* * *
Оставив в покое неуступчивую русскую столицу, Гитлер вскоре развернёт свои войска на юг с целью завладеть нефтяными месторождениями Кавказа и перерезать главную водную артерию европейской части СССР. На пути противника станет ещё один славный город на Волге – Сталинград, не раз упоминавшийся в предсказаниях Юродивого.
Ах, если б только фюрер мог знать, что ждёт его там!
А вот Крюгер знал…
В начале марта 1942 года они с Вяловым встретились в дотла разрушенном Ржеве. Когда ровно через год советские войска наконец освободят город, в нём уцелеют лишь 297 домов из 5443 и 150 граждан из 20 000 оставшихся на период оккупации. Да и сами потери РККА в боях за этот населённый пункт составят, по некоторым данным, около миллиона человек.
Но пока не все ещё убиты, не всё разрушено. И Павел с Вальдемаром ведут себя не как непримиримые противники, а как коллеги по работе, можно сказать даже – единомышленники!
– Что, Паша, обманул меня, да?
– В смысле…
– "Скоро победа…", "Немецкие танки в Москве…"
– А что ты хотел? Чтобы я сказал правду? Ты бы всё равно не поверил после громких успехов в первые дни войны.
– Это точно. Как Тимофей?
– Растёт.
– А Катя?
– Цветёт и пахнет.
– Андрей Сергеевич, Софья Григорьевна?
– Можешь не беспокоиться. Всё у нас хорошо.
– А у меня – плохо. Мама умерла, отец сошёл с ума, жена часто болеет… С детьми что-то непонятное творится. Чем хуже вести с фронтов, тем громче кричат "Хайль Гитлер!" Я очень боюсь за них, Паша…
– Они состоят в какой-то организации?
– Да. Гитлерюгенд. Мы-то с тобой прекрасно понимаем, что воевать должны не штатские люди, а кадровые военные. Но…
– Готовься, камрад, скоро начнётся – Сталинград, Курская дуга… "Гитлер капут". "Красный флаг над рейхстагом". Это всё Ванечкины предсказания.
– О, майн гот!.. Скажи, сколько ещё будет продолжаться эта дурацкая бойня?
– Три года!
– Чёрт!.. – Крюгер криво улыбнулся, но попытался пошутить: – Это что же, еще три года мы с тобой не встретимся на ринге? А как же реванш?
– После войны, Вальдик, после нашей победы… Начальство обещает создать в НКВД что-то вроде "Аненербе" – под моим чутким руководством. Я возьму тебя на работу, будем драться хоть каждый день.
– Это предложение?
– Да.
– Я подумаю… Что-то ведь надо делать! Начальство мною недовольно. Не выполнил задачу – не похитил Ванечку. А тут кто-то ещё доложил, что я отпустил тебя… Еле отмылся!
– Надо было придумать, что Вялов пообещал доставить мальчишку, но не смог, так как Красная Армия неожиданно начала контрнаступление и перекрыла путь из Весьегонска в Калинин.
– А ты думаешь, как я отвертелся? – немец невесело посмеялся. – Теперь легче стало. Отступаем. Не до пророков…
– Смотри, о Сталинграде ничего не докладывай, а то ещё за решётку угодишь!
– Не бойся, я не дурак… Посмотри какая погода! Запах! Одно слово – весна! Лёд сходит… Сесть бы с удочкой на мостике, закинуть этого, как ты говорил…
– Живца?
– О, да, точно!
– Так в чём дело? Приезжай в Весьегонск, когда окончательно потеплеет.
– Открой глаза, Паша! Война…
– Ну и что? Жить всё равно надо. Ты докладывал руководству о нашей встрече?
– Конечно.
– Вот видишь… Сегодня же сообщи, что считаешь нужным проведать Юродивого, чтобы в очередной раз лично удостовериться в его способностях, мол, русские говорят не всю правду…
– Хорошо. В конце весны на фронт должен прибыть доктор Левин, попытаюсь убедить его в необходимости данного мероприятия.
– Его тоже с собой возьми!
