- Ингвер и псу не может приказать поссать, - хмыкнул я. - У него, может, сотни две воинов. И вне стен он ничто. Вне стен правят другие, и однажды кто-нибудь из этих людей убьет Ингвера, как Ингвер убил Эовелса, и королем назовет себя другой. Сюгфротир, Кнут, Хальфдан и Эовелс - все называли себя королями Нортумбрии, и всех убил соперник. Нортумбрия - это не королевство, а сборище крыс и псов.
- Как Ирландия, - сказал Берг.
- Как Ирландия?
- Страна маленьких королевств, - он на мгновение нахмурился. - Иногда кто-нибудь называет себя главным королем, и, может, так оно и есть, но все равно полно королей помельче, они грызутся, как собаки, и кажется, что этих собак легко убить, но стоит напасть, и они собираются в стаю.
- В Нортумбрии нет никакого главного короля. Пока нет.
- А будет?
- Рагналл, - сказал я.
- А! - понимающе ответил он. - И однажды мы должны захватить его земли?
- Однажды, - повторил я, и я хотел, чтобы этот день поскорей настал, но Этельфлед, правительница Мерсии, настаивала, что сначала нужно изгнать датчан из ее страны. Она хотела восстановить древние границы Мерсии и лишь потом повести войско в Нортумбрию, но и тогда она не стала бы вторгаться без благословения брата. Теперь же, когда явился Рагналл, покорить север стало еще труднее.
Мы оседлали лошадей и медленно двинулись на запад. Мерз по левую руку от нас делал ленивую петлю, изгибаясь по заливным лугам с переросшей травой. Никто не обрабатывал эти земли. Когда-то здесь осели датчане и норвежцы, их усадьбы процветали на тучной земле, но мы отогнали их на север, подальше от Честера, и теперь там, где некогда пасся скот, рос чертополох. К реке спустились две цапли. От далекого моря прилетел слабый дождь.
- Леди Этельфлед прибудет, господин? - спросил Берг, когда мы протискивались через брешь в заброшенной живой изгороди, а потом через запруженную водой канаву. Туман рассеялся, хотя еще местами стелился над широкими излучинами реки.
- Она придет! - ответил я и удивился, внезапно почувствовав радость при мысли о том, что снова увижу Этельфлед. - Она в любом случае прибудет ради этой чепухи с новым епископом. Ей всегда нравились церемонии вроде рукоположения, хотя я не мог понять, как кому-то удается выдержать три часа, слушая бесконечно поющих монахов и бубнящих священников, как и не понимал, зачем сажать епископа на трон. Так они скоро и корону потребуют.
- А теперь она и всё войско приведет, - сказал я.
- И будет драться с Рагналлом?
- Она захочет изгнать его из Мерсии, - сказал я, - и если он засядет за новыми стенами, работенка предстоит кровавая.
Я повернулся на север, в сторону низкого холма, что помнил по нашим набегам за реку. Холм венчал сосновый лесок, и с вершины в ясный день мы могли бы разглядеть Честер. В этот пасмурный день город не увидеть, но я заметил на другом берегу реки зеленый холм Эдс-Байриг, торчащий за деревьями, и разглядел свежую древесину на новой стене у подножия форта, а чуть ближе - флот Рагналла у большой излучины Мерза.
И мост.
Поначалу я не поверил своим глазам, но спросил Берга, чьи глаза были гораздо моложе моих. Он некоторое время всматривался, нахмурился и наконец кивнул.
- Они соорудили мост из своих кораблей, господин.
Это был примитивный мост, сделанный из поставленных борт к борту кораблей, так что они протянулись через реку, а их палубы стали деревянной дорогой. Этим мостом воспользовалось уже так много людей и лошадей, что они протоптали в полях на этом берегу реки целую дорогу, грязную полосу, темнеющую на фоне бледных пастбищ, а от нее расходились более тонкие тропки, ведущие на север. По ним скакали воины, три небольших отряда отдалялись от Мерза вглубь Нортумбрии, а один крупный направлялся на юг, в сторону реки.
