Я остановился, пораженный его сходством с братом.
Он поднялся.
- Сударь, - сказал он, - я едва поверил своему счастью, прочитав вашу записку, которую передал мне слуга, когда я вернулся. Я двадцать раз заставлял его повторить, как вы выглядите, чтобы убедиться, что он описывает именно ваш портрет. И наконец, сегодня утром, горя от нетерпения поблагодарить вас за то, что вы привезли мне весточку от моей семьи, я пришел представиться вам, не обращая внимания на время. Боюсь, что я явился слишком рано.
- Извините, - ответил я, - если я не сразу отвечаю на ваше любезное приветствие, но должен признаться, сударь, что я смотрю на вас и спрашиваю себя, с кем имею честь разговаривать: с Люсьеном или Луи де Франки.
- Не правда ли, сходство большое? - спросил он. - Когда я был еще в Соллакаро, только мы с братом не путали себя. Впрочем, если он со времени моего отъезда еще не отказался от своих корсиканских привычек, то вы наверняка постоянно видели его в костюме, который делает нас не столь схожими.
- Да, конечно, - ответил я, - но случайно получилось, что, когда я расставался с ним, он был одет так же, как вы сейчас, если не считать белых панталон: их пока рано надевать здесь, в Париже. Вот почему для меня даже это отличие исчезло. Но, - продолжал я, вынимая из бумажника письмо, - понимаю, что вы спешите узнать семейные новости, возьмите это письмо - я бы оставил его у вас вчера, если бы не пообещал госпоже де Франки передать его вам лично.
- Вы их всех покинули в добром здравии?
- Да, но они беспокоятся.
- Обо мне?
- О вас. Но прочтите письмо, прошу вас.
- Вы разрешите?
- Само собой разумеется!
Господин де Франки распечатал письмо; я же тем временем достал сигареты.
Я наблюдал за ним, пока он быстро пробегал глазами послание брата; время от времени он улыбался и бормотал:
- Милый Люсьен! Моя добрая матушка!.. Да… да… понимаю…
Я все еще не мог привыкнуть к этому странному сходству. Между тем, как и говорил мне Люсьен, я отметил у его брата более бледную кожу и более чистое французское произношение.
- Ну хорошо, - сказал я, предлагая ему сигарету, и он, закончив читать, зажег ее от моей, - вы поняли, что, как я вам и говорил, ваша семья была обеспокоена, но, к счастью, я вижу, что это было напрасно.
- Нет, - ответил он мне с грустью в голосе, - вовсе нет. Я совсем не болен, это верно, но у меня довольно большая неприятность; она усугубляется от мысли, что, страдая здесь, я заставляю брата страдать там.
- То, что вы говорите, я уже слышал от господина Люсьена. Дабы увериться в том, что это правда, а не его домыслы, я сейчас действительно получил тому достаточно убедительное доказательство. А вы сами, сударь, уверены, что недомогание, которое там испытывает ваш брат, вызвано именно вашими страданиями здесь?
- Да, сударь, совершенно уверен.
- Тогда, поскольку после вашего утвердительного ответа я еще больше заинтересовался тем, что с вами случилось, то позвольте вас спросить, и не из праздного любопытства: это несчастье, о котором вы только что говорили, уже прошло или как-то улаживается?
- О Боже мой! Знаете ли, сударь, - сказал он, - даже самые тяжелые переживания притупляются со временем. И если какой-нибудь несчастный случай не разбередит мое сердце, то оно, конечно, покровоточит какое-то время и в конце концов заживет. А пока примите еще раз мои благодарности и позвольте мне иногда приходить к вам беседовать о Соллакаро.
- С великим удовольствием, - сказал я, - а почему бы нам прямо сейчас не продолжить разговор, ведь он интересен и вам и мне? Подождите, мой слуга собирается объявить, что завтрак готов. Доставьте мне радость - съешьте вместе со мной отбивную, и мы вдоволь побеседуем.
