргентинского танго…
Больше мне сообщить было нечего, поэтому я замолчал. Молчат и все, кто меня слушал. Наконец, капитан Дрор нарушает тишину:
- Какие выводы мы можем сделать из всего сказанного? Какие есть идеи? Попробуем поискать что-то, что может объединять всех этих людей. Книги с выделенными фрагментами? Вряд ли. Они обнаружены лишь у двоих…
- Может, все эти люди входят в какую-то неизвестную, но хорошо законспирированную организацию? - предполагает Винтерман. - До поры до времени ничем себя не проявляли, а теперь поступил приказ уйти в подполье…
- Для чего? Если бы даже что-то подобное и существовало, то какая идея могла бы объединить этих совершенно разных людей? Мне кажется, что это неверное предположение. Тут что-то другое.
- А может, и нет никакой связи между всеми этими пропажами, а мы ломаем себе голову, - вкрадчиво предполагает Штрудель.
- Может, и нет связи, - кивает головой капитан Дрор. - Но в этом нужно убедиться.
- Как?
- А вот этим вы как раз и займётесь. А самое главное, о чём сегодня не было сказано ни слова, мы должны выяснить, где все эти люди. Мы должны разыскать их и вернуть родственникам, которые каждый день интересуются результатами поисков… Иначе теряется весь смысл нашей работы. Раз поступили сигналы, мы должны отреагировать.
И снова за столом наступает напряжённая тишина. Где-то за окном на полицейской стоянке кто-то бурно обсуждает вчерашний футбольный матч местной команды, и Дрор нервно морщится:
- Если никто ничего больше сказать не хочет, то совещание считаю законченным. Лейтенант Винтерман, прошу через час предоставить мне план дальнейших действий ваших сотрудников. Даниэль, задержитесь, хочу с вами поговорить. Алекс, вы тоже…
- В данной ситуации нам очень удобно, что вы, Даниэль, пока не в штате полиции, - мурлычет Дрор, наливая кофе из закипевшего чайника в три разовых стаканчика, и, заметив мою ухмылку, прибавляет: - Для вас в этом нет никакой разницы, потому что денежное пособие вы будете получать такое же, как и остальные наши сотрудники, я об этом позабочусь.
- И в чём же это удобство состоит?
- Понимаете, действия полицейского строго регламентированы и ограничены целым рядом инструкций и правил… Впрочем, что я вам об этом рассказываю, вы прекрасно знаете это и без меня по вашей прежней службе… Так вот, лучше и эффективней, чтобы вы вели частное расследование и не особо афишировали это окружающим. Лейтенант Винтерман получил указание не вмешиваться в ваши дела, но при необходимости обеспечить официальное прикрытие и любую помощь. Всё, что вам понадобится для расследования. Ваши же действия я ни в чём не ограничиваю. Конечно, в пределах разумного. Как вам такая идея?
- Идея как идея, - вздыхаю я, - но что я сумею в одиночку? Кто со мной будет разговаривать, если я буду только частным лицом?
- А вы будете работать вместе с Алексом. Как я уже успел заметить, вы с ним старые друзья и давно сработались.
…Что мне оставалось делать? Я согласился, тем более, деваться мне было некуда - со своей благословенной метлы меня наверняка уже уволили. Свято место пусто не бывает, нашли другого счастливца на такую блатную работу.
- Появляться здесь вам не обязательно, - отечески напутствует меня капитан Дрор, - мне достаточно, если раз в неделю Алекс будет докладывать о ходе расследования… Какие-то просьбы и пожелания есть?
- Пока нет, - говорю я и вдруг вспоминаю, - кстати, мне хотелось бы с вашим компьютерщиком Ави ещё разок посидеть над компьютером доктора Лифшица. И над ноутбуком Наомы Адари. Не уверен, что в нём отыщется что-то интересное, но и его не мешало бы для порядка посмотреть.
- Нет проблем. Отправляйтесь в лабораторию к Ави, а я ему сейчас позвоню…
Назвать апартаменты Ави компьютерной лабораторией весьма сложно. Это закуток, отгороженный матовой стеклянной перегородкой от большого зала, в котором сидят всевозможные полицейские эксперты. Мельком глянув на стеллажи с химическими колбами и аппараты непонятного назначения, мы проходим в закуток, где нас встречает радушный хозяин.
