Лукреция. – Сначала были лучина и факел. Потом придумали свечу. Керосиновую лампу… Кто-то изобрел электричество, а кто-то подключил к сети прожектора. И что же, в мире стало светлее?.. И что вообще есть свет?.. Где он?.. Поселился вот в этой лампе? Может быть, Луна – это свет? Или звезды?.. Или души?.. Души тех, кто ушел в небо до нас. Джефри Абрахам Чемпион! Покойся с миром, друг!.. Твоя душа не затеряется среди звезд.
Джефри. – Аминь! Это самая потрясающая эпитафия, которую я слышал в жизни. Выпадет свободная минута, Лукреция, перенесите это на бумагу – возможно, когда-нибудь сгодится. В горле не пересохло? Женщине, обладающей таким ораторским даром, надо беречь голосовые связки, а для этой цели нет ничего лучше виски.
Джефри встает и направляется к бару.
Дороти. – Джеф, дорогой, ты жив!.. А мы тебя чуть не похоронили.
Пенелопа. – Ты почти сутки был без сознания, па. Я так рада, что ты наконец пришел в себя!
Джефри. – Стоит только человеку прикорнуть часок-другой, и любящие тебя люди тут же делают вывод, что ты – на пути "туда".
Нина. – Как же мы тебя любим!
Джефри. – Для того чтобы окончательно установить этот факт, не хватало только твоего голоса, Нина. Захотите узнать, что думают о вас ваши близкие люди, – прикиньтесь потерявшим сознание. Парни из "коммандос", которыми я имел честь руководить, сутками скрывались в тылу противника, ничем себя не выдавая. Их не кусали комары, принимая за трупы. Моя задача по сравнению с этим оказалась детской игрой.
Дороти. – Боже мой, мне плохо!
Джефри. – Только теперь?
Пенелопа. – Значит, ты все слышал?
Джефри. – То, как вы все дружно переживали за меня?
Дороти. – Мы тебе не враги!
Джефри. – Самые близкие люди: матушка, женщина, подарившая тебе дочку и, наконец, сама дочурка, ласковая и добрая – разве они могут быть тебе врагами? Прошу всех поднять бокалы! (Лукреции.) За вас, мисс Фейзероу! За вас, Лукреция, – женщину, благодаря которой я пробудился к жизни!
Пенелопа. – Если б ты знал, кто скрывается под маской этой самой "мисс"!..
Лукас срывает с себя парик.
Лукас. – Как видите, я не Лукреция Фейзероу. Примите мои извинения, сэр!
Джефри. – А вы – мои восхищения, мистер…
Лукас. – Лукас Фербенкс.
Джефри. – Вот как!.. Надеюсь, у вас было время убедиться, что эта английская семья мало чем отличается от любой другой? А в общем, какая, к черту, разница, кто вы на самом деле, если благодаря вам мне повезло найти домоправительницу, умеющую играть в снукер!
Лукас. – Мне кажется, сэр…
Джефри. – Просто Джефри.
Лукас. – Мне кажется, Джефри, вам стоит заново сформулировать задачу. Партнер для снукера у вас теперь есть. Осталось найти домоправительницу.
Нина. – Никого не надо искать. Кажется, я могла бы подойти на эту должность.
Джефри. – Назови хотя бы одну причину, позволяющую тебе претендовать на нее.
Нина. – За те годы, что мы прожили порознь, я не нашла никого лучше тебя, Джеф.
Джефри. – А я никого и не искал. Что ж, я готов рискнуть, при условии, что ты будешь распоряжаться домом, а не его жильцами. А там посмотрим. (Нине.) Позвольте показать вам ваше хозяйство, миссис…
Нина. – Мисс Шенберг, сэр.
Пенелопа. – О Боже!
Лукас(Пенелопе). – Снукер!
Лукас напяливает парик.
Лукас. – Разрешите сопровожда ть вас, сэр?
Джефри. – Конечно, Лукреция, само собой разумеется!.. Вы просто обязаны сдать дела. Прошу вас, леди!..
Подхватив Лукрецию с Ниной под руки, Джефри покидает бильярдную. Бабушка с внучкой остаются вдвоем.
Пенелопа. – Насколько я понимаю, финансирование моих проектов с этого момента закрыто. И куда ж нам теперь податься?
Дороти. – Поехали со мной в Сохо! Художники – замечательные ребята, с ними так весело!.. Наверное, кто-нибудь захочет тебя нарисовать. Ты когда-нибудь позировала голой?
Пенелопа. – Я бы не назвала это позированием.
Дороти. – Кое-кому за это даже платят!
Пенелопа. – Ну да… Представляю заголовки газет: "Женщины из добропорядочной английской семьи пустились во все тяжкие!" "Бабушка и внучка ступают на кривую дорожку".
Дороти. – Если уже суждено ступить на стезю порока, надо это сделать скорее!
Занавес