ГЛАВА 7
Что такое "боанга". - Сто пятьдесят против двадцати. - Неожиданное сопротивление. - Битва. - Абордаж. - Резня. - Татуэ в беде. - Тотор спасает друга. - Подвиг Галипота. - Пушечные выстрелы. - Пожар. - Бегство. - Преследование невозможно. - "До скорого!"
Своеобразный корабль, названный "боанга", встречался только у берегов Малайзии. Легкий, маневренный, быстроходный, он имел удлиненную форму, как тело у акулы. На двух-трех мачтах с бамбуковыми реями держались огромные прямоугольные паруса. Подгоняемый бризом, боанга мог развивать огромную скорость. Если море было спокойно или же дул встречный ветер, корабль шел на веслах. Как и на древних галерах, на боанга, сменяя друг друга, работало три смены гребцов. Многочисленный экипаж не соответствовал грузоподъемности судна. Но что отличало боанга от всех других судов и придавало странный вид, так это специальные сооружения, выступавшие с боков корабля и служившие для поддержания равновесия. Судно обладало потрясающей остойчивостью. На некотором расстоянии по всей его длине крепились бамбуковые платформы, напоминавшие пирс. Ничто не могло остановить или перевернуть боанга. Плавучий дом с черным флагом пиратов наводил страх и ужас на все торговые суда региона.
На "Лиззи" не теряли времени даром. После команды "полная боевая готовность" все мужчины поспешили в трюм за оружием. Боцман выдал каждому по винчестеру , сабле, револьверу и штыку. Гигант Хариссон, ласково поглаживая ствол пистолета, приговаривал:
- Вот теперь я вооружен!
Тотор в сопровождении Татуэ также подошел к Виллу и попросил:
- Боцман, дайте мне, пожалуйста, револьвер.
- Бог мой! Как же я мог забыть! Конечно, мистер Тотор, вы ведь теперь матрос. Я вижу, вам по вкусу запах пороха.
- Да, у нашего малыша, - рассуждал силач, - нюх волчонка, скоро вы сами увидите… А вас, боцман, я попрошу дать мне секиру, единственное подходящее для меня оружие.
- Все что пожелаете!
За пять минут команда была вооружена до зубов. Затем боцман наполнил порохом запасные патроны. Получилось по двести штук на человека и еще осталось несколько сот незаполненных.
Все стояли на палубе. Тотор сунул пистолет за пояс и поискал глазами отца. Тот увидел сына, улыбнулся и сказал:
- Отлично, матрос! Выполняй свой долг!
А Татуэ полушутя-полусерьезно добавил:
- Послушай, не отходи от меня ни на шаг… Стреляй, если надо, но сам под пули не лезь. Не беспокойтесь, капитан, я за ним пригляжу.
- Спасибо, старик! А я пригляжу за всеми.
- А Лизет?
- В моей каюте… Я все ей объяснил…
- Боцман, пушки готовы?
- Да, капитан, я зарядил их… будут классно стрелять. Они под гудроновыми чехлами . Можно подумать, что это тюки или пожарные насосы.
- Отлично! Откроете их только по моей команде.
Затем Марион обратился к морякам:
- Полностью зарядите оружие, прикрепите штыки, займите удобные места за релингами для коечных сеток и спрячьтесь, как охотники в засаде.
Все это отважный бретонец произнес спокойным уверенным тоном, как будто речь шла об учебной стрельбе по мишеням или в крайнем случае по морским свинкам.
Боанга летел по волнам. Круглые лопасти бамбуковых весел одновременно поднимались и опускались, оставляя на волнах пену. С приближавшегося судна до "Лиззи" доносились дикие воинственные выкрики.
Капитан продолжал командовать:
- Подпустить поближе… Стрелять только по моей команде и не упускать из виду ни одного матроса.
Новое облако дыма окутало боанга, послышался выстрел. Снаряд разорвался в трех метрах от борта шхуны. Татуэ посмотрел на маленького горбуна. Мальчик побледнел немного, но не повел и бровью.
- Не страшно? - спросил силач. - Ничего! Хлопушки для воробьев!