На Ави я теперь поглядываю с нескрываемым уважением, потому что это один из немногих людей, кто сумел утереть мне нос в моей профессиональной деятельности. Что греха таить, ещё там, в России, я считал себя непревзойдённым асом в криминалистике, а здесь, в Израиле, мне быстро показали, чего стоит моя показная бравада.
К нашему приходу Ави расчистил стол, заваленный всевозможной электронной техникой и проводами, и выложил рядком ноутбуки Лифшица и Адари.
- Давай посмотрим, на какие сайты в интернете заходили эти ребята в последнее время, а так же их электронную почту. - Этим я выдаю почти все свои компьютерные университеты и добавляю напоследок: - Надеюсь, у них компьютеры не запаролены?
Ави криво ухмыляется, но ничего не отвечает, только садится на стул и включает ноутбук доктора. Я понимаю, что подсказывать ему что-то, когда он царь и бог в своей епархии, не стоит, поэтому сижу рядышком и скромно пялю взор в экран. Штрудель некоторое время вздыхает за нашими спинами, потом отправляется делать для нас с Ави кофе. Пока от него, кроме кофе, ничего не требуется, и его это устраивает на сто процентов.
- Я извиняюсь, - бормочет Ави, не отрываясь от экрана, - но у меня просьба. Я очень не люблю, когда кто-то смотрит, как я работаю. Не могли бы вы, уважаемый, пересесть в сторонку? Только без обид…
Я молча отодвигаю стул, а тут появляется и Штрудель с кофе, в придачу раздобывший где-то пачку печенья. Мы сидим в стороне и стараемся не мешать компьютерному гению. Честно признаюсь, что кофе мне сейчас в рот не лезет.
- Странная вещь, - доносится через некоторое время голос Ави, - интересы у этого вашего доктора, скажу вам, какие-то диаметрально противоположные. То он интересуется биографиями русского дореволюционного историка Владимира Бурцева и разоблачённого им провокатора Азефа, то лезет на сайты всевозможных научных сенсаций и открытий. Про Азефа я что-то раньше слышал, может быть, даже ещё в школе, а про Бурцева - полный ноль. Вам эти имена что-то говорят?
- Ну, да, только это длинная история, - отвечаю я. - Можешь распечатать названия этих сайтов?
- Без проблем…
Ави втыкает в ноутбук провод, и уже через минуту принтер в углу верещит, выдавая список с названиями сайтов.
- А что ты, Ави, говорил, про научные сенсации и открытия?
Компьютерщик озадаченно чешет свою блестящую лысину и мнётся:
- Наверное, что-нибудь связанное с его врачебной деятельностью. Хотя… тут везде поисковое слово "путешествие во времени"…
- Вот даже как! - У меня, как у гончего пса, даже свербит в носу от ожидания какой-то долгожданной находки. - Распечатай-ка мне перечень этих сайтов…
- Да их же тут на пять страниц мелким шрифтом…
- Все! Все до одного!
- Как скажешь…
Через минуту я получаю пачку тёплых, словно только что испечённых, листов из принтера.
- Теперь проверим то же самое на ноутбуке мадам Наомы. - Ави снова углубляется в работу, но через минуту разочарованно разводит руками. - Одни кухонные рецепты, сайты с рекламами лекарств и косметики, а на закуску парочка порно сайтов. Весёлая старушка пользовалась этим компьютером!
- Тоже распечатай…
Ави сладко потягивается, разминая затёкшую спину, и говорит почти нараспев:
- А теперь покопаемся в электронной почте у наших клиентов… Или не надо?
- Ещё как надо!
Но почтовый ящик Давида Лифшица пуст. Никаких писем в нём нет ни среди полученных, ни среди отправленных. Зато в корзине, которую доктор, видимо, забыл или не успел почистить, оказались три письма от какого-то Шауля Кимхи.
- Вам это имя ни о чём не говорит? - интересуется у меня Ави.
- Ни о чём. А почему ты спросил?
- Где-то я уже это имя слышал. Или ошибаюсь…
- Алексей, - зову Штруделя, - срочно поищи в полицейской базе человечка с этим именем!
- Есть, мой генерал! - ржёт Лёха и исчезает.
- Теперь посмотрим почту старушки-игруньи, - веселится Ави и вдруг резко осекается, - да тут целая переписка с этим загадочным Шаулем Кимхи!
7
Распечатку писем доктора Лифшица и переписку Наомы с неизвестным Шаулем Кимхи, имени которого в полицейской базе не оказалось, Штрудель переводил весь вечер, и я отвязался от него только часов в одиннадцать. Поскрипывая на своего неугомонного шефа и демонстративно зевая, он подбросил меня до дома и поскорее укатил, пока я не придумал ему ещё какого-нибудь задания.