- К сожалению, это невозможно. Вчера я получил письмо от господина министра юстиции: мне надо сегодня в полдень быть у него, и вы прекрасно понимаете, что я, начинающий бедный адвокат, не могу заставить ждать такую важную персону.
- Возможно, он вас вызывает по делу Орланди и Колона.
- Я вполне допускаю это, тем более что, как мне пишет брат, распри закончены…
- …в присутствии нотариуса. И я вам могу сообщить подробности: я подписал контракт как поручитель за Орланди.
- Да, мой брат написал мне об этом в нескольких словах. Послушайте, - сказал он, доставая свои часы, - уже почти полдень, и я должен прежде всего объявить господину министру юстиции, что мой брат сдержал данное мной слово.
- И сделал это безупречно. Если нужно, я могу это подтвердить.
- Мой милый Люсьен! Я прекрасно знал, что, хотя это было для него неприятно, он сделает все, что обещал.
- Да, и нужно быть ему особо признательным, ибо я знаю, чего ему стоило уладить дело.
- Мы поговорим об этом позже… Вы ведь прекрасно понимаете, какое для меня счастье хотя бы мысленно вновь повидать вызванных вашими воспоминаниями мою мать, брата, мою родину! И если вы мне скажете, когда вам будет удобно…
- Сейчас довольно трудно сказать. Первые несколько дней после возвращения меня почти не будет дома. Но, может, вы мне сами скажете, где вас можно найти.
- Послушайте, - задумался он, - ведь завтра средопостье, не так ли?
- Завтра?
- Да.
- Ну, и что?
- Вы собираетесь на бал в Оперу?
- И да и нет. Да, если вы назначите там мне встречу, и нет, если не будет какой-то определенной цели.
- Мне нужно туда пойти, я даже обязан это сделать.
- А! Понятно! - усмехнулся я. - Теперь ясно, почему вы говорили, что время притупляет самые тяжелые несчастья и что рана в вашем сердце заживет.
- Вы ошибаетесь, возможно, я иду туда, чтобы обрести новые страдания.
- Так не ходите.
- Но разве в этом мире можно делать то, что хочешь? Я вовлечен в это помимо моей воли и иду туда, куда меня влечет судьба… Было бы, конечно, лучше мне туда не идти, я это прекрасно знаю, и все-таки пойду.
- В таком случае - завтра в Опере?
- Да.
- В который час?
- В половине первого ночи, если вас это устроит.
- А где?
- В фойе. В час у меня свидание под часами.
- Договорились.
Мы пожали друг другу руки, и он быстро вышел.
Часы вот-вот должны были пробить полдень.
Весь остаток дня и следующий день я был занят теми неизбежными визитами, какие обязан наносить человек, только что вернувшийся из полуторагодичного путешествия.
А поздно вечером, в половине первого, я был на месте свидания.
Пришлось некоторое время подождать Луи. Он шел вслед за маской, казалось узнав ее, но маска затерялась в толпе, и он не мог ее отыскать.
Я хотел поговорить о Корсике, но Луи был слишком рассеян, чтобы поддержать столь серьезную тему. Его глаза были постоянно сосредоточены на часах, и внезапно он меня покинул, проговорив:
- Ах, вот мой букет фиалок!
И он стал пробираться через толпу к женщине, которая действительно держала в руках огромный букет фиалок.
Поскольку к счастью для гуляющих в фойе были всевозможные букеты, то со мной заговорил букет камелий, обратившийся с поздравлениями по поводу моего счастливого возвращения в Париж.
За букетом камелий последовал букет из бутонов роз.
За букетом из бутонов роз - букет из гелиотропов.
Я общался уже с пятым букетом, когда повстречал г-на Д.
- Ах, это вы, мой дорогой! - воскликнул он. - С приездом, вы очень удачно появились: у меня сегодня ужинают такой-то и такой-то (он назвал трех или четырех наших общих знакомых), и мы рассчитываем на вас.
- Очень признателен, мой милый, - ответил я, - но, несмотря на большое желание принять ваше приглашение, я не могу этого сделать. Видите ли, я здесь не один.
