- Не выйдет, - сказал он. - Старый священник, обучавший меня, рассказывал мне занятную историю о Венере в доспехах Марса… Но, Боже мой, у меня мутится в голове! Немедленно в постель.
Юноша устремил на хозяина тяжелый взгляд человека, выпившего слишком много.
- Ступайте, мой достопочтенный гость. Поднимайтесь наверх - там только одна комната - у самой лестницы. Кровать под окном. Желаете что-нибудь еще?
- Нет. Своего слугу я потерял по дороге и должен привыкать укладываться без посторонней помощи. Доброй ночи, хозяин и прелестная горничная! Да пребудет мир под вашим кровом!
Браун, как эхо, повторил пожелание, но оно прозвучало, словно заупокойная молитва. Он устремил взгляд на женщину, казавшуюся скромной и простодушной. Оба прислушивались к нетвердым шагам юноши, который добрался до двери на лестничной площадке, открыл ее пинком и свалился на кровать, застонавшую под необычным весом. Вскоре сверху донесся громогласный храп, и загорелое лицо трактирщика озарила зловещая радость.
- Пьян, утомлен и спит как убитый! - пробормотал он. - Курьер к маршалу! Я должен потолковать об этом с Уолтоном, прежде чем мы прикончим его.
Браун снял со стены ружье и одел высокую фетровую шляпу, украшенную орлиным пером.
- Мадам Тереза, - продолжал он тихим суровым голосом, - я иду встретиться с Уолтоном. Если человек наверху зашевелится, протрубите в рог, и мы придем к вам на помощь.
У себя в комнате Жоэль все слышал и, как только хозяин удалился, тотчас встал. Теперь его шаги были твердыми, а во внешности ничто не говорило об усталости или опьянении. Не было нужды в умении предсказывать судьбу, чтобы понять, какая опасность грозит его деньгам, депешам и жизни. Поэтому он осмотрел свой пистолет и проверил, легко ли вынимается из ножен шпага.
Через некоторое время Жоэль услышал легкие шаги на лестнице. Он открыл дверь, чтобы ему легче было, если понадобится, орудовать шпагой и стрелять. Однако, когда в проеме появилась женская фигура, юноша опустил оружие.
В комнате было темно, поскольку Жоэль предусмотрительно загасил свечу, но его зрение привыкло к темноте, а глаза сверкали, как самоцветы.
- Вы пришли сообщить мне что-нибудь? - осведомился он.
- Да, и очень важное. У нас есть час, так как трактирщик отправился на свидание, а заодно, и за помощью. У этого человека вошло в привычку поить допьяна солдат и путешественников и убивать их во сне. При этом он выпытывает у них военные секреты и сообщает своим хозяевам.
- Почему же вы сразу не сказали мне об этом? Я бы прикончил мерзавца, прежде чем он смог бы осуществить свой гнусный замысел!
Оба вышли на лестничную площадку.
- Потому что я сомневалась в исходе вашего столкновения - ведь Браун крепкий старый солдат. Когда он услышал, что вы везете депеши, то понял, что вы представляете большую ценность, чем случайный проезжий, и решил посоветоваться со специалистом в подобных делах. Они и раньше предлагали мне, как француженке, завлекать молодых офицеров и выведывать у них сведения, полезные нашим врагам.
- Ну?
- До сих пор мне не представлялось такой возможности, а теперь…
- Любовь к родине заставила вас отказаться от подобного предложения?
- Не знаю. Человек, с которым пошел встретиться Каспар Браун, настоящий дьявол! Вы никогда не слыхали в Париже о преступном сообщнике Ла Вуазен и Лесажа, которому удалось скрыться после временного ареста? Его кличут Англичанином или Автором, и он в самом деле автор многих преступлений.
- Да, я кое-что слышал о деле отравителей.
- Этот человек - законченный негодяй, который не поколеблется вместе с Каспаром прикончить вас в постели, чтобы завладеть вашими депешами. Приехав сюда из Парижа, откуда я недавно бежала, он сказал мне, что должен приобрести важную информацию с целью продать ее принцу Карлу и получить от него за это покровительство, убежище и деньги, дабы удовлетворить свое ненасытное честолюбие.
- Значит, этот негодяй - ваш любовник?
