Он фыркнул, словно до его носа только что долетела какая-то отвратительная вонь.
- Лоусон, о чем вы говорили там, снаружи? - Гантт двинулся вперед по проходу. - По поводу того, что мы не вернемся обратно. Вы знаете что-то, чего не знаем мы?
Что им сказать? - спросил себя Тревор. Его мучила страшная жажда, нервы были на пределе, а ихор вяло тек по венам от голода. В его сумке было еще две бутылки с коровьей кровью, но разве можно было сравнить этот пресный заменитель с живительным эликсиром, что бежал по человеческим телам? В последний раз Тревор ощущал этот божественный вкус около двух месяцев назад, впившись в горло владельца отшельничьей лачуги на берегу Миссисипи. Тогда он оставил человека в живых, но это милосердие далось ему не без труда. Теперь же, так долго не вкушая человеческую кровь, он чувствовал, что превратился в бледную тень, застывшую между миром людей и вампиров. И монстр внутри него отчаянно пытался процарапать себе путь на свободу. Удерживало только одно: осознание, что с каждым глотком человеческой крови Тревор все ближе подходил к краю пропасти.
Люди ждали ответа.
Что им сказать?
Послышался звук шагов в передней части вагона. Дверь открылась, и, запустив внутрь вихри снега и холодный ветер, на пороге появился Рустер в сером шерстяном пальто, черной шапке и черных перчатках. Ему было около двадцати четырех лет. Рост - ближе к среднему, телосложение - худое, хотя спина и плечи от постоянной работы раздались вширь. Этот юноша обладал широким лицом с коротко стриженной бородой и глубоко посаженными настороженными глазами. В руках Рустер держал винтовку "Винчестер".
- Мистер Тэбберсон не вернулся… - сказал он, пока вихри снега окутывали его, проникая с улицы. Он осознал, что слишком долго позволяет зимнему ветру уносить тепло из вагона, и поспешил закрыть дверь. Несколько секунд юноша растерянно оглядывал пассажиров. - Мистер Тэбберсон… - повторил он, пока снег таял на его одежде. - Он пошел посмотреть, что можно сделать с теми камнями. Я звал его, но он не ответил…
- Почему ты не пошел и не помог ему? - требовательно воскликнул Гантт. - Тэбберс мог упасть и пораниться!
- Я собирался, но… этот человек ведь сказал явиться сюда, как только заряжу винтовки. Я решил так и сделать. Сказал: "Давайте, мистер Тэбберсон", но он сказал: "Никто не смеет мне указывать на моем поезде"! Поэтому он приказал мне оставаться в вагоне, а сам взял лампу и ушел. Я предупреждал его, что не стоит этого делать, потому что никто не понял, что случилось с фарой… но он сказал, что дело, должно быть, в разнице температур на улице и в фаре… Через некоторое время я его позвал - так громко, чтобы он точно услышал - но он не вернулся. Я надеялся… что кто-нибудь из вас пойдет со мной, и мы вместе… узнаем, в порядке ли он.
- Он не в порядке, - качнул головой Лоусон.
- Сэр?
- Он взял винтовку?
- Взял…
- Ты слышал выстрелы?
- Нет, сэр… я слышал только ветер, но… - Рустер нахмурился. - А в кого, по-вашему, он должен был там стрелять?
- Так, мне плевать, что вы скажете, Лоусон, - Гантт снова снял свой фонарь с гвоздя. - Я собираюсь выйти туда и помочь Тэбберсу, если это необходимо. А это, скорее всего, так, потому что такой тертый калач, как он, обязан был отозваться. Если не отозвался, стало быть, что-то случилось.
- А что с фарой? - встрепенулся Эрик. - Она сломалась?
- Такое иногда бывает. Не о чем беспокоиться.
- Вы знаете, что она не разбилась сама по себе, - предупреждающим тоном произнес Лоусон. - И это было сделано не просто для того, чтобы лишить нас света. Это было посланием.
- Не говорите ерунды!
- Они так сообщают нам, что взяли ситуацию под свой контроль.
- Они? Кто? Индейцы? Сиу выгнали отсюда уже давно!