- У меня так заведено: каждый гость вправе привести с собой кого захочет. Итак, договорились, на столе будет шесть графинов с водой, чтобы букеты не завяли.
- Что вы, мой друг, вы ошибаетесь, у меня нет букета для ваших графинов: я здесь с другом.
- Ну, тем лучше, вы же знаете поговорку "Друзья наших друзей…"
- Этого молодого человека вы не знаете.
- Так мы познакомимся.
- Я передам ему ваше приглашение.
- Хорошо, но если он откажется, приведите его силой.
- Я сделаю все что смогу, обещаю… В котором часу вы садитесь за стол?
- В три часа, и, поскольку мы будем там до шести, у вас достаточно времени.
- Хорошо.
Букет незабудок, возможно слышавший окончание нашего разговора, взял г-на Д. под руку и удалился с ним.
Через несколько минут я встретил Луи, который, по всей вероятности, уже объяснился со своим букетом фиалок.
Отослав не слишком остроумную маску интриговать одного из моих друзей, я взял его под руку.
- Итак, - спросил я, - вы узнали то, что хотели узнать?
- Да, но вам же известно, что на балах-маскарадах, как правило, вам отвечают так, чтобы оставить вас в неведении.
- Мой бедный друг! Извините, что я вас так называю, но мне кажется, что я знаю вас с тех пор, как познакомился с вашим братом… Видите ли… Вы несчастны, не так ли?.. В чем дело?
- О, да ничего особенного.
Я понял, что он хочет сохранить свою тайну, и замолчал.
Мы сделали два или три круга в молчании: я достаточно безразлично, поскольку никого не ждал; он все время настороже, разглядывая каждый маскарадный костюм, который попадался нам на глаза.
- Погодите, - сказал я ему, - знаете, что вам предстоит сделать?
Он вздрогнул, как человек, которого оторвали от его размышлений:
- Я?.. Нет!.. Что вы говорите? Извините…
- Я предлагаю вам отвлечься, в чем, мне кажется, вы нуждаетесь.
- Как?
- Пойдемте ужинать к одному моему другу.
- Да нет, ну что вы… Я буду слишком тоскливым сотрапезником.
- Там будет весело, и вы отвлечетесь.
- Но я не приглашен.
- Вы ошибаетесь, вы приглашены.
- Это очень великодушно со стороны вашего амфитриона, но, честное слово, чувствую, что недостоин…
В эту минуту мы столкнулись с г-ном Д. Он был очень увлечен своим букетом незабудок.
Но все же он меня увидел:
- Итак, значит, договорились, да? В три часа.
- Нет, не договорились, мой друг. Я не смогу быть у вас.
- Тогда убирайтесь к черту!
И он продолжил свой путь.
- Кто этот господин? - спросил меня Луи, явно только для того, чтобы поддержать разговор.
- Так это господин Д., один из моих друзей, умный малый, хотя и редактор одной из наших ведущих газет.
- Господин Д.! - воскликнул Луи. - Господин Д.! Вы его знаете?
- Конечно. Два или три года мы сотрудничаем вместе и даже дружим.
- Это у него вы собирались ужинать сегодня?
- Конечно, да.
- И к нему вы меня приглашали?
- Да.
- Тогда совсем другое дело, я согласен, и с великим удовольствием.
- Ну что же! Наконец-то!
- Может быть, мне не следует туда ходить, - проговорил Луи, грустно улыбаясь, - но вы же помните, что я вам говорил позавчера: мы идем не туда, куда хотим, а туда, куда нас толкает судьба, и доказательством тому то, что мне не следовало сегодня вечером приходить сюда.
В это время наши пути вновь пересеклись с г-ном Д.
- Мой друг, - сказал я ему, - я изменил свои намерения.
- И вы будете у меня?
- Да.
- Браво! Однако я должен предупредить вас об одном условии.
- О каком?
- Тот, кто ужинает с нами сегодня вечером, должен поужинать и на следующий день.
- Это в силу какого же закона?
- В силу цари, заключенного с Шато-Рено.
