Носильщик оглянулся и весело оскалил зубы:
- Еще выше! Это - сам царь!
- Не может быть… - пробормотал Луций, оглядывая дом. - И здесь живет ваш Аттал?!
Он невольно вспомнил, как знакомый египетский купец водил его по дворцу Птолемея в Александрии. Это был действительно царский дворец, в котором не побрезговали бы жить даже боги! Это был целый город: гигантский роскошный дворец с просторными залами для торжественных приемов и бесчисленными рядами комнат для придворных и сановников, побочных жен царя, евнухов, любимых мальчиков фараона; великое множество слуг окружали десятки зданий, разместившихся вокруг дворца.
И все равно Птолемей был недоволен и требовал надстроить дворец…
- А вот и алтарь Зевса! - торжественно сообщил носильщик, выкатывая тележку на просторную площадь.
Луций нехотя проследовал за ним и ахнул, так же, как и часом назад, в пергамской гавани. Но теперь все эти корабли с гербами и значками казались песчинками по сравнению с тем, что открывалось его глазам.
Небольшие статуи и колонна с носами захваченных в морских битвах кораблей были не в счет. Огромный, но несмотря на это удивительно легкий, почти невесомый мраморный квадрат с вдавленной серединой, заполненной стремящимися к жертвеннику ступенями, высился перед ним. Ионические колонны, образующие порталы… легкокрылые площадки… и снова - ступени, ступени…
Всю северную сторону двора занимали многочисленные статуи из бронзы и мрамора, каждая из которых была столь великолепна и знаменита, что удостоила бы чести как афинский Парфенон, так и римский Форум.
Но Луций даже не взглянул на них - так захватили его внимание фризы с изображением смертельной битвы богов и гигантов.
Они выступали отовсюду - из углов, карнизов, и были так могучи, что им уже не хватало отведенного волей архитекторов пространства, в ход шли море, земля, небо… Обрушивающий молнии на восставших гигантов Зевс, казалось, достает взметнувшейся рукой до самого солнца.
Афина, как и ее отец, повернутая к Луцию лицом, порывистым движением указывала на горную вершину, где хорошо было видно ее святилище. За грозной фигурой Посейдона переливалось всеми красками море.
Радость победы, ликование сквозило в фигурах и лицах Аполлона, Диониса, Океана…
Растерянностью и смертельным ужасом веяло от чудовищ со змеиными телами и головами быков и львов…
Луций никогда не видел более страшного и впечатляющего сооружения, созданного руками человека. И дело было не в размерах - египетские пирамиды были куда выше алтаря, но они вызывали лишь уважение, страх перед ничтожеством человека. Не в мастерстве: одно из семи чудес света - статуя Зевса работы Фидия в греческой Олимпии была пределом совершенства по сравнению с этими небрежными, а кое–где даже наспех сделанными скульптурными картинами…
И уже совсем ни в какое сравнение с алтарем не шла гробница царя Мавзола Мавзолей, которую Луций видел мельком, проезжая через Галикарнас. Так что же в нем все–таки было, что просто леденило душу?..
Скорее всего - полное равнодушие богов к нему, простому смертному человеку.
Им совершенно было не до него. Они были заняты своими делами.
И тут он понял, что нашел то самое последнее, недостающее звено в цепи его рассуждений, которые и минуту назад не давали ему покоя.
"Да, наши боги сильнее даже таких могучих богов. Но дело вовсе не в этом! А в том, что всем им - не до нас! Не до людей! Станут они устраивать нашу подземную участь, когда и земную–то толком для каждого не могут устроить! А раз так, то, значит, и нет после жизни никакого царства теней! И я могу без оглядки на него делать все, что хочу! И никто, ничто не остановит меня!"
Радуясь, словно приобрел весь мир, Луций повернулся к зачарованно глядящему на алтарь носильщику и вдруг заметил, что тележка его пуста.
- Эй! - вскричал он, озираясь и видя вокруг одни восторженные лица. - Где мои вещи?!