– А что? Это идея! Безопасность гарантируешь?
– Обижаете, господин штурмбаннфюрер…
– А ты по-прежнему обер-лейтенант?
– Нет. Уже капитан. Три эмалевых прямоугольника в петлицах, – похвалился Вялов, одетый в тулуп без опознавательных знаков – как-никак через линию фронта пришлось идти (встреча состоялась на нейтральной полосе во время одной из немногочисленных передышек между боями).
– Значит, мне надо догонять тебя?! – вздохнул Вальдемар.
– Выходит, что так. Давай, трудись. Оправдывай доверие руководства!
– Яволь! – взял под козырёк немец.
Крюгер дал какой-то знак солдатам, следившим за обстановкой в зоне встречи, и повёл Павла в сторону черневшего на горизонте леса, где того ждал автомобиль.
* * *
В море под утро разыгрался первый весенний шторм. Вялов сидел на скамейке у "своего" дома в Весьегонске и наблюдал за бушующими волнами, раз за разом шумно накатывающимися на берег и выбрасывающими чуть ли к его ногам куски не успевшего растаять льда.
Проплывая по фарватеру вблизи маячащего на горизонте острова, тревожно загудел пароход, раскачиваемый стихией из стороны в сторону. Перестали щебетать и куда-то девались размётанные ветром птицы, еще вчера стаями резвившиеся на мелководье.
Как вдруг…
Сзади на плечо опустилась чья-то крепкая рука.
Капитан повернул голову.
– А, Игорь Семенович, доброе утро!
– Привет, Паша, чего задумался?
– Да что-то кошки на душе скребут. Скоро – лето, а в тёплую пору немец силён как никогда… Опять рекой польётся русская кровушка.
– За летом непременно наступит зима. Мы своё догоним!
– Слыхали? На северо-западном направлении наши войска опять переходят к обороне.
– Ничего. Это уже не сорок первый. Выдюжим!
Скрипнула дверь, и на улицу выбежал крепкий малыш в одном спортивном костюмчике.
– Ты куда, Тимчик? – закричала Катя.
– Папа… Папа…
– Оденься. Кому говорю!
– Не-е-ет!
– А ну быстро домой! – скомандовал Вялов.
– Есть! – козырнул Тимофей.
– Совсем мать не слушает, хулиган.
– В кого бы это? – прикинулся удивлённым Савченко.
– Да, риторический вопрос…
– Риторический, это когда ответ на него очевиден?
– А то вы не знаете? Косить под дурака – не ваша, моя коронка.
– Кто научил?
– Капитан Шульгин!
– Василий Иванович?
– Так точно! А вы откуда знаете?
– Служили одно время вместе. Широкой души человек. Где он интересно? Да и жив ли?
– Василия Ивановича перевели куда-то под Мурманск. В зону вечной мерзлоты.
– Велика Рассея – есть куда отправить человека, – подключился к разговору Андрей Сергеевич, вместе с немым детдомовцем незаметно подкравшийся со стороны покосившейся избы Парфёновых. – Доброе утро!
– Здравия желаем! – бодро откликнулись оба чекиста.
– Не помешаю?
– Никак нет!
– Что же это вы внука бросили, Глеб Васильевич? Он без вас места не находит.
– Когда я уходил, Ваня ещё спал. Садись, сынок…
– Что обсуждаете? – не унимался профессор.
– Положение на фронтах.
– И как наши дела?
– Неважно. Прёт немец на юга, видно, согреться после зимы хочет.
– А на Калининском как?
– Это к Бабикову. Теперь у него кличка – Совинформбюро. Целыми днями от радио не отходит.
– Ну-ка, Ванюша, позови Петра Алексеевича…
Мальчик согласно кивнул курчавой головой и понесся по улице, то тут, то там проваливаясь по щиколотку в недавно размёрзшийся грунт. Хорошо хоть не глина – песок, надолго не увязнешь!
Вскоре от соседнего дома отделилась долговязая фигура.
– Сержант Бабиков явился! – чётко, как положено, доложил "радист".