А на южном берегу реки, где лес становился гуще, что-то дымилось. Поначалу я принял дым за речной туман, но чем дольше всматривался, тем больше убеждался, что это костры в лесу. Много костров, так что дым пробивался сквозь листву. И этот дым объявил, что Рагналл держит много воинов на другом берегу Мерза. В Эдс-Байриге стоял гарнизон и строил частокол, но для всей армии там было недостаточно воды. И эта армия не протаптывала новые тропы на юг, в Мерсию, а делала их в северном направлении.
- Теперь можно возвращаться, - сказал я.
- Уже? - удивился Берг.
- Уже, - ответил я. Потому что знал, как собирается поступить Рагналл.
Мы вернулись обратно тем же путем, что и пришли. Ехали медленно, берегли лошадей. В спину накрапывал дождь, принесенный холодным утренним ветром с Ирландского моря, и я вспомнил слова Финана, что Рагналл заключил договор с Уи Нейллом. Ирландцы редко пересекали море, разве что ради торговли, да время от времени искали рабов на западном побережье Британии. Я знал, что ирландские поселения есть в Шотландии, а несколько - даже на диком западном берегу Нортумбрии, но никогда не видел ирландских воинов в Мерсии или Уэссексе. Нам хватало неприятностей с датчанами и норвежцами, чтобы еще заниматься ирландцами. Правда, Рагналл имел всего одну команду ирландцев, но Финан бахвалился, что одна такая команда стоит трех любого другого народа. "Мы деремся, как бешеные псы, - гордо заявлял он. - Когда дойдет до битвы, Рагналл поставит впереди ирландцев. Он положится на наш буйный нрав". И я достаточно часто видел Финана в битвах, чтобы ему поверить.
- Господин!
От голоса Берга я вздрогнул.
- Сзади, господин!
Я обернулся и увидел, что нас нагоняют три всадника. Мы ехали по открытой местности, укрыться было негде, но я обругал себя за беспечность. Я погрузился в размышления, пытаясь понять, как поступит Рагралл, и не оглядывался. Если бы мы заметили этих троих раньше, то могли бы свернуть в лес, но теперь всадников не избежать, и они быстро приближались.
- Я с ними поговорю, - сказал я Бергу, развернул лошадь и стал ждать.
Все трое были юнцами, не больше двадцати лет от роду. Ехали на хороших лошадях, сильных и резвых. Все трое носили кольчуги, хотя ни у кого не оказалось щита или шлема. Приблизившись, они осадили лошадей шагах в десяти. Волосы у них были длинными, а темные узоры на лицах говорили о том, что это норманны, но чего еще ожидать по эту сторону реки?
- Доброго вам утра, - вежливо произнес я.
Юнец в центре троицы послал коня вперед. Он был в хорошей кольчуге, ножны украшали серебряные вставки, а рукоять топора за спиной сверкала золотом. Его длинные черные волосы блестели от масла и были перевязаны на затылке черной лентой. Он посмотрел на мою лошадь, потом на меня, а потом на Вздох Змея.
- Хороший меч, дедуля.
- Хороший, - мягко произнес я.
- Старикам мечи без надобности, - сказал он, и его спутники засмеялись.
- Меня зовут, - всё так же тихо произнес я, - Хефринг Фенирсон, а это мой сын Берг Хефрингсон.
- Скажи мне, Хефринг Фенирсон, с чего это ты едешь на восток? - спросил юнец.
- А почему бы нет?
- Потому что ярд Рагналл созывает людей, а ты едешь в противоположном направлении.
- Ярлу Рагналлу не нужны старики, - ответил я.
- Это верно, но молодые ему нужны, - и он посмотрел на Берга.
- Мой сын не умеет управляться с мечом, - сказал я. По правде говоря, Берг был с мечом чудовищно быстр, но его невинный взгляд намекал, что он не любитель сражаться. - А вы кто такие? - уважительно поинтересовался я.
Он помедлил, не желая открывать свое имя, но потом пожал плечами, решив, что это не имеет значения.
- Отере Хардгерсон.
- Ты приплыл на кораблях из Ирландии?
- Откуда мы - тебя не касается, - огрызнулся он. - Ты присягнул в верности Рагналлу?
- Я не присягаю в верности ни одному ярлу, - ответил я, и то была правда. Я присягнул Этельфлед.
