- Но сперва я немного поубиваю выродков, хорошо? Он поскакал прочь, по-прежнему ухмыляясь. Он был норвежцем, встретившим свое восемнадцатое или девятнадцатое лето, но уже водил корабли к мысу на острове льда и пламени, что находится далеко в Атлантическом океане. Сражался в Ирландии, Шотландии и Уэльсе, рассказывал истории про походы в земли березовых лесов, что, как заверял, растут к востоку от земель норвежцев. Там, рассказывал он, живут ледяные великаны и волки размером с жеребцов.
- Я должен был там умереть с тысячу раз, господин, - говорил он мне, но в живых он остался лишь только потому, что я спас ему жизнь. Он стал моим человеком, принес мне клятву, и под моим же началом одним ударом снес голову беглецу.
- Да! - прокричал он. - Хорошенько же я наточил свой клинок!
Финан приблизился к кромке реки достаточно близко, чтобы воин с приближающегося корабля метнул в него копье. Оружие застряло в грязи. Финан, презрительно перегнувшись с седла, схватил древко и помчался туда, где, лежа в грязи, истекали кровью воины. Он оглянулся на корабль, убедившись, что за ним наблюдают, и занес копье, готовясь погрузить острие в живот раненому. Но вдруг замялся, и, к моему удивлению, отбросил копье в сторону. Он спешился, опустился на колено рядом с раненым, мгновение поговорил с ним и поднялся.
- Пленники, - прокричал он, - нам нужны пленники!
В форте протрубил рог. Обернувшись, я заметил, что из ворот Брунанбурга высыпали люди. Они вышли с щитами, копьями и мечами, готовые сомкнуться в стену из щитов, что отбросит вражескую стену в реку. Но захватчики уже отступали и без нашей помощи. Они брели в воде мимо обугленных свай и дымящихся кораблей, чтобы вскарабкаться на ближние драккары. Приближающийся корабль остановился и вспенил мелководье веслами, не желая встречаться с моими людьми, которые, осыпая врагов проклятиями, поджидали на берегу с обнаженными мечами и окровавленными копьями. Всё больше врагов брело по колено в воде к увенчанным драконами кораблям.
- Оставьте их! - прокричал я. Как я ни жаждал крови на рассвете, бессмысленно устраивать резню горстки врагов в мелких водах Мерза, но при этом самому недосчитаться десятка людей. Основной флот неприятеля, где должны находиться сотни врагов, уже шел на веслах вверх по течению. Чтобы нанести ему урон, мне требовалось перебить не горстку, а сотни.
Команды ближних кораблей улюлюкали нам. Я смотрел, как норманны взбираются на борт, и гадал, откуда мог появиться этот флот. Прошло немало лет с тех пор, как я в последний раз видел так много кораблей норманнов. Я поскакал к кромке воды. Враг метнул копье, но оно не долетело. Я нарочито вложил в ножны Вздох Змея, дабы показать противнику, что считаю сражение оконченным, и заметил, как седобородый воин ударил по локтю юнца, что готовился метнуть очередное копье. Я кивнул седобородому, и тот поднял руку в признательности.
Так кто же они? Пленники нам вскоре это расскажут, ведь мы захватили почти два десятка врагов, с которых сейчас сдирали кольчуги, шлемы и ценности. Финан вновь склонился к раненому и разговаривал с ним. Я направил к ним коня, но вдруг пораженно застыл, потому что Финан, поднявшись, стал мочиться на голову мужчине, который немощно ударил своего истязателя рукой в перчатке.
- Финан? - позвал я.
Он не обращал на меня внимания. Он разговаривал с пленником на родном ирландском. Тот сердито отвечал на том же языке. Финан засмеялся, а потом, похоже, принялся проклинать мужчину. Четко и безжалостно чеканя слова, вытянул растопыренные пальцы к облитому мочой лицу пленника, словно произносил заклинания. Решив, что происходящее меня не касается, я вновь повернулся к кораблям у края разрушенной пристани как раз в то мгновение, когда вражеский знаменосец взбирался на борт последнего драккара с высоким носом. Он был в кольчуге и безуспешно пытался взобраться на борт, пока не передал свой флаг и не протянул обе руки, чтобы его подтянули на борт два воина. Я разглядел знамя, но едва мог поверить увиденному.
