Но Гуго уперся покрепче на ногах и поджидал посланного человека; он подпустил его к себе и в ту минуту, как тот поднял руку, чтобы схватить его, отскочил в сторону, подставил ему ногу и сильным ударом кулака в грудь сбросил его в ров.
- Что вы на это скажете, маркиз? - спросил он. - У мальчишки есть и зубы!
- А вот я ему их выбью! - проревел маркиз в бешенстве и, выхватив пистолет из кобуры, выстрелил; но Гуго успел отскочить вовремя.
- Не попали! - воскликнул он со смехом. - Вот я, когда стреляю, всегда попадаю.
И, прежде чем маркиз догадался, что он хочет делать, Гуго вскочил на бугор и положил стрелу на лук со словами:
- Берегите шапку, маркиз; я не убиваю, а только заставляю невеж мне кланяться.
Стрела просвистела и свалила на землю алую шапку с мехом, которая была на голове у маркиза. Тот испустил яростный крик и, пришпорив коня, хотел броситься на Гуго, но тот не зевал: одним прыжком он кинулся в густой лес, где не могли пройти лошади. Прежде чем маркиз взобрался на бугор, Гуго уже скрылся в лесу и догнал Коклико, который бежал раньше, захватив сумку с кроликами. Оба товарища исчезли, как волчата, не оставив за собой никаких следов.
Маркиз тщетно искал на опушке леса хотя бы малейшую тропинку; ветки били его по лицу, густая листва слепила глаза, острые шипы кололи со всех сторон.
- Мы еще увидимся! - крикнул он наконец.
- Надеюсь! - ответил ему голос издали.
Гуго и маркиз и в самом деле встретились.
В день своего рождения и именин Гуго с позволения матери собирал своих товарищей, бродил с ними по полям, а потом угощал их в какой-нибудь гостинице. В Иль-ан-Ноэ была в то время славная гостиница, куда приходил народ в дни ярмарки. Однажды Гуго выбрал эту самую гостиницу "Красная лисица", чтобы погулять в ней с друзьями, и заказал хороший обед, ударив с гордостью по карману, в котором звенели деньги, положенные Агриппой. Пока ставили кастрюли на огонь и накрывали стол, он побежал собирать виноград и спелые фрукты на шпалерах.
Между тем подъехал маркиз де Сент-Эллис с собаками и охотниками; с ним было двое или трое друзей, и все они сильно шумели. Красавец конюший, со смуглой кожей, с грустным и гордым лицом, закутанный в белый шерстяной плащ, соскочил с лошади и, взяв за узду лошадь маркиза, помог ему сойти.
Войдя в гостиницу с друзьями и с конюшим, маркиз крикнул, ударив рукояткой хлыста по столу:
- Эй, вы, там! Обедать! Да поскорей! А ты, Кадур, забудь законы своего пророка против вина, ступай в погреб и принеси нам побольше старых бутылок.
Араб, не ответив ни слова, медленно удалился. Маркиз в эту минуту увидел накрытый скатертью стол и расставленные тарелки. Девушка принесла суповую чашу, из которой поднимался аппетитный пар.
- Черт возьми! - воскликнул маркиз. - Это просто волшебство какое-то, нам и ждать не пришлось!
Он сел за стол и протянул стакан, чтобы ему налили выпить. Служанка немного замялась, но, получив поцелуй в щеку и деньги в руку, ушла с улыбкой.
Когда Гуго возвратился и увидел, что за его столом уже сидят другие, он очень вежливо заявил о своих правах.
- Идите своей дорогой, любезный! - ответил, не глядя на него, маркиз с набитым ртом.
- Господи! Маркиз! - с дрожью в голосе произнес Коклико.
Но Гуго повторил свои слова настойчивее: он заказал угощение и заплатил за него, значит, оно принадлежит ему. Тут маркиз обернулся и узнал его.
- Э! - сказал он, смерив его взглядом. - Да это же охотник на кроликов! Ну, тебе повезло, что ты явился в такую минуту, когда я вкусно ем и не хочу сердиться! Обед очень недурен… За это славное вино я, так и быть, прощу тебе обиду, которую ты нанес мне на опушке леса… Бери же себе кусок хлеба и убирайся!
