Яххотеп приказала строить не только военные корабли, но и грузовые суда со значительным водоизмещением, чтобы перевозить оружие, различное снаряжение и провиант. Таким образом, армия освобождения ни в чем не будет нуждаться, продвигаясь вглубь территории, захваченной врагом. Можно даже взять на борт молочных коров, священных животных Хатхор, испросив предварительно благословения богини. Бычков и телят привяжут к специальным кольцам, а самых бесстрашных, не боящихся качки, отпустят бродить по палубе.
Размышления царицы прервал звук быстрых шагов. Весельчак Младший немедленно вскочил, заслонил собой хозяйку и оскалился. Пес недоверчиво смотрел на приближавшегося управителя царского дома Кариса.
- Царица, прибыло важное послание! Отряды гиксосов стянуты к Кусам. Они хотят прорвать нашу линию обороны. Эмхеб просит как можно скорее прислать ему подкрепление.
- Можно ли спустить на воду наши новые корабли? Хватит ли их?
- Нет, царица. Барок маловато. Если их чрезмерно нагрузить, они потонут. И не опасно ли оставлять Фивы без прикрытия?
Плутишка не одолел бы еще одного перелета, он слишком устал. Послали другого голубя, не менее смышленого.
Предатель, нераспознанный среди приближенных царицы, поначалу хотел застрелить его, но вскоре понял, что замысел неосуществим. Даже лучший из лучников не смог бы с одного выстрела попасть в ученого голубя, разве только на взлете. К тому же стрелка мгновенно заметят.
Оставалось прибегнуть к другому способу, гораздо более надежному.
Предатель отравил зерно. Склевав его, посланный голубь погибнет не сразу, яд погубит его лишь в середине пути. Ему не долететь до Кус. Градоправитель Эмхеб решит, что помощи не дождаться, дух его будет сломлен, и гиксосы легко опрокинут заслон, на радость правителю открыв дорогу на юг.
- Ответа все нет? - спросил градоправитель у Яхмеса, сына Абаны.
- В небе ни единого голубя, - ответил тот.
- Не может быть, чтобы царица бросила нас на произвол судьбы.
- Либо в Фивах не получили нашего послания, либо просто не могут прислать нам подкрепления. В любом случае придется обороняться своими силами. У нас отлично обученные смелые воины. Да и гиксосы пока что не обрушивают на нас основной удар. Скорее, это разведка боем.
- Рассредоточим лучников и расставим засады. Пусть противник потеряет как можно больше людей на подступах к городу. Они превосходят нас числом и мощью вооружения, зато мы лучше них знаем местность. Сражение предстоит не из легких, но еще не все потеряно.
- Ты совершенно прав, господин.
Оба в глубине души понимали, что в действительности все обстоит иначе. Но подбадривали друг друга, отгоняя страх и готовясь достойно встретить верную смерть.
Мальчишеское лицо Яхмеса, сына Абаны, оставалось невозмутимым.
- Я поведу своих людей в бой.
- Если враг начнет одолевать, пришли ко мне гонца, я в тот же миг приду на помощь.
- Да сохранят тебя боги, господин.
- Да поможет тебе Амон, сынок.
Эмхеб не боялся смерти. И не жалел ни о чем. С самого начала их безумного похода он прекрасно сознавал, что армии освобождения не по силам сокрушить гигантское чудовище, военную мощь гиксосов. Но иного пути у него и быть не могло, даже если в конце их ожидала гибель Яххотеп и разрушение Фив.
Как бы то ни было, за годы сопротивления к нему вернулось чувство собственного достоинства. Его больше не мучил горький стыд. Египтяне преодолели страх и теперь, исполнив свой долг, могли предстать перед судом богов со спокойной совестью.
К градоправителю спешил его оруженосец.
- Приближаются два корабля гиксосов, - с широчайшей улыбкой объявил он.
Эмхебу показалось, что оруженосец повредился в уме или приснился ему в кошмаре.
- И ты радуешься их приближению?
- Радуюсь, господин. Уж очень неудачный момент они выбрали.
