* * *
Когда путана жжёт последний мост,
У кобелей всех повисает хвост.
Когда путана станет жечь звезду,
Нажми на тормоз. Загляни в… глаза.
* * *
Телефон, услыхав мои крики,
Стал трезвонить почти целый день.
И теперь я, усталый и дикий,
Ору в трубку: "Пошли на фиг все!"
* * *
В телевизор гляжу. Там сплошная порнуха.
И в постели моей разверзается ад.
По экрану ползёт очень жирная муха.
Я закрою глаза. И открою свой зад.
* * *
Поэму сочинил поэт
Про Ихтиандра. Сей сонет
Пытался долго я понять,
Стараясь зевоту унять.
В лавине слов, бессмыслицы и мата
Я тщился смысл открыть замысловатый.
Шедевр этот трезвому осилить не дано.
Пойду напьюсь. Поэма – как г@вно.
* * *
Вот заметалась звезда.
Странно она звездит.
Блудно идёт строка.
Что-то во лбу горит.
Если бечевку смотать,
Может притопать Бог.
Вымолив стёгнутый слог,
Пьёт через горло клоп.
* * *
Пулю пустил поэт
В лоб себе. Призрачен рай!
Грохнулся стих в гроб.
Эй, пародист, не скучай!
* * *
Полёт души к мулату сладострастный
Пронзил поэтку. А говорят, любовь – прекрасна…
* * *
Отпеваю страсть, ликую.
И в объятиях дотла
Жгу могилу поцелуя
Где-то в перьях у крыла.
* * *
По комнате бродит медведь тишины
И тихо пускает свои шептуны.
* * *
Бразды пушистые взрывая,
Кибитка гнётся и скрипит.
Летит над ливнем, пыль сбивая,
Дракон. И бешено шумит.
Рисуют молнии зигзаги,
Бушует ливень грозовой.
Смешались в толпы кони, люди…
Но в грозной буре есть покой.
* * *
Я "стреляю" в тех и этих
Каждый раз в своих куплетах.
Жаль, что толку не даёт.
Дайте, братцы, пулемёт!
* * *
Тут в коровниках злой ветер свищет.
Обветшали, продырявились кровы.
А найдёт – тот кто вовремя сыщет,
То, что было сначала едой для коровы.
* * *
Распахнулся прямо настежь
Козерог пред Овном в нимбе.
Лавры голову пронзили
Из-под Южного Креста.
Вышло тут моретрясенье
И вулканы вдруг ожили.
Обнажилась Афродита
Аж до слёз, до самых сбитней
Цвета бронзы, до пупка.
* * *
Где-то взмахнули в глубинах большие ресницы,
Губы по сердцу скользнули, проникнув куда-то во внутрь.
Плёс тонкокоже в рассвете дрожал, как страница.
Снился бессонно мне вереска слов. Караул!
* * *
Мерин, может, и балда,
И живет он на конюшне.
Но не гадит никогда.
И стишки кропает лучше.
* * *
Я нашёл в душе сказкины краски,
Поцелуйных улыбок среди.
Акварельные глазкины маски
Без труда никогда не найти.
* * *
В час, когда наскучили игрушки,
Задымил плывущий пароход.
Я не знаю: скушать, что ль, ватрушку?
Иль идти к старушкам на компот?
* * *
Зарифмовав "любовь" и "кровь",
Начну-ка я писать стихи.
Еще срифмуется – "морковь",
А со "врагами" – "пироги".
* * *
Дрожь промчалась колкою мурашкой
По ногам, по бедрам, по спине…
Брызжет нагота. Летит букашка
На метле, в конвульсиях, к мечте!
* * *
Горстями скуку пить! И сразу – на троих!
Уфф! В страшном сне такое не приснится!
Когда электрик выключит постель,
То канитель с трусами сможет застрелиться!
* * *
Знаю я, что в той стране не будет
Этих губ, багрящихся во мгле.
От того и дороги мне люди,
Что с губами ходят по земле.
(пародия не на Есенина, а на его подражателя)
* * *
Я мысленно сегодня чего-то вдохновился
О том, что сиротливо грустит вчерашний день.
В башке гуляет ветер. И я брожу как призрак.
И нет до женщин дела. И вот – у них мигрень…
Курлычет и кудахчет синичка, как голубка,
Щекочет, разлюбезная, мне тело и нутро.
Мне ссориться не хочется. Сведу всё дело к шутке.