– Вот, товарищ Дроздов интересуется положением на Калининском фронте.
– А… Воюем!
– Это мы и без тебя знаем. Хорошо ль? Плохо?
– С переменным успехом. Так сказать, топчемся на одном месте.
– А вражеские голоса что твердят?
– Не могу знать, товарищ капитан!
– Да врёшь ты – по глазам вижу! Давай, выкладывай начистоту, что тебе известно…
– Есть! Немецкая пропаганда торочит, что в Ленинграде люди мрут словно мухи. Без воды, без пищи… Мол, скоро ни одного живого человека не останется в городе на Неве.
– Этим верить нельзя. А британцы?
– Обещаются помочь!
– Когда?
– Не говорят. Секрет, видимо. Договор подписали о союзе против Германии – и всё! Больше остальных нам американцы помогают. Автомобилями, танками. Ленд-лиз называется.
– Как всегда, предпочитают откупиться всяким дерьмом, – тяжело вздохнул всё знающий Андрей Сергеевич. – "Студебеккер", правда, машина хоть куда! На него даже пусковые установки для залпового огня можно устанавливать…
– "Катюши", – деловито уточнил Вялов.
– Ага… За ними будущее. А ещё – за огнемётами. Кстати, в аккурат перед войной наше училище впервые в СССР выпустило курс лейтенантов-огнемётчиков. Начальство хотело сразу же бросить их в пекло уличных боёв, но, слава богу, одумалось!
– А танки американские хороши? – поинтересовался любознательный Савченко.
– Никуда не годятся. Особенно "Генерал Грант". Знаете, как прозвали его в войсках?
– Нет.
– Братская могила на шестерых.
– Ясно, – решил прекратить нежелательные разговоры Вялов. – А что сегодня сообщило Совинформбюро?
– Якову Падерину Героя дали. Посмертно.
– Это кто такой? – воскликнули все трое.
– Стрелок 1186-го стрелкового полка 355-й стрелковой дивизии 39-я армии Калининского фронта, – заученно протараторил сержант. – В декабре я рассказывал Павлу Агафоновичу о его подвиге.
– А… Тот, что закрыл грудью амбразуру вражеского дзота у деревни Рябиниха под Торжком, – припомнил капитан.
– Так точно!
– Герой не тот, кто погиб в бою, а тот, кто выполнил задачу, а сам живой остался, – философски заметил Дроздов.
– Ладно. Кончай базар! – сухо распорядился Павел. – Все поступаете в распоряжение Деда. Весенне-полевые работы в разгаре. Приказ: обеспечить самих себя всем необходимым.
– Есть!
* * *
Совсем недавно Лаврентий Павлович и мечтать не мог о такой удаче: сам руководитель зондеркоманды пресловутого "Аненербе" угодил в умело расставленные сети.
О согласии Левина "порыбачить" на Рыбинском водохранилище сообщил Вялову им же завербованный агент – Крюгер.
Осталось только согласовать детали.
Молодец, Паша, ей-богу молодец! А ведь еще не так давно он – нарком НКВД, то бишь, руководитель самого могущественного ведомства, которому по рангу полагается быть не просто проницательным, а и видящим насквозь, откровенно сомневался в умственных способностях этого обычного калининского парня. Думал, зря Николай Петрович тянет племянника за уши, ничего путного из него не выйдет. Ан нет! Вялов и Крюгера привлёк к сотрудничеству, и "доктора Зло" заманил в Союз! Выходит, он лишь ломает дурака? А на самом деле интеллектом не обделён? А ведь всех обвёл вокруг пальца, плут. И Дейча, и Гуминского, и меня иже с ними!
Что ж, справится с задачей – получит повышение, возглавит новый секретный отдел по изучению аномальных явлений и сверхъестественных способностей человека.
Но это – позже.
А пока – надо тщательно подготовиться к визиту "дорогих гостей".
Только вот какая незадача! Мальчишка – нем!
Раньше Лаврентий думал, что это плюс, теперь же оказалось, что очевидный минус.