- О, Афина!
Носильщик бросился вправо, метнулся влево. И - возвратился с разведенными руками.
- Господин, не губи!.. У меня пятеро детей… Неужели ты хочешь, чтобы они стали рабами?
Кто–то из окруживших Луция зевак злорадно прошелся по адресу ограбленного римлянина.
Тучный купец прошагал мимо, больно толкнув его в плечо, и пробурчал:
- Развелось в Пергаме римлян, шагу уже ступить нельзя, чтобы не натолкнуться на них!
- Так ему и надо!
В другой раз Луций нашел бы, что ответить всей этой толпе, дружно поддерживающей носильщика, у которого по щекам уже текли слезы. Но сейчас ему было не до этого. Суеверный ужас, что он ошибся, и его остановили сами эллинские боги, пронзил его с головы до пят. К тому же в сундуках лежало несколько кошелей с серебром и золотом для закупки оливкового масла и роскошная одежда для визита к царю. Но главное - там была легация!
Кто он теперь здесь, в этом ненавидящем его городе, без документов, без денег, без достойной римской одежды?!
Да, в Пергаме есть римляне, которые должны знать его. Но вся беда в том, что они знают Луция Пропорция, а не Гнея Лициния. А если здесь прозвучит его имя, то все для него будет кончено: и провинция Азия, и сенаторская туника, и будущее консульство… А потом, скорее всего, и жизнь…
Луций был в отчаянии.
- Негодяй! - закричал он, с трудом удерживаясь, чтобы не ударить носильщика. -Ты нарочно подвел меня к этому алтарю, чтобы, пока я смотрел на возню богов и гигантов, твои дружки утащили мои сундуки! Ты не оплатишь мне тысячной доли всего того, что было в них, если даже тебя с детьми сто, двести, триста раз продать в рабство! И все–таки я проучу тебя! Где стража?!
- Господин! Пощади…
- Нет, я воздам тебе по заслугам! Готовь свою мерзкую шею к рабскому ошейнику! Ты станешь моим личным рабом, и я каждое утро, каждый полдень, каждый вечер буду напоминать тебе о сегодняшнем дне! Стража!!
Толпа пергамцев, услышав угрозы римлянина, подалась вперед, еще секунда - и Луций был бы раздавлен, растоптан, истерзан ею…
Спасение пришло неожиданно. Где–то рядом послышался властный голос:
- А ну, разойдись!
Полтора десятка вооруженных рабов, стоящих перед появившимся, словно из–под земли, вельможей, бросились вперед, оттесняя пергамцев обнаженными мечами. Узнав в чем дело, вельможа дружелюбно сказал Луцию:
- Не отчаивайся! Сундуки твои тяжелы, и воры вряд ли успели далеко унести их. Эй! - хлопнул он в ладоши, подзывая рабов. - Быстро в погоню! Каждый, кто принесет сундук, получит свободу!
Рабы стремглав бросились в разные стороны.
Не прошло и пяти минут, как шестеро из них появились с тремя сундуками, держа их за обе ручки.
Луций подскочил к ним, проверил печати: они были целы…
- Ты спас меня! - поднял Луций сияющие глаза на вельможу. - Ты спас мою жизнь, нет… больше, чем жизнь! Клянусь Ромой, я найду, как мне отблагодарить тебя!
Плачущий на этот раз от счастья носильщик подполз на коленях к вельможе и исступленно принялся целовать край его расшитого золотом халата, умоляя в знак признательности за спасение семьи взять его жизнь.
Знатный пергамец, не обращая на него внимания, подозвал принесших сундуки рабов и сказал:
- Вы оказались хитрее, чем я ожидал: вшестером принести то, что легко могли донести трое! Но я прощаю вас! Радость римского гостя для меня дороже. Поэтому вы свободны. Только прежде отнесите эти сундуки ко мне домой! А ты, - наконец, заметил он мигом вскочившего на ноги носильщика, - сегодня вечером придешь ко мне. Жизнь твоя мне не нужна, оставь ее детям, но разговор к тебе еще будет. Как там тебя по имени?