Хэстен?
Хэстен.
Если этот бренный мир когда-либо носил никчемного, вероломного и продажного выродка, то им точно был Хэстен. Я знал его целую вечность. Даже спас его презренную жизнь, а он поклялся мне в верности, стиснув мои руки, которые в свою очередь сжимали рукоять Вздоха Змея. Он плакал от признательности, давая клятву стать моим человеком - защищать и служить мне, а взамен получить мое золото и верность. Но минуло всего несколько месяцев, как он нарушил клятву и поднял на меня меч.
Хэстен клялся жить в мире с Альфредом, но и эту клятву нарушил. Он водил армии грабить Уэссекс и Мерсию, пока, наконец, в Бемфлеоте я не прижал его людей и не оросил ручьи и болота их кровью. Мы заполнили рвы мертвецами и щедро накормили в тот день воронов, но Хэстен сбежал. Он всегда сбегал. Он потерял свое войско, но не решимость. Хэстен вернулся, но уже под началом Сигурда Торрсона и Кнута Ранульфсона. И те сгинули в очередной битве, а Хэстен опять ускользнул.
Теперь он вернулся со своим знаменем - белесым черепом на шесте. Он насмехался надо мной с ближнего корабля, что греб прочь. Люди на борту выкрикивали оскорбления, знаменосец размахивал черепом. За кораблем виднелся другой, побольше, с огромным драконом на носу, высоко задравшим клыкастую пасть. На корме я разглядел закутанного в плащ человека в серебряном шлеме с черными вороновыми крыльями. Он снял шлем, издевательски отвесил мне поклон, и я узнал Хэстена. Он насмехался. Да, он лишь сжег мои корабли и украл часть скота, но довольствовался и этой победой. Нет, это вовсе не в отместку за Бемфлеот. Ему пришлось бы перебить меня вместе со всеми воинами, чтобы расплатиться за тот кровавый счет. Но он выставил нас глупцами и открыл Мерз для огромного флота датчан, что сейчас шел на веслах вверх по реке. Вражеский флот, явившийся захватить нашу землю, и привел его Хэстен.
- Как мог недоносок вроде Хэстена повести за собой такую орду? - спросил я вслух.
- Это не он.
Мой сын шагом направил своего коня к мелководью и остановился рядом со мной.
- Не он?
- Их ведет Рагналл Иварсон.
Я промолчал, но почувствовал, как по телу пробежала холодная дрожь. Рагналл Иварсон, это имя я знал, оно наводило ужас по всему Ирландскому морю. Он был норвежцем и называл себя Королем Моря, ибо его земли лежали там, где дикие волны бились о скалы или песок. Он правил там, где плавали тюлени и летали тупики, где завывали ветра и разбивались корабли, где погода была холоднее стали ножа, а души утопленников стонали в темноте. Его люди захватили дикие острова Шотландии, отвоевали земли у берегов Ирландии и поработили народ в Уэльсе и на острове Манн.
То было царство без границ, ибо всякий раз, когда враг становился слишком силен, люди Рагналла садились на свои длинные корабли и уплывали на другой дикий берег. Они совершали набеги на берега Уэссекса, захватывали рабов и скот и даже, проплыв вверх по Сэферну, угрожали Глевекестру, хотя стены этой крепости и отпугнули их. Рагналл Иварсон. Я никогда не встречал его, но много слышал. Его слава достигла и меня. Никто не умел управлять кораблем лучше, никто не бился яростнее и никто не наводил больше ужаса, чем он. Он был дикарем, пиратом, королем из ниоткуда. И моя дочь Стиорра вышла замуж за его брата.
- И Хэстен присягнул Рагналлу в верности, - продолжил мой сын. Он смотрел, как отплывают корабли.
- Рагналл Иварсон, - произнес он, по-прежнему глядя на флот, - оставил свои ирландские владения. Сказал своим людям, что вместо этих земель судьба даровала ему Британию.
"Хэстен - ничто, - думал я. - Крыса, заключившая союз с волком, куцый воробей, примостившийся на плече у орла".
- Рагналл покинул свои ирландские владения? - спросил я.