Придётся на время возвратить в Весьегонск настоящего пророка, при этом обеспечить ему охрану не хуже, чем у первых лиц государства. Слишком многое на кону…
В том, что Юродивый сможет поразить "лучшие умы Третьего рейха", Берия не сомневался. Он сам был потрясён до глубины души, когда впервые встретился с мальчуганом.
"Ты переживёшь вождя, – сказал тогда Ванечка. – Ненадолго!"
С тех пор нарком должен сдувать пылинки и с пророка, и с товарища Сталина. Чем дольше протянут они – тем длиннее окажется и его жизненный путь…
Отправиться в Весьегонск самому. А смысл? Дел и так выше головы. Левин, конечно, крупный птах, но не столь высокого полёта, чтобы встречаться с самим наркомом… Хватит с него и старшего майора Немнухова. Тем более, что тот тоже обладает кое-какими феноменальными способностями: двигает предметы, читает мысли… На самом деле фамилия Лазаря Моисеевича от рождения была Немнухер, но из-за постоянных насмешек сотрудников её пришлось сменить.
Накануне вечером товарищ старший майор, знавший Левина ещё по Лейпцигскому университету, где они оба работали над научными диссертациями, получил все необходимые наставления.
Теперь дело за малым – убедить нацистского учёного поработать на Советский Союз…
* * *
Машина остановилась возле островерхого, не в русском стиле, дачного домика, огороженного сплошным, тоже нетипичным для Подмосковья, забором.
Немнухов остался в машине на заднем сиденье, а Лаврентий Павлович, покинув насиженное место рядом с водителем, отпер калитку длинным трубчатым ключом, которых было изготовлено всего два (для него и заместителя), а теперь и вовсе остался только один – второй после смерти Николая Петровича не нашли (куда он его умудрился спрятать?), и медленно пошёл по аккуратно вымощенному гранитными плитами подворью.
По обе стороны двери стояли кадровые сотрудники госбезопасности. Заметив народного комиссара, они вытянулись в струнку и взяли под козырёк.
– Отставить! – небрежно бросил Берия.
Один из чекистов толкнул дверь.
Парфёнов сидел у камина и читал газету. Ванечка играл на паркете детским паровозиком.
"Чух-чух, чух-чух"…
Скоро семь, а он, как трехлетний. Зато, когда что-то найдёт, нахлынет… свыше, начинает рассуждать, будто прожил на свете сто лет.
– Здравствуйте.
– А… Дядя Лаврентий… Ур-ра!!!
– Никто вас не обижал?
– Нет!
– Глеб Васильевич, Ванечка, я хочу попросить вас об одолжении.
Берия положил на низкий журнальный столик фотографию молодого человека в немецкой форме.
– Кто это? – отчего-то забеспокоился старик.
– Оберштурмбаннфюрер СС Левин. Что вы можете сказать о нем?
Дед протянул снимок внуку.
Тот покачал головой.
– Ему надо увидеть человека живьём, – объяснил Парфёнов.
– Такая возможность вам скоро представится… Причём в родном городе.
– Весьегонске? – узкие азиатские глаза расширились, как будто кто-то поставил спички в веки.
– Да.
– Неужто немцы уже и туда добрались?
– Нет. Он приедет погостить… на денёк.
– Понял. В чём состоит наша задача?
– Если Ванечка что-то увидит в его глазах, скрывать ничего не надо… Но непременно следует добавить: "Ты погибнешь, если не останешься в Союзе!"
– Хорошо. Мы отрепетируем.
– Вот, в принципе, и всё… С завтрашнего дня поступаете в распоряжение товарища Немнухова. Отъезд в семь часов утра, так что ложитесь спать раньше. Охрана предупреждена.
– Слушаюсь, товарищ народный комиссар! – по-военному ответил старик Парфёнов.
* * *
Миссия Савченко подходила к концу. Водить за нос противника после того, как ему предъявят настоящего Юродивого, не имело никакого смысла.
