Началась длительная, изнуряющая операция. И в эту первую ночь Дмитрию удалось заснуть лишь под утро. А на обед его, как всегда, будила Маша. Она тихонько вошла в кабинет и села у изголовья на диване. Провела рукой по волосам. Дмитрий слышал нежное прикосновение ее рук, но глаза открывать не торопился. Хотелось продлить ни с чем не сравнимое удовольствие.
- Митенька! Вставай. Опять работал допоздна!..
Дмитрий открыл глаза, поцеловал руку Марии.
- Я не хочу есть.
- Все равно: вставай. В столовой тебя ожидает шейх.
Дмитрий поднялся и минут через десять был уже в столовой. Шейх встал и пошел ему навстречу: Дмитрий был единственным в свете человеком, которого он приветствовал стоя и к которому шел навстречу. Обожание было мистическим. Шейху иногда казалось, что в образе Дмитрия в его доме поселился молодой Аллах. Во всех других случаях высокомерный и недоступный, он в присутствии Дмитрия смирялся и забывал даже свое возрастное преимущество. С Дмитрием он был равным, и это доставляло ему удовольствие.
Маша сказала, что на улице неподалеку от дома дефилируют гости из России: лидер карликовой партии Гальюновский и лидер еще меньшего движения любителей пива генерал Гусь.
- Они хотят видеть тебя, - сказала Маша.
- А ты к ним выходила?
- Да, конечно. Была с ними в кафе, послушала новости. Они передали мне привет от многих друзей.
- От подельников твоего мужа?
- Не от подельников, а от друзей.
- У жуликов друзей не бывает. У них - подельники.
Шейх с удовольствием слушал острую, как бритва, речь Дмитрия. Она так не вязалась с восточной этикой поведения и была забавной. Так откровенно и бесхитростно говорят у них дети. Устами Дмитрия, полагал шейх, говорит само Божество. Ведь Богу не надо никого бояться и стесняться: Он вещает истину и в том состоит Его величие.
- Что нужно этим мерзавцам? - спросил Дмитрий.
- Митя! - увещевала Маша. - Ты хоть постесняйся его величества. Он их принимал вчера, и они мило беседовали.
- Но откуда ты знаешь, как беседовал с ними его величество?
- Они мне рассказали.
Шейх улыбался; он действительно принимал русских гостей и беседовал с ними дружелюбно. Ведь они поддерживают арабов, хорошо говорят о короле Хасане и о нем, шейхе Мансуре, тоже не однажды высказывались, и каждый раз лестно.
- Я знаю, зачем они к вам напросились: им нужны деньги.
- Но если русским друзьям нужны деньги, почему бы и не дать им?
- Вы им даете деньги, а они вредят русскому народу. Они - предатели!
- Ну, Митя! - воскликнула Маша. - Ты слишком категоричен. И, мне кажется, не прав. У них сложное положение, им приходится крутиться.
- Они мерзавцы! Ну, ладно. Если их удостоил аудиенции его величество, то и я в знак солидарности приму их. Был бы рад, если бы вы, ваше величество, согласились присутствовать при нашей беседе. Тогда, может быть, вы измените о них свое мнение.
Маша обрадовалась и пошла звать гостей из России.
Прост, прост наш Митя, а и не очень. Не сразу вышел в розовую залу, где был накрыт стол для обеда. И весь экипаж уж сидел за столом, и даже Евгений пришел из подземелья, - там установлен его компьютер, - и он занял свое место у высоченного цветного окна. Сидели тут и гости: Казимир Гальюновский, разбухший от сладкой еды и самомнения, еще недавно рвавшийся в президенты, а теперь поутих, словно из него выпустили воздух, и генерал Гусь с лицом квадратным и мясистым, так что глазки его зеленые, как у волка, едва светились из-за густых бровей.
Митя выдержал некоторое время, - пусть подождут! - и затем они с шейхом показались в дверях кабинета.
Политики рванулись было навстречу, хотели поздороваться, обняться, - соотечественники ведь! - но Дмитрий холодно кивнул им и сначала усадил шейха на почетное место, а затем сел и сам.