- Он мой мучитель - живое напоминание о прошлом, мысли о котором жгут меня, как пламя. Судьба связала нас вместе, как двух рабов на галере. Быть может, когда-то я любила его. Сегодня же я вынуждена подчиняться и служить ему, но я его ненавижу! Впрочем, дело не во мне, - продолжала она, приблизившись к Жоэлю, который возвышался над ней, стоя на лестнице. - Повторяю: трактирщик скоро вернется с Уолтоном или с кем-нибудь еще! В этих приграничных деревушках полно дезертиров - золото превращает их в убийц. В случае нужды Уолтон убедит Брауна, в котором еще осталось что-то человеческое, воспользоваться услугами рыскающих в лесах головорезов.
- Пускай приходят! - весело и бесстрашно воскликнул юноша, похлопав по эфесу шпаги.
- Да, я понимаю, что вы, вероятно, справитесь с двумя десятками бандитов, но при звуках драки сюда может нагрянуть разведывательный отряд германцев, а с ним вам не совладать. Кроме того, если Браун нападет более-менее честно, то Уолтон - другое дело. Он использует все свое коварство и может даже поджечь этот дом.
- По-вашему, это меня испугает?
- А как же она? - ласковым голосом спросила молодая женщина, сжав рукоять его шпаги.
- Кто "она"?
- Женщина, которую вы любите, и которая любит вас - та, кого вы оставили во Франции?
- Аврора?!
- Ах, так ее имя - Аврора? Я ничего о ней не знаю, но мужчина, который любит и любим, не имеет права так рисковать.
- Аврора! - повторил шевалье, опустив голову.
- Есть вас убьют, что станется с ней? Быть может, даже теперь она нуждается в вашей руке и шпаге! Подумайте же о ней! Подумайте и обо мне - ведь если этот негодяй узнает, что ради вашего спасения я предала его и его сообщника, моя жизнь будет в опасности. Не хочу быть убитой, прежде чем смогу покаяться перед высшим судией!
Бретонец почувствовал себя побежденным.
- Что же вы от меня хотите? - спросил он.
- Я приготовила не только вашу лошадь, но и лошадь Уолтона, так что мы можем уехать вдвоем. Все, о чем я вас прошу, это спрятать меня в монастыре или еще где-нибудь, где он не сможет меня найти. Следуйте за мной без единого звука…
- Как? Бежать от такого мерзавца? - возмутился Жоэль.
- Потом я укажу вам способ найти его, - поторопила женщина.
Юноша последовал за ней вниз по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Когда они подошли к двери, Тереза остановилась, прислушиваясь.
- Лучше выйдем через черный ход, - прошептала она. - Мне кажется, на дороге неспокойно. Пойдемте.
Выйдя через низкую и узкую дверь, сквозь которую бретонец с трудом протиснул свое могучее тело, они очутились в огороде с виноградными шпалерами. Внезапно женщина схватила своего спутника за руку и увлекла в беседку, где в жаркую погоду собутыльники обсуждали достоинства вина, коим похвалялся Браун, сидя под листьями винограда, из которого оно и было изготовлено.
Три темные фигуры проникли во двор, перепрыгнув через изгородь. В самой высокой из них Жоэль узнал трактирщика. Его сопровождали двое в плащах и при шпагах, но лишь один из них имел военную выправку. Двое других, казалось, относились к этому человеку с почтением.
- Что означал свет, погасший при нашем приближении? - осведомился он голосом, явно привыкшим отдавать приказания.
- Монсеньер, - ответил Каспар, - очевидно, жена этого господина легла спать. Но я могу проверить…
Склонившись к хранившему до сих пор молчание третьему мужчине, он шепнул:
- Уладь дела с принцем, чтобы мы могли заняться этим французским офицером. Черт возьми, боюсь, твоя жена поднимет тревогу!
- Не бойся, - так же тихо ответил Уолтон. - Она послушна моей воле, как трость, которую я держу в руках.
Он носил с собой трость с роговым набалдашником, словно светский человек на городской улице, не желающий расставаться с привычкой иметь при себе оружие.
Человек, которого они именовали монсеньером, с нетерпением ожидал конца их разговора.
- Успокойтесь, - заговорил он. - Мы отлично можем посовещаться в одной из этих беседок. А ты, Каспар, пойди понаблюдай за дорогой. В темноте здесь шатается много бродяг, так что этой предосторожностью нельзя пренебрегать, а я знаю, что на тебя, как на старого лесного жителя, вполне можно положиться.
Услышав это, Жоэль отшатнулся, спрятавшись за листву.