- Так говорят, - мой сын махнул в сторону пленников.
Я хмыкнул. Я мало знал о том, что происходит в Ирландии, но в последние несколько лет доходили слухи, что норманнов выгнали из этих земель. Корабли с выжившими в ужасных битвах переплывали море, и люди, желавшие захватить земли в Ирландии, теперь рыскали в Кумбраланде или на берегах Уэльса, а некоторые заходили и дальше, в Нейстрию или Франкию.
- Рагналл силен, - сказал я, - почему он вдруг покинул Ирландию?
- Потому что ирландцы убедили его уехать.
- Убедили?
Сын пожал плечами.
- У них есть колдуны, христианские колдуны, которые видят будущее. Они сказали, что Рагналл станет королем всей Британии, если покинет Ирландию, и дали ему воинов в помощь, - он кивнул в сторону флота. - На этих кораблях - сотня ирландских воинов.
- Королем всей Британии?
- Так говорят пленники.
Я сплюнул. Рагналл - не первый, кто мечтает завладеть всем островом.
- Сколько у него людей?
- Двенадцать сотен.
- Уверен?
- Ты хорошо меня обучил, отец, - улыбнулся сын.
- Чему я тебя обучил?
- Что острие копья у печени пленника умеет убеждать.
Я смотрел, как последние корабли уплывают на восток и вот-вот скроются из виду.
- Бедвульф! - крикнул я.
Бедвульф, невысокий и жилистый, изукрасил свое лицо татуировками на датский манер, хотя сам был саксом. Он один из моих лучших разведчиков и мог невидимкой скользить по открытой местности. Я кивнул на исчезающие корабли.
- Возьми десяток воинов, - сказал я ему, - и следуй за ублюдками. Хочу знать, где они высадятся.
- Господин, - произнес он и повернулся, чтобы уйти.
- И еще, Бедвульф, - крикнул я, и он обернулся. - Постарайся рассмотреть знамена на кораблях. Ищи красный топор. Если увидишь, я хочу узнать об этом как можно скорее.
- Красный топор, господин, - подтвердил он и умчался прочь.
Красный топор - символ Сигтрюгра Иварсона, мужа моей дочери. Его прозвали Сигтрюгр Одноглазый, потому что я лишил его правого глаза остриём Вздоха Змея. Сигтрюгр атаковал Честер, но, хотя и потерпел поражение, заполучил Стиорру.
Стиорра уплыла не как заложница, а как возлюбленная. Время от времени я слышал новости о ней. У них с Сигтрюгром имелись земли в Ирландии, дочь писала мне письма, потому что я заставил ее выучиться читать и писать.
"Мы ездим на лошадях по берегу и по холмам. Здесь красиво. Местные нас ненавидят". У неё родилась дочка - моя первая внучка - она назвала её Гизела в честь своей матери. "Гизела - красавица, и ирландские священники нас проклинают. По ночам они выкрикивают свои проклятья, и их завывания похожи на предсмертные крики диких птиц. Мне нравится это место. Муж шлет тебе поклон".
Сигтрюгра всегда считали самым опасным из братьев. Говорили, что он умнее Рагналла, а его умение обращаться с мечом стало легендой, но потеря глаза, а, может, женитьба на Стиорре, заставила его угомониться.
По слухам, Сигтрюгр довольствовался тем, что обрабатывал земли, ловил рыбу и защищал свои владения, но устоит ли он, если старший брат отправится покорять Британию? Вот почему я велел Бедвульфу искать красный топор. Я хотел знать, не стал ли зять моим врагом.
Когда из виду пропал последний вражеский корабль, ко мне приблизился принц Этельстан. Его сопровождало с полдюжины воинов, все верхом на громадных боевых конях.
- Прости, господин, - крикнул он.
Я жестом призвал его к молчанию, снова обратив взгляд к Финану. Он что-то яростно выкрикивал над раненым, лежащим у его ног, а тот отвечал, и мне не было нужды понимать странный ирландский язык, чтобы понять - они обмениваются проклятиями.