- С чего ты взял?
- Дело в том, что прямо наперерез им с юга идет лучший в мире флот: два десятка египетских барок под предводительством самой царицы Яххотеп!
12
В изысканной золотой диадеме, которую передала ей мать, со священным мечом Амона в руках царица Свобода стояла на носу передового судна. Оно быстро скользило по реке, благодаря усилиям множества гребцов.
На вражеских кораблях ее сразу же заметили. При виде египетских барок гиксосы быстро подняли паруса и пустились наутек со всей возможной поспешностью.
Египетские воины приветствовали барки радостными торжествующими криками.
Наконец-то прибыло долгожданное подкрепление!
Градоправитель Эмхеб удивленно смотрел, как на берег высаживаются лучники и еще какие-то люди, довольно многочисленные, похожие скорее на земледельцев, чем на воинов.
- Счастлив видеть тебя, царица! Но скажи, кого ты привела мне в подмогу?
- Жителей Коптоса и окрестных селений, недавно освобожденных нами. Ты сам их обучишь, Эмхеб. Гарнизону Кус не помешает пополнение. В Фивах каждый воин на счету. Но как ни мало мое войско, я не могла не прийти к тебе на помощь. Ты ведь прочел мое послание.
Градоправитель в недоумении сдвинул брови.
- Я не получал от тебя никаких посланий, царица.
Улыбка сбежала с лица Яххотеп.
- Мы посылали одного из лучших голубей. Видимо, его убили.
- Скорее всего, бедняга стал добычей коршуна.
- Скорее всего, - проговорила царица, хотя вовсе не была в этом уверена.
- Самое главное, ты здесь. Ты подоспела вовремя. Многие поверили лживым слухам о твоей смерти, и сколько я не разубеждал их, твердили, что надежды больше нет.
- Теперь каждый воин увидит, что я жива. Я не уеду из Кус, пока не рассею все сомнения и страхи. Мы привезли тебе много оружия и провизии. Большая часть барок останется здесь. В основном это грузовые суда, но есть среди них и быстроходные. Благодаря новым парусам они обгонят любое судно гиксосов и в случае нужды мгновенно доставят тебя в Фивы.
Видеть царицу, говорить с ней, вместе встречать рассвет и благоговейно слушать, как она взывает к богам, моля их не оставить Египет и наполнить сердца его освободителей мужеством и отвагой, - что могло быть прекрасней! Отныне никто уже не страшился будущего.
Яххотеп устроила пир в честь победителей, изгнавших гиксосов из Кус и Коптоса. Сколько еще праздников и пиров предстоит им всем, когда Египет освободится от захватчиков!
Царица показала, какой подарок приготовлен у нее для правителя Апопи. Дружный смех раскатился по залу.
Повелитель гиксосов взял небольшого скарабея и тотчас же выронил его на каменные плиты, будто схватился за раскаленный уголь.
- Кто посмел подобрать эту мерзость, да еще прислать ее мне?
- Египетский пращник в Кусе перебросил скарабея в наш лагерь, - отвечал Хамуди. - Жуковика подобрал один из военачальников и отправил в столицу с гонцом.
- Немедленно казнить обоих, вот дурни! Нет, ты только прочти, Хамуди, прочти, что написала эта паршивая дрянь!
Распорядитель казны поднял скарабея с надписью, высеченной отчетливыми аккуратными иероглифами.
"Подлому гиксосу Апопи, мучителю нашей страны. Знай, что царица Яххотеп жива и здравствует, - это известно каждому египтянину. Как известно и то, что ты не вечен".
- Это явная ложь, владыка.
- Нет, Хамуди, это правда! Вскоре проклятая бестия наводнит гнусными жуковиками весь Египет, она бьет нас нашим же оружием. Из Кус ее не выкуришь, она надежно там укрепилась.
