Посланцы Зевса
41
Вмиг на земле оказались посланцы тирана,
Где у подножья горы восседал Прометей.
Быстрый Гермес вопросил осторожно титана:
"Много ли глины нашёл для созданья детей?"
Тот обернулся неспешно, услышав Зевсида:
"Вестника с неба привёл, мой услужливый брат?
Эпиметей, что ты мечешься, словно смарида,
Или тебе не хватает хвальбы и тирад?
42
Ты зачастил на пиры у царя пантеона,
Важное дело доверив легко кузнецу!
Белая глина лежит здесь до самого склона,
Скалы над ней превратил Огневластец в пыльцу!"
"Кто же такой Огневластец скажи, Промыслитель?
Это титан, человек иль морей божество?
Может, из Тартара послан на землю воитель,
Если он с камнем легко сотворил волшебство?"
43
Вышел к пришельцам Гефест, опираясь на молот,
Задал вопрос торопливо Гермес кузнецу:
"Этой десницей крепчайший гранит был расколот?
Только труды камнетёса тебе не к лицу…"
Но Прометей, приобретший в затворнике друга,
Быстро коснулся рукою Гермеса плеча:
"Тайну узнать, сын царя, не простая заслуга,
Речь для посланца небес у тебя горяча!
44
Мастер поведает сам о себе при желанье!
Он – не преступник, сокрывшийся в местных горах
И не спешит он отдаться богам на закланье -
С детства неведом ему пред великими страх!"
"Юноша! – молвил Гермес. – Я – посол пантеона.
С неба спустился по просьбе Зевеса-отца,
Заперта в кресле златом дочь великого Крона,
Просит тиран привести на Олимп кузнеца!"
45
"Я подтверждаю, что кресло – мой труд вдохновенный,
В нём, кроме злата, есть мысли высокой секрет,
Выслушай, быстрый Гермес, мой ответ откровенный -
Освобождать Крониону – желания нет!"
"Должен немедля ты выполнить волю тирана!
Он не потерпит отказа – побойся, кузнец!"
"Освобождать мать-убийцу – бездумно и рано!
Пусть злодеяние вспомнит в плену, наконец!"
46
Вестник опешил тотчас: "О каком злодеянье
Ты, закопчённый трудяга, ведёшь с богом речь?
Ты посмотри на моё и своё одеянье!
Хочешь узнать, как слетает ненужное с плеч?"
"Тихо, Гермес! – вдруг раздался призыв Прометея. -
Смелый кузнец – сын царицы богов и царя. -
Предупредил он спокойно, к творцу тяготея -
Вестник богов! Угрожаешь наследнику зря!"
47
"Должен и ты понимать, Прометей сердобольный:
Вестника служба порою трудна и строга -
Я на Олимпе высоком – гонец подневольный…"
Юноша быстро прервал: "А больная нога?
Я не могу подниматься ни в гору, ни в небо -
Боль отнимает последние силы мои!
Хоть и достигнут уже мною возраст эфеба,
Но не готов я вступать с пантеоном в бои!
48
Я не исполню, посланник, отцовскую волю:
Мысль отомстить родилась не на месте пустом -
Я получил от царицы несчастную долю,
Пусть остаётся она на сиденье златом!"
Быстрый Гермес посмотрел на увечную ногу,
Молот огромный и мелкий гранитный песок…
Не говоря ничего хромоногому богу,
Вмиг устремился к Олимпу, летя на восток…
49
Сели на камень титан и кузнец возбуждённый,
Эпиметей стал бродить возле глиняных куч.
"Быстро умчался к тирану твой брат побеждённый,
Жди, мой приятель, грозы в ясном небе и туч!"
"Юный посланник богов не по возрасту ловок -
Волю Зевеса исполнить хотел без труда!
А побросал бы он в пламень полсотни поковок,
То перестал бы хитрить предо мной навсегда!"
50
Прав оказался в прогнозе своём Промыслитель,
Что не оставит Гефеста в покое Зевес -
С неба на остров явился жестокий воитель,
Неумолимый и злобный сраженьях Арес:
"Ты не на шутку разгневал царя пантеона!
Быстро вставай, хромоногий кузнец, с валуна,
Иль порублю я тебя на куски, как муфлона,
Мне философия мести твоей не нужна!"
51
"Ты, грубиян, не ошибся с объектом угрозы? -
Не поднимаясь с гранита, спросил ювелир. -
Ты – не пастух, да и мы с Прометеем – не козы,
И приглашаешь меня не на свадебный пир!"
Только воинственный бог не стерпел промедленье
Смело схватился рукою за длань кузнеца.
Вдруг пред собою увидел такое горенье,
Что опалились бородка и кожа лица!