Дмитрий был принципиален: с врагами Отечества дружбы не водил, не лобызался. На гостей не глядел. Обратился к Евгению:
- Говорят, жена твоя Ирина письмо прислала, фотографии девчушек показал бы!
Евгений достал из кармана фотокарточки своих дочек и подал Дмитрию.
- Ах, шалуньи! Как же они прелестны. Да ты, Женя, счастливейший человек!..
И Дмитрий показал фотографии шейху. И тот восхитился очарованию двух малюток.
- Да, господин Евгений, у вас действительно прелестные дети. Вы, конечно, скучаете по ним. Если они приедут к нам, я берусь устроить им отдых на берегу залива или на наших речных пляжах.
- Благодарю, ваше величество! Это пока не входит в мои планы. Жена моя работает в банке, а у нас новые банкиры не любят отпускать сотрудников на отдых.
- Да уж! - загремел басом генерал Гусь. - Банкиры наши еще тот народец! Я бы их всех на осине вздернул!
- А как же с супругой вашей? Она ведь тоже банкир.
- Враки все это! Журналисты выдумали.
- Ну, нет! - возразил Дмитрий. - Мы вашу супругу знаем. Она в Одессе русско-израильский банк основала, и капиталец у нее сейчас обращается кругленький: в полтора миллиарда долларов. Да вот и господин Гальюновский часть своих денежек у нее на счетах держит. И годовой процент, словно ручеек, набегает: сорок пять тысяч долларов. А? Ничего процентик?..
Гальюновский хотел возразить резко, до поросячьего визга, и даже водой в лицо Дмитрия плеснуть, как это он позволял себе на родине, но, взвесив все обстоятельства, промолчал. Это ведь "дьявол" - не человек; он может вклады его во всех банках потрясти. Уж лучше не задирать. Сидел, опустив голову. И даже покраснел малость. Гальюновский тоже мог краснеть, хотя, разумеется, и не сильно.
Шейх сосредоточил внимание на еде; манера Дмитрия резать противника без ножа его забавляла все больше. Не понимал он гостей из Москвы: они пасовали откровенно, трусили и виляли хвостом. Будто нашкодившие дети, с мольбой глядели на родителя и просили пощады. Вот уж политики - в чистом виде. Ради достижения своих целей готовы ужом стелиться. Но что это за цели?..
Вспоминал свою с ними встречу: весь разговор крутился вокруг денег: оппозиция бедная, она ничего не может - нужны деньги. И хотел уж перевести им солидную сумму, но теперь… повременит. Однако чего они хотят от Дмитрия? Ведь у него-то денег нет.
Шейх боялся, что они сманят Дмитрия домой. И вместе с ним в Россию уйдет крейсер "Козьма Минин". Он стоит у берегов его страны как грозное предупреждение. Шейх давно слышал о чудовищной силе русского корабля, о каких-то лазерных пушках, электронном и лептонном оружии. Лептонное оружие будто бы бесшумно поражает врага. Это оружие пострашнее водородной бомбы, действует оно на мозг человека. Король Хасан и он, шейх Мансур, подозревают, что такое оружие на письменном столе Дмитрия. У него в маленьком невзрачном компьютере заключена и другая сила - тоже никому неведомая: электронная. Большая часть кораблей уж ретировалась из залива, ушел в свои воды и весь отряд атомных подводных лодок. И адмирал Джагарян отозван в Штаты. Им сильно недоволен Большой Билл. И на его место прислал другого адмирала, будто бы своего дружка Сержа Крамера.
Так что же они хотят, эти лидеры карликовых партий?..
Гальюновский поднялся, торжественно возвестил:
- Кремль поручил мне сообщить вам приятную весть: Мария Владимировна повышена в должности; президент предоставляет ей чрезвычайные полномочия. Вы, Мария Владимировна, возводитесь в ранг посла.
Из папки вынул красную книжицу с золотым двуглавым орлом на лицевой стороне:
- Вот вам новое удостоверение личности.
Мария Владимировна, получая документ, поблагодарила за честь и доверие и сказала:
- Наверное, Кремль требует нашего возвращения домой?