- Признаю, наша попытка напасть на них врасплох окончилась неудачей. Зато теперь мы знаем, что в Кусах сосредоточены все силы бунтовщиков, и что дальше им не продвинуться. К тому же нам шлют добрые вести из Азии. Там удалось навести порядок: местные царьки угомонились, Яннас загнал последних морских разбойников на склоны вулкана в Кикладах. Напрасно они понадеялись укрыться от него и спастись. Истребить эту погань необходимо. Тебе решать, владыка, нападать ли Яннасу на Крит или возвращаться.
- Я подумаю, - проскрипел правитель еще более сипло, чем обычно. - А тебе не показалась странной одна фраза зловредного послания?
Хамуди внимательно перечел надпись на скарабее.
- "Это известно каждому египтянину" - что они хотели сказать? Что в Дельте еще остались их сторонники, и что они сообщают жителям вести с юга?
Кривая усмешка исказила губы правителя, его лицо сделалось еще безобразней.
- Самонадеянная гусыня проговорилась, думая уязвить меня. Мы были слишком снисходительны к здешним людишкам, Хамуди, слишком снисходительны. Приказываю допросить с пристрастием всех мерзавцев и как можно больше спровадить в Шарухен. Нужно обшарить каждый город каждое селение.
Мать молодой египтянки изнасиловали и обезглавили, отца отдали на растерзание быку. Саму девушку не стали убивать, поскольку она была очень красива. Ей выпала "величайшая честь" стать одной из наложниц в доме свиданий Авариса, чтобы день и ночь исполнять мерзейшие прихоти чиновников-гиксосов.
С каждым часом она все больше тяготилась своим жалким существованием. Поддерживала ее лишь возможность приносить пользу освободительному движению.
Ей удалось убедить одного из стражников, что она его любит. Страже строго-настрого запрещалось приближаться к наложницам богачей. Неотесанный мужлан был польщен ее вниманием, а затем влюбился в нее до безумия и вскоре уже не мог и дня прожить без близости с ней.
Как-то ночью, одурманив стражника ласками, она попросила его о неслыханном одолжении: позволить ей время от времени видеться с братом, столяром из предместья Авариса. Разве ее желание неисполнимо? Ведь это такая малость: поболтать с родным человеком, обнять его! А чтобы не отлучаться с поста, можно послать в предместье конюшего, пусть приведет брата девушки.
Стражник не сразу поддался на уговоры, но под конец испугался: что если красавица, обиженная отказом, от него отвернется? Другой такой не сыщешь вовек!
Глубокой ночью на опустевшей кухне девушка встретилась с мнимым братом, а в действительности - другом ее родителей, сторонником освободительного движения, прибывшим в Дельту с юга. Она подробнейшим образом описала ему расположение покоев в доме свиданий и всех его посетителей. Ничего другого, увы, она сообщить не могла.
Зато он принес ей удивительные известия: армия освобождения существовала и успешно сражалась! В бой ее вела сама царица Яххотеп, весть о победах которой облетела всю Дельту. Скоро число борцов с засильем гиксосов, пока что небольшое, заметно увеличится.
У девушки возник дерзкий план: мятежники могут проникнуть в дом свиданий, перебить стражу и взять в заложники пришедших сюда чиновников-гиксосов.
Мнимый брат этот план одобрил и обещал, что в следующий раз придет сюда не один.
Наконец долгожданная ночь настала.
Ублажив начальника тайной службы и дождавшись, пока он уснет, заговорщица тихонько выскользнула в слабо освещенный коридор, ведущий к кухне и кладовым.
Бесшумно ступая босыми ногами, она боялась дышать, хотя в этот час здесь не было ни души.
Ей предстояло в последний раз отдаться стражнику, чтобы тот впустил мнимого брата и его сподвижников.
- Я пришла. Ты здесь, милый? - позвала она тихонько.
Ей никто не ответил.
С удивлением она шагнула во тьму и едва не напоролась на огромный вертел - на него обычно насаживали гусей, поджаривая их над очагом. Постепенно ее глаза привыкли к темноте, она даже различила на полу что-то темное.
- Это я, милый. Зачем ты прячешься?
От волнения у нее пересохло в горле. Девушка едва не споткнулась, натолкнувшись на неведомое препятствие.