То ли вследствие инстинкта, то ли из-за того, что он доверял Терезе куда меньше, нежели Уолтон, Браун не проявлял особого желания исполнить приказ.
- Не окажет ли ваше высочество честь своему преданному слуге, - сказал он, - войти в дом и отведать угощение из его буфета и погреба?
- Успокойся, мой славный Каспар, - ответил принц, похлопав его по крепкому плечу. - Я еще приду к тебе в дом и сяду за твой стол, но не раньше, чем мы выгоним проклятых иностранцев, которые нагло вторглись на имперские земли. Вот тогда, обещаю тебе, мы выпьем твоего лучшего рейнского вина во славу победы над врагом и снятия осады Фрейбурга.
Глава XXV
НЕВОЛЬНЫЙ ШПИОН
- Неужели это сам герцог Карл? - прошептал Жоэль, но его спутница, оцепеневшая от ужаса, не ответила. Упав на скамью беседки, она молча ломала руки.
Бросив взгляд на свой дом, Браун отправился выполнять обязанности часового. Двое других, заняв беседку, соседнюю с той, где прятались шевалье и Тереза, начали разговор. Принц сел на скамью, положив руки на колени. Так называемый англичанин остался стоять в почтительной позе, сняв шляпу, и когда лунный свет озарил его черты, Жоэль едва не вскрикнул от изумления: это был тот самый человек, с которым он повстречался в доме Гадалки на улице Булуа и из которого не смог вытянуть никаких сведений о Терезе Лесаж. Конечно, совпадение женских имен ни о чем не говорило - имя Тереза было достаточно распространенным, и все же Жоэлю их встреча казалась странной. Однако времени разгадывать эти загадки не было так как интересующий его диалог уже начался. Беседующие использовали тот же самый пограничный диалект, состоящий из смеси французских и немецких слов, на котором Браун разговаривал с шевалье де Локмариа, но судя по отдельным фразам Уолтона, он привык общаться с великими мира сего.
- Да, монсеньер, - сказал Уолтон, - я прискакал прямо из Парижа с новостями для вашего высочества.
- Хорошими или плохими?
- С теми и с другими, монсеньер.
- Тогда, сударь, сначала выслушаем плохие новости!
- Вам больше не следует полагаться на герцога Заксе-Эйзенахского, который, отступая под натиском французов, командуемых Монкларом, глупо позволил окружить себя на рейнском острове неподалеку от Страсбурга.
- Да, - побледнев промолвил принц, - вы правы - это плохая новость, хуже того - катастрофическая! - Он вытер пот со лба тыльной стороной ладони и властно потребовал: - Дальше, сударь, говорите скорей!
- Монсеньер, вы не должны рассчитывать на шестьдесят тысяч человек, с которыми обещали снять осаду с Фрейбурга и вновь занять Лотарингию…
- Почему?
- Его императорское величество, от кого вы ожидали этой поддержки, бросает все свои войска на подавление восстания в Венгрии.
- Черт!
- Более того, его министры считают позицию Франции настолько сильной, что решили принять без обсуждений все ее условия, выдвинутые на мирных переговорах в Нимвегене.
Слушатель Уолтона стал белее носового платка, которым он вытирал лицо.
- Таким образом, - продолжал шпион, - армия, собранная под Базелем, с которой вы намеревались снять осаду с Фрейбурга, сегодня утром выступила в Вену, получив приказ маршировать как можно быстрее, чтобы поскорее покончить с мятежниками.
- Все мои надежды и ожидания превращаются в ничто! - воскликнул принц, охваченный гневом. - Черт бы побрал этого герцога Заксе-Эйзенахского, а заодно и моего шурина, императора Леопольда! Двое Варов - один трус, другой - клятвопреступник! Кто возместит мне их легионы? - Он вскочил, дрожа от злобы и тяжело дыша, расстегнул воротник, словно намереваясь пронзить кинжалом обнаженную грудь. - На этой земле мне больше не во что верить - поруганы и клятвы, и семейные связи, и воинская честь!
Принц, казалось, вот-вот задохнется, но пересилив себя, он опустился на стул, устало махнув рукой.
- В вашем бочонке еще осталась желчь, чтобы излить ее на меня?
- Монсеньер, я покончил с плохими новостями.
- Правда, - вы ведь сказали, что у вас есть и хорошие. Ну, говорите. Надеюсь, дальнейшие сообщения будут поприятнее.
- Судите сами, монсеньер. Во-первых, ваше высочество осведомлены о том, что у французов под Фрейбургом не достает артиллерии.