- Демарх, мой господин, да не обойдут тебя всеми милостями боги!
- Демарх! - запоминая, повторил вельможа и повернулся к недоумевающему Луцию:
- Меня зовут Эвдем. Ты, кажется, говорил, что хочешь отблагодарить меня? Так знай - лучшей для меня благодарностью будет, если ты почтишь мой дом своим присутствием и пробудешь в нем столько, сколько потребуют твои дела в нашем славном Пергаме!
"Теперь–то я точно отравлю Аттала и подарю это царство Риму! - выдержав его приветливый взгляд, ликуя, понял Пропорций. Он с благодарностью во взгляде, но, чуть наклонив шею, как подобает послу великого Рима, поклонился своему нечаянному спасителю. И, радуясь тому, что на этот раз - кажется, ничто больше в душе не останавливало и не упрекало его, несмотря на то, что впереди было еще великое множество трудностей, с облегчением выдохнул: - Я - уже победил!"
Примечания
Провинция - досл. "Побежденная страна" - территория за пределами Италии, управляемая римским наместником.
Филоромей - дословно, "любящий римлян", титул, который носили некоторые раболепствующие перед Римом монархи.
Мина - денежная счетная единица в Древней Греции, состоявшая из 100 драхм; 60 мин составляли один талант. Покупательная способность этих денег была очень высока - на одну драхму семья из пяти человек могла прожить целый день.
Хитон - мужская и женская одежды др.греков, род рубашки, чаще без рукавов.
Центурион - начальник центурии, т.е. сотни; сотник в римском войске.
Тетрадрахма - крупная серебряная монета в 4 драхмы.
Обол Харона - медная монета, которую клали свободнорожденным афинянам в рот в качестве платы Харону - мифическому перевозчику душ в подземное царство.
Аид - в греческой мифологии бог подземного царства теней, а также название самого этого царства.
Древние греки вели отсчет времени по Олимпиадам. Третий год 161–й Олимпиады соответствовал 134–му году до н.э.
Антестерион - аттический месяц, примерно с 15 февраля по 14 марта.
Консул - высшая государственная должность в Римской республике, избираемая сроком на один год. Консулов было два, в мирное время оба управляли государством в Риме, в военное - командовали войсками.
Пракситель - древнегреческий скульптор; Тимомах - античный живописец.
Нумений - первое число каждого месяца, когда в Афины привозили на продажу рабов.
Эранос - дружеский беспроцентный заем.
Лутерий - большой глиняный таз для умывания.
Агора - рыночная площадь в Афинах.
Городской претор - должностное лицо, ведавшее судебными делами и следившее за порядком в городе. В случае отсутствия обоих консулов считался главой Рима.
Туника - древнеримская нижняя одежда, имевшая вид длинной рубашки с короткими рукавами. Носилась под тогой.
Птолемей YIII был женат на своей сестре Клеопатре II и ее дочери Клеопатре III.
Марк Порций Катон - римский цензор, инициатор разрушения Карфагена.
Сестерций - древнеримская серебряная монета времен республики, ходившая наряду с серебряными денариями и медными ассами.
Ликторы - почетная охрана высших должностных лиц, исполнявшая все их распоряжения. У претора она состояла из шести человек, державших на плече пучок прутьев, связанных красным ремешком, как символ государственной власти, у консула - из двенадцати. В провинциях в фасции втыкался топор.
Клиент - бедный или незнатный человек, отдававшийся под защиту богатому или родовитому патрону, обязываясь, в свою очередь, хранить верность и послушание, помогать в случае надобности и отдавать ему свой голос на выборах.
Луперкалии - праздник в честь бога Фавна–Луперка, во время которого приносились очистительные жертвы в пещере Луперкаль у подножия Палатинского холма, где, по преданию, жила волчица (по латыни - "лупа"), вскормившая Ромула и его брата Рэма.