- Поверьте, уж лучше бы это были индейцы, вышедшие на тропу войны.
- Если не индейцы, то кто же тогда?
И снова… что им сказать? Как заставить их понять? Лоусон осознавал, что, что бы он им ни сказал, они попросту сочтут его сумасшедшим. Он посмотрел на Энн в поисках помощи, но она смогла лишь покачать головой, потому что прекрасно помнила, как реагировала на месте этих людей, там, на болоте между Ноктюрном и Сан-Бенедикта. Она знала, что никто не поверит.
- Я думаю, - внезапно заговорил Илай Эстерли. - Что мистер Лоусон со знанием дела говорит кое о чем… нечестивом. И это нечто вернулось сюда, чтобы укусить его.
- Что ты там бормочешь? - в голосе Ребинокса прозвучало заметное опасение, не очень успешно маскируемое небрежностью.
- Взгляните на него! Внимательно посмотрите! Разве не отличается он своей внешностью от обычных людей? Я заметил, что он не осмелился коснуться Распятия, - Эстерли поднялся и вышел в проход. - Я видел многое в этой жизни. Я познал много Тьмы на своем опыте. Именно поэтому научился распознавать ее, - его палец указал на Тревора. - Этот так называемый человек, скрывающийся среди нас, друзья, может называться только одним словом: чернокнижник.
- Чернокто? - переспросил Преско.
- Мужской аналог ведьмы или колдуньи, - пояснил Эстерли. - Путешествует со своей ведьмой-спутницей, но она еще не полностью продала свою душу Дьяволу, поэтому смогла коснуться Распятия. У меня было странное чувство относительно этого человека с того самого момента, как я увидел его в первый раз и посмотрел на него. Он прочитал мои мысли. Он источает зло. Неужели вы не чувствуете, как оно разливается по этому вагону?
- Да! - воскликнул Матиас, голос его сорвался на предательский писк. - Черт, да! Я чувствовал это!
- Ох, да ради Бога! - закатил глаза Гантт. - Никаких ведьм не существует!
- Говорю вам, это существо перед нами! Просто посмотрите на него! И раз он боится чего-то, что блокировало пути, тогда есть всего два варианта, что это может быть: либо его колдун-соперник, такой же темный, как он сам, либо… отмщение и нечто светлое и праведное, посланное с Небес!
Лоусон нервно хохотнул, и это лишь распалило проповедника.
- Мы заставляем его нервничать, видите? - громогласно возвестил Эстерли, его палец все еще указывал на Лоусона. - Он не может выносить свет. Я заметил это, когда жил с ним и этой женщиной в одном отеле! Он никогда не выходил на улицу днем, только ночью. Она - могла, но он - никогда. О, нет… это существо не может вынести света истины! - рука проповедника медленно опустилась. - Господа, пред нашим Небесным Отцом нам выпало испытание оказаться лицом к лицу с чудовищем!
- А я считаю, что он обыкновенный мудак, - фыркнул Ребинокс.
- Преподобный Эстерли, - спокойно обратился к проповеднику Тревор. - Вы… скажем так… немного запутались после всего того, что вам пришлось испытать в жизни. Могу я называть вас Илаем? - он сделал паузу, позволив вопросу несколько секунд повисеть в воздухе. - Я соболезную вашей утрате, Илай, вы потеряли единственного сына. Пуля в спину и неизвестная могила в поле. Это было сложно для вас, я знаю. Особенно после того, как вы сами стольких людей отправили в такие же безвестные могилы, выстрелив им в спины…
Лоусон смотрел, как кровь - то ничтожное количество, что бежало по венам этого человека - отлила от лица Эстерли, и его бледность теперь делала его похожим на вампира.
- Я уверен, - продолжил Лоусон все тем же тихим тоном. - Что доброта все еще живет в вас, но она слишком долго пряталась на дне бутылки и прижималась Библией. Иногда вы блокировали ее обоими способами сразу. Я не чернокнижник, сэр, равно как и Энн - не ведьма. Хотя в ваших словах есть доля истины: я прочел ваши мысли, потому что у меня есть способность проникать в разум людей, я могу сделать это с каждым на этом поезде. И в том положении, в котором мы оказались, вам лучше считать меня… - он сделал паузу, представляя, какое слово следует сказать следующим. А затем он вспомнил недавний разговор с Эриком. Нечто, от чего он отрекся тогда, но должен был вновь принять на себя эту роль сейчас.