Я почувствовал, как вздрогнул Луи, державший меня под руку.
Я посмотрел на него, но, хотя он и стал бледнее, чем был минуту назад, лицо его оставалось бесстрастным.
- А что за пари? - спросил я г-на Д.
- Долго рассказывать! Кроме того, есть одна особа, заинтересованная в этом пари, и если она услышит разговоры о нем, то может вынудить Шато-Рено проиграть его.
- Чудесно! До трех часов.
- До трех.
Мы вновь разошлись. Проходя мимо часов, я бросил взгляд на циферблат. Было два часа тридцать пять минут.
- Вы знаете этого господина де Шато-Рено? - спросил Луи спокойным голосом, тщетно пытаясь скрыть свое волнение.
- Только в лицо. Я встречал его несколько раз в обществе.
- И он не ваш друг?
- Это всего лишь мимолетное знакомство.
- Тем лучше! - проговорил Луи.
- Почему же?
- Да так.
- Нет, все-таки скажите. Вы его знаете?
- Лишь понаслышке.
Несмотря на уклончивый ответ, я сразу понял, что между г-ном де Франки и г-ном де Шато-Рено были загадочные отношения и в них несомненно замешана женщина. Неосознанное чувство подсказало мне, что в таком случае для моего приятеля было бы лучше остаться дома.
- Послушайте, - сказал я, - господин де Франки, может быть, вы примете во внимание мой совет?
- А в чем дело? Скажите же.
- Не ходите ужинать к господину Д.
- Почему же? Разве он нас не ждет и вы разве не сказали ему только что, что приведете еще одного гостя?
- Да, точно. Но не в этом дело.
- Так почему же?
- Потому что я просто-напросто полагаю, что нам туда лучше не ходить.
- Ну да, у вас, конечно, есть причина менять свои намерения, ведь буквально только что вы настаивали и собирались вести меня туда чуть ли не силой.
- Мы же встретимся там с господином де Шато-Рено.
- Тем лучше; говорят, он очаровательный человек, и я буду счастлив познакомиться с ним поближе.
- Хорошо, пусть так. Идемте, если вы так желаете.
Мы спустились, чтобы взять наши пальто.
Господин Д. жил в двух шагах от Оперы. Стояла прекрасная погода, и я подумал, что свежий воздух немного остудит пыл моего приятеля. Я предложил ему пойти пешком, и он согласился.
XIII
Мы встретили в гостиной множество моих друзей, завсегдатаев фойе в Опере, постоянных нанимателей театральных лож. Здесь были господа Б., Л, В., А. К тому же, а я это и предполагал, две или три дамы, уже без масок, держали свои букеты в руках, ожидая, когда их можно будет поставить в графины.
Я представил Луи де Франки и тем и другим. Излишне говорить, что он был любезно встречен ими.
Через десять минут пришел и г-н Д. в сопровождении букета незабудок, легко и непринужденно снявшего маску, под которой оказалась женщина, во-первых, привлекательная, а во-вторых, привычная к подобного рода вечеринкам.
Я представил г-на де Франки хозяину дома.
- А теперь, - провозгласил г-н де Б., - коль скоро все представления сделаны, я желаю, чтобы нас уже пригласили к столу.
- Все представления сделаны, но не все приглашенные пришли, - ответил г-н Д.
- Кто же отсутствует?
- Пока еще нет Шато-Рено.
- А! Действительно. А нет ли здесь пари? - спросил г-н В.
- Да, пари на ужин для двенадцати персон, если он не приведет сюда некую даму, которую он обещал нам привести.
- А что, эта дама, - спросил букет незабудок, - так нелюдима, что ради нее заключается подобное пари?
Я посмотрел на де Франки: внешне он был спокоен, но бледен как смерть.
- По правде сказать, - откликнулся г-н Д., - я не думаю, что было б очень бестактно назвать вам маску. Тем более что, по всей вероятности, вы ее не знаете. Это госпожа…
Луи взял г-на Д. за руку:
- Сударь, в честь нашего недавнего знакомства, окажите мне любезность.