Склонившись, стала его ощупывать. Пальцы погрузились в теплую липкую жижу. Коснулись волос, носа, разверстого рта лежащего окровавленного человека.
В диком страхе она закричала. И сейчас же кухня озарилась вспыхнувшим факелом.
- Я собственноручно свернула башку мерзавцу, - проговорила госпожа Аберия. - Заметила, что он увивается за тобой, хотя это строжайше запрещено.
Обезумев от ужаса, несчастная затравленно вжалась в стену.
Аберия разорвала на ней одеяние.
- У тебя красивая грудь, и вообще ты недурна. Прежде чем сдохнуть, дурень рассказал, что позволил тебе видеться с братом. Нарушил приказ. Твоего братца и его дружков уже поймали. Ты хотела тайно провести сюда наших врагов, ведь так?
- Я… Я ничего тебе не скажу!
- Не скажешь, милая? Правитель повелел нам выследить всех мятежников. А у меня неплохое чутье. Ты все мне выложишь без утайки, иначе вот этот факел изрядно попортит твою несравненную красоту!
Девушка бросилась на торчащий вертел, острие проткнуло ей горло.
Когда Аберия заглянула мертвой в лицо, ей почудилось, что на нем написано торжество.
13
Весь день под палящим безжалостным солнцем царица Яххотеп лично разносила еду и питье плотникам, которые трудились на верфях не покладая рук. Северный Ветер, нагруженный тяжелыми кувшинами и корзинами, даже в невыносимую жару безропотно и неторопливо трусил за хозяйкой. Весельчак Младший, насторожив уши, беспокойно принюхиваясь, охранял царицу, не отставая от нее ни на шаг.
Постоянное присутствие Яххотеп, ее горячее участие удерживало жителей Фив от беспросветного отчаяния. Да, они вновь обрели свободу, но надолго ли? Повстанцы еще не одолели чудовища, лишь раздразнили его. Страшно было представить, какой удар рано или поздно обрушат на них гиксосы.
Только лучезарная улыбка Яххотеп, ее красота, ее решимость идти до конца, вопреки любым трудностям, вдохновляли людей на подвиг. Душа фараона Секненра жила в ней и придавала сил.
Одна Тетишери догадывалась, что в действительности дочь терзают сомнения и неуверенность в завтрашнем дне.
Однажды они ужинали вдвоем на террасе дворца. Перед ними простирался военный лагерь.
- Может быть, лучше приостановить наступление войска? Довольно и того, что Фивы свободны, - заговорила Тетишери.
- Благоразумные люди поступили бы именно так.
- Ты хочешь сказать, что мы, неблагоразумные, поступим иначе?
- Во имя Египта мы не имеем права удовлетвориться тремя победами. Оберегая свободу единственного нома, мы обречем его в будущем на еще худшее рабство. Гиксосский правитель с легкостью захватит город если мы укроемся за его стенами и побоимся продолжать войну.
- Мы слишком слабы. Ты не хочешь посмотреть правде в глаза, Яххотеп!
- Я признаю лишь правду Маат, правды гиксосов для меня не существует. Мир, в котором правят жестокость и грубая сила, непригоден для жизни.
- Что ты надумала?
- Гиксосы уничтожили множество статуй богов. Необходимо воздать почести тем, что еще уцелели. Я кляну себя за нерадивость. И намереваюсь десять дней приносить им наилучшие дары, умоляя божественных предков благословить нас на бой. Без их помощи нам не выстоять. Затем стану вопрошать бога луны, Хонсу.
Тетишери взглянула на дочь с уважением.
- Ты стала истинной царицей Египта, Яххотеп!
Мир пришел в равновесие, Полнолуние наступило. Хонсу, отождествлявшийся с Тотом и Хором, полным серебряным диском ярко сиял на небе и просвещал ясновидящих.
- Тебе открыто прошлое, настоящее и будущее. Ты знаешь, я тверда - проговорила Яххотеп. - Моя душа больше не принадлежит мне. Я отдала ее народу Египта. Лучше смерть, чем рабство. С небес укажи мне путь, я последую ему.