- Так может, ты и сам ярл? - хмыкнул Отере.
- Я земледелец.
- Земледельцу, - насмешливо произнес он, - не нужна хорошая лошадь. И меч не нужен. Ему не нужна кольчуга, даже такая ржавая. А что до твоего сына, - и тут он проехал мимо меня, поближе к Бергу, - то если он не умеет драться, но ему тоже не нужна кольчуга, меч и лошадь.
- Хочешь их купить? - спросил я.
- Купить! - расхохотался Отере. - Я предоставлю тебе выбор, старик, - снова повернулся он ко мне, - ты можешь поехать с нами и присягнуть в верности ярлу Рагналлу или отдашь нам лошадей, оружие и кольчуги и можешь отправляться восвояси. Что ты предпочтешь?
Знавал я таких как Отере. Он был юным воином, обученным драться и презирать любого, кто не зарабатывает на жизнь мечом. Он скучал. Пересек море ради обещанной земли и добычи, и хотя нынешняя осторожность Рагналла была безусловно оправданной, Отере она разочаровала. Его заставили ждать, пока Рагналл соберет больше людей, и этих людей он явно нанимал в Нортумбрии, среди датчан и норвежцев, населяющих эту расколотую страну. Отере наказали стеречь северный берег реки на случай вторжения саксов через Мерз, а он хотел покорять Британию, и если его не поведет на битву Рагналл , то он сам найдет, с кем подраться. А кроме того, Отере был самоуверенным молодым задирой, так чего ему бояться старика?
Наверное, я стар. Моя борода стала седой, а на лицо наложили печать годы, но даже если и так, Отере со своими спутниками стоило быть осторожней. Что за земледелец будет скакать на резвом коне? Или владеть прекрасным мечом? Или носить кольчугу?
- Я дам тебе выбор, Отере Хардгерсон, - сказал я. - Ты можешь убраться восвояси и поблагодарить того бога, кому поклоняешься, что я оставил тебя в живых, или можешь попробовать забрать у меня меч. Выбор за тобой, юнец.
Он на мгновение бросил на меня взгляд, и выглядел так, будто не верит моим словам, а потом рассмеялся.
- Верхом или на пешими, старик?
- Выбор за тобой, юнец, - повторил я, на сей раз вложив в слово "юнец" больше презрения.
- Считай, что ты уже мертв, старик, - отозвался он. - Слезай с коня, старый ублюдок.
Он легко спрыгнул с лошади и гибко приземлился на влажную траву. Я решил, что он решил драться пешим, потому что его конь не привык к битвам, но это меня устраивало. Я тоже спешился, но медленно, как будто старые кости и боль в мышцах мешали двигаться.
- Мой меч, - произнес Отере, - зовется Кровопийца. Человек должен знать, что за оружие отправит его в могилу.
- Мой меч...
- К чему мне имя твоего меча? - прервал меня он и снова рассмеялся, правой рукой вытащив из ножен Кровопийцу. - Я сделаю это быстро, старик. Готов? - последний вопрос прозвучал как насмешка. Плевать он хотел, готов я или нет, он просто смеялся, потому что я неуклюже обнажил Вздох Змея и держал его, словно к этому не привык. Я даже сначала взял его в левую руку, но потом перехватил правой, и Отере решил, что я неопытен. Я был столь убедителен, что он опустил клинок и затряс головой.
- Ну и глупец же ты, старик. Я не хочу тебя убивать, просто отдай меч.
- Охотно, - ответил я и двинулся к нему. Он протянул левую руку, и я крутанул ладонью и отбил Вздохом Змея эту руку, а потом отбил в сторону Кровопийцу и снова выбросил меч вперед, приставив острие Вздоха Змея к груди юнца. Меч уткнулся в кольчугу над грудной костью, заставив Отере отпрянуть, он чуть не споткнулся и яростно заревел, взмахнув мечом жестом косаря, что должен был снести мне голову с плеч, но я уже поднял Вздох Змея, клинки столкнулись, и я сделал еще шаг вперед и ударил ему в лицо рукоятью. Отере наполовину увернулся, и удар пришелся по челюсти, а не по носу.