- Да, конечно. Вы и так загостились. Дмитрия Михайловича назначают директором Петербургского института слабых токов.
- Демократы хотят, чтобы я застрелился? У нас в России директора институтов сейчас стреляются - от безденежья и от голода. Нет уж, дудки вам! Я домой не поеду. Вы отняли у меня и дом, и Родину. А если король Хасан и шейх Мансур откажут мне в гостеприимстве, я переберусь на крейсер и превращу его в плавучую крепость. Это будет второй "Летучий голландец", но только уж такой могучий, что никакая сила нас не возьмет.
Наступила тишина - длительная, гнетущая.
Генерал Гусь, сделав безуспешную попытку улыбнуться, возразил:
- Вы, очевидно, шутите, Дмитрий Михайлович. Мы - оппозиция демократам, а вы нас с ними в кучу…
- Оппозиция - да. Сидите у президента в кармане и тявкаете, но так - негромко и беззлобно, чтобы никого не напугать. А когда надо было антинародную конституцию поддержать, вы, Гальюновский, прыгнули на сторону президента. И вы, генерал, на недавних выборах, точно козел с чикагской бойни, повели свое стадо в лоно демократов. Так какая же оппозиция?.. Для старушек малограмотных да юнцов безусых вы - оппозиция, а люди умные давно вас раскусили. И хотите, чтобы я за вами пошел. Да вас судить уж надо! За одного только великого ученого, моего учителя… который вчера застрелился, только за него вам прощения не будет.
- Дорогой Дмитрий Михайлович! - заговорил дрожащим голосом Казимир Гальюновский. - На вас стих нашел, вы, видно, в плохом настроении, а у нас серьезное поручение к вам имеется. Мы хотели бы крейсер "Козьма Минин" на Родину вернуть.
Его поддержал генерал Гусь:
- Мы армию укреплять будем, - гудел он трубным басом, - вы меня знаете: мне за державу обидно. Я могу останавливать войны, остановлю и распад России. Дайте только крейсер - нашему движению. Я сам командовать буду.
- Генерал хочет стать адмиралом. Похвально. Положим, крейсер перейдет в ваши руки, а как вы им командовать станете? Вы можете подчинить себе электронику?.. Да вы же завтра продадите его за бесценок. Вы же лавочники!..
И Дмитрий замолчал. Он больше с ними не говорил и даже не смотрел в их сторону. И никто из сидевших за столом с ними не заговаривал. И тогда Казимир обратился к шейху:
- Ваше величество! У нас есть, что сказать королю. Окажите содействие, устройте нам встречу. Весной он принимал нас и был любезен, но теперь…
- Король сильно занят, - уклончиво ответил шейх, - но я попробую.
И снова Дмитрий:
- Вас, господа хорошие, скоро во всем мире узнают. Шарахаться будут, как от прокаженных. Предателей во всём свете не любят и - боятся.
- Ваши шутки, Дмитрий Михайлович, не все понимать способны. Вы вот нас на крейсер пускаете. Предателей бы не пустили.
- Крейсер - живое существо. Я-то вам позволяю, а крейсер может и не принять вас. А если и примет - неизвестно еще, какую шутку выкинет. Он ведь знает, кто запродал его в Малую Азиатию. Я бы на вашем месте еще и подумал бы: ступать на его палубу или воздержаться. Впрочем, если решили - летите. Мне вот его величество вертолет презентовал, так я вас туда живо отправлю.
Шейху этот жест Дмитрия был непонятен, и он боялся, как бы эти молодцы не завладели кораблем, но он знал и верил, что Дмитрий неспроста отправлял прожженных и ненавистных политиканов на крейсер, который он берег и любил как самое дорогое существо. Что-то он задумал.
Дмитрий наклонился к шейху:
- Ваше величество! Боюсь, мы утомили вас своей болтовней. Пойдемте в кабинет, у меня дело к вам есть.
Шейх поклонился дамам, потом гостям, и они с Дмитрием пошли в кабинет.
Дмитрий ничего не сказал гостям и даже не взглянул в их сторону.