История, которая поначалу выеденного яйца не стоила, получала теперь совершенно неожиданное развитие, и я, если честно говорить, отнёсшийся к ней с некоторой прохладцей, чувствовал, что помимо желания начинаю превращаться в гончую, которая рвёт и мечет, только бы сорваться с поводка и устремиться в погоню за мелькнувшей целью.
И в самом-то деле, всех шестерых пропавших, казалось бы, ничего не связывало между собой, и причины их исчезновения могли быть в принципе различными - от бытовых до самых что ни на есть криминальных. Слабенькая наметившаяся связь между двумя из них - и то, потому что они оказались братом и сестрой, - тоже не могла служить серьёзной зацепкой. Мало ли какие могут быть совпадения! Но теперь, когда у ещё двоих - доктора и этой женщины, которые вряд ли имеют хоть одну точку пересечения, появился общий адресат, и ещё не факт, что остальные пропавшие не общались с ним, - всё становилось в сто раз загадочней и интересней. Тут и в самом деле попахивает серией, как предполагал подозрительный Винтерман.
Прикинув, что в эту ночь заснуть я просто не смогу, я отправляю всех домашних мирно почивать, а сам запираюсь с компьютером на кухне и приступаю к чтению листков, исписанных корявым Лёхиным почерком. Начнём, пожалуй, с писем, адресованных доктору Лифшицу.
"8 мая.
Уважаемый доктор Давид! Кажется, я просил вас не писать мне длинных писем по электронной почте, потому что всё это вполне может прочесть кто-то посторонний. Хакеров, которые легко взламывают любые почтовые серверы в поисках всего, чем можно поживиться, вы даже не представляете, как много. К тому же, вы начинаете вдаваться в детали и письменно задавать вопросы, на которые я не только не могу ответить по почте или по телефону, но и с глазу на глаз не стану распространяться. Это громадный риск для всех нас, а мне очень не хочется попадать в переделку из-за своего длинного языка. Честное слово, я уже жалею, что согласился вам помочь. На этом, думаю, нашу переписку мы закончим. Через несколько дней я пришлю вам сообщение с датой и местом нашей встречи. И всё на этом…"
"10 мая.
Уважаемый доктор! Вы опять написали мне письмо, и я просто счастлив, что у вас нет номера моего телефона. Понимаю ваши чувства и ваше нетерпение, но не всё зависит от меня. Есть целая куча причин, по которым я пока не готов исполнить то, что обязан по нашей договорённости. Подождите ещё несколько дней…"
"13 мая.
Здравствуйте! Жду вас 14 мая с 16 до 17 часов дня там же, где мы встречались первый раз. Приходите один, ничего брать с собой не надо. До встречи!"
Прежде чем приступим к чтению переписки этого хамоватого Шауля Кимхи и нашей Наомы попробуем проанализировать письма, полученные доктором Лифшицем.
Итак, вероятней всего, этот неведомый Шауль обязан был что-то сделать для Лифшица, но дело затягивалось по причинам, не зависящим от Шауля, и Лифшиц стал проявлять нетерпение. Более того, стал забрасывать Кимхи письмами, в которых пытался выведать какие-то детали, которые от него скрывают. Но о чём всё-таки шёл разговор? Строжайший секрет, разглашения которого так опасается Шауль. Если бы Давид был ветхим старичком, я бы даже подумал, что разговор идёт о запрещённой у нас эвтаназии, но Давид - цветущий сорокалетний мужик, которому ещё жить и жить. Так что здесь разговор не о жизни и смерти.
Второе письмо в три раза короче первого. Видно, Лифшиц основательно достал Кимхи, и тот раздражён, но отвечает просто потому, что другого выхода нет. И вот, наконец, последнее письмо с конкретным сроком. Но чего?
Я достаю справку, которую сделал для меня Штрудель, и там указано, что заявление о пропаже доктора Лифшица поступило в полицию 17 мая. Видно, хозяева квартиры, на которой он жил, или сослуживцы из больничной кассы два дня прождали и, когда на третий день доктор не появился, отправились писать заявление. Всё сходится.
Какой вывод? Этот таинственный Шауль Кимхи напрямую связан с исчезновением доктора Давида Лифшица. Осталось только узнать, куда он его дел. А может, он ещё и связан с исчезновением остальных пропавших.