Он попытался полоснуть меня по горлу, но не смог как следует замахнуться, а шагнул назад, взмахнув Вздохом Змея, так что его острие рассекло Отере подбородок, хотя и не сильно. Выступила кровь, и при виде ее один из спутников Отере тоже вытащил меч, я услышал, хотя и не увидел, как зазвенели мечи, и понял, что Берг тоже дерется. За моей спиной звякнула сталь о сталь и раздался вздох, а глаза Отере расширились, когда он увидел, что случилось.
- Давай, юнец, - сказал я, - ты дерешься со мной, а не с Бергом.
- Тогда убирайся в могилу, старик, - огрызнулся он и шагнул вперед, размахивая мечом, но этот удар легко было отразить. Отере был не слишком умел. Возможно, проворнее меня, ведь все-таки он был моложе, но я всю жизнь упражнялся с мечом. Он напирал, взмахивая клинком снова и снова, а я отражал каждый удар, и лишь после шести или семи его свирепых замахов неожиданно отступил и опустил меч, и его клинок просвистел мимо, так что Отере потерял равновесие, потом я ткнул Вздохом Змея, пронзил правое плечо врага, проткнув кольчугу и поранив плоть, и увидел, как рука упала, а потом я поднял клинок к его глотке и задержал там, с острия Вздоха Змея закапала кровь.
- Мое имя, юнец, Утред Беббанбургский, а этот меч зовут Вздохом Змея.
- Господин! - он рухнул на колени, не в состоянии поднять руку. - Господин, - повторил он. - Я не знал!
- Ты всегда задираешь стариков?
- Я не знал! - взмолился он.
- Держи меч крепче, юнец, - велел я, - и найди меня в Вальхалле, - я поморщился, дернул меч обратно, перерезав ему глотку, а потом снова вперед, довершая работу. Отере взвыл, а его кровь хлынула на мокрый луг. Он издал хрип.
- Держи Кровопийцу! - рявкнул я. Он вроде кивнул, а потом свет в его глазах померк, и он рухнул ничком. Меч по-прежнему находился в его руке, так что мы снова встретимся за наполненным элем столом богов.
Берг разоружил одного оставшегося всадника, а другой скакал уже в двух сотнях шагов, яростно погоняя лошадь.
- Убить его, господин? - спросил Берг.
Я покачал головой.
- Он может доставить послание.
Я подошел к лошади юнца и стянул его вниз. Он свалился с седла и растянулся на земле.
- Ты кто такой? - спросил я.
Он назвал свое имя, но теперь я его уже забыл. Всего лишь мальчишка, моложе Берга, и вполне охотно отвечал на вопросы. Рагналл строит в Эдс-Байриге большую стену, но у него также есть лагерь у реки, где из кораблей соорудили мост. Там он собирает людей. Собирает свое войско.
- И куда отправится это войско? - спросил я.
- Захватить саксонский город.
- Честер?
Он пожал плечами - названия он не знал.
- Где-то поблизости, господин.
- Вы делаете лестницы?
- Лестницы? Нет, господин.
Мы сняли с тела Отере кольчугу, забрали его меч и лошадь, а потом поступили так же и с юнцом, которого разоружил Берг. Он был не столько ранен, сколько испуган, и дрожал, наблюдая, как мы забираемся на лошадей.
- Скажи Рагналлу, - велел я ему, - что из Мерсии придут саксы. Скажи, что у него будут тысячи мертвецов. Скажи, что через несколько дней он и сам умрет. Скажи, что так обещал Утред Беббанбургский.
Он был слишком напуган, чтобы ответить, и просто кивнул.
- Произнеси мое имя, юнец, - приказал я, - чтобы я знал, что ты сумеешь повторить его Рагналлу.
- Утред Беббунбургский, - сказал он, запинаясь.
- Молодец, - ответил я, и мы поехали домой.
Глава третья
На следующий день прибыл епископ Леофстан. Конечно, пока он не был епископом, а просто отцом Леофстаном, но все радостно называли его епископом и твердили друг другу, что он живой святой и ученый человек. О прибытии живого святого объявил Эдгер, один из тех, кого я послал на каменоломню к югу от реки Ди, где нагружали камнями телегу, теми камнями, что посыпятся с крепостного вала Честера в качестве приветствия любому норманну, попытавшемуся взобраться по стенам. Я был почти уверен, что Рагналл ничего такого не предпримет, но если он потеряет разум и попробует, то насладится подобающим приемом.