52
Гневный Гефест проучил нечестивого брата:
Он, Огневластец, призвал для науки огонь,
Полбороды у Ареса – для лика утрата:
Вывод такой: не протягивай в злобе ладонь!
Молвил затем Прометей справедливости ради:
"Знай же, Арес, что кузнец этот – брат твой родной!
Он равнодушен к пирам и к излишней браваде,
Предпочитая дворцу вулканический зной!"
53
Важно поднялся Гефест, опираясь на молот:
"Сдерживать чувства умей, мой неистовый брат!
Ты для великих сражений достаточно молод,
Не одолеешь ты грубостью в жизни преград!
Выполнил просьбу отца и докладывай смело:
Гера должна отсидеть мной означенный срок,
Первенец матери мстит за преступное дело,
Не переступит Гефест на Олимпе порог!"
54
Скрылся воинственный бог в глубине небосклона,
Вновь предсказанье Гефесту изрёк Прометей:
"Гневен Зевес, что не спас он жену от полона,
Сына ругает сейчас из-за грустных вестей!
Третий посланник нам явится в свете заката,
С ним ты подружишься крепко, изведав вина,
Быстро забудешь про кузницу, сплавы и злато,
Будет дорога на небо веселья полна!"
55
Заговорили друзья о вулканах и глине,
Как разыскать под землёй изумруд и гранат…
Вдруг им послышались пенье в зелёной долине,
Громкие крики и смех опьянённых менад.
"Не обманулся ты, друг Прометей, в предсказанье -
Юный посланник грядёт и десяток "невест"!
С ними глаголить – одно для меня наказанье!
Только мешают!" – промолвил могучий Гефест.
56
Взоры друзей устремились тотчас на равнину,
Где неизвестный красавец ступал по земле,
Следом скакали сатиры, лелея мужчину,
Что во хмелю восседал на весёлом осле.
Шествие их завершали нагие менады,
Пели свирели о жизни в богатых краях.
"Будешь, Гефест, ты участником сей буффонады. -
Молвил титан. – И окажешься в лучших друзьях!"
Гефест на Олимпе
57
Гера сидела на троне, прокляв всё на свете,
В страхе она пребывала от мысли одной:
"Вдруг сицилийский кузнец позабыл о секрете?
Стану навеки закованной бывшей женой!"
Дрожь пробежала по ней, как Борей по осине,
С тела царицы сбегал остывающий пот:
"Должен приказ срочно дать властелин Мнемосине,
Чтоб не забыли, что Я – средоточье забот!
58
Я в одиночестве здесь, как воровка в темнице -
Муж поспешил распустить пантеона Совет!
И не приходят богини к пленённой царице,
Видно, что им до страданий моих дела нет!"
Ждал с нетерпеньем Зевес у себя сицилийца:
"Скоро ль придёт во дворец Огневластец земной?
Кто он такой, что нисколько не чтит Олимпийца?
Не поступал никогда и никто так со мной!"
59
Вдруг ожиданье нарушил Гермес быстроногий:
"К вести отрадной прислушайся, добрый отец!
Скоро заявится к нам рукодельник убогий,
Организовано мною!" – промолвил хитрец.
"Кто ж на земле оказался Гермеса умнее,
И для кого мощь Ареса совсем не страшна?"
"Он, если честно, меня и Ареса сильнее,
Но, я уверен, не ведает силы вина!"
60
И рассказал сын отцу о намеченном плане:
"Бог виноделия быстро идёт к кузнецу
И убедит он творца в пьяном дружеском стане
В том, что он сам собирался поехать к дворцу!"
"Там будет длительный пир? До чего ж это кстати!
Есть на земле у меня небольшие дела…
Я ненадолго уйду и вернусь на закате" -
Вымолвил Зевс, бойко сдвинув корону с чела.
61
А на Сицилии в эти ночные мгновенья
Гости поспешно устроили радостный пир,
Пляски менад под звучание громкого пенья
Видел впервые за годы свои ювелир.
Лишь Прометей был тогда в стороне от веселья -
Сидя на камне, с тоскою смотрел на творца:
"Ум затуманит приятелю бог виноделья
И убедит отправляться в покои дворца…
62
Юный Дионис не пьёт, а поёт, словно пьяный,
И не жалеет для друга похвал и вина,
А мой приятель, безумством уже обуянный,
Скоро качаться начнёт посильнее челна!
Рядом с Гефестом сидит молодая менада,
Звонко смеётся, кладёт в рот ему виноград.
Много ли юноше ласк и внимания надо?
С нею поехать на гору приятель мой рад!"