Очутившись в кабинете, Дмитрий извинился перед шейхом:
- Я дурно вел себя за столом, ваше величество. Прошу прощения. И не думайте, что я такой грубый человек. Я этим молодцам умышленно говорил гадости. Агенты Большого Билла сильны в нашей стране, их много, но они бы не натворили столько бед, если бы им не помогали шабес гои - предатели из нашего стана. Эти два политикана - большие мерзавцы, на них лежит вина за все наши несчастья. Скажите королю, пусть он знает об этом. В России очень любят короля Хасана, и нам бы не хотелось, чтобы он к нашим врагам относился как к друзьям.
- Но в таком случае, зачем же вы их приняли?
- Принимал их из единственной цели высказать им все, что я о них думаю. Пусть они знают, что мы их знаем.
- Могу вас успокоить: король Хасан не заблуждается. Он внимательно следит за всем, что происходит в России. Это я еще сомневался, потому и принял их вчера, даже хотел помочь им, но теперь…
Подумав, заметил:
- А вы не только ученый, вы еще и политик, Дмитрий. Короли и шейхи не могут говорить так прямо - даже с заклятым врагом, а надо бы… Вы преподали мне хороший урок. Но вот что хотел бы я знать: зачем вы их послали на корабль?
- Хочу проучить примерно, отомстить за предательство.
- Но каким образом?
- А приезжайте ко мне завтра к обеду. Я покажу вам судебный процесс.
Шейх согласился. И еще просил:
- Хотел бы я приехать с братом.
- Буду счастлив видеть у себя его величество.
Обед предстоял торжественный. Мария Владимировна и Катя теперь не возились на кухне - там работали слуги, но они хотели бы угостить короля непременно русской едой и решили приготовить сибирские пельмени. Сами ездили на рынок, покупали парное мясо, сметану, учили слуг приготовлять пельмени, о которых те и не слышали. Ирина из Калиновки прислала Евгению дары северной природы: морошку, клюкву, бруснику, соленые грибы. Все это они выставили на стол.
Приехал король - веселый, галантный - интересный мужчина.
В розовой зале ему встретились Маша и Катя. Дмитрий, представляя их королю, сказал:
- Катю, мою сестру, вы знаете, а Мария Владимировна имеет теперь статус посла и хотела просить у вас аудиенции, чтобы вручить верительные грамоты.
- Я рад принять вас в любое время. И был бы счастлив, если бы вы остались в нашей стране в роли посланника России. Но, как я слышал, вы посол по чрезвычайным поручениям.
- Да, ваше величество. Мне поручено неотлучно быть при вот этом… - она показала на Дмитрия, - молодом человеке.
- Это интересно: посол при отдельной персоне. У нас таких нет. И сколько я знаю другие страны…
- О вашей стране ничего не могу сказать, а что касается других стран - там еще не явился на свет такой важный человек, чтобы при нем неотлучно находился представитель президента.
- Но в таком случае вы рискуете забыть свою семью, близких…
Маша ответила смело и - с лукавой улыбкой:
- У меня в семье нет таких персон, которых бы я не хотела забыть.
Каламбур ее был понят и оценен как шутка, достойная дипломата.
Дмитрий пригласил короля и шейха в свой кабинет. Включая большой экран на стене, сказал:
- Судебный процесс будет открытым. На скамье подсудимых - два изменника, предатели Родины.
На экране высветилась кают-компания крейсера, в кресле командира генерал Гусь, рядом с ним Гальюновский и Ким ду Хо. Они все смотрят на экран, висящий перед ними на стене, а на экране экзотический вид крохотного острова, затерявшегося в океане. Звучит голос:
- Вы узнаете этот остров? Нет. Здесь на скальном берегу в естественном гроте поместился Главный судья России - не тот судья, и не те прокуроры, которые в Москве. Те служат президенту, а не закону. Нет, судья подлинный, неподкупный - тот, что служит народу и Отечеству.