Кадур вошел в эту минуту и, приблизившись к Гуго, сказал ему тихо:
- Ты слабей, чем он, смолчи… молчание - золото.
Но Гуго не хотел молчать; он пошел прямо к столу и, ударив рукой по скатерти, воскликнул:
- Все это принадлежит мне, я своего не уступлю!
Тут и маркиз разразился гневом. Он тоже ударил кулаком по столу, да так сильно, что стаканы и тарелки зазвенели, и крикнул, вставая:
- А! Ты хочешь, чтобы я вспомнил старое?.. Ну хорошо же! Заплатишь мне разом и за то, и за это!
- Ну, теперь надо смотреть в оба! - проворчал Коклико, засучив рукава на всякий случай.
Маркиз сделал знак двум слугам, и те бросились на Гуго; но он оказался сильнее, чем они думали, и одним ударом свалил обоих на пол.
Кадур быстро подошел к маркизу и сказал:
- Не позволит ли мне господин поговорить с этим человеком? Он молод, как и я, и может быть…
Но маркиз оттолкнул его с бешенством и крикнул:
- Ты! Убирайся, а не то я пришибу и тебя, неверная собака! - И, обращаясь к слугам, он приказал: - Схватить его живого или мертвого!
Охотники бросились на Гуго; Коклико и несколько товарищей кинулись ему на помощь; слуги друзей маркиза тоже присоединились к общей свалке. Только Кадур, сжав кулаки, держался в стороне. Удары сыпались градом. Сидевшие за столом громко смеялись. Товарищи Гуго были и ростом меньше его, и гораздо слабей; некоторые бросились вон; другие, побитые, прятались по углам; Коклико лежал уже без чувств на полу. Гуго вынужден был уступить силе и тоже пал. Все платье на нем было разорвано в клочья; его связали веревками и положили на скамью.
- Такой негодяй, как ты, заслуживает хорошего наказания, - сказал маркиз. - Тебя сейчас выпорют, как собаку.
- Меня! - воскликнул Гуго и сделал отчаянное усилие разорвать веревки.
Вокруг кистей его рук появились красные полосы, а сами руки посинели. Между тем с него сорвали платье и ремнем привязали его к скамье, спиной кверху. Один из охотников взял в руки длинный и гибкий ивовый прут.
- Бей! - крикнул маркиз.
Глухой стон, вызванный скорее бешенством, чем болью, раздался за первым ударом. После третьего Гуго лишился чувств.
- Довольно! - сказал маркиз и велел развязать ремень и веревки и прыснуть Гуго в лицо водой, чтобы привести его в чувство.
- Вот как наказывают школьников, - прибавил он.
- Маркиз, - сказал Гуго, устремив на него глаза, налитые кровью, - напрасно вы меня не убили: я отомщу вам.
- Попробуй! - ответил маркиз с презрением и снова сел за стол.
Гуго возвращался в Тестеру как помешанный. Жилы у него надулись, в голове раздавался звон. Он спрашивал себя, неужели все это произошло с ним в действительности: эта встреча, брань, борьба, розги?.. Коклико тащился вслед за ним.
Когда Гуго прошел уже мимо последних домов деревни, он услышал за собой шаги бежавшего человека. Он обернулся и узнал араба; тот скоро догнал Гуго и, положив руку ему на плечо, сказал:
- Ты был храбр, теперь будь терпелив. Терпение - это червь, подтачивающий корни дуба, это капля воды, пробивающая скалу.
Проговорив это, он бросился назад.
Агриппа первый увидел Гуго и был испуган выражением отчаяния на его лице; не успел он раскрыть рот, как Гуго сказал ему:
- Оставь меня, я прежде хочу поговорить с матушкой.
Он побежал к ней в комнату. Графиня ахнула, взглянув на него: перед ней стоял граф Гедеон, каким он бывал в минуты сильного гнева. Гуго хриплым голосом, без слез, с глухим бешенством рассказал матери обо всем, что случилось в гостинице "Красная лисица".
Графиня де Монтестрюк страшно побледнела. Она схватила сына за руку и спросила:
- Ты отомстишь за себя?