- Я не боюсь, Татуэ, - твердо ответил ребенок. - Я хочу быть смелым.
Угрозы с пиратского корабля стали громче. Теперь можно было отчетливо разглядеть смуглых бандитов, сновавших по кораблю.
На шхуне никто не шелохнулся, и пираты считали, что захват "Лиззи" не составит труда.
На капитанском мостике боанга Марион заметил одетого по-европейски человека в кепке яхтсмена на голове, который, покуривая короткую трубку, отдавал команды. По всей видимости, это и был главарь банды. Наведя бинокль, отважный моряк узнал бывшего матроса с "Пинтадины". Мужественное лицо капитана заметно помрачнело. Он прекрасно помнил, как сурово наказал бандита за непослушание, как тот убил несчастного капитана, свалив всю вину на него. Желание рассчитаться с Ником Портером за разбитую жизнь захватило моряка. Он вытащил свой карабин и прицелился. Будучи непревзойденным стрелком, капитан мог без труда убить бандита. Но нет! Надо взять его живым, чтобы заставить признаться в страшных преступлениях и чтобы все наконец узнали правду.
С каждым гребком расстояние между судами уменьшалось. На боанга готовили цепи, веревки и крючья. Марион прикинул расстояние: оставалось метров сто. Еще слишком много.
- Внимание! - скомандовал он матросам. - Видите главаря? Его надо взять живым!..
Все, кто не знал отважного бретонца, счел бы такое условие безрассудным. На пиратском корабле сто восемьдесят человек, а на "Лиззи" нет и двадцати. Для корсаров захват шхуны казался детской игрой, так уверены они были в успехе.
- Внимание! - вторично произнес Марион. - Каждому следить за своим противником! Огонь!
Раздались выстрелы, и несколько гребцов, скорчившись от боли, упали в воду.
- Разрешаю стрелять без команды! - крикнул Марион громовым голосом.
Началась беспорядочная стрельба. "Лиззи" заволокло дымом. Вокруг свистели пули, море кипело от взрывов. Флибустьеры , не ожидавшие такой встречи, отчаянно сопротивлялись. Несмотря на то, что ряды их поредели, они упорно продолжали готовиться к захвату судна. Пользуясь превосходством в численности, некоторые корсары уже бросали крюки на борт "Лиззи". Отчаянная борьба продолжалась.
Вскоре магазины винчестеров бравых моряков шхуны оказались пусты, а времени, чтобы их наполнить, уже не было. Тогда матросы вытащили револьверы. Маленький горбун не отходил от Татуэ. Стоя на палубе, ребенок внешне спокойно смотрел на ужасную бойню. Не каждый взрослый смог бы, не дрогнув, вынести такое зрелище! Татуэ, воспользовавшись минутой затишья, восхищенно сказал другу:
- Черт побери, старичок, ты настоящий волк… Я не шучу… Тебе нравится запах пороха? Хорошо пахнет и пьянит, как бутылка пунша… Минутку! Хватит смеяться!
В это время корабли столкнулись бортами, и малайцы с воинственными криками бросились на абордаж . Тотор получил боевое крещение, подстрелив двоих из огромного кольта . Татуэ взялся за секиру двумя руками и приготовился к нападению. Боцман подбежал к пушкам и, сняв с них чехлы, направил дула на вражеский корабль.
Пираты с ножами в зубах достаточно ловко взбирались по веревкам на шхуну. Один из них оказался на уровне порта . Лишь только он собрался заглянуть в него, как порт открылся и на голову вылилась целая кастрюля кипящего масла. Не хуже, чем раскаленный свинец! А находчивый провансалец - "автор" этого "замечательного блюда" - прокричал:
- Если вы любите суп из масла, надо сказать мне, тысяча чертей!
Конечно же, это Галипот приготовил непрошеным гостям кое-что на свой лад. Затем кок закрыл порт, взял ружье, саблю, револьвер и, одев белый пиджак и шапочку, выскочил в таком виде на палубу. Флибустьеры, естественно, не знали, в какую форму одевался капитан американского судна и, приняв кока за главного на корабле, устремились к нему.