Теперь приступим к чтению переписки нашей Наомы Адари с этим Кимхи. Там писем больше, поэтому, может быть, и информации окажется больше, то есть я завтра смогу явиться в полицию с полным раскладом. Триумфатором на белом коне. Белый конь по имени Штрудель спит сейчас сном праведника в своей постельке и даже не подозревает, какую добрую службу мне сослужил!..
А что, даже помечтать нельзя?!
Начнём, пожалуй, с папки "Входящие".
"4 июня.
Здравствуйте, госпожа Наома! Вероятно, вы обратились ко мне не по адресу, и я понятия не имею о том, что вы просите. Поймите меня верно, мне не нужны чьи-то рекомендации, ведь того, что вы хотели бы, попросту не существует. Можете мне поверить - я не последний человек в этой области…"
Стоп! Это уже ответ на какое-то предыдущее письмо Наомы. Нужно, наверное, начинать с папки "Отправленные" и потом читать ответы из папки "Входящие".
"2 июня.
Здравствуйте, господин Кимхи! Вашу электронную почту я нашла в записной книжке своего брата Ицхака Левинштейна. До этого он рассказывал мне о вашей с ним встрече и о том, что вы согласились помочь ему в его стремлении. Сразу скажу, что ни я, ни члены нашей семьи не одобряют того, что хочет Ицхак. Это напоминает полный бред и более соответствует мечтам двенадцатилетнего мальчика, но не мужа и отца семейства, который обязан заботиться о своих близких и не строить беспочвенных иллюзий. Но Ицхак - человек упрямый и не хочет прислушиваться к нашему мнению. Он даже с женой и детьми перестал разговаривать на эту тему и делится своими планами лишь со мной, своей сестрой… Два дня назад он исчез, и у меня сложилось стойкое убеждение, что вы помогли ему в этом. Как вы могли это сделать, не посоветовавшись с его ближайшими родственниками, то есть со мной? Если вы станете отнекиваться, то я вам всё равно не поверю. Поэтому прошу вас вернуть Ицхака. И не только прошу, а требую…"
После этого я снова перечитал ответ Кимхи, и мне показалось, что тот зыбкий мостик, который наметился в моём расследовании, стал более прочным, и по нему теперь можно уверенней шагать дальше.
"5 июня.
Здравствуйте, господин Кимхи! Я так и думала, что вы станете всё отрицать и заявлять о своей непричастности к исчезновению Ицхака Левинштейна. Но я хочу сказать одно: мне известно гораздо больше, чем вам кажется. Не таким уж безрассудным он был, чтобы не поделиться со мной за несколько дней до своего исчезновения всей информацией о вас и о ваших возможностях. Поэтому не советую играть со мной в кошки-мышки и изображать из себя наивного простачка, который ничего не знает. Моя просьба остаётся в силе…"
"5 июня.
Госпожа Наома, что вы хотите от меня?!"
"6 июня.
Здравствуйте, господин Кимхи!
Лично от вас мне ничего не нужно. Мне нужно, чтобы вы вернули моего брата его семье. Я понимаю, что это, может быть, сложно, но это ваши проблемы. Ваша с ним договорённость, на которую вы непременно станете ссылаться, для его семьи и для меня, поверьте, ровным счётом ничего не значит. Если я не получу конкретного ответа от вас, то пойду в полицию или куда-нибудь повыше, где непременно заинтересуются вашей противозаконной деятельностью…"
"6 июня.
Госпожа Адари! Нам необходимо срочно встретиться, чтобы уладить все недоразумения. Буду завтра в 12 часов дня ждать вас на Центральной автобусной станции в Тель-Авиве, на четвёртом этаже у входа в банк "Апоалим". Предупреждаю, что если вы будете не одна, я к вам не подойду и ни на какие ваши письма отвечать больше не стану. И ещё у меня просьба к вам: пожалуйста, уничтожьте в вашем компьютере всю нашу переписку. Это моё непременное условие. Проконтролировать я не могу, поэтому полагаюсь на вашу порядочность…"
Это всё, никаких писем больше нет. Вероятно, полагаться на порядочность Наомы Шаулю Кимхи всё-таки не следовало, потому что переписку она не уничтожила в отличие от доктора Лифшица, который это сделал, но, вероятно, по рассеянности не почистил корзину с мусором. Иначе я никогда не узнал бы о конфликте с исчезновением Ицхака Левинштейна.