- О да, клянусь вам!
- Не клянись! Я это вижу по твоим глазам… но подожди!..
Это слово, напомнившее ему слово Кадура, заставило Гуго подскочить на месте.
- Ждать!.. Когда там наверху есть десяток шпаг, не считая той, которая висит в изголовье моей кровати и покрыта пятнами крови по самую рукоятку!
- Подожди, говорю тебе: месть - такое кушанье, которое надо есть холодным. У тебя течет в жилах благородная кровь, следовательно, ты должен мстить со шпагой в руке, это ясно. Но ты не должен пасть в этом поединке первым! Что станет со мной, если он убьет тебя, этот маркиз? Нет!.. нет!.. Но если ты и всадишь шпагу ему в грудь, и этого будет мало!.. Надо, чтобы он перенес то же самое, что и ты, и таким же точно образом.
- Но как это сделать?
- Случай хоть и хромает, но все-таки приходит!.. Когда человек с твоим именем получает благодеяние, он воздает за него сторицей, когда он получает оскорбление, он возвращает его вчетверо!.. Наблюдай, ищи, готовься… думай только о том, как победить… И знаешь, почему я говорю это с такой суровостью, сын мой? Потому что ты носишь имя, у которого нет другого представителя и защитника, кроме тебя, и ты один отвечаешь за это имя; потому что твой долг - передать его без пятна тем, кто родится от тебя, таким точно, каким ты получил его от своего отца, умершего со шпагой в руке; потому что ты только еще вступаешь в жизнь и дурно бы вступил в нее, если бы не отомстил тому, кто нанес тебе смертельное оскорбление… Надо, чтобы по первому же твоему удару все узнали, от какой крови ты происходишь… Да! Моим голосом говорит тебе дух отца твоего… Повинуйся ему… Маркиз этот, говорят, опасный человек… надо, значит, чтобы ты научился еще лучше владеть шпагой, надо изучить все уловки… Ищи средства, составляй план; а когда придет час, когда ты будешь уверен, что он у тебя в руках, - тогда вскочи и порази!
- Вы будете довольны мной, матушка, - сказал Гуго. - Я дождусь и поражу.
VIII
Комедия и трагедия
Прошел день, и можно уже было подумать, что сын графа Гедеона совсем позабыл о происшедшем в гостинице "Красная лисица". Однако же он поверил свои планы Агриппе.
- Графиня права, - сказал старик, - толковать о мщении - значит давать ему выдохнуться и разлететься дымом, а молчать - значит обдумывать его и давать ему укорениться… К тому же зачем предупреждать своего врага?..
Теперь они еще чаще бывали в зале с оружием. Коклико ходил с ними и туда и все удивлялся, к чему это они фехтуют с таким усердием; но он так уже привык подражать во всем Гуго, что и сам часто снимал шпагу со стены и тоже набивал себе руку. Иногда Гуго требовал, чтобы Коклико становился рядом с Агриппой и они бились вдвоем против него одного.
Прошло года полтора со времени происшествия в гостинице "Красная лисица", когда Гуго, не упускавший ни одного случая узнать что-нибудь о привычках и образе жизни маркиза де Сент-Эллиса, созвал всех, кто был с ним тогда в Иль-ан-Ноэ, и сказал им:
- Друзья мои, вы не забыли о том, что случилось с нами в "Красной лисице", когда мы встретили маркиза де Сент-Эллиса?
- Разумеется, нет! - вскричали все в один голос.
- Хорошо! Я вспоминаю об этом каждый день и каждый час и теперь говорю с вами для того именно, чтобы узнать, хотите ли и вы вспомнить вместе со мной. Ты, Жаклен, что думаешь?
Жаклен отделился от прочих и, подойдя ближе, ответил:
- Я никогда не говорил об этом с вами потому только, что вы сами, казалось, об этом не думали… Мне же эта история приходит на ум беспрестанно… Она лежит у меня камнем на сердце. Подумайте только! Я хромал после того случая целых шесть недель!
- Значит, если бы вам предложили отплатить маркизу око за око, зуб за зуб, вы согласились бы?