- Считать меня своим ангелом-хранителем, - вздохнул он, обращаясь теперь ко всем присутствующим. - Я - ваш единственный шанс на то, чтобы - как сказал мне мистер Матиас несколько часов назад - увидеть следующий рассвет, - он посмотрел туда, где лежала раненая девушка, имени которой он до сих пор не знал, и внутренности его скрутило тугим узлом от жажды. Ее кровь манила постоянно, но сейчас с каждой секундой все яснее становилась мысль, что, если в ближайшее время ничего не предпринять, девушка скорее всего умрет…
Так, может…
В конце концов, кем она была для Тревора? Кем был для него хоть кто-то из этого вагона? Кроме, разве что, мешков с кровью. Они были едой, которая может сделать сильнее, деликатесом. Так, может, пора принять это в себе и перестать идти путем Господа, который не желает принимать его в свои объятья?
- Мое имя Тревор Лоусон, - чуть подрагивающим от жажды голосом, заговорил он, уставившись в пол. Мгновенно повисло молчание, нарушаемое лишь завываниями ветра снаружи. - Я родился в Алабаме. У меня есть… у меня были жена и дочь. Я сражался на войне… под Шайло. Я человек. Я человек. Я человек… - он зажмурился так сильно, как только мог, и на несколько секунд застыл, руки его сжались в кулаки. - Я клянусь… что им и останусь.
Когда он, наконец, поднял голову, взгляд его устремился прямо к проводнику.
- Я пойду с вами, помогу отыскать Тэбберса, но ради собственной безопасности… держитесь ближе ко мне.
- Я тоже пойду, - заявил Рустер. - Мистер Тэбберсон - очень хороший человек, и я многим ему обязан.
- И я пойду, - сказал Эрик, но Лоусон махнул ему рукой. Не для того они с Энн проделали такой путь, чтобы позволить этому юнцу сгинуть в пастях тварей, что притаились в темноте.
- Готовь серебро, - Лоусон повернулся к Энн. - Расходуй патроны с умом и следи за задней дверью.
- Поняла, - с готовностью кивнула девушка.
- Справишься?
Она очень слабо улыбнулась.
- Сделаю все, что смогу.
Тревор посмотрел на остальных.
- Я надеюсь, что никто из присутствующих не будет достаточно глуп и не попытается покинуть вагон в мое отсутствие, - он сверкнул глазами на преподобного. - К слову сказать, сейчас самый подходящий момент для молитвы за вашу собственную душу.
Эстерли в немом ошеломлении уставился на него.
- Ладно, пора идти, - заключил Лоусон и направился вперед вместе с Ганттом, держащим фонарь, и Рустером, сжимающим винтовку. Тревору невольно казалось, что винтовка большую часть пути смотрит ему в спину.
Как только они добрались до локомотива, Лоусон обернулся и обратился к Рустеру.
- Я собираюсь вытащить пистолет, - он внушительно посмотрел на юношу, надеясь, что он не спустит из нервозности или неловкости курок винчестера. Тревор осторожно извлек из кобуры кольт с рукоятью из слоновой кости. Шесть серебряных патронов могли положить конец шести вампирам Темного Общества, если повезет.
Если.
Итак, они направились дальше по рельсам, навстречу снегу и ледяному ветру. Впереди показалось несколько валунов, которых уже хорошенько припорошило снегом. Свет фонаря Гантта выхватил из темноты отпечатки ботинок Тэбберса двенадцатого размера с правой стороны от завала. Поведя фонарем вправо, он заметил участок, заросший корявыми соснами, можжевельником, осинами, полынью и кустарниками. Лоусон полагал, что это было идеальным местом для засады - как для бандитов, так и для индейцев… или для кое-кого похуже…
- Тэбберс! - позвал Гантт. - Тэбберс, отзовись!
