* * *
Вальдемар в плащ-палатке стоял под проливным дождём рядом со своим автомобилем и раз за разом нервно ронял взгляд на новенькие часы. 10.00, 10.05, 10.10… А Павла всё нет и нет. В том, что с той стороны на встречу прибудет именно Вялов, – он не сомневался ни на мгновение.
Видимо, случилось нечто неординарное – слишком экстравагантный способ приглашения избрала русская разведка!
В тот вечер, выходя из офицерского клуба, он заметил, что лишился бумажника с тугим прессом дойчмарок – утром давали жалованье. Вместо денег в кармане оказалась записка: "31 августа в 10.00".
А уже десять с четвертью…
Как вдруг из сплошной водной завесы вынырнул грузовик и остановился. Длинный фельдфебель выпрыгнул из кабины и, козырнув, попросил назвать себя. Неужели сейчас его арестуют? За что? Ведь он, как положено, доложил о предстоящей встрече по всем инстанциям.
– Штурмбаннфюрер Крюгер! – не выпуская из рук удостоверение личности, представился Вальдемар.
Длинный снова взял под козырёк и скрылся в кабине.
Грузовик фыркнул и "растворился" в бурном дождевом потоке. А на его месте появилась знакомая легковушка. Вялов!!!
– Здравствуй, Паша! Ты один?
– Да. Ещё двое ждут меня по ту сторону леса.
– Не боишься?
– Нет. Парламентёров твои соотечественники пока не трогают.
– Ну, чего мы мокнем? Давай в мою машину.
– Давай.
Немец приоткрыл заднюю дверцу, и Вялов, пригнувшись, юркнул в салон, обитый плотной дорогой материей. Крюгер последовал за ним.
– Тебе грозит опасность! – без предисловий начал Павел.
– Откуда?
– Со стороны Розенберга.
– В чём это выражается?
– Несколько дней назад я принимал участие в ликвидации группы, им лично снаряжённой для завладения пророком.
– Да… Дела… Как думаешь, это личная инициатива рейхсминистра или приказ фюрера?
– Не всё ли равно?
– Нет. Если личная – данные мероприятия следует рассматривать через призму борьбы за власть, возможность влиять на фюрера, если нет – значит, меня хотят уличить в двойной игре.
– И не только тебя, а всё руководство зондеркоманды.
– Здесь могут быть варианты…
– Например?
– Левин что-то заподозрил и сам попросил Альфреда направить группу в Весьегонск.
– Нереально. Мне кажется, доктор договорился с Немнуховым.
– О чём?
– О своём устройстве после войны… Теперь он, как и ты, ждёт, чем закончится битва за Сталинград.
– Хм… Значит, мне ничто не угрожает? Если, конечно, парни Розенберга не доберутся до Юродивого. Хотя… Если им и удастся осуществить задуманное, я скажу, что мальчишку подменили после нашего с Левиным визита.
– Совершенно верно!
– Кто с Ванечкой сейчас?
– Как и раньше – "дед".
– Твой человек?
– Да.
– Ты ему доверяешь?
– Как себе самому… Кстати, именно он готовил меня к боксёрскому поединку. Помнишь?
– Это ещё ничего не значит… Если "деда" возьмут в плен, он может расколоться и рассказать всю правду.
– Не волнуйся. Он не дастся.
– Ты уверен?
– На все сто!
– Но за первой попыткой может последовать вторая, третья…
– Это уже мои проблемы.
– Что должен делать я?
– Доложить Левину об инициативах Розенберга. Пусть попробует повлиять на него. Чтобы уменьшить риск.
– Будет сделано, господин капитан.
– Товарищ, – с улыбкой уточнил Вялов. – Следующий раз на этом же месте ровно через месяц. В десять ноль-ноль. Если вас не погонят дальше.
– Тридцатого?
– Ну да… В сентябре тридцать дней.
– Смотри, Паша, не опаздывай!
* * *
14 сентября Ванечке Парфёнову исполнилось 7 лет. Настоящий пророк праздновал день рожденья под Москвой, а его детдомовский тёзка – в захолустном Весьегонске, давно ставшем для немого мальчишки самым любимым местом на всём земном шаре.
За последние годы он успел свыкнуться с искусственно навязанной датой, да и впредь будет отмечать свои именины именно в этот осенний день…
Приподнятого настроения у взрослых не было. Накануне под Сталиградом противник перешел в наступление. Сдержать мощный натиск советским войскам не удалось. Они отступили за черту города; на улицах завязались ожесточенные бои.