И заголю все нервы, рубашку и пальто.
* * *
Смеялся храбрец над уродливой смертью.
Весь в шрамах, как рыцарь, по жизни бродил.
Ключи потерял (перспективу бессмертья)
И тут же в могилу к себе угодил.
* * *
В моей пучине ты не сгинешь.
Взорваться я тебе не дам.
Кипящей глиной ты застынешь,
Кувшином станешь для вина.
Своим небесным птичьим взглядом
Ты крылья сбросишь в облака
И, ощутив озноб прохлады,
Придешь в себя в моих руках.
И пусть твоих сирен стенанья
В живой истоме страстных слов
Раскроют гейзер для лобзаний!
Таков сценарий про любовь.
* * *
Давай скорей дыхнём, товарищ, среди ягод.
И выдохнем затем. Потом слегка вздохнём.
Вздыхает здесь земля, вся в трещинках от тягот.
И трещинкам небес мы ягод принесём.
* * *
Объяло время огненно языки.
Опасность ходит прямо по пятам.
И весь он в перьях, огненно-великий.
Какое ж наслажденье небесам!
* * *
Разбитые стихи
Торчат в кусочках слов -
Кишками из башки.
Есть чтиво для ослов.
* * *
Погладь мои носки!
Утюг стоит на полке.
А после будет секс,
Оргазмы и любовь.
Прижмись ко мне скорей!
Давай быстрее кончим!
Всего ведь час у нас,
Мобильник и морковь.
* * *
В полёте
стаи поэтов стремятся упрямо на солнце,
все спорят с ветром,
поскольку не ходят на рынок.
Люди все – пешки,
на крыльях они не летают,
ездят на шинах
в своих разномастных машинах.
Боже! Ведь в пробках они застревают.
Почерком робота
буквы корячатся в строчках…
пахнет резина
и прочая гадость в подъездах…
Сгинут поэты в геенне
и в ад поползут на карачках,
если погрязнут в словесных потерь
заморочках.
* * *
Задержи меня в августе, Дева,
Хоть пора привыкать к сентябрю.
Поцелуи любви не остыли.
Я в осколках зари не сгорю.
* * *
Мы сошлись разномастные, слон с королевой.
И тут слон чуть не раздавил свою подругу.
Дружит ведь он с королевой белой.
А я гоняюсь за ним по кругу.
Слон весь белый, белый, белый. И масть ему не мешает
Брать в полон черных пешек-девок.
Всех сожрал. Теперь от трудов праведных отдыхает.
Что ж мне делать? Конём скакнуть что ли резво?
* * *
Алел восток, дрожал зелёный лес.
Шалун поэт сказал "прилёт желан".
Стремглав, услышав это, юркий бес,
Кряхтя, умчался сквозь густой туман.
* * *
Уж никто не вернет нам
Ни зиму, ни лето.
Хочет славы поэт.
Осень! Пора жарить котлеты.
* * *
Я себя воскрешу стихами
Про звезду, про звезду, про Луну.
Я от мозга костей с потрохами
Весь Амуром мажорным горю.
* * *
Амариллис зашифрован на латыни.
Между строк произрастает беладонна.
Захлестнули чувства грудями постели.
И послала к чёрту мужа примадонна.
* * *
Звездопады и свечи
Полыхнули в стишке.
Распахнулося небо
Среди танцев вообще.
* * *
Камень-камень-камень
Смотрит-смотрит косо.
Те-те-рев, шагая,
Лакомится просом.
В м-м-глу руины
Ж-ж-ждут впустую.
Маятник старинный
Спит в углу вглу-х…ю.
* * *
Сижу я в неглиже на подоконнике.
Кудрявлю стих. Вокруг снуют поклонники.
Мне ни к чему ни трусики, ни треники.
Не баба я и не варю вареники.
* * *
Откусивши от крайней плоти,
Звук родной на губах раздался.
Словно выстрел из подворотни,
Недоклеванным стих остался.
* * *
Маруся заплачет, прочтя этот стих.
К нам Гитлер с Батыем вернулся!
Икотою суффиксов символа чих
На русский язык замахнулся.
* * *
Да, в Вас умерла Цветаева,
Погибла Анна Ахматова,
Пропала совсем Ахмадулина.
Страдалица! Кто ж виноватая!?
* * *
В голове пустота с перепоя.
Крыша сорвана мантрой в ночи.