- Мистер Тэбберсон! - вторил ему Рустер. - Где вы?
- Не ходите дальше, - посоветовал Лоусон, когда Гантт начал приближаться к завалу. Как ни странно, проводник повиновался.
- Тэбберс! - Гантт поднял фонарь и поводил им из стороны в сторону. - Мы здесь, Джек! Ответь нам!
Лоусон заметил движение с левой стороны, там, где скалистые утесы тянулись ввысь. Затем что-то шевельнулось справа, внизу, в зарослях. Больше никто не мог уловить эти вспышки активности, но он - прекрасно представляя, с какой скоростью могли двигаться твари из Темного Общества и перемещаться с одного места на другое - заметил. Сколько их собралось здесь? Инстинкты хищника подсказывали Тревору, что рядом находилось сорок… или пятьдесят… или даже больше, и далеко не каждый из них походил на человека.
Он услышал звук, перемежающийся с ветром.
- Помогите… помогите мне… помогите…
Звук шел снизу, из подлеска.
- Помогите… на помощь…
Жалобный крик, практически рыдание, пронизанное ужасом и агонией.
- Слышали? - похоже, Рустер обладал хорошим слухом и зорким глазом. - Это доносится оттуда! - он набрал в грудь морозного воздуха и закричал. - Мистер Тэбберсон! Где вы?
- Помогите… пожалуйста… помогите…
- Я его слышу! - воскликнул Гантт. Он тоже прокричал в темноту. - Джек, ты ранен?
Крик о помощи угас. Ветер унес его и растворил в себе.
- Может, он ногу сломал! Неудачно упал и сломал! - Рустер принялся спускаться вниз по каменистой насыпи, рискуя переломать и собственные кости. - Я до него доберусь!
- Послушай меня, - Лоусон положил руку на плечо юноши, пока тот не ушел достаточно далеко, и хватка его была железной. - Ты не знаешь, что там внизу. Я не хочу говорить этого, но… Тэбберсу конец. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Даже если ты подберешься к нему достаточно близко, ты его не найдешь, зато… они найдут тебя!
- Пустите меня! Слышите? Я сказал, я должен…
Рустер дернулся, чтобы освободиться. Он был силен, но тягаться по силе с вампиром не мог - это было все равно что младенцу тягаться с силачом.
- Ты не пойдешь. Никто не пойдет. Говорю вам… с ним покончено. Сожалею.
Крик раздался снова, но сейчас он звучал дольше и казался… ближе.
- Помогите мне… пожалуйста… на помощь…
- Они его перемещают. Вам нужно возвращаться.
- Ни за что! Ни… За… Что! - Рустер постарался сбросить с себя хватку Лоусона, но это было равносильно тому, чтобы сдвинуть с путей один из валунов. - Сэр, пустите! Мистер Тэбберсон ранен, ему нужна помощь!
- Ты не можешь ему помочь. И я не могу. Гантт, возвращайтесь. Вы, юноша, пойдете следом за Ганттом! - не страшась винтовки в руках Рустера, Тревор встряхнул юношу за плечи, словно это могло заставить его повиноваться. - Я тебя потащу, если не послушаешься! Или отправлю в нокаут и понесу. Но мне лучше остаться здесь и обеспечить вашу безопасность, так что шевелись!
- Помогите… Бога ради, помогите….
И снова - крик смолк.
Ствол винчестера направился Лоусону в горло.
Лицо Рустера горело гневом, глаза смотрели прямо в глаза вампира, и, если юноша и заметил в его взгляде нечто устрашающее, то предпочел списать это на игру света и тени.
- Я пошевелюсь, мистер Алабама, - заявил он, хищно оскалившись. Припорошенная снегом шапка чуть сползла на лоб. - Пока что я не стану жать на курок. Но как только мы туда доберемся… мне наплевать, откуда вы, с кем боретесь и что вы, черт вас побери, такое… вы все расскажете! Все, что вы знаете об этом дерьме. Вам понятно?
- Понятно. А сейчас - делай то, что я тебе говорю.