- Какую, сударь?
- Не называйте даму, которая должна прийти вместе с господином де Шато-Рено: вы ведь знаете, что она замужем.
- Да, но ее муж сейчас в Смирне, в Индии, в Мексике или где-то еще. Когда муж так далеко, то можно считать, что его вообще нет.
- Ее муж вернется через несколько дней, мне это известно. Он порядочный человек, и мне бы хотелось, если это возможно, оградить его от неприятности выслушивать по возвращении, что его жена совершила подобный необдуманный поступок.
- Прошу прощения, сударь, - пробормотал г-н Д., - я не знал, что вы знакомы с этой дамой, я даже не знал точно, что она замужем, но, поскольку вы ее знаете, поскольку вы знакомы с ее мужем…
- Да, я знаком с ними.
- Мы сохраним все это в строжайшей тайне. Дамы и господа, придет ли Шато-Рено или не придет, придет ли он один или не один, выиграет ли он пари или проиграет, я прошу вас сохранять все это в тайне.
Все в один голос пообещали сохранить тайну, но, вероятнее всего, не ради соблюдения приличий, принятых в обществе, а потому, что были очень голодны и, следовательно, торопились сесть за стол.
- Благодарю вас, сударь, - сказал де Франки, обращаясь к г-ну Д. и пожав ему руку, - могу вас заверить, что вы поступили как порядочный человек.
Мы прошли в столовую, и каждый занял свое место.
Два места оставались незанятыми: они были предназначены для Шато-Рено и для той персоны, которую он должен был привести.
Слуга хотел убрать приборы.
- Не нужно, - сказал хозяин дома, - оставьте. Пари с Шато-Рено действует до четырех часов. В четыре часа можете убрать приборы. Когда прозвонит четыре часа, будем считать, что он проиграл.
Я не спускал глаз с де Франки и заметил, как он повернул глаза к часам: они показывали три часа сорок минут.
- Они идут правильно? - холодно спросил Луи.
- Меня это не касается, - со смехом ответил г-н Д., - пусть это интересует Шато-Рено, я сверил его часы с моими настенными, чтобы он не жаловался потом, что его обманули.
- Ах, господа, - воскликнул букет незабудок, - ради Бога, если уж нельзя упоминать о Шато-Рено и его незнакомке, давайте не будем о них говорить, иначе начнутся символы, аллегории, загадки, а это смертельно скучно!
- Вы правы, Эст., - подтвердил В., - есть столько женщин, о которых можно говорить. Они только и ждут этого.
- Выпьем за здоровье таких женщин, - предложил г-н Д.
И бокалы начали наполняться охлажденным шампанским. Перед каждым приглашенным стояла бутылка.
Я заметил, что Луи лишь слегка коснулся губами своего бокала.
- Пейте же, - сказал я ему, - вот увидите, он не придет.
- Сейчас еще без четверти четыре, - проговорил он. - А в четыре часа, хотя я сейчас отстаю, я вам обещаю обогнать всех, кто сейчас впереди.
- В добрый час.
Пока мы негромко разговаривали, общая беседа становилась сумбурной и шумной. Время от времени г-н Д. и Луи посматривали на часы, которые бесстрастно продолжали свой ход, совершенно безразличные к нетерпению двух присутствующих, следивших за их стрелкой.
Без пяти четыре я посмотрел на Луи.
- За ваше здоровье! - предложил я.
Он, улыбаясь, взял бокал и поднес его к губам.
И он уже выпил половину, когда прозвенел звонок.
Я полагал, что он не может стать еще бледнее, чем был до того, но я ошибался.
- Это он, - проговорил Луи.
- Да, но, может быть, не она, - ответил я.
- Мы это сейчас увидим.
Звонок привлек всеобщее внимание. Глубокая тишина сразу же сменила шумный разговор за столом.
Из прихожей доносились приглушенные голоса спорящих.
Господин Д. быстро поднялся и пошел открывать дверь.
- Я узнал ее голос, - сказал Луи, схватив меня за запястье и сильно его сжимая.