Все закричали в один голос:
- Да! Да!
- Клянетесь ли вы повиноваться мне во всем, как солдаты своему командиру?
- Клянемся!
- И идти за мной всюду, куда я поведу вас?
- Всюду!
- Хорошо! Надейтесь же на меня, как я на вас надеюсь!
Как только Гуго это произнес, перед ними на дорожке появился фигляр с медведем на цепи. У первого плащ и шапка были все в лохмотьях, у второго облезла шерсть и выступали ребра.
Бедняга, увидев толпу молодых людей, потянул медведя за цепь и, подняв палку, заставил его прыгать. Медведь плясал неохотно, сам хозяин тоже был невесел. На спине у него болтался пустой мешок. По впалым щекам было видно, что он не каждое утро завтракает и не каждый вечер ужинает. У Коклико сердце сжалось при виде этого несчастного, и, взяв в руки шляпу, он решил собрать для него милостыню.
- Подайте этому бедняку и его приятелю, - попросил он товарищей.
Каждый достал из кармана что мог, кто медный грош, а кто кусок хлеба. Когда шляпа была полна, Коклико высыпал собранное в мешок фигляра. После всех Коклико подошел к Гуго, который бросил в шляпу серебряное экю. Никогда бедняге и не грезилось такого праздника. Прежде всего, поблагодарив всех, он отдал медведю половину отложенного в сторону большого куска хлеба, к которому прибавил два или три яблока.
- Вот и видно добрую душу! - сказал Коклико.
Медведь присел на задние лапы и, взяв в передние кусок хлеба и придерживая ими яблоки, принялся тихо есть. Его маленькие глазки светились от удовольствия.
- О! Подходите смело, - сказал фигляр, заметив, что все держатся в отдалении с тех пор, как он расстегнул пряжку намордника, - он не злой и ничего вам не сделает.
Кое-кто подошел, а Коклико, желая доказать свою храбрость, погладил медведя по шерсти; медведь не зарычал, а посмотрел на него, будто говоря: "Я узнаю тебя: это ты собирал подаяние!"
- Не бойтесь, - продолжал фигляр, усаживаясь рядом с медведем, - Виктор и я - Виктором зовут моего товарища - народ честный и всецело к вашим услугам; мы умеем быть благодарными, и, если понадобимся вам когда-нибудь, вы нас всегда найдете.
Два дня спустя Гуго обдумав свой план, опять собрал товарищей.
- Маркиз приезжал к нам, - сказал он, - теперь мы должны нанести ему визит… Он съел наш обед в "Красной лисице"… Хотите ли съесть его ужин в замке Сен-Сави?
- Хотим! Хотим! - закричали все, в восторге от этой мысли.
- Итак, завтра на рассвете будьте готовы!
На следующий день все собрались, Гуго устроил смотр и предупредил товарищей, что дело будет серьезное и может окончиться смертью.
- Итак, если кто-нибудь из вас не хочет идти до конца, пусть возвращается домой… Я сердиться не стану…
Никто не двинулся с места. Уверившись, что ни один из товарищей не убежит, Гуго повел их прямо в заброшенный старый домишко, показал в углу, под соломой, целый ворох разных потешных костюмов и велел переодеться. Каждый надел, что попалось под руку. Нарядившись в платья, чепчики, кофты, в плащи всяких фасонов и цветов, юноши стали похожи на труппу фигляров или цыган. Они были неузнаваемы.
- А теперь, - сказал Гуго, - возьмите оружие в другом углу и спрячьте его под платьем.
За разобранными бочками было спрятано столько кинжалов и пистолетов, что каждый мог выбрать, что ему нравилось. Там же нашлось множество разных музыкальных инструментов.
- Возьмите трубы и барабаны, - сказал Гуго, - тут особенного искусства не требуется…
Как только с приготовлениями было покончено, Гуго объявил:
- А теперь нам пора в путь!
Замок, в котором жил в то время маркиз, находился в глухом месте, в окрестностях Сен-Сави, и потому назывался тем же именем. Толпа направилась в его сторону. По дороге они не без удивления встретили фигляра с медведем, которые как будто поджидали их. Компания еще больше удивилась, увидев, что медведь с хозяином двинулись вслед за ними.