Я редко видел Финана в такой ярости. Он плевался и нараспев произносил хлесткие слова, ритмичные, как удары топора. Слова будто пригвождали противника, и так уже раненного, к земле, он словно слабел с каждым оскорблением. Воины уставились на них, завороженные их гневом, а потом Финан повернулся и схватил копье, что отбросил в сторону.
Он шагнул обратно к жертве, произнес еще несколько слов и прикоснулся к кресту на шее. Потом крепко схватил копье и поднял его обеими руками, как священник возносит руки для молитвы, направив вниз наконечник. Помедлил и заговорил по-английски.
- Да простит меня Господь, - сказал он.
И со всей силы воткнул копье, ухнув от натуги, когда наконечник пробил кольчугу и кости до самого сердца. Человек внизу дернулся, кровь хлынула у него изо рта, на несколько мгновений агонии он замолотил по земле руками и ногами, а потом его сердце перестало биться. Он был мертв и лежал, разинув рот, пригвожденный к земле копьем, что прошло точно через сердце и воткнулось в землю.
Финан рыдал.
Я подъехал к нему и, склонившись, коснулся плеча. Он был мне другом, старинным другом, соратником в сотнях битв в стене из щитов.
- Финан? - позвал я, но он даже не оглянулся. - Финан! - повторил я.
На этот раз он оглянулся, по его щекам бежали слезы, во взгляде застыла жалость.
- Кажется, то был мой сын, - всхлипнул он.
- Кто? - ужаснулся я.
- Сын или племянник, не знаю. Да поможет мне Бог, не знаю. Но я его убил.
И он отвернулся.
- Мне жаль, - промямлил Этельстан, столь же жалостливо, что и Финан. Он смотрел на низко стелющийся над рекой дым.
- Они пришли ночью, - продолжил принц, - о чем мы не догадывались, пока не завидели пламя. Прости. Я тебя подвел.
- Не будь глупцом, - рявкнул я. - Ты не мог остановить тот флот! Я махнул рукой в сторону излучины, где последний корабль Короля Моря исчез за лесом. Один из горящих кораблей накренился, и вырвалось шипение вместе с паром, дымовая завеса стала гуще.
- Я хотел с ними сразиться, - сказал Этельстан.
- Тогда ты просто глупец, - отрезал я.
Этельстан нахмурился и указал на горящие корабли и освежеванную тушу бычка.
- Я лишь хотел это предотвратить! - ответил он.
- Выбирай, где драться, - резко отчитал его я. - Если ты под защитой стен, зачем терять людей? Ты не мог остановить флот. Кроме того, они хотели, чтобы ты вышел и сразился с ними, а плясать под дудку врага - глупо.
- Вот и я ему о том же, господин, - встрял Рэдвальд. Рэдвальд был пожилым и осмотрительным мерсийцем, которого я назначил в Брунанбург советником Этельстана. Командовал гарнизоном принц, но ввиду его юных лет, я приставил к нему совет из пожилых и мудрых людей, дабы удержать от ошибок юности.
- Так они хотели, чтобы я вышел? - озадаченно спросил Этельстан.
- А где они предпочтут с тобой сразиться? - ответил я. - Когда ты в крепости? Или в чистом поле, в стене из щитов?
- Вот и я ему о том же, господин! - буркнул Рэдвальд. Я не обратил на него внимания.
- Выбирай, где драться, - закричал я на Этельстана. - Пространство меж ушей тебе дано, чтобы думать, а если станешь бросаться на врага при каждом случае, раньше времени сляжешь в могилу.
- Вот и я... - начал было Рэдвальд.
- Вот и ты ему о том же, знаю! А теперь умолкни!
Я перевел взгляд на пустую реку. Рагналл привел в Британию армию, но что он станет с ней делать? Ему нужно место для высадки, нужна крепость для защиты армии. Он прошел мимо Брунанбурга, но не замыслил ли он, сделав крюк, напасть на Честер? Римские стены делали город не только прекрасным пристанищем, но и грозным препятствием. Так куда он направился?
- Но ты ведь сам так поступил! - прервал мои размышления Этельстан.
- Как поступил?
- Бросился на врага! - вспылил принц. - Только что! Бросился в атаку с холма, хоть враг и превосходил тебя числом.
- Я нуждался в пленниках, шут ты гороховый.
