Впервые полностью переведенный роман популярного французского писателя Луи Буссенара (1847–1910) "Приключения маленького горбуна".
Содержание:
Часть первая - БЕДНЫЕ ДЕТИ 1
Часть вторая - В ОКЕАНЕ 16
Часть третья - ТАБУ 30
Эпилог 48
Примечания 49
Луи Буссенар
ПРИКЛЮЧЕНИЯ МАЛЕНЬКОГО ГОРБУНА
Часть первая
БЕДНЫЕ ДЕТИ
ГЛАВА 1
Трудный путь. - Мать и ее дети. - Маленький горбун. - Нищие или господа. - Тайна. - Скудный ужин. - Банановые листья. - Солнечный удар. - Трагедия. - У трупа матери. - "На помощь!" - В путь.
Почерневшие пни, рытвины да ухабы… Унылая дорога, по которой уже давно не проезжали повозки, превращалась в узкую тропинку и терялась среди высокой травы, похожей на зубцы пилы. Вокруг - ни души! Лишь острое мрачное одиночество да буйство экваториальной растительности. За зелеными стенами, от которых исходил сильный едкий запах, притаились в ожидании добычи страшные хищники, мерзкие рептилии . Тучи комаров с отвратительным жужжанием носились в воздухе. Птица-пересмешник без конца повторяла свой ироничный пронзительный свист, а раскаленное добела солнце высоко стояло на бледном небосклоне.
О, изнуряющая жара! Интересно, как человеческим существам удавалось ее перенести. Всего в 25–30 километрах отсюда дремал поселок. Почти все время солдаты были вынуждены проводить в казарме. Отбой по иронии судьбы - в 9 часов утра, а подъем - в 3 часа дня. Всюду развешаны качающиеся гамаки, каждый искал хоть немного прохлады и сна, спасаясь от нещадного светила. Даже каторжники отдыхали, даже дикие звери сидели неподвижно в своих норах, в траве или под листьями. Малейшее усилие казалось тяжкой работой, а идти под палящим солнцем отважился бы разве что самоубийца.
Тем не менее три человека - женщина с двумя детьми, все белокожие, рискуя жизнью, продвигались по ужасной дороге. Мать выглядела высокой, стройной, красивой, хотя глубокое душевное страдание гораздо сильнее физической муки отражалось на ее лице. Шагавшему рядом с ней мальчику уже исполнилось, пожалуй, лет двенадцать, девочке же, скорее всего, минуло десять. Мальчик - белокурый, с шелковистыми вьющимися локонами, голубоглазый, с чудесным, еще не испорченным малокровием цветом лица, походил на ангела. Девочка, очаровательная брюнетка с бархатными глазами и коралловыми губками, несмотря на бледность, была подвижная, сильная, крепкого телосложения и ростом почти догнала брата. И тому, увы, имелось свое объяснение: под легким фланелевым пиджаком мальчугана скрывалась хилая грудь, с неестественно нависшим над ней левым плечом. Он был горбун.
Элегантная некогда одежда из практичной ткани у всех троих была в плачевном состоянии: подол юбок и низ брюк порезаны о жесткую траву, блузы и пиджак изодраны в клочья колючками. Старые соломенные шляпы совсем истрепались. Ботинки разбиты о камни. Все говорило о нищете и ужасной усталости путников. Несчастные отважно пробирались по трудной дороге, задыхаясь и обливаясь потом: в руках - палки, за плечами - холщовые мешки. Эти люди - слабые и мужественные, добрые и грустные, несчастные и гордые - походили одновременно на нищих и господ, безропотно несущих свой крест.
Маленький горбун чуть слышно застонал.
- Гектор, милый, тебе плохо? - с беспокойством спросила женщина.
- Нет, нет, я только хочу есть.
Бедняга почти падал от усталости, но хотел продолжить путь во что бы то ни стало. Сестра, словно взрослая, заботливо вытерла носовым платком пот с его лица.
- Давайте остановимся и перекусим, - предложила мать.
Все трое открыли холщовые мешки и вытащили по сухой лепешке, твердой как камень. Теперь у каждого осталось по две, чтобы не умереть с голоду. А там… воля Божья!
