Глаза (вот бред!) от кисти стынут.
Маэстро, скомканный виной,
Аллегорически пустой,
Своею лирой все отринет.
* * *
Здесь крылья, сердце и дыханье,
Волненья и воспоминанья,
Глаза и розы, счастье в поцелуе…
Ну где ж поэзию найти другую?!
* * *
Изливается струя
Многократно вновь и вновь.
Я не понял ни…фига.
Может, это про любовь?
* * *
По Канавке, по Канавке
Конопля растет, не травка.
И поэтому в Канавке
День и ночь – народу давка.
Молодухи и старухи
Ковыряют свои ухи.
И сипят в щелях сипухи,
В шею лезут словно мухи.
В мае тут метет метель,
А в горах уже апрель!
* * *
Тебя пытался я ласкать.
Меня ты стала полоскать.
Стенания в ночи тихи.
Закончил я свои стихи.
* * *
Смех взорвался как граната,
Ноги – мягкие как вата.
Руки тянет ввысь листва.
Вдруг разверзлись небеса.
Сад играет без оград.
Облака плывут назад.
По земле бредет поэт,
Сочиняет на обед.
* * *
Распоясался я, замусолил тебя поцелуем.
Моя карма встревожила чакру твою.
На снегу среди роз гильотина меня четвертует.
А пока я в бреду на кресте родником от стиха хохочу!
* * *
Поэту диктовала муза.
Душа набухла тяжким грузом.
Он рвал бумагу, всех терзал.
И рухнул стих. Таков финал.
* * *
Пойма клеверная голубым алела.
И застряла мысль среди коряг.
Тряпка в снеге бинтом леденела.
Вроде – про любовь? Или не так?
* * *
"И мозг кипящий"?
Это перл! Сплетенье слов
Дает финал, увы, ужасный:
Кипеть – опасно это для мозгов!
* * *
Да нет у этой Жаны Фриськи
Ни голоса, ни попы и ни сиськи!
* * *
Ты стоишь предо мной
С преогромною… звездой.
Я себя утопил в твоём теле.
Мы ведь ангелы этой весенней весной.
* * *
Шагают ноги по душе,
Калина красная белеет,
Поэт здесь душит сам себя,
Глаза отдельно стекленеют.
* * *
Вогнав вирус нот прям куда-то под сердце,
Которое треснуло вдруг,
Поэт вознесся целиком в поднебесье,
И люди вздохнули вокруг.
* * *
Вот повезло солдату, счастье навалилось!
Одна горячая мадам над ним всю ночь трудилась.
Всё порвала на нём, взасос зацеловала.
Солдат мужчиной утром встал.
Поэта – как и не бывало.
* * *
Коктебель. Жаркий день. Это вроде бы Крым.
Но каким языком мы о нем говорим?
Променад, канотье и наяд антураж…
Вы в Париже, мадам? Уберите плюмаж!
* * *
Ну, раздевайтесь. Дышите, милашка, поглубже.
Трубку вставляю, хоть глаз в Ваши поры въедается.
Голову суньте сюда. И представьте, что Вы сейчас с мужем!
Что говорите? Ах, муж – импотент!? Но он хоть старается?
* * *
…А ты родила б мне тогда
Младенцев – тройню сразу!
И я б им попки подтирал
По твоему приказу!
* * *
Товарняк под откос залетел на крутом повороте,
Потому что инцест приключился, к несчастью,
в соседних вагонах.
Машинист возжелал соблазнить проводницу. Уроды!
Снесло крышу у них. Пассажиры остались голыми на перронах.
* * *
Поцелуйное орошение
Разрыванием обеспардонилось.
Порождалось пиитом стенание.
Наказание слов обезумелось.
* * *
Зеркала, зеркала, зеркала,
Отразите меня, отразите.
Я пою, я пою, я пою.
Зеркалами зеркальность узрите.
Зеркала вы мои, зеркала,
Вы меня, лишь меня, отразите.
А пока, а пока, а пока,
Вы мой стих, вы мой стих, извините.
* * *
С характерным звуком
снимаю
Штаны и подтяжки.
Привычно
– задницей -
плюхаюсь попой
на новый диван.
Вот и квакнулся день.
Залетела в окошко
букашка,
И, ударившись в лоб,
расколола
его набекрень.
* * *
Шизый выпасть снял роголку
На кочуме близ салазки.
Он учистил клювик слизнем,
Наблеснув русалчим кузем.
Эти присказки указкой
Тыкнуть в жабу бы, щекоча.