Я хотел узнать, ради чего Рагналл поднялся вверх по реке посреди ночи. Одно то, что его громадный флот прошел отмели Мерза, не посадив ни один корабль на мель, говорило либо об исключительной удаче, либо он оказался более искусным кормчим, чем на то намекала его репутация. Впечатляющий образчик мореходного искусства, но излишний. Его флот был огромен, наш же насчитывал с десяток кораблей. Он мог, даже не замедлив ход, смести нас с пути, но решил напасть. К чему так рисковать?
- Он не хотел, чтобы мы перекрыли фарватер, - предположил мой сын, и это, пожалуй, было правдой. Будь у нас лишь пара часов в запасе, мы могли бы затопить свои корабли в главном фарватере реки. Да, Рагналл, скорее всего, прорвался бы, но ему пришлось бы дожидаться прилива, да и провести тяжелые корабли оказалось бы непросто. Тем временем мы бы разослали гонцов вверх по реке, дабы убедиться, что его корабли встретит больше заслонов и воинов. Теперь же он проскользнул мимо, нанес нам ущерб и уже продвигался вглубь страны.
- Это всё фризы, - удрученно протянул Этельстан.
- Фризы?
- Прошлой ночью прибыли три торговых корабля, господин. Они остановились на реке. Везли с собой шкуры из Дифлина.
- Ты осмотрел корабли?
Он покачал головой.
- Они сказали, что на кораблях чума, господин.
- Так ты не поднялся на борт?
- Не при чуме же, господин. Гарнизон в Брунанбурге должен был проверять каждый входящий в реку корабль, в основном, чтобы обложить пошлиной груз, но никто бы не взошел на борт зараженного корабля.
- Они сказали, что везут шкуры, господин, - пояснил Этельстан, - и заплатили пошлину.
- И ты оставил их в покое?
Он жалко кивнул. Остальное поведали пленники. Три торговых корабля бросили якорь в самой узкой части фарватера, где флоту грозила наибольшая опасность сесть на мель, и зажгли фонари, проведя флот Рагналла мимо этого препятствия. Остальное довершил прилив. Если пустить корабль дрейфовать, то обычно его подхватывает быстрое течение в глубокой части фарватера. Так что, пройдя мимо торговцев, Рагналл просто позволил приливу донести его до пристани. Там он сжег и пристань, и корабли, обезопасив для своих кораблей реку. Теперь из его морского королевства хлынет подкрепление. Рагналл прорвал наши укрепления на Мерзе, и со своей армией отправился опустошать Британию.
Судьбу пленников я предоставил решать Этельстану. Их было четырнадцать, и Этельстан приговорил их к казни.
- Дождись отлива, - наказал он Рэдвальду, - и привяжи их к сваям. Он кивнул на обугленные сваи, что покосившись торчали в бурлящем течении.
- Пусть захлебнутся в прилив.
Я уже послал Бедвульфа на восток, но сегодня не ждал от него вестей. Ситрику же я приказал выслать людей на юг.
- Скачите, как молния, - сказал я, - и расскажите леди Этельфлед о случившемся. Передайте, что мне нужны воины, много воинов, все её воины!
- В Честере? - спросил Ситрик.
Я задумчиво покачал головой.
- Передай, чтобы она послала людей в Ликкелфилд. И добавь, что я направляюсь туда, - я повернулся и указал на Этельстана. - Ты едешь со мной, принц. Прихвати с собой гарнизон Брунанбурга. А ты, - взглянул я на Рэдвальда, - останешься здесь. Защищать, что осталось. Можешь взять пятьдесят человек.
- Пятьдесят! Но этого недостаточно...
- Сорок, - отрезал я, - а сдашь форт, почки тебе вырежу и слопаю.
Война началась.
Финан сидел у реки на прибитом к берегу приливом большом стволе. Я присел рядом.
- Расскажи мне о нем, - попросил я, кивнув в сторону пригвожденного копьем трупа.
- Что ты хочешь знать?
- Все, что решишь рассказать.
Мы сидели молча. Над головой пролетели гуси, прохлопав крыльями в утренней тиши. Промчался стороной ливень. Один из трупов пустил газы.
- Поедем в Ликкелфилд, сказал я.
Финан кивнул.