И, стегая коней под собою,
Средь рыдающих луж мы молчим.
* * *
Я тебя размалюю красками,
Среди радуг малюя радугу.
А из кисточек возьму кисточку.
Застрелю тебя – глазом наглухо.
* * *
Поёт в колесах смутный перестук.
Поэт гундит про "вечную весну".
Заветной лирой Пушкина, мой друг,
Не надо портить стих и тишину.
* * *
Рухнул под мачо диванчик ужасно скрипучий.
Грохнулись оба они на меня нежеланно.
Всё бы могло тут окончиться чуточку лучше,
Если бы сексом мы занялись в кухне иль ванной.
* * *
Бутафорию чувств лучше жечь не в огне,
А горниле плавильной для стали,
Средь непознанных игр рикошетом во мгле,
Чтобы птицы назад прилетали.
* * *
Шипело стадо и бросалось грязью
В свою паршивую, но гордую овцу.
Баран резвился перед коновязью.
Слеза овцы стекала по лицу.
* * *
Закричала вечность скорбно в декабре.
Крикнувши, залаял пламень в серебре.
Гордо поскользнувшись, забывав в искре,
Раздиралась вечность прям на Сти-хере.
* * *
Рунет преумножен. И вспомнен предстатель.
И, горние строчки могуче открыв,
Прославился гимна поэт и создатель,
Свой пыл на Рунете, как в битве, сложив.
* * *
Освежевались, взопрели строчки.
Бегом от них бегунки сбежали.
Чем меньше смысла в дырявой бочке,
Тем больше видится содержание.
* * *
Налепил нелепый лепарь
Много масок среди грима.
В горле тень его застряла,
Языка лишившись мигом.
* * *
Стучат часы по сердцу льдом.
В бокале льдинки. За окном
Плеснула льдинка. Я не пьян!
Но почему ж в стихах туман?
* * *
Протяни мне свою ладошку.
Я прославлю ее нетленкой.
Пропадет почему-то голос,
Коль увижу твои коленки.
* * *
Снова осень накрылась багрянцем,
Птицы к югу привычно летят,
Небо в тучах, природа в убранстве…
А поэты, как прежде, в слезах!
* * *
Растворилась она синей птицей
Под лучом золотистым в судьбе.
Он сказал: "Чтобы так раствориться
И на крыльях ресниц поселиться,
Надо крылья отрезать себе".
* * *
Я любовь дарил царевне,
Я ее вообще любил.
И стихи дарил, поверьте.
Всё потратил – разозлил.
* * *
Прибежал Колобок, хотя был он без ног,
Ариаднина нить оборвалась.
А над нитью висит хала-хупный крючок.
Шелкопряд молью съеден. Вот жалость!
* * *
Как умирают стихи при рождении?
Они ведь жданные и желаются!
Да очень просто: когда бредом стихоплетения
Тени дерев и слезинки трав среди птенчиков завиваются.
* * *
Яки перышко белое
Я мелю всяку-всячину
Про траву во дворе
И дрова во дворцах.
Я кружусь, словно лист,
Над Москвою и Гатчиной.
И ругнулся читатель
Безмолвно, в сердцах.
* * *
Она работала уборщицей.
Махала тряпкой у дверей…
И олигарх из сливок общества
Женился сразу же на ней.
* * *
Вот тянутся-тянутся будни,
Уныло звучит "баю-баю".
Совсем, ну совсем трехэтажный,
Стишок улетел баттерфляем.
* * *
Что минуло – минуло,
Что быть должно – то будет.
Вот так-то стало быть!
А что угодно с чем угодно
Морокой в морок угодит!
* * *
Чертовщиной свечка скачет.
Бесу чёрт кричит: "Скачи"!
Хоть вино чего-то шепчет,
Жги свечу, поэт, молчи!
* * *
Когда нам нерв терзает душу,
То это значит: хватить пить!
И Бог поможет. Только нужно
Свой стих не слишком волочить.
* * *
Константная спектральность обожанья
Изнежила любовь янтарным взглядом.
Контральто обнаженного лобзанья
Шла босиком в насыщенность желанья.
* * *
Засветилась Россия, в предзимье катясь.
Харчевала в стране сатанинская власть.
В бане – кровь. Океаны упали в моря.
Отдыхает Господь прям в конце октября.
И пылает Луна. У-ух! Харизму, видать,
Не успел В. И. Ленин врагам распродать.