В какой-то момент можно было подумать, что пираты сдались. Но вместо одного убитого малайца немедленно возникала целая дюжина других головорезов! Бандиты предприняли уже несколько атак. Татуэ размахивал секирой как заведенный, и каждый раз его удар достигал цели.
Мясорубка крутилась все быстрее. Силач то колол острием, то рубил четырехгранным лезвием всех без разбора нападавших. Внезапно он почувствовал удар по плечу и рука онемела. Лицо оказалось в крови - кто-то раскроил ему лицо от виска до подбородка. В ответ геркулес нанес удар такой сокрушительной силы, что секира застряла в черепе пирата, как топор в сучке полена. Татуэ дернул. Безрезультатно. Силач хотел оставить секиру и взяться за саблю. Он дернул изо всей силы еще раз, и тут петля рукава зацепилась за рукоятку. Атлет оказался в ловушке - мертвец прочно "держал" его! Ситуация складывалась ужасная, если не сказать безнадежная. Несколько бандитов набросились на смельчака. Татуэ оборонялся, как мог, свободной левой рукой. Ему удалось убить нескольких пиратов, но к нему уже бежали другие. Один из негодяев, угрожая силачу малайским кинжалом, - потрясающим оружием, чья зигзагообразная форма напоминала вымпел ,- уже замахнулся и издал победный клич. Но Тотор, зорко следивший за другом, с удивительным хладнокровием поднял револьвер обеими руками, прицелился и выстрелил. Пуля попала прямо в голову и раскроила череп корсару.
- Браво, матрос, в самое яблочко! - похвалил Татуэ.
Волоча за собой труп пирата, Татуэ отошел от борта. Мальчик последовал за ним.
- Малыш, отрежь эту чертову петлю.
Гектор тотчас перерубил ткань саблей.
- Спасибо! Ты второй раз спасаешь меня от смерти.
Тем временем резня продолжалась. Повсюду лилась кровь. Матросы "Лиззи" отважно сражались, не уступая пиратам. Многие были ранены, но битва, похоже, подходила к концу.
Капитан Марион стоял недалеко от пушек и внимательно следил за происходящим.
- Боцман! Огонь!
Вилл только и ждал приказа. Он нагнулся к орудию, и через несколько секунд раздался оглушительный выстрел. Снаряд угодил в центр неприятельского корабля.
- Отлично, боцман! Продолжайте обстрел!
Вдруг послышался душераздирающий крик:
- Капитан! На помощь! Меня убивают!
Галипот дрался как настоящий дьявол с полудюжиной бандитов. Окровавленный китель разорвался. Пираты обступили кока сплошным кольцом, сумели ранить - бандитское лезвие задело его по щеке. Чувствовалось: молодой человек устал и сражается из последних сил.
В одно мгновение Андре оказался среди нападавших. Замечательный фехтовальщик за минуту расправился с бандитами. Истекая кровью на палубе, ни один из них уже не смог подняться.
Второй пушечный выстрел потряс шхуну от киля до кончика мачты. Это с бака стрелял Боб Хариссон. Его первый в жизни выстрел оказался очень точным: снаряд разорвался справа от фок-мачты и поразил около двадцати флибустьеров, собиравшихся залезть на "Лиззи". На боанга возникла страшная паника, усилившаяся из-за дыма, который заволакивал все пространство вокруг.
- Огонь по пиратам! - веселился боцман Вилл, вновь заряжая пушку.
- Что там? - спросил вернувшийся на свое место капитан.
- Дело принимает неплохой оборот. Из наших двух пушек я накормил бандитов по горло. Смотрите скорее, там начинается пожар!
На боанга забили в гонг . Без сомнения, это был сигнал к отступлению.
- Похоже, мы выигрываем! - вытирая с лица пот, произнес Татуэ.
В гонг били все сильнее. Пираты быстро покидали палубу и бежали тушить пожар, который грозил уничтожить их корабль. Пользуясь передышкой, матросы заряжали карабины и стреляли вдогонку. Устав от нежданного и упорного сопротивления экипажа шхуны, флибустьеры были рады прекратить сражение. Однако такой поворот событий совсем не устраивал отважного бретонца. Он собрал вокруг себя матросов и скомандовал:
- На абордаж, друзья! Победа будет за нами!