Рустер вновь посмотрел в заросли. Лоусон опасался, что молодой человек все же ринется на помощь Тэбберсу, но в следующее мгновение ствол винтовки опустился, и Рустер вслед за Ганттом, держащим фонарь, направился обратно к пассажирскому вагону, минуя локомотив.
Убийца вампиров остался один.
Но он не пробыл в одиночестве достаточно долго.
Тревор почувствовал движение за своей спиной, в мгновение ока развернулся, и кольт, заряженный серебряными пулями, был готов выстрелить.
- Ты не хочешь этого делать, - произнес маленький мальчик, сидящий на вершине самого большого валуна.
Глава седьмая
Мальчику на вид можно было дать лет двенадцать, не больше, но Лоусон знал, что у этих существ внешность обманчива. Его забрали и обратили совсем юным - только это можно было сказать наверняка. На мальчике болталась белая рубашка с растрепанным воротником и оборками спереди… точнее сказать, эта рубашка когда-то была белой, прежде чем на ней появились пятна запекшейся крови. На серых коротких брюках и кремовых рейтузах также виднелись кровавые отпечатки. На ногах сидели старомодные ботинки с пряжками. Над бледным ухмыляющимся лицом ветер трепал копну вьющихся спутанных волос соломенного оттенка, глаза мальчика смотрели легко, но в центре их горел хищный красный огонек, нацеленный на Тревора Лоусона. При том, во взгляде мальчика читалось не столько злое намерение, сколько забава и веселье. Этот ребенок казался худым и неуклюжим - ему не дали времени набрать вес и укрепить свои кости, его забрали слишком рано, и в своем нынешнем состоянии он застыл навечно…
- Привет, - обратился вампир пронзительным детским голосом, болтая ногами, сидя на валуне. - Я Генри.
Лоусон кивнул. Его пистолет все еще был наготове.
- Мое имя, я подозреваю, ты знаешь.
- Знаю. Мы все знаем. Позволь мне представиться тебе чуть более официально. Я когда-то звался Генри Стайлсом Младшим. Можешь называть меня Младшим, если хочешь.
- Мне никак не хочется тебя называть.
Мальчишка прыснул со смеху и хлопнул в ладоши. Ногти у него были длинными и грязными, и они запросто - Лоусон знал это не понаслышке - могли пропороть одежду вместе с кожей.
Отсмеявшись, Генри Стайлс Младший склонил голову набок и сказал:
- Ты знаешь, сколько нас здесь сегодня?
- Много, - качнул головой Лоусон.
- Мы… я, - тут же поправился мальчишка. - Привел сюда армию. После того, что ты сделал с Ла-Руж и остальными в Ноктюрне… я, скажем так, понял, что нам надо быть осторожнее, - ухмылка его расширилась, и клыки почти выскользнули из верхней челюсти. - Я всегда любил снег, - хмыкнул он. - Это наводит на мысли о Рождестве в Филадельфии.
- Вот как. Так ты оттуда?
- Родился в Филадельфии в… - Младший сделал паузу. - А какой сейчас год?
- 1886-й.
- Хм… родился в Филадельфии в 1781-м. Это делает меня…
- Старше, чем ты выглядишь.
- И умнее, чем я выгляжу, не согласен? - осклабился Младший. - В наших рядах говорят, что ты тоже умный, мистер Лоусон.
- Мило с вашей стороны.
- Они правы?
- Хотелось бы верить, - произнося это, Тревор изучал пространство вокруг себя. Он ожидал, что в любую секунду нечто чудовищное - учитывая то, как вампиры Темного Общества могут менять форму - выскочит из снежной пелены. Воспоминания возвращали его в Новый Орлеан, на крышу здания над Дюмейн-Стрит, где он повстречал ужасающего перевертыша.
- Успокойся, - небрежно бросил Младший. - Мы собираемся быть милостивыми.
- Милость? От вас? - усмехнулся Лоусон. - Я сомневаюсь, что хоть кому-то из вас знакомо это понятие.
Существо по-прежнему выглядело как смеющийся мальчик. Черный язык, который был раздвоен, как у змеи, иногда выскальзывал изо рта и ловил падающие снежинки.