63
Ночь отступала пред Эос, как снег пред весною,
Выпала в поле зелёном обильно роса,
Спал изнурённый Гефест под огромной сосною,
Но не смолкали весёлых менад голоса.
Вспомнил лукавый Дионис уже на рассвете,
Что не доставил Гефеста в покои дворца,
Долго искал кузнеца и нашёл в очерете:
"Умная дичь никогда не идёт на ловца!"
64
Вскоре туда прискакали хмельные сатиры,
И принесли, хохоча, на себе бурдюки:
"Разве не пьют по утрам кузнецы-ювелиры?
С ними, великий Дионис, умрёшь от тоски!"
Сразу проснулся кузнец от толпы голосящей,
Только была голова у него тяжела…
Килик вина поднесли, как нектар настоящий,
И подогнали сатиры большого осла.
65
"Ох, до чего же хитры у царя виноделы! -
Быстро подумал, увидев игру, Прометей. -
Вот и покинул мой друг островные пределы,
Не избежал он расставленных Зевсом сетей…"
В утренней дымке над морем сокрылась орава
Шумных и пьяных сатиров и голых менад.
Так над строптивцем непьющим свершилась "расправа" -
Вскоре осёл был у стен олимпийских палат.
66
К тронному залу Гефест шёл тяжёлой походкой,
Гордо Дионис шагал позади кузнеца,
Остановились они пред женой-сумасбродкой,
Не обращая вниманья на злобу лица.
"Что там вещал мне Дионис о плене царицы?
Мол, не открою на кресле чудесном замки?" -
Щёлкнули мягко они от движенья десницы,
Нежно коснулся Гефест материнской руки…
67
Стоя в проёме дверей, видел Зевс эту сцену,
Быстро вернувшись к престолу ни свет, ни заря:
"Сын не напрасно подверг мать жестокому плену -
Будет Аргея ценить и детей, и царя!"
Первая любовь
68
Рад был Зевес возвращенью наследника трона,
Нравились явно ему кузнеца простота,
Схожесть с царём, и глаза, словно синь небосклона,
Сила, смекалка и даже его хромота.
Не замечал металлург лицемерия Геры:
Думала мать, восхваляя его при царе:
"Первенцу Зевс уделяет вниманья сверх меры,
Лучше б сидел тот безвылазно в горной норе!"
69
Но простодушный кователь не видел презренья
И обретённой семье был безудержно рад.
Геру простил он давно, прямо в то же мгновенье,
Как отключил полонивший её автомат.
Жизнь потекла на Олимпе стократ интересней:
Стал украшать ювелир помещенья дворца,
Радовал общество Феб каждый день новой песней,
В коих чудесно воспел он талант кузнеца.
70
Зевс мастерскую позволил создать на вершине,
Так, чтобы та не разрушила весь пантеон.
Кузницу быстро построил сын в горной "брюшине",
Где мастерил украшенья прелестницам он.
Многих красавиц он видел под твердью гранитной,
Очаровала Гефеста богинь красота,
Быстро он стал для бессмертных фигурой солидной,
И никого не смешила его хромота.
71
Славный царевич трудился и нощно, и денно,
И отдыхал по привычке уже по утрам -
Чтобы творить возле горнов всегда вдохновенно,
Он незаметно для смертных бродил по горам.
Стал собирать драгоценные камни в ущельях,
Чтоб угодить своенравной царице богов:
"Будет прекрасней любимая мать в ожерельях
Из янтаря, изумрудов, морских жемчугов!"
72
Дивные цепи из злата, колье и браслеты
Юноша вскоре сложил в превосходный ларец -
Радугой яркой сверкали на нём самоцветы,
Было не стыдно такой принести во дворец!
Встретила юношу мать со скучающим видом,
Радостью вспыхнула, только подарок узрев:
"Завидно будет Киприде и всем нереидам,
Я буду в злате прекрасней нетронутых дев!"
73
Первенец молча покинул покои царицы:
"Видно, с чудесным ларцом я пришёл невпопад -
Встретила сына она взглядом сонной волчицы,
Словно я в скуке безмерной её виноват…"
Юноша, думая, шёл по большой анфиладе.
"Эй, ювелир, в тронный зал загляни – ждёт Зевес!"
Голос знакомый Гефесту послышался сзади,
Вспомнил кузнец, с кем не тратил он лишних словес.
74
В зал он ступил, и увидел отца изнурённым,
Царь потирал мокрый лоб и седые виски,
Вмиг притворился кователь Гефест присмирённым,
Зная от друга про тяжесть отцовской руки.
"Слушай, мой сын, отвлекись от игрушек на время,
Знаю, что в мире нет равных тебе в мастерстве!