И ужо тады марашки заморочат
Леших кур.
Облюбив постелью тюлем
На потешном сеновале,
Заслюнявился кудлато
Снигель – чудель светлякатый.
* * *
Упал поэт. Не встал он как герой.
К ногам своим же собственным свалился.
Что слава? Слава – дым! А значит – не дыми собой.
Прославься тем, что просто застрелился!
* * *
Стоя, весь в слезах, думая о ней,
Промелькнула ночь и начался день.
Ты пошел к другой, прямо на кровать.
Я гляжу в окно, чтобы сочинять.
Выстрелят глаза на тебя в упор.
Раззудись рука! Будет хорошо.
Оголю плечо. Тут интриги нет.
Я горю от чувств. Приходи ко мне!
* * *
Сгоняя странным опахалом,
Весь в муках, стаю диких мух,
Я попку щупаю недаром,
Хоть персик, кажется, протух.
Упругость ягод на латыни
Прославлю, блюзу вопреки.
А Вы стихи писать могли бы,
Как бабка лепит пироги?
* * *
Вот Снегурочка села.
Зазвучала капель.
И растаяла, глупая.
Ведь утюг был под ней!
* * *
Поэт решил чуток слегка похулиганить
И свой блестящий, богом данный, легкий слог
Он матерком и чушью подзаправил.
А жаль, что ничего получше Пушкина он выдумать не смог!
* * *
Про любовь мы с тобой напролёт говорили,
А потом где-то в радуге сонно бродили.
Мишуру мы друг другу взаимно дарили
И стихами своими людей насмешили.
* * *
Ты такая воздушная, нежная!
Жаль, ледник навалился на грудь.
И вода затопила до пояса.
Ураганом тебя не согнуть!
* * *
С обильем чувств короток путь до слез.
И тут: повторы с сердцем, перламутром
и слишком много звезд.
* * *
Как во вторник по дороге
Бес шагал. Устали ноги.
На телегу он взобрался.
Тут мотор заглох, сломался.
* * *
Гранатой бухнуло в мозгах:
Не торопись в своих стихах!
* * *
Любовь и водка так правят миром,
Что агнец божий, нетрезвый шизик,
Возьмёт тетрадку, закусит сыром
И – стих родится небрежно кроткий.
* * *
К Белоснежке, прямо внутрь книжки,
Я вошла. Набросилась на чай.
Угощай меня, моя подружка!
Королеву Снежную встречай!
Слишком быстро этот чай горячий
Я взахлеб усиленно пила…
И – растаяла. Вот незадача!
И, без принцев, речкой утекла.
* * *
Стала девица парнишку разбуживать:
"Хватит уж дрыхнуть! Совсем оборзел!
Мне бы скорее оформить замужество".
Парень проснулся и – вмиг поседел.
* * *
Все мы родом из милого Рая.
Бог изгнал нас оттуда. Спасиб!
Я кайлом камень вещий долбаю.
Это в радость кому-то. И, значит, я жив!
* * *
Затупились клыки.
Жизнь летит мимо кассы.
Я пописал на гжель.
Людям корчу гримасы.
Бытиё навалилось
Анашой из-под чипсов.
Балалайка лечилась,
Но берёза вся в гипсе.
Нагишом по Руси
С головою, как тыква,
Я ползу весь в шерсти,
И все члены поникли.
* * *
Я подстрелил в лесу вальдшнепа.
Купил, на поезд сел, билет.
Давай, сосед вдвоём повоем
На хутор дальний и буфет.
Давай стрельнём с тобой в колёса,
В пейзаж малярный иль мосток.
Пусть проводник с тоскливым носом
В штаны уронит кипяток.
Чего б сейчас накуролесить?
Что сотворить? Ведь мы – жулье.
Борзых щенков утопим в чае.
И все воскликнут: "Ё-моё!"
* * *
Чтобы утро сменилось днём,
Мы по лужам с тобой идём.
Звездопад обещают с дождём.
Мы дождя за стеклом подождём.
* * *
Ну, зачем много букв в алфавите?
Предлагаю оставить лишь семь.
А в семье моей – восемь детишек.
Шутит магия. Грустно совсем.
* * *
Я лечу над тобой. Ну, взорви свои вены!
Облака поцелуй мне взасос.
Пусть подавятся люди деньгами и сеном!
Мы ликуем, как лес. В небе – SOS.
Мы поём о любви, но не страстно – искристо,
По кусочкам на ветках висим.