И первый хотел прыгнуть на неприятельское судно. Но пираты уже сняли крючья, отвязали веревки и цепи. Уцелевшие после этой бойни гребцы навалились на весла, и боанга начал удаляться. Разгневанный Марион, приказав зарядить пушки, решил преследовать заклятого врага:
- Полный вперед!
Необходимо было развернуть шхуну по ветру, и капитан отдал новую команду:
- Лево руля!
Рулевой взялся за руль, но тот прокручивался. Матрос забеспокоился:
- Капитан! Руль не слушается, наверное, порван штуртрос .
Шхуна не двигалась с места, покачиваясь, как обломок на волнах. С отплывавшего боанга до Мариона донесся ироничный голос, который с жутким акцентом прокричал:
- До свидания, Марион… Первый раунд за тобой, но скоро мы встретимся снова!
ГЛАВА 8
Снова предательство. - На реке Флай. - Пираты и людоеды. - Шестьсот против девятнадцати. - Лизет. - Нападение. - Оборона. - Гранаты. - Слишком много бандитов. - Отступление. - Трагедия. - Увечье артиллериста. - Подвиг человека-пушки. - Пожар на борту. - Загадочное исчезновение детей.
Цепь, пеньковый или кожаный канаты и штуртрос - все это жизненно важные органы корабля. Именно они приводили в движение рулевое управление. Штуртрос крепился двойным узлом за середину колеса. Концы его, проходя через различные блоки, тянулись к бортам. Таким образом с помощью штурвала судно могло принимать любые положения. Разрыв штуртроса тут же лишал корабль управления, и он, став игрушкой ветра и волн, мог в любой момент перевернуться, налететь на рифы или сесть на мель.
Именно такое несчастье грозило "Лиззи". Когда капитан приказал преследовать объятый пламенем боанга, вахтенный крикнул рулевому:
- Штуртрос порван!..
Единственным желанием для распалившихся в бою моряков было догнать и разгромить неприятеля. Можно понять, какое разочарование они испытали, узнав о собственном бессилии. Но еще сильнее оказалась их ярость, когда боцман возмущенно крикнул на весь корабль:
- Штуртрос не порван, а перерублен… да, просто разрезан! На "Лиззи" есть предатель, который хотел отнять у нас победу!
- Не может быть! Здесь все честные моряки! Это несправедливо!
Но доказательство было налицо.
Капитан, еще бледнее Вилла, вслушивался в каждое слово матросов, стараясь подметить косой взгляд, подозрительный жест, хоть что-нибудь, что могло бы навести на след скрытого врага. Этот невидимый предатель вызывал его смертельную ненависть. Увы, - ничего, что помогло бы обнаружить преступника!
Время торопило. "Лиззи" относило в море. Необходимо было как можно скорее починить рулевое управление и пуститься вдогонку. На море подобная процедура занимала около четырех часов. Наконец с большим трудом штуртрос заменили. Но, когда шхуна была готова к отплытию, наступила ночь.
Марион предполагал, что боанга, сильно пострадав от пожара, должен был направиться в устье реки Флай. При впадении в океан она разливалась на множество рукавов, образуя огромную дельту с островами и островками.
Пираты выбрали удачное для них, труднодоступное место, чтобы скрыться от посторонних глаз и зализать раны. К счастью, капитан прекрасно знал эти места и надеялся найти бандитов.
Через двадцать четыре часа "Лиззи" стояла у малой земли. Продвигаясь по возможности бесшумно, чтобы не потревожить птичий базар в прибрежных зарослях, парусник смело вошел в узкий длинный рукав. Рукав вел к большому острову Кивай, сплошь поросшему коричными и мускатными деревьями и саговыми пальмами . Впереди виднелось около сотни лодок местных жителей. Как и в те далекие времена, когда Луи д’Альбертис предпринял научную экспедицию в эти края, доброжелательные туземцы с удовольствием торговали с белыми.