Можешь рассечь аккуратно властителю темя? -
Кто-то живёт беспокойно в моей голове!"
75
"Времени мало займёт это, Тучегонитель,
Но инструмента пока подходящего нет!
Будет изъят мной сегодня назойливый житель!"
"Вот и узрим, кто в моей голове был пригрет!"
Нужное в кузнице мастер нашёл средь поковок
И углубился в свой труд, хоть болела стопа.
Долго его крепкий молот не знал остановок -
Сделан топор был из золота в виде серпа.
76
Зевс умолчал о любовных своих похожденьях -
В тайне хранил он измены от юных сердец…
Молодость часто витает в святых заблужденьях,
И не поймёт этих мыслей ни царь, ни мудрец.
"Разве могу я поведать о дивной Метиде,
Что подарила безумную страсть мне в ночи?
Дети порой остаются надолго в обиде
От осознанья того, как отцы горячи!
77
Не расскажу никому я про дочь Океана
И промолчу, что ребёнка носила она…" -
Воспоминанье о ней захлестнуло тирана,
Словно рыбацкую лодку большая волна:
"Мойры, великие Мойры! Вы – судеб царицы,
Коим неведомы жалость, любовь и обман!
Что ж не закрыли дорогу мне к сердцу девицы?
Я окунулся в любовь, как в запретный лиман!
78
Поздно сказали, что дева подарит мне сына,
Он предначертанно свергнет с престола меня!
Это была для плененья Метиды причина,
Больше она не узрела ни ночи, ни дня -
Деву в себя поглотил, уподобившись Крону,
Не дожидаясь явления свету дитя.
Ныне Гефест с топором должен влезть под корону -
Боль в голове истерзала меня, не шутя!"
79
Нюкта сошла на Олимп из неведомых далей,
Грозный Борей на прощанье коснулся крылом,
Зевс восседал на престоле уже без регалий,
Думал, кто выйдет на свет из него сквозь пролом.
"Если там мальчик стучит нестерпимо ногами,
То буду свергнут я сыном чрез год или два,
Я воевать не способен ни с ним, ни с богами,
Иль пусть болит, как и прежде, моя голова?"
80
Но не успел царь смекнуть о другом варианте,
Как торопливо вошёл в зал с секирой кузнец:
"Боги все спят, тишина на земной доминанте,
Не помешает никто при леченье, отец!"
И посетили Кронида сомнения тени,
Но нерождённое чадо кольнуло копьём,
Зевс наклонился, упёрся руками в колени:
"Сын, приступай, будем в зале мы скоро втроём!"
81
Стукнул прицельно Гефест по затылочной кости,
С треском она раскололась, как грецкий орех,
Взвыл повелитель от боли ужасной и злости:
"Не наруби в голове мне ненужных прорех!"
Трещина плавно раскрылась, как лотос на Ниле,
Вышла оттуда юница, доспехом горя:
"Долго же я пребывала в тебе, как в могиле!" -
С явным упрёком сказала, взглянув на царя.
82
"Дочь родилась! – Зевс согнулся в глубоком поклоне. -
Сын мой, скорей на затылке закрой этот зев,
Пусть остаётся Метида в божественном лоне!" -
Молвил властитель, меняя на радость свой гнев.
Бросил кузнец долгий взгляд на малышку в доспехе -
Девочка быстро росла, как волна в ураган,
Юноша напрочь забыл об отцовской прорехе,
В сердце его просыпался любовный вулкан…
83
"Что ты недвижно стоишь, как скала в океане,
Выпустить хочешь всю мудрость Метиды на свет?
Очаровавшись девчушкой, забыл ты о ране?
Быстро захлопни затылок отца… сердцеед!"
Мигом очнулся Гефест от любовного плена,
Спешно он кости сомкнул на затылке отца,
И, глубоко не вникая в секрет феномена,
Бросился юноша вон из покоев дворца…
84
Долго он думал о Ней у привычного горна
И попытался забыться в любимом труде,
Понял он скоро, что чувство рукам непокорно,
И опустился к заливу, к спокойной воде.
Сердце стучало в груди, словно волны о скалы,
Мысли о деве витали в его голове:
"Жаль, не могу сочинять я, как Феб, мадригалы
И бесконечно с любимой парить в синеве…
85
Я, как Гермес, обольстить не сумею девицу
И не смогу ей промолвить красивую речь!
Но для неё изготовлю любую вещицу:
Будь то копьё, самоходное кресло иль меч…"
Сидя на камне, размял он увечную ногу,
Яркая мысль посетила внезапно творца:
"Чтобы прелестницу мне побудить к диалогу,
Буду с подарками к ней посылать я гонца!