Наши страшные жертвы не рвите так быстро!
Под мостами мы тонем и спим.
* * *
С Воландом плохи игрушки.
Есть ведь в столице Пути!..
Грохнули танки и пушки -
Кремль в пух и прах разнесли!
* * *
Упали штаны (расстегнулась ширинка).
Капризная дама, взгляни на "картинку"!
Пылаешь? Измотана? Слюнки текут?
Наш секс на дистанции – пять-шесть минут.
Танцует мужик без штанов на паркете,
Разводит чувиху в рефлексов ответе,
Торгует "любовью" как пошлая шлюха.
Ползёт по подушке навозная муха.
* * *
Тени что-то обещали,
Но потом упали ниц.
Много слов они кропали
Средь линованных страниц.
"До ре ми", – они сказали,
Тренируя миокард.
"Фа и соль", – им отвечали
Все тузы игральных карт.
Чуффства – преданы на вынос.
Эхо – бросилось за край.
Знаком в них плеснул гостинец…
Что ж, дружище, наливай!
* * *
Как хорошо, что жизнь во мне течет.
Ах, лето, лето! Пусть оно меня прочтёт!
* * *
Осенью случился Новый год.
Осень зажигает. Небосвод
Падает на карты, словно блиц.
Стол сказал: "Не нужно кислых лиц!".
Снова осень давит на глаза.
В прошлое обрушилась слеза.
Осень не отступит ни на миг.
Я притворство осени постиг.
Осень зажигается опять.
Смысл совсем не трудно постигать.
На осеннем странном языке
Шепчет что-то осень прямо мне.
* * *
Летает рядом что-то золотое.
Оно блестит, всё в перьях и огнях.
И радостью манительно сверкает,
Влечёт и растворяет среди "ах!".
* * *
Жизнь вызревает подсолнухом.
Люди рождают спор.
Делайте ставки из воздуха,
Но не клеймите гор!
Слово стреляет выстрелом.
Семя, как семечки, – в лёд.
Всё, опростались подсолнухи!
Теперь подснежник цветет.
Свежестью он раскрывается.
Слышите? Он поёт!
Лучше его не срывайте.
В небе гудит самолёт.
* * *
Бомж у помойки весь пахнет сиренью.
Дети смеются. Родился укроп.
Нет, я не буду их всех ненавидеть.
Уши заткну – и услышу хип-хоп.
Буду кричать и стонать я за дверью,
Ждать из Израиля снова письмо.
Но не уеду туда. Там стреляют.
Бросишь имущество разве своё?
* * *
Затерялась любовь настоящая.
Наступила весна на Земле.
Где ты чувство гуляешь пропащее?
Неужель не достанешься мне?
Сердце сдаст все зачёты, экзамены даже,
Застревая в объятьях чужих.
Эполеты души пусть мне чувство подскажут!
Счастье я получу через стих!
* * *
Вот рыба плывет под водою
С одним-разъединственным глазом.
И коршун парит в поднебесье.
И глаз его – тоже один.
Но дважды иллюминатор
Угрюмо сверкнул в этих строчках.
Хоть серна под сенью присела,
Два раза блеснул чей-то взгляд.
Венчалась природа гореньем (!),
И в чём-то весь мир уличался.
Поэт поразмыслил логично.
И тут же стишок сей скончался.
* * *
Настала слякоть,
Снег снежит снегами…
Рука сжимает
Чей-то добрый зад…
Рука и зад
С друг другом не в разладе…
Поэт в таких стихах не виноват!
* * *
Давай закурим, водочки нальём,
Обмоем прекращенье перестрелки.
Ушел он к третьей. Мы и с ней попьём,
Когда к четвёртой он сбежит на посиделки.
* * *
Глотали мы универмаги
Средь балаганов передряги.
Гудрон гудел, сипел в зигзаге.
Мы зацепились за коряги.
Всё это было в Монреале.
Что нового мы там узнали?
Музеи, храмы, галереи…
Так это было и в Расее!
* * *
Хватит там за стеной копошиться!
Вздохи, стоны… Достали уже!
Стукнул в стену. Возня прекратилась.
И соседка пришла в неглиже…
* * *
Попав в объятия хирургов,
Я перестал быть металлургом.
У сталевара – в плавках сила.
Как жить без плавок?! Гроб, могила.
* * *
Писатель предлагает тонкий ключЬ.
А критик лезет с молотком и ломом.
От этого писатель станет злюч
И критика сразит ужасным словом!