- Там по меньшей мере восемьдесят ублюдков, - сообщил Эдгер.
- Священников?
- Среди них полно священников, - сурово произнес он, - но как насчет остальных? - он перекрестился. - Бог знает, кто они такие, господин, но их не меньше восьмидесяти, и движутся сюда.
Я забрался на южную сторону крепостного вала и осмотрел дорогу за римским мостом, но ничего не увидел. Городские ворота снова закрыли. Ворота Честера останутся закрытыми, пока люди Рагналла не уберутся, но известия о приближении епископа уже распространились по городу, и отец Цеолнот бежал по главной улице, задрав свою длинную рясу до пояса.
- Нужно открыть ворота! - орал он. - Достигло даже до ворот народа моего, до Иерусалима!
Я взглянул на Эдгера, а тот пожал плечами.
- Похоже, что-то из Писания, господин.
- Откройте ворота! - запыхавшись прокричал Цеолнот.
- Зачем? - крикнул я с боевой площадки над воротами.
Цеолнот резко остановился. Он не видел меня на крепостном валу и сердито огляделся.
- Прибывает епископ Леофстан!
- Ворота останутся закрытыми, - объявил я и посмотрел на другой берег реки. Теперь я расслышал пение.
Ко мне присоединились сын и Финан. Ирландец нахмурившись смотрел на юг.
- Прибывает епископ Леофстан, - объяснил я причину переполоха.
На улице начала собираться толпа, и все глазели на большие закрытые ворота.
- И я это слышал, - кратко бросил Финан. Я задумался. Мне хотелось сказать что-нибудь ободряющее, но что сказать человеку, который убил собственного сына? Финан, видимо, почувствовал мой взгляд, потому что нахмурился.
- Не беспокойся обо мне, господин.
- А кто сказал, что я беспокоюсь?
Он слегка улыбнулся.
- Я убью несколько воинов Рагналла. Потом убью Коналла. Это снадобье всегда меня излечивало. Господи ты боже мой! Это еще что?
Его вопрос был вызван появлением детей. Они шли по дороге к югу от моста, и насколько я мог судить, все были в белых рясах. Должно быть, десятка два, и на ходу они распевали. Некоторые размахивали веточками. Позади ехала группа священников в темных рясах, а за ними тащился всякий сброд.
К отцу Цеолноту присоединился его близнец, и братья забрались на стену, откуда стали смотреть на юг с восторгом на уродливых лицах.
- Это же святой человек! - сказал Цеолнот.
- Следует открыть ворота! - настаивал Цеолберт. - Почему не открыли ворота?
- Потому что я не приказывал их открыть, - прорычал я, - вот почему. И ворота остались закрытыми.
Странная процессия пересекла реку и приблизилась к стенам. Дети размахивали ободранными ивовыми веточками и пели, но ветки поникли, а пение стало нестройным, когда они добрались до заполненного водой рва и поняли, что не могут двигаться дальше. Тогда голоса совсем смолкли, и юный священник протолкнулся сквозь хор в белом и окликнул нас.
- Ворота! Откройте ворота!
- Вы кто? - спросил я.
Священник разъярился.
- Прибыл отец Леофстан!
- Хвала Господу, - произнес отец Цеолнот, - он прибыл!
- Кто? - переспросил я.
- Ох, Боже ты мой! - воскликнул за моей спиной Цеолберт.
- Отец Леофстан! - прокричал юный священник. - Отец Леофстан - ваш...
- Тихо! Молчать! - приказал тощий священник верхом на осле. Он был таким высоким, а осел - таким маленьким, что ноги священника почти волочились по дороге. - Ворота должны быть закрыты, - обратился он к юному священнику, - потому что поблизости язычники! - он чуть не свалился с осла, а потом похромал по деревянному мосту через ров и поглядел на нас, улыбаясь. - Приветствую вас от имени Господа сущего!
- Отец Леофстан! - воскликнул Цеолнот и помахал ему.
- Кто ты такой? - потребовал я ответа.