- Но она будет туда доставлена. Я слышал об установке новой батареи.
- С орудиями новой системы недавнего изобретения?
- Вот именно, и притом страшной разрушительной силы.
- Весьма вероятно, но пройдет немало времени, прежде чем батарею можно будет использовать.
- Вы так полагаете?
- Разумеется, монсеньер, ибо орудия бесполезны без соответствующих снарядов и пороха. А фургоны с ними застряли в Вогезских горах. Понадобится несколько дней, чтобы выкопать и вытащить их. Они должны были прибыть к месту завтра вечером, но вовсе там не появятся, если, конечно, этим заняться.
- Что вы имеете в виду?
- Фургоны эскортируют драгуны - самое большее, тридцать человек. Для безопасной местности этого вполне достаточно - ведь ваших солдат здесь больше нет. Но я переговорил с одним вольнонаемным капитаном, и он со своими пятьюдесятью головорезами поджидает фургоны в Кольмаре, чтобы захватить их.
- Вы это сделали?
- Они ждут приказаний, монсеньер. И более того. Услышав, что в Нимвегене будет подписан мир, множество бравых парней, обожающих войну, так как она дает им средства к существованию, дезертировали. И теперь в Оппенау собралось около восьмидесяти тысяч человек.
- Восемьдесят тысяч солдат в Оппенау - всего за несколько лье отсюда?
- Я знаком с большинством их вожаков еще по фландрской кампании. Так почему бы мне не привести их под знамена вашего высочества? Таким образом, монсеньер, у вас будет целый легион, который вы можете повести к победе и богатой добыче - или к смерти.
Принц нахмурился.
- Вы предлагаете мне партизанскую войну?
- Любой способ войны пригоден, если он ведет к победе.
- Я командующий армией, а не атаман шайки разбойников!
- Какой толк от командующего, если у него нет армии! - ответил Уолтон с дерзкой смелостью, несколько улучшившей мнение о нем Жоэля.
- Вы наглец, сударь!
- Подумаешь! Я считаю ваше высочество слишком разумным, чтобы обижаться на слова. Как по-вашему, кем были соратники Ромула? Бандой негодяев, собравшихся в горах для организованного грабежа, именуемого победой. А отряды наемников, собранные Дюгекленом для сражений с королем Наваррским? А рыцари, помогавшие Вильгельму Завоевателю захватить Англию? Авантюристы! Позвольте же этим отчаянным людям восстановить ваши права. Вы можете составить из них полки и сделать их главарей историческими лицами подобно тем, кто жег города под командой маршала Тюренна, грабили Лотарингию под руководством Креки, опустошали Германию вместе с Густавом Адольфом и едва не уничтожили вашу империю, сражаясь под знаменами Валленштейна! Кроме того, ваше высочество не должны терять времени. Час близится! Взятие Фрейбурга французами будет означать ваше бессилие помочь тем, кого вы привели к гибели, - вся Европа увидит это; завтра она начнет вас презирать, а потом и вовсе отвергнет. Вы желаете играть роль вашего дяди Карла IV - превратиться в разоренного голодного изгнанника? Ну что ж, у вас уже есть в этом отношении некоторый опыт! Хотите, чтобы Людовик XIV бросал вам кусочки территории, словно кости собаке? Хотите править тремя епархиями с Тулем в качестве столицы? Если вы такой принц и генерал, то разрешите откланяться! Подумать только - ради вас я выпытывал секреты парижских интриганов, притворялся торговцем ядами, рискуя быть заживо соженным из-за нескольких жалких кошельков с золотом! Ну, ничего - я найду себе более смелого, честолюбивого и предприимчивого господина, чем ваше высочество!
"Автор", наконец, обрел аудиторию, ибо Жоэль жадно слушал, стараясь не упустить ни слова. Что касается Терезы, то она слыхала подобные монологи и раньше, так что красноречие Уолтона на нее не действовало. Сидя на скамье, она молча плакала, закрыв лицо руками.
Принц Лотарингский задумался. Будучи начитанным человеком, он пробормотал по-латыни:
- Qui jacet in terra поп habet unde cadat.
Это означало, что поверженному наземь уже некуда падать. Рискнув всем, он мог выиграть все. Покуда принц размышлял, искуситель украдкой разглядывал его, счищая пыль с великолепных сапог, которыми, как и костюмом для верховой езды, он был обязан щедрости госпожи де Монтеспан.