* * *
У квартиры двести третьей
Две собачки на паркете.
Кто бы смог их описать?
Писать – проще, чем писать.
* * *
Чем кропать фигню бесстыже,
Гнись, девчоночка, пониже
И ступай к себе в постель.
Здесь Стихи. ру, не бордель!
* * *
Заснежил превоснегом снег.
И снежинки снеглися в снега.
С негой снежную бабу Ега
Нежно нежил в снегу человек.
* * *
Не носильщик я, Ира,
И даже не мальчик.
Я король, а не паж. Пусть
Чемоданы таскает Ваш "зайчик"!
* * *
Поэта распирали чувства,
Давили грудь и сердце изнутря.
Он графоманом стал и жертвою искусства,
Стишки кропая так, от фонаря.
* * *
Как можно небо – застирать?
Планету – резать на куски?
Себя как стих – переписать?
И вечер – крепко простудить?
Да очень просто! Ведь поэт
Реальной жизнью не живет.
Слова он сыпет из руки,
А смысл из ноги идёт!
* * *
Он не Нерон, увы.
А тот совсем не он.
Об этом каждый лучик солнца знает.
Пииты! Не летайте среди туч!
Не майтесь, не мешайте урожаю!
* * *
Разный люд есть на Стихире,
В коммунальной стих-квартире:
Кто на кухне, кто в эфире,
Кто в прихожей, кто в сортире.
Место – каждый выбирает.
Пусть другого не ругает.
Если кто как псих залает,
Это стыдно. Каждый знает!
* * *
Я отдолжу (через "т"!) у Луны золотое монисто,
В птичку игристую вмиг оттого превращусь,
После чего я исчезну и стану… улыбкой!
Песней, как лапкой, я сердце поглажу, клянусь!
* * *
Коллеги, пародисты по перу!
Бороться с автором – такое не к добру.
Смеяться нужно над плохим стихом,
Не обзывая автора лохом.
Разить иронией и дружески шутить -
Вот способы зазнайство проучить.
А если каждый будет на стихире
Плевать в друг друга – будем все в сортире!
* * *
Когда в груди бушует ураган,
Покинь Стихи. ру!
Пей эспумизан.
* * *
Сизифов труд всегда был не в почёте,
Напоминая труд российского поэта,
Который бодро плавает в болоте.
Но как же я люблю его за это!
* * *
Серебром блестит Луна.
В серебре мечта моя.
Даже князь мой в серебре.
Ночью бес у нас в ребре.
* * *
Гитара звучно, с перебором,
Пронзила выстрелом меня.
Она в упор по мне пальнула.
Слеза скатилась втихаря.
Я весь горю в огне, как спичка.
Гитара рвётся и скрипит.
Гони скорее, электричка!
В дыму алеют мне лучи.
Исчез бродяга из вагона,
Ушел с гитарою своей.
И даже без магнитофона
Он новых сделает людей.
* * *
На юге очень много разных шлюшек
Прирезал, как овечек, сей маньяк.
От этого на море стало лучше.
Вот только скучен опустевший пляж…
* * *
"Везде за нею страха тень"?
Понятно. Тр@хал каждый день.
"Безумной ревностью томим"?
Я где-то слышал этот гимн.
Её он "злобой изводил"?
Простительно. Ведь он любил!
"Взошла она на эшафот"?
Рыдает весь российский флот.
"И он ушел за нею вслед"?
Ремейки слов – как винегрет.
"Любовь познавшие сердца"?
Кажись, шаблонам нет конца.
* * *
Я тебе позвоню не чайно,
Я тебе позвоню кофейно.
Ты такой у меня отчайный!
Почему раньше мной был невстречный?
Украду я тебя беспечно.
Под луной украду, мой милый.
А назавтра украдкой – обратно,
Ведь детей не твоих я растила.
Поутру отмолюсь перед Боженькой,
Вся такая печальная, грешная…
По дорогам мой милый на ноженьках
Вновь потопает криво по-прежнему.
* * *
Хотелось ей до одури в Париж.
Короче, ей хотелось, так хотелось!
Гулял сквозняк от головы до крыш.
И в детстве ей на месте не сиделось.
Визжа на санках, постигая мир,
Она пещерно с пандусом крутилась.
Воробушки на крыльях голубиных
Несли её в колодец из квартир.
* * *
Ах, пародистка! Сколь живу на свете,
Ни разу в этой жизни не видал,
Чтоб курица, кудахчащая в клети,
Долбала своим клювом петуха!