- Это мне пришло в голову, - сказал Коклико со скромным видом.
- Тебе? Такому болвану!
- Мне, такому болвану! Это-то и удивительно!
И развеселившийся Коклико повесил бубен на шею Виктору со словами:
- Он участвует в экспедиции, надо, чтобы он участвовал и в оркестре.
Дойдя до ворот замка, толпа по приказанию начальника остановилась. Выстроившись в ряд, все принялись бить в барабаны, трубить в трубы и дудки, и притом с таким усердием и силой, что все слуги прильнули к окнам.
Увидев музыкантов, они испустили крик восторга и не устояли перед искушением посмотреть на оркестр поближе. Все бросились к дверям и в одну минуту оказались во дворе. Гуго невозмутимо ждал их с огромной меховой шапкой на голове и в пестром плаще. Подле него Коклико, тоже в пресмешном костюме, бил в барабан.
Как только слуги высыпали из замка, Гуго подал сигнал деревянным золоченым скипетром. Оркестр прибавил жару, а медведь, ободренный этим адским шумом, принялся плясать. Все развеселились, а Гуго, увидев дворецкого, подошел к нему и, поклонившись, предложил сыграть комедию. Он объяснил, что хочет для начала показать свое искусство ему, дворецкому, и если человек с таким образованным вкусом останется доволен их игрой, то заплатит за труды, сколько сам сочтет нужным, а пока пусть велит подать несколько кружек вина актерам, которые будут счастливы повеселить его милость.
Польщенный этой речью, дворецкий улыбнулся и провел труппу в замок; медведь шел следом. Веселая компания очутилась в длинной галерее, из которой винтовая лестница вела на внутренний дворик. На стоявших в этой галерее столах скоро появились кувшины и кружки, и вокруг них столпилась вся прислуга маркиза. Через большие стеклянные двери виднелся в соседней комнате накрытый стол с дорогой посудой.
- Это столовая самого маркиза, - сказал дворецкий, снимая шляпу. - Если мне понравится ваше представление, я доложу его милости, и он сам пожалует посмотреть на вас.
- Какая честь! - воскликнул Гуго, почтительно кланяясь.
Его товарищи помнили разные фарсы, виденные ими в Оше на ярмарке, и скоро спектакль устроился на славу. Для медведя и его хозяина тоже нашлись роли. Развеселившись, один из конюхов налил себе стакан, охотник сделал то же, а за ними и прочие принялись усердно попивать. Скоро повар с двумя поварятами принес огромные куски холодного мяса и предложил комедиантам отведать угощение.
- Кушайте прежде сами, - ответил вежливо Гуго.
Слугам такая вежливость очень понравилась; они принялись есть. Все кричали и хохотали. Коклико, набеливший свое красное лицо мукой, старался изо всех сил и вызывал громкие аплодисменты у публики. Медведю тоже доставалось их немало.
Ободренный таким успехом, Коклико выкрикнул:
- Все это сущие пустяки! А вот что бы вы сказали, если бы увидели страшный прыжок медведя при дворе китайского императора? Вот это истинное чудо! Славный вышел бы финал!
- Страшный прыжок! - закричали со всех сторон. - Давайте страшный прыжок!
Коклико раскланялся и провозгласил:
- Хозяин мой, знаменитый и великолепный дон Гузман Патрицио и Гомез Фуэрас Овьедо, от души желает потешить честную компанию; но в этой зале слишком низко!
- Как слишком низко? - воскликнул дворецкий, обидевшись.
- Да, ваша милость, так точно, и вот сам китайский император… - Коклико указал своим скипетром на хозяина медведя, и тот поклонился, - сам китайский император вам скажет, что медведь здесь разобьет себе голову об потолок… Страшный прыжок надо делать в чистом поле или во дворе… там бы, например, отлично было!
- Во двор! Во двор! - закричали слуги в один голос.
И все бросились на лестницу и побежали вниз с шумом и смехом, толкая друг друга.
- Не зевай… смотри за Виктором, - шепнул Коклико фигляру, а тот кивнул в ответ.