Вето - досл, "запрещаю!": право народного трибуна отменить уже принятое постановление, приговор или закон, если, по их мнению, они идут вразрез с интересами народа.
Авгуры - жрецы, предсказывающие будущее государства по полету и поведению священных птиц.
Квесторы - в Др. Риме должностные лица, основной функцией которых было заведование гос.казной.
Блоссий - философ–стоик из Кум, воспитатель и друг Тиберия Гракха.
Кикеон - смесь вина с ячменной мукой и тертым сыром, любимейший напиток греков.
Сомата - часть афинского рынка, где торговали рабами.
Перикл - афинский государственный деятель Y века до нашей эры, периода высшего расцвета Афин.
Войлочная шляпа на голове раба означала, что торговец не ручался за его поведение.
Сарматы - кочевые племена, жившие в районе Азовского моря.
Прокуратор - главный управляющий и надсмотрщик за рабами в доме.
Эргастерий - тюрьма для рабов в доме римлянина.
Метеки - вольноотпущенники из рабов или чужестранцы, переселившиеся в Афины из других земель и городов; они находились в неравноправном, униженном положении.
Триера - древнегреческое судно с тремя рядами весел.
Параситы - люди, жившие в Афинах подачками и ходившие в гости без приглашения.
Гинекей – женская половина древнегреческого дома.
Квирит - так с гордостью называли себя граждане Рима.
Ойнохойя – сосуд для вина; кратер - сосуд для смешивания вина с водою.
Мина - 18 процентов годовых.
Истрихида - длинный сыромятный бич с вплетенными в него колючками, оставляющими в теле занозы.
Келевст - начальник гребцов на греческих суднах.
Акростолий - оконечность корабельного носа, украшенная головами богов, животных или рыб.
Пентера - судно, на котором гребцы в отличие от трехъярусной триеры, располагаются не в три, а в пять рядов.
Стадий- 184,97 м.
Долон - малый передний парус корабля.
Митра - малоазийское божество, голова которого нередко изображалась на монетах.
Декурия - отряд из десяти человек.
Тантал - мифологич. Малоазийский царь, совершивший страшное преступление. Он убил своего сына и, желая узнать, всезнающи ли боги, предложил им мясо своего ребенка. В подземном царстве его терзали вечный голод и жажда. Отсюда выражение - "танталовы муки".
Данаиды - согласно мифу, 50 дочерей аргосского царя Даная, которые, по наущению отца, убили своих мужей, за что должны были в подземном царстве вечно наливать воду в бездонную бочку.
Миллиарий - столб или камень, установленный через каждую тысячу шагов.
Календы - первый день каждого месяца в римском календаре.
Ольвия - "Счастливая", античный город на берегу Днепро–Бугского лимана, расположенный к югу от нынешнего села Парутино близ Николаева.
Гномон - солнечные часы.
Клепсидра - водяные часы.
Гигиея - богиня здоровья; Панакея (Панацея) - "всецелительница".
Мойры - богини судьбы.
Фасос - остров во Фракийском море, населенный греками.
Борисфен - так во времена античности назывался Днепр.
Село - досл. "поле, нива" (старосл.).
"Друг царя" - одна из высших должностей при дворе восточных монархов.
Астарта - богиня, культ которой особенно почитался в Малой Азии.
Дромос - самая оживленная улица Афин.
Работа - рабство (старославянск.)
Балий - врач (старославянск.).
Бальство - лекарство.
Пято - оковы на ногах, цепи (старославянск.).
Сизиф - по греч. мифологии, царь Коринфа, сумевший обмануть смерть и вернуться из царства мертвых на землю. За это он был принужден вечно вкатывать на гору тяжелый камень, который, едва достигнув вершины, скатывался вниз, и всю работу приходилось начинать снова. Отсюда и выражение "сизифов труд".