Итак, слушайте: в течение месяца вы должны вернуть народу все награбленные у него деньги, покаяться в преступлениях и назвать своих подельников. Знаю: вы этого не сделаете. И потому решил показать, что с вами произойдет, если вы меня ослушаетесь. Сейчас вы получите дозу малую, она пока уложит вас на неделю.
Гусь и Гальюновский привстали, хотели бежать, но в каюте вспыхнули белые ослепляющие лучи - и оба они повалились с кресел.
Ким ду Хо не испугался, - он не однажды видел эти проделки своего командира, - спокойно вышел и позвал матросов. Они понесли поверженных в лазарет.
Дмитрий выключил компьютер.
Король и шейх с минуту сидели молча. Первым заговорил Хасан:
- Я слышал о лептонном оружии. Будто бы ученые ищут, предсказывают. А оно, выходит, у вас в руках.
- Да, я создал такое оружие, но вот теперь и не знаю, что с ним делать. Выпусти я его из рук - и оно ударит по мне же. Человечество в своем стремлении подчинить силы природы получило средство, готовое отомстить своему же создателю. Кажется, я раздосадовал Бога. Теперь хотел бы явиться в Псково-Печёрский монастырь и там открыть свои душевные тревоги великому духовнику архимандриту Адриану. Пусть он попросит за меня прощения у Бога. Хочу служить добрым людям, но так, чтобы деяния мои благословлял сам Бог. А вам я первым поверяю тайну своего открытия. Арабы и славяне в борьбе с дьяволом очутились по одну сторону баррикад. Давайте подумаем, как нам распорядиться этим оружием.
Король и шейх сидели в глубоком раздумье. Они смотрели на Дмитрия и не знали, как благодарить русского парня за это великое к ним доверие.
Прошла неделя; Казимир и Гусь оклемались от страшного потрясения, вернулись в город, и первое, что они сделали - зашли в ресторан и наелись до отвала.
Дмитрий приказал Ким ду Хо лечить их, но не кормить, давать лишь одну воду. И вот они, голодные, как волки, набросились на еду. Но тут их подстерегала новая опасность, еще большая: у них сильно разболелись животы. У дверей гостиницы их скрючило так, что они не смогли выйти из машины. Вызвали скорую помощь, их отправили в военный госпиталь. Врачи промывали желудки, чистили кишечник - всячески очищали изрядно зашлакованные тела.
Дмитрию позвонил король. Выразил беспокойство.
- Не тревожьтесь, ваше величество. На крейсере им не давали пищу, а, попав в город, объелись - и желудки их взбунтовались. Повара в ресторане ни при чем. Я там не однажды обедал, готовят на славу.
В госпитале они пролежали еще две недели, а когда выписались, ходили, как тени, возле особняка Дмитрия, просили принять их. Дмитрий выслушивал эти просьбы и оставлял без ответа.
Потом друзья вдруг исчезли. И как раз в это время произошло страшное несчастье: пропали Мария Владимировна и Саид.
Два дня их ждали, искали, а на третий Дмитрий позвонил шейху. Тот выслушал молча, пообещал принять меры.
На следующий день Дмитрия пригласил король. Принимал в потаенной своей комнате. На стенах портреты родителей, большая картина, на которой в полный рост изображена любимая, рано умершая жена.
Король был в тяжёлом, богато расписанном национальными узорами халате. Ему нездоровилось, болела голова.
- Извините. Я принимаю вас по-домашнему.
- Ваше величество, вы делаете мне честь, принимая меня без церемоний.
- Да, да, вот диван. Если вы утомились, можете и прилечь. Не знаю, как упростить наши отношения, но скажу вам: никого в свете я не любил так, как вас. И хотел бы, чтобы вы всегда были рядом. И ваш волшебный компьютер готов охранять сам - даже от посторонних взглядов.
- Это хорошая мысль, и я, пожалуй, вашим разрешением воспользуюсь. У меня смонтировано несколько копий, в которые я заложил и лептонные пушки. И если что случится со мной, так пусть хоть у вас останется моя техника.
- Пожалуйста! Выбирайте любое место и ставьте компьютер. И если уж он погибнет, то вместе со мной.
Король достал из шкафа графин, бокалы.