Ваня о кровопролитных событиях на фронте ничего не знал и беззаботно бегал по двору с подарком Игоря Семеновича в руках – настоящим револьвером с просверленным стволом и повреждённым пусковым механизмом.
Он и представить себе не мог, что этот счастливый праздничный день может стать последним в его наладившейся жизни…
Первым чужаков заметил Лавриков.
Двое красноармейцев неспешно брели по тихой улочке в сторону рукотворного моря, смеясь и оживлённо переговариваясь. Может, эта самая беспечность и насторожила молодого чекиста?
– Возьми их на мушку! – сказал он Чижику и пошёл навстречу смерти.
– Ваши документы?
– В чём дело, товарищ?
– Здесь я спрашиваю. Водохранилище – стратегический объект, а мы его охраняем. Ясно?
– Так точно. Вот смотри… Прибыл на побывку в родные места. После ранения.
Александр взял в руки изрядно измятую бумагу и вдруг ощутил резкую боль в низу живота. Пошатнулся и упал, обводя последним взглядом высоченные корабельные сосны, облака, резвящиеся в небе под порывами ветра, солнышко, дарящее всему живому тепло рано наступившего бабьего лета.
Чижик всё видел, но опоздал с принятием решения и открыл огонь, когда незнакомцы уже оттащили тело его товарища в сторону и бросили в придорожный ров.
На звуки выстрелов прибежал Вялов.
– Там, двое, – сообщил младший лейтенант, вытирая пот со лба. – Лавриков ранен!
– А, чёрт! – выругался Павел. – Где Бабиков?
– Спит.
– За мной!
Капитан перебежками добрался до своего дома, жёстко наказал тестю укрыться с семьёй в погребе и, увлекая за собой Чижика, помчался к Парфёновым. Рванул на себя дверь, обвёл взглядом помещение. Мальчишки нигде не было.
– Ваня под замком. В подполье, – пояснил Савченко. – Где вход в него – даже ты не знаешь.
– Молодец, конспиратор, – похвалил Вялов, прекрасно осознавая, что не ответственность за выполнение задания двигала его старшим товарищем, а любовь к "внуку". – Бери на себя северное направление, а я займусь южным.
– Есть.
Игорь Семенович бросился к указанному окну. В тот же миг стекло разлетелось на мелкие осколки. Но к дому Парфёновых уже летело подкрепление в лице сержанта Бабикова – сигнализация сработала!
– Здорово, други! – поприветствовал товарищей Пётр.
– И тебя по тому же месту… Мы с Виктором попытаемся зайти в тыл нападающим, а ты оставайся здесь пока не прибудет помощь. Ребятам позвонил?
– А как же, – улыбнулся Бабиков. – Техника – сила! – он повернулся лицом к "Глебу Васильевичу". – Слушай мою команду…
– Отставить! – Павел раскрыл наконец карты. – Дед – капитан госбезопасности. Поступаешь в его распоряжение.
– Слушаюсь… – растерянно пробормотал сержант, мысленно уже примерявший на себя лавры великого полководца. А тут такой облом!
– Чижик, за мной!
– Есть!
Выстрелы доносились со стороны леса. Вялов, знавший окрестности как свои пять пальцев, перебежал дорогу и чуть было не схлопотал пулю в затылок – свинцовый наконечник срезал ветку, оцарапавшую ему лицо.
– Откуда стреляют?
– Не засёк, товарищ капитан…
– Останься и проследи, понял?
– Так точно!
– Выследишь – обезвредь.
– Есть!
Чижик залёг в канаве за разлогим кустом и, надев на палку свою фуражку, выставил её наружу. Пуля прошла по центру тёмно-синего околыша.
"Снайпер, что ли?"
– Товарищ капитан… Товарищ капитан!
Ответа не последовало. Командир уже далеко.
Надо принимать решение самому!
Младший лейтенант покинул ненадёжное укрытие и, петляя, побежал назад. Огонь велся из-под крыши единственной в том районе двухэтажки. С тыльной стороны на чердак вела деревянная лестница.
"А вдруг он не один?!" – кольнула мозг страшная догадка.
Что ж тогда он умрёт, выполняя приказ: "Выследить и обезвредить!"
Подкравшись к дому сзади метров на тридцать, Чижик сознательно поднялся в полный рост. Если врагов несколько и они контролируют все подходы, нет смысла подпускать противника ближе, – в такую мишень и так трудно не попасть!
Он целую вечность шел и шёл вперёд с автоматом в вытянутой руке, ожидая выстрелов навстречу, а их всё не было!