И Вялов с сожалением передал Игорю Семёновичу приказ наркома – возвращаться домой в Подмосковье.
– А что мы там забыли? – возмутился старик. – У нас и здесь есть всё: рыбалка, грибы, ягоды, наконец, – хозяйство, коза, но самое главное – воздух, природа!
У Ванечки в глазах тоже стояли слёзы.
И Павел расчувствовался, взял грех на душу – оставил их возле себя. Только выселил из избы, в которую завтра должны вернуться настоящие хозяева. Ничего! В округе полно брошенных домов – и новее, и просторнее.
Только как отреагирует на неповиновение товарищ Берия, тоже обещавший присоединиться к компании? О том, что нарком передумал и послал вместо себя товарища Немнухова, капитан, конечно же, не знал.
В назначенное время воюющие стороны одновременно прекратили огонь.
С территории, всё ещё оккупированной немцами, выехали два автомобиля – легковой и грузовой. В открытом кузове последнего находились двадцать до зубов вооружённых эсэсовцев – группа прикрытия. Ровно столько же прекрасно обученных бойцов, но уже в иной – красноармейской – форме ждали их в полуторке за линией фронта: таковой была предварительная договорённость, нарушать которую никто не собирался. Ещё немного – и все три машины через коридор, созданный воинами противоборствующих армий, покатили через лес в северном направлении. В кабине первой, рядом с русским шофёром, сидел Крюгер, третьей – Вялов, что тоже соответствовало ранее достигнутым соглашениям. Посередине между ними двигался, раскачиваясь на ухабах, как лодка на волнах, открытый "кюбельваген" с единственным пассажиром – доктором Левиным.
На окраине Весьегонска колонна остановилась. Красноармейцы и эсэсовцы, как в добрые довоенные времена, вперемежку оцепили территорию вокруг улицы Дельской, после чего туда въехала легковушка, в которую успели пересесть Крюгер и Вялов.
Встречал гостей одетый в штатский костюм круглолицый, упитанный Немнухер – именно под той, старой фамилией знал его Левин.
– Лазарь?
– Рудик!
Оберштурмбаннфюрер неплохо владел русским, но дальнейший диалог они, не сговариваясь, повели на немецком языке.
– Ты тоже имеешь отношение к Юродивому?
– Нет. Просто возглавляю советскую делегацию. Ванечку опекает вон тот высокий парень, – Немнухов указал на Вялова, старавшегося не упустить ни одного слова из разговора. – А курирует их лично товарищ Берия.
– Как я рад тебя видеть, Лазарь, ты даже не представляешь!
– Взаимно!
– Сразу вспомнилась юность…
– Ты и сейчас не стар, Рудик.
– Как бы не так! Послезавтра тридцать три стукнет.
– Совсем пацан. Мне в августе уже сорок.
– Не верю! Покажи паспорт.
– Я сам не знаю, где он лежит. С моим удостоверением никакие иные документы не нужны.
– Ты майор?
– Старший.
– А… Считай генерал!
– Практически. Ближе к осени получу комиссара. А ты как был подполковник – так и остался?
– Да. Оберштурмбаннфюрер.
– Не ценят?
– Да как тебе сказать…
– Откровенно.
– Конфликт у меня был. С Розенбергом. Он хотел целиком и полностью подмять ведовство под себя, а тут я со своей зондеркомандой…
– Насколько мне известно, фюрер отдал предпочтение тебе…
– Да. Но Альфред такого не прощает.
– Перебирайся к нам.
– Зачем? Выслеживать инакомыслящих я не умею. Ты же знаешь, Левин – учёный, а не злобный инквизитор.
– Вот и прекрасно. Будешь заниматься любимым делом. Ведьмами, колдунами… Берия уже запросил санкцию на создание в недрах ведомства подразделения по изучению всякой чертовщины. Сейчас мы работаем над тем, как сгладить некоторые острые углы, чтобы обойтись в его названии без противоречащих нашим взглядам формулировок.
– Например?
– Экстрасенсорные способности назовём необычными, чудеса – аномальными природными явлениями…