Они жевали медленно и сосредоточенно. Если бы раздобыть хоть глоток воды! Но поблизости - ни реки, ни озера, а растений, сок которых утоляет жажду, никто из путников не знал.
Прошел час. Дети дремали, растянувшись на обожженной земле. Но следовало идти дальше к тому неизвестному месту, куда влекла их загадочная и ужасная причина.
- Господи, уже седьмой день! - прошептала женщина. - Успеем ли мы вовремя прийти… чтобы спасти свободу… может быть, жизнь…
Ужин оказался настолько скудным, что никто его даже не почувствовал, а отдых лишь усилил смертельную усталость. Трое несчастных поднялись, взяли в руки палки и вновь пошли по дороге.
Маленький горбун не мог забыть слова, что прошептала мать. Несколько раз он хотел заговорить с ней, но не решался. Наконец, не выдержав, тихонько спросил:
- Скажи, мамочка, еще далеко до этого проклятого Сен-Лорана?
- Да, мой мальчик, довольно далеко… По крайней мере, еще дня три.
- Как долго, - добавила девочка.
- И мы увидим папу?
- Да, мои дорогие… Я надеюсь, - ответила бедная женщина не совсем уверенно.
- Уже два месяца, как мы уехали из Сен-Мало . Мы вернемся домой с папой?
- Нет, малыш, дом больше не принадлежит нам… Его продали…
- Значит, у нас теперь ничего нет?
- Ничего.
- А Сен-Лоран - это каторга?
Мать не ответила, только опустила голову и ускорила шаги. Но вскоре застонала и зашаталась. Дети бросились к ней. Девочка закричала:
- Мамочка, милая, что с тобой?
- Ах, Боже мой! Где же твой лист? - спросил маленький горбун.
Не имея зонтиков, путники шли в соломенных шляпах, покрытых сверху банановыми листьями. Только это могло уберечь головы от беспощадных лучей. И пяти минут пребывания на солнце хватало, чтобы случилась беда! Мать потеряла свой лист и, хотя все еще передвигалась, покачиваясь и спотыкаясь, теперь почувствовала в затылке глухую пульсирующую боль. Потом упала на колени и больше не смогла встать. Дети в ужасе закричали: "Ой, мама, мамочка…" Женщина с трудом доползла до фикуса , бормоча глухим голосом: "Воды… воды…" По счастью, поблизости протекал ручей. Маленький горбун достал из мешка жестяную солдатскую кружку, наполнил ее прохладной влагой и принес матери. Девочка опустилась на колени и, поддерживая голову больной, произнесла дрожащим голосом:
- Попей, мамочка, дорогая, пей потихоньку… Ты знаешь, вода очень холодная… Осторожно!
- Спасибо, мои милые… Мне уже лучше… Я немного устала… Давайте останемся здесь… Мы, наверное, недалеко от Маны… Может быть, завтра какой-нибудь чернокожий проводит нас… туда.
Но боль в затылке, на время затихшая, возникла вдруг вновь и стала невыносимой. Теперь болела уже вся голова. Девочка прикоснулась к вискам матери, почувствовала сильный жар и подумала: "надо сделать компресс". Она побежала к ручью, вытащила из кармана носовой платок, тщательно выстирала его и, не выжимая, положила больной на лоб. Тотчас бедная женщина с облегчением вымолвила: "Спасибо, ангел мой, так очень хорошо… Спасибо!"
Брат и сестра меняли компресс по очереди.
- Дети, встаньте на колени, - прошептала мать, - давайте помолимся!
Они сложили руки, склонили головы, и чистый, чуть дрожащий голос маленького горбуна нарушил великую тишину сумерек, таких коротких на экваторе.
- Господи! Защити моего папу, который незаслуженно страдает… Сделай так, чтобы мы смогли его поскорее увидеть… Помоги любимой маме… верни ей здоровье! Отче небесный! Защити слабых и больных, пожалей нас и не покидай!