"Это шанс!"
Виктор взлетел наверх по деревянным поперечинам и, на ходу вырвав чеку, бросил гранату в распахнутую дверцу. Через секунду после взрыва ворвался в помещение и принялся поливать его свинцом.
Первое, что он увидел, когда развеялся дым, – залитое кровью лицо молодого парня. Русые волосы, светлые глаза, нос картошкой… Тело покойника было посечено осколками. А рядом со спусковым крючком снайперской винтовки лежала оторванная кисть руки.
– Это тебе за Сашку! – сплюнул Чижик.
* * *
Взрыв, потрясший округу, только подстегнул Вялова. О том, что это "шумит" Чижик, он, конечно же, не знал. "Похоже, на нашей улице начались полномасштабные боевые действия! Надо срочно заканчивать с этими двумя – и спешить на помощь. Где же наши ребята, почему их до сих пор нет?"
О том, что машина с весьегонскими чекистами несколько минут тому назад подорвалась на умело заложенной мине и теперь неподвижно стоит в километре от эпицентра событий, ему тоже было неведомо.
Павел выбрался на лесной пригорок и, умело маскируясь в высокой траве, пополз вперед. Выстрелы становились всё громче и ближе. Вскоре он уже мог наблюдать двух диверсантов, засевших в канаве на расстоянии несколько десятков метров друг от друга.
Они собирались уходить – всё равно задание провалено. Первым с места поднялся ладно сложенный мужчина лет сорока и, знаками приказав напарнику не прекращать огонь, двинулся прямо в направлении Вялова.
Он шёл, не глядя под ноги, постоянно озираясь назад, и чуть было не наступил на Павла. Поэтому даже не успел вскрикнуть, когда лезвие ножа проверило на прочность его горло.
Второй оставил позицию ровно через минуту.
Прошёл сто метров и начал вертеть головой по сторонам.
– Гриня, где ты? – спросил шёпотом.
– Здеся! – так же тихо ответил Вялов, одновременно упирая ствол в спину врага. – Положи оружие и медленно подними руки.
Диверсант бросил автомат на землю и, развернувшись, попытался ударить чекиста в пах тяжёлым кованым сапогом. Да не тут-то было! Вспоминая науку Савченко, Павел перехватил ногу в воздухе, резко заломил, и одновременно нанёс своим коленом сокрушительный удар меж нижних конечностей, навсегда лишая мужика возможности продолжить свой бесславный род.
За этим последовал прямой в шнобель, так, на всякий случай, чтобы парень не брыкался во время транспортировки.
Потом эту картину острый на язык Савченко озаглавит: "Былинный богатырь Вялов с поверженным врагом на плече".
* * *
Это была третья группа диверсантов (вторую красноармейцы ещё неделю тому назад задержали при переходе линии фронта и передали особистам).
Но Павел не успокаивался.
Каждый день он придумывал всё новые и новые трюки, чтобы обезопасить свою семью, подчинённых и лже-Парфёновых.
Дроздовых и Катю с Тимчиком отправил на другой конец города поближе к дому, в котором разместилось местное отделение НКВД. Чижика поселил у Савченко. А сам расположился напротив – у сержанта Бабикова, внедрившего в жизнь ряд технических новшеств для успешного выполнения задания.
Теперь в его комнате загоралась яркая лампочка, если кто-то проезжал или проходил по улице в обоих направлениях. В первое время Вялов долго не мог уснуть, внутренне готовясь к очередной вспышке света, но, быстро осознал, что "массовых гуляний" по ночам ожидать не приходится – комендантский час в прифронтовой зоне никто не отменял, и стал спать, как прежде, крепко и спокойно.
Днем Пётр вполне справлялся и сам – людей в городе раз-два и обчёлся. А машин – и того меньше.
Все эти меры предосторожности в конце концов оказались лишними.
В войне наметился коренной поворот, и фюрер забыл на время о Весьегонском пророке.
А Розенберг, получивший от рейхсканцлера страшный разнос, больше не занимался самодеятельностью.
* * *
На неформальные связи своих подчинённых с врагами Левин смотрел сквозь пальцы. И даже негласно поощрял их, ибо только такие контакты могли дать истинную картину положения на фронтах. Официальной пропаганде верить нельзя – в этом он убедился, побывав недавно в Африке. Гитлер и Геббельс постоянно трубили о великих победах на Чёрном континенте, но успехи оказались, мягко говоря, немного преувеличенными.