На серебряной поверхности проступили иероглифы. Царица прочитала имя.
Отныне она знала волю богов и приготовилась исполнить ее, хотя сердце наполнилось болью.
- Хирей, скажи мне правду без утаек и прикрас, - повелела Яххотеп. - Я хочу знать, готов он или нет.
- Царица, твой сын - превосходный воин. Он не оплошает в бою.
- В чем его недостатки?
- Он стреляет как лучший из наших лучников. Побеждает в любом единоборстве. В совершенстве владеет мечом. Притом, что почти не спит.
- Уважают ли его солдаты?
Хирей ответил не сразу.
- Царица, я не решаюсь сказать тебе…
- Ничего не утаивай!
- За последнее время он так переменился! Твой старший сын стал истинным воплощением фараона Секненра. Я впервые вижу юношу, к чьему мнению все прислушиваются со вниманием и доверием. Он сам не замечает, какое влияние оказывает на других без малейших усилий.
Итак, царица не ошиблась, бог Хонсу действительно указал ей на Камоса.
Пришла пора венчать его на царство.
- Не сочти за грубость, матушка, но нельзя ли нам поговорить позже? Что за срочность? - спросил Камос. - По правде сказать, мне пора поупражняться в стрельбе из лука, а дальше…
- С тобой будет говорить Супруга бога, Камос!
Юноша взглянул в суровое и серьезное лицо матери и смутился. Они шли вдвоем по берегу священного озера в Карнаке. Ярко светило солнце. Кругом стояла тишина.
- Все славословят тебя, царица, - нарушил молчание Камос. - А я решусь упрекнуть. Скажи, отчего ты не фараон, а только Супруга бога?
- Потому что фараоном подобает стать тебе, сын.
- Ты гораздо мудрее, тебя все любят.
- Бог Хонсу сказал, что мне следует передать власть старшему сыну. Тебе всего лишь семнадцать, Камос. Но ты должен стать фараоном, как твой отец.
Юноша помрачнел.
- Отец - само совершенство. Мне ли сравниться с ним?!
- Если чтишь отца, постарайся быть во всем достойным его. Продолжи дело его жизни.
- Могу ли я отклонить эту честь?
- Сам знаешь, что я отвечу.
Старший сын царицы замер, вглядываясь в голубую гладь священного озера.
- Как тихо! Кажется, что война за тридевять земель. Но как только я стану фараоном, мне придется воевать, это мой первый долг. Не отстаивать освобожденные города, а брать новые, продвигаясь все дальше на север. Ты думаешь, я справлюсь?
- Должен справиться, такова воля богов.
- Ты истинная царица, матушка. Я буду лишь твоей правой рукой в сражениях. Быть может, ты сама богиня Мут?
- Это я буду тебе опорой. Ты можешь на меня положиться. Царствуй по своему разумению, прислушиваясь к голосу бога, звучащему в твоем сердце.
- Огонь жжет меня изнутри, матушка, и не дает уснуть. Иногда я страшусь его. Мне нет покоя. Какая-то сила заставляет идти навстречу судьбе. Став фараоном, я одолею все преграды, осуществлю невозможное, повинуясь внутреннему огню.
Яххотеп с нежностью поцеловала Камоса в лоб.
- Ты воистину мой сын, я люблю тебя.
Какая чудесная ночь! Усач желал, чтобы она продлилась вечно. Ведь младшая дочь распорядителя зерновых складов была прекрасна, будто богиня Хатхор. Кого бы не соблазнили ее точеные ножки, высокая полная грудь, плоский живот, осиная талия? Удивительно, что такая красавица согласилась хотя бы на одну ночь принадлежать ему, старому вояке, неуклюжему и неказистому.
Выходит, и война приносит людям не только горе и боль. В мирное время красивые девушки мечтают лишь о замужестве. А сейчас, когда смерть подстерегает всякого, и они ищут наслаждений. Женщины и мужчины легко сходятся, легко расстаются. Блаженство, ликование плоти помогает позабыть страх и тоску.