Изобилье ушло в космодромную пыль.
Коммунизм помаячил. Такая вот быль.
И взъярилась Россия по чьей-то вине.
И продали её наяву, не во сне.
И подвёл свой итог наш российский пиит.
Он такой не один. Он теперь знаменит.
* * *
Среди ветров лишь ветер гоняет листву.
В листопаде плащи, как дожди.
Хороводит дождем листопад на мосту.
Ты ж пришла, осень. Больше не жди.
Грусна осень, ох грусна! – без буковки "т".
Как хорош родной русский язык!
Уж не та я. Но осень в моем букваре
Резво лепится в вянущий стих.
* * *
Желтизною осенней листья желтой печали
Снова осенью желтой, ну, уж замордовали!
* * *
Одиноки в России поэты,
Как прыщи на заду за грехи.
Сочиняют в кровати сонеты,
Проституткам читают стихи.
Ну а чем же еще им заняться,
Подгоняемым взмахом ресниц?
Без любимой – любовью заняться?
Или – сгинуть средь рифм и страниц?
* * *
Наливай! Давай с тобой напьёмся
До потери чувств, как до весны!
Женский гнев под утро рассосётся,
Снова будем мы с тобой на "ты".
* * *
А какая ж слаще хренотень?
Про эротику иль, может, про портвейн?
Алкоголь? Или страстей оргазм?
Сочиняйте лучше про маразм.
* * *
Ангелочки хмельные в твоих волосах,
Словно блошки флюидов грустят.
Зарождается шторм на душе и губах.
Даже струны чего-то хотят.
Мир заполнился страстью до самого дна.
Задрожала в ночи тишина.
Над Пегасом хромым глазом светит Луна.
И смычок захмелел от вина.
* * *
Послушно принимая канитель,
В апрельских лужах сдох седой Апрель.
Рука впустую шарит. А постель
Средь слов желтеет шариком недель.
* * *
Светили звёзды в тишине,
Струились капельки дождя,
Злой рок бурлился в бытие,
И де-жа-вю душил меня.
* * *
Простынь потолка
Нависает вниз.
Зацепился лист
Краем за карниз.
Штор унылый вздох
Стал совсем шальной.
Стих поэта сдох
Прямо под Луной.
* * *
И звёзды, и Луна не есть банальность, Мила,
Поскольку это всё – небесные светила.
Как кожура банана, банальной мысль бывает…
Что красота прекрасна – то даже школьник знает.
* * *
Тополя задышали грудью,
Тучи ринулись в небо толпой.
И под дождь побежали люди.
Без зонта прошел геморрой.
* * *
Дважды тут печаль кружилась,
Дважды женщина звала.
Раз кого-то полюбил он -
Вмиг красивая нашлась.
* * *
Светило путь не подсветило
И ряби свет хладил рассвет.
Стучал поэт по светлой раме
И чмокал следом трижды вслед.
* * *
Ох, не просты как стишки Миларепы!
Папа мыл раму, а Милочка – репу.
* * *
Беспокойный сонет мне покоя не дал:
Я уснул и – ушел. Вот такой был финал.
* * *
Поёт чего-то пьяный милый ёжик.
Торчит умильно рожица средь ножек.
* * *
Следить за напряжением сосков
Приятней, чем за чистотой носков.
* * *
Грачиные гнезда на голых деревьях,
На голых деревьях… Всё в дубле и перьях!
* * *
Опять я вижу этот стих про "сонную волну".
И рецку вновь даю: ныряйте в глубину!
* * *
От напряженья поэтессы вянут крылья,
Приходит ночь без сна и ускользает день,
Хозяйство рушится, и муж ворчит бессильно,
И тараканы шастают, и крыша набекрень.
* * *
…И на этом на Парнасе
Встречу мужа на Пегасе.
Он захочет еще раз
И – уложит на матрац.
* * *
Перенапряг рожоном с травмами
Встряхнул у демонов оскал.
Сиё мираж есть и стенание.
А стих – совсем не идеал.
* * *
Играй, играй, танцуй, танцуй,
Блистай, блистай… вай-вай-вай-вай!
* * *
Отлюби своего стихоруковца, день!
Виноградное слово его расцвело.
Кистеперый недуг кинул тень на плетень.
И кромешный дурман выпивает его.
* * *
Не боись дотла, гой еси поэт!
Из сырых хлебов делай винегрет…