Последним крупным достижением стал прорыв линии Газала ещё 1 июня, когда было уничтожено свыше 100 танков и взято в плен 3000 британских воинов. А дальше дело застопорилось…
Нет, не зря Юродивый утверждает, что видит красный флаг над рейхстагом!
Для себя Левин давно решил, что перебежит к русским или американцам, как только первый солдат противника ступит на его родную землю. И начал готовить почву для осуществления задуманного.
Но всё же – во избежание кривотолков – контакты с НКВД следовало временно прекратить. Доктор прямо сказал об этом Крюгеру в телефонном разговоре:
– Так и быть. Встречу тридцатого разрешаю. Но – больше никаких отношений с русскими! В следующий раз поговорите с ними, когда германские войска победоносно завершат восточную кампанию.
Такие указания шефа могли означать только одно: всё очень плохо, лучше не светиться и "залечь на дно"…
* * *
В тот день Крюгер с Вяловым обсуждали только одну проблему – переход Вальдемара на сторону советских войск.
Для того чтобы реализация совместного плана стала реальностью, штурмбаннфюрер выдвинул два условия: первое – Красная Армия должна разгромить немецкую группировку под Сталинградом; второе – освободить Ржев. Тогда Крюгер затеряется в суматохе и спрячется в подвале одного из домов, где и найдёт его Вялов.
Свои объявят Крюгера без вести пропавшим, а он сменит фамилию и станет жить в России, куда после победы перевезёт всю свою семью. Эльза уже была посвящена в планы супруга и теперь с нетерпением ожидала окончания войны.
Но до счастливого момента оставалось ещё чуть больше двух с половиной лет…
* * *
4 ноября командующий немецким Африканским корпусом генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель получил приказ Гитлера: "Нет другого пути, кроме одного: победить или умереть!". И в тот же день велел своим солдатам… отступать. На театре военных действий в Северной Африке произошел коренной перелом в пользу союзников.
До такого же поворота в развитии событий на Восточном фронте тоже оставалось ждать совсем недолго…
* * *
30 сентября 1942 года был образован Донской фронт под командованием генерал-лейтенанта Константина Константиновича Рокоссовского, в состав которого вошли: 1-я гвардейская, 21, 24, 63 и 66-я армии, 4-я танковая армия, 16-я воздушная армия. Главная его задача – окружить немецкий 14-й танковый корпус и соединиться с частями 62-й армии.
В тот день, когда Вялов встречался с Крюгером, после артподготовки, начавшейся в 5.00 утра, советские войска пошли в атаку. Но уже через два дня она захлебнулась.
И тогда из резерва Ставки в распоряжение Рокоссовского были переброшены семь полностью укомплектованных стрелковых дивизий (277, 62, 252, 212, 262, 331, 293-я). Командование РККА начало готовить план новой наступательной операции, которую планировалось осуществить силами двух фронтов: Донского и Сталинградского под командованием Маршала Советского Союза Семена Константиновича Тимошенко.
23 ноября 1942 года кольцо окружения вокруг 6-й армии вермахта сомкнулось. Однако уничтожить с ходу группировку противника не удалось. Немцы даже предприняли попытку прорыва блокады под командованием фельдмаршала Эриха фон Манштейна, но она не дала ожидаемого результата.
Окончательно противник капитулировал лишь 2 февраля 1943 года. В плен попали более 2500 офицеров и 24 генерала 6-й армии, свыше 91 тысячи солдат…
* * *
Не столь яркая, как ожидалось, но всё же победа была достигнута и на втором из названных Крюгером направлений.
В результате операции Калининского и Западного фронтов под общим руководством Георгия Константиновича Жукова, длившейся с 25 ноября по 20 декабря 1942 года, ценой страшных жертв среди личного состава РККА, 9-я немецкая армия генерал-фельдмаршала Вальтера Моделя по кличке Пожарный была сброшена с ржевско-вяземского выступа.
3 марта 1943 года Ржев был освобождён. Вместе с передовыми частями 30-й армии Западного фронта в город вошёл подполковник Вялов.
Нет, это не был очередной скачок в карьере, просто в январе в Красной Армии ввели новую форму одежды и новую систему званий, согласно которой все капитаны госбезопасности, в том числе и наш герой, в одночасье стали подполковниками и наконец-то получили долгожданные погоны.
Крюгера Павел нашёл сразу. По условленному адресу на "заранее подготовленной позиции". И в тот же день лично доставил перебежчика в столицу. Прямо в кабинет наркома Берии.