Прошло минут десять, и наступила темнота, полная опасности и загадочных звуков. Было около шести вечера. Где-то хрипло и сдавленно рычал ягуар , вышедший на охоту. Повсюду квакали лягушки-быки , стонали аллигаторы, шипели рептилии и выли вампиры . Дети забыли свой страх, страх маленьких европейцев, попавших в дикую тропическую страну. Сейчас самым ужасным оказалось то несчастье, которое внезапно обрушилось на них посреди джунглей. Маленький горбун то и дело бегал к ручью, опускал в воду носовой платок и прикладывал ко лбу матери. Сестра, стоя на коленях, держала ее голову. Женщина в беспамятстве повторяла:
"Они забрали тебя… Разрушили наш дом… Убили наше счастье… О, проклятье!.. Приговорили тебя к смерти… Только не смерть… только не каторга… только не позор… незапятнанное имя… честь детей… Как мне плохо!.. Надо жить!.. Жить… чтобы спасти невиновного… моего мужа… вашего отца…"
Несчастная мать смутно узнавала детей по их взволнованным голосам и нежным прикосновениям. Состояние ее резко ухудшилось. Она уже не чувствовала свежести компресса, не просила пить. Время шло утомительно долго. Бедные дети тихонько плакали, стараясь не потревожить умирающую.
Наступило утро. Красными и опухшими от слез глазами брат и сестра смотрели на любимую мать, черты которой неузнаваемо изменились. Она, казалось, не замечала их, ее взгляд бессмысленно блуждал. Тихим невыразительным голосом женщина шептала старую колыбельную, которую раньше пела сыну и дочери:
Мой ребенок-невеличка
Спит, как маленькая птичка,
В колыбельке на пуху,
В бархатном зеленом мху,
Баю-баю, засыпай,
Покачаю, баю-бай .
Колыбельная, спетая в столь неподходящем месте и в столь неподходящий час, потрясла детей до глубины души. Они почувствовали неизбежность надвигающейся беды.
Внезапно появилось солнце и осветило верхушки деревьев. Больная зашевелилась, с трудом встала на колени, хватая руками пустоту. На мгновение ее блуждающий взгляд остановился на детях. Бедная мать, она узнала их и прошептала чуть слышно:
- Гектор… Элиза… Я умираю. Вы остаетесь одни… на всем свете! Боже мой! Кто вас защитит!.. Только он!.. Ваш отец! - срывалось с почерневших губ. - Сын мой, возьми документы… и ни в коем случае не выпускай их из рук… В них ваша жизнь… и честь…
Слова застряли в горле. Глаза заволокло туманом. Резким движением женщина дернула лиф блузы, вытащила из корсажа толстый, весь пропитанный по́том, конверт и, слабо охнув, замертво упала в пыль.
Брат и сестра стояли как вкопанные. Инстинктивно они почувствовали, что произошло непоправимое. Не хотелось верить, что безжизненное тело - их мать! Но то была леденящая душу правда.
В течение ночи, пока теплилась хоть слабая надежда, детям героически удавалось сдерживать рыдания. А сейчас они упали на грудь покинувшей их матери и заплакали в голос, повторяя сквозь слезы:
- Мама! Мамочка! Скажи что-нибудь… Посмотри, это я, Гектор… Это я, твоя маленькая Элиза… Не бросай нас!.. Проснись!.. Мамочка, ответь!
Пока она, любящая и ласковая, была рядом, ее сын и дочь стойко переносили самую страшную нужду, самое нестерпимое одиночество, самую смертельную усталость. Постигшая беда оказалась слишком тяжела для детских сердец. Порой горе убивает людей гораздо быстрее, чем болезнь. А этим маленьким добрым созданиям предстояло выстоять перед ужасным ударом судьбы.
Бледные, взлохмаченные, с безумными от страха глазами дети, стоя на коленях, продолжали плакать. Наконец охрипшим от рыданий голосом мальчик закричал: "На помощь! На помощь!" И в тот же момент кусты зашевелились, послышался хруст веток. Кто-то грубым низким голосом пробормотал: "Эй, ребятишки! Что тут случилось?"
ГЛАВА 2
Вовсе не спаситель. - Негодяй. - "Лапы прочь!" - Змея и цветок. - Искусанный. - Страх. - Извинения. - Добром за зло. - Маленький хирург. - Большая сабля. - Спасение. - Признание. - Неоплатный долг. - Татуированный.
Ветви раздвинулись, и появился человек с саблей на боку, в соломенной шляпе, брюках, рубашке из грубой ткани, сквозь прорехи которой виднелась разноцветная татуировка. Низкорослый, широкоплечий, мускулистый, он имел вид необычайного силача. Голова на бычьей шее казалась слишком маленькой. Весь его облик - широкие скулы, низкий лоб и глубоко посаженные глаза - был малопривлекателен. Это впечатление усиливали и непомерно длинные руки. Мужчина остановился, покачиваясь, как моряк, и скорее с любопытством, чем с жалостью, посмотрел на детей.
Несколько секунд маленький горбун и его сестра изучали незнакомца. Ослепленные горем, они не заметили жестокости и хитрости налитых кровью глаз. Дети, еще слишком наивные, приняли белого человека за нежданного спасителя, доброго гения из сказки, не ведая, что европейцы в этих местах чаще всего оказывались весьма сомнительного нрава. Не зря туземцы, общаясь с ними, испытывали страх, смешанный с отвращением.
Незнакомец повторил вопрос:
- Что тут произошло-то?
Дети заплакали еще сильнее, и мальчик, захлебываясь слезами, прокричал:
- Господин, помогите нам!.. Умоляю вас… Помогите!
Равнодушно посмотрев на неподвижное тело, человек спросил:
- Это кто такая?
- Мама.
- Больна или спит?..
- Она умерла!
- Значит, ей уже ничего не поможет.
Приподняв пальцем край шляпы, он небрежно бросил:
- Эй ты, горбун, тебя как звать?
- Гектор, а это моя сестра Элиза.
- Тотор и Лизет! Эти имена вам больше подойдут. Куда вы топаете?
- В Сен-Лоран.
- Зачем? Что вы там забыли?
- Нам надо найти папу.
- Так ваш папа в Сен-Лоране… Кто он?
- Заключенный.
- Так… значит, каторжник! Тем лучше, а я уж испугался, что он - охранник. - В голосе незнакомца появился легкий намек на сострадание. Он подошел поближе и увидел конверт в руках мертвой женщины.
- Ты глянь-ка, письмо! Может быть, там деньги! - воскликнул мужчина. - Несколько банковских билетов мне не помешают!
Без тени смущения он схватил пакет и стал вытаскивать бумаги. Опешив от такой наглости, дети возмущенно закричали:
- Вы вор, это наши документы! Не трогайте их!
- Да, я вор, ну и что… Убийца, если вам так нравится, - спокойно ответил грубиян.
- Господи! Спаси нас, - простонала девочка, закрывая лицо руками.
- Вы собираетесь убить нас? Ну, давайте! Мы не боимся вашей огромной сабли! - храбро прокричал мальчик.
Человек пожал плечами и с досадой проворчал:
- Здесь только одни бумаги…
Правда, его заинтересовало встречавшееся почти на всех страницах имя Марион.
- Кого это зовут Марион? - обратился он к маленькому горбуну.
- Нашего папу. Он капитан корабля из Сен-Мало.
- Черт подери! Ведь я его знаю… это номер двести двенадцатый, мой заклятый враг. С каким удовольствием я бы вырвал у него сердце! Так вы его чада! Теперь-то я уж точно прикончу вас, а потом ему скажу: "Знаешь, я тут недавно прирезал твоих малюток". - Взгляд негодяя стал таким яростным, что дети содрогнулись. - Можно, впрочем, просто оставить вас здесь подыхать! - С этими словами негодяй развернулся и пошел прочь.
Гектор и Элиза не подозревали, что хоть сколько-нибудь разумное существо может столь жестоко обойтись с ними. В надежде разжалобить незнакомца, они побежали за ним вдогонку. Продираясь сквозь густые заросли, мальчик и девочка кричали наперебой:
- Господин, сжальтесь, не уходите, мы погибнем в лесу. Пожалуйста, не бросайте нашу бедную маму… Ее съедят дикие звери…
Бродяга лишь ухмылялся, бормоча под нос:
- Какие вы прилипалы… Надоедливая малышня!
Маленький горбун попытался схватить его за руку.
- Прочь лапы, Азор! - прохрипел мужчина и с силой оттолкнул ребенка. Тот пронзительно вскрикнул и отлетел в колючие кусты.
- Да как вы смеете! - возмутилась девочка. - Вы убили моего брата! Бог накажет вас!
